Мёртвая линия: идеальное наказание.

      — Ты готов? — Мэтта потряхивало от напряжения. В отличии от Джареда, он слишком плохо справлялся с эмоциями, пропуская важные детали.       — Расслабься. — Лето положил свои пальцы на руку друга, опуская дуло пистолета вниз.       Они стояли напротив вращающихся мишеней, которые замерли на миг, чтобы ринуться на полицейских с новой силой.       Словно во сне, двигаясь медленно и выразительно, Джаред сумел просчитать скорость объектов, попадая точно в цель.       — Просто я давно не практиковался. — Мэтт неудовлетворённо бросил оружие на железный стол и отпил кофе.       — Это всего лишь отговорки. Ты погибнешь, если будешь мыслить подобным образом. — Джаред сел в кресло, закинув ногу на ногу.       Глядя на Уоктера снизу вверх, он задумчиво подпёр голову кулаком, пытаясь понять, как скоро его друг войдёт в строй после долгой паузы.       — Плохая идея…       — Вынужден не согласиться. Здравое зерно в ней есть, зато навыки оставляют желать лучшего.       — Поверить не могу, что ты оказался лучше меня. — Мэтт фыркнул.       — Чудесный билет в виде купюры, — Джаред криво улыбнулся. — Не забывай.       — Ну, да, конечно. Теперь ты будешь припоминать мне эту фразу, не так ли?       — Не я тянул тебя за язык. Если подумать, из нас двоих именно ты произнёс наибольшее количество неприятных шуток за последние 48 часов. — Лето покачал головой. — Вот скажи мне, почему наш союз должен приносить нам невыносимые муки?       — Потому что с тобой невозможно сработаться, — Мэтт обозлённо сдёрнул полотенце с вешалки, вытирая пот с шеи, — ты словно бы всем своим видом даёшь понять «я лучше тебя, чувак».       — Более нелепого упрека отродясь не слышал. — Джаред расхохотался. — Давай ещё членами померимся, я не знаю… Из нас двоих у тебя есть семья и работа. Чего тебе ещё от этой жизни надо?!       — Тем не менее, ты ведёшь фривольный образ жизни и ни в чём себе не отказываешь.       — Я убиваю людей, являясь высокоэффективным оружием в руках заказчика. — Такой судьбы тебе не хватает, моралист ты хренов? Сначала читаешь мне нотации, а позже упрекаешь в том, что я когда-то не взял тебя с собой?       Мэтт беспечно отмахнулся.       — Давай в рукопашную.       — К слову сказать, — проворчал Джаред, надевая перчатки и вставая в стойку, — тебе никто не запрещает жить на полную катушку. Почему я должен оправдываться перед каждым, кто попытается обвинить меня в том, что я полностью свободный от предрассудков человек?       — Потому что практически всех бесят фанфароны в духе тебя. — Уоктер обменялся кратким рукопожатием с соперником, отходя на несколько шагов назад и прицениваясь к поединку. Главное — не спешить. Его задача предельно вымотать Джареда перед серией сокрушительных ударов.       Помнится, его коллега сдавал позиции ранее, и сегодняшний бой не должен был стать исключением.       — Кто будет рефери? — Длинноволосый парень широко улыбнулся. — Мы можем позвать твоего друга Оливера.       — Ну уж нет. — Уоктер сделал выпад, но Джаред лишь ловко увернулся, отступая. — Только ты и я.       — Как романтично.       — Ты проиграешь. — Мэтт продолжил нагнетать провал, рисуя в голове схему наступления.       — Утю-тю…       (Простите автора, он ржёт под столом)       Кошки-мышки продолжались ещё пару минут, пока Мэтт не поднял руку, объявляя перерыв.       Между делом, Джаред, изнывая от жары воцарившейся на периметре бокса, стянул с себя футболку, красуясь накаченным телом перед полицейским.       — Предлагаю последовать моему примеру.       — Не то что бы я хотел светить своим тощим туловищем…       — Конечно, давай, прибедняйся. Ни в чём себе не отказывай. — Парень закатил глаза.       — Второй раунд, мистер Лето.       Они вновь пожали друг другу руки, принимаясь за бой с большим азартом нежели прежде.       Джаред по-прежнему поддавался Мэтту, блокируя удары, но не отвечая на выпады соперника ни коим образом.       В конце-концов Уоктеру это наскучило и он, взревев, бросился на противника, опрокидывая его на пол и локализуя возможную рокировку.       Будучи прижатым лицом к полу, тот лишь усмехнулся.       — Специально экономишь силы перед своим коронным ударом, да? — Мэтт ударил парня под правое ребро, испытывая при этом странное наслаждение.       Определённо, ему нравилось руководить ситуацией, особенно, если его противником был тот, кого он считал чуть ли не эталоном эквилибристики во всех значениях данного слова.       Впрочем, кажется, Лето играл свою роль настолько хорошо, что заподозрить его в оном не представляло возможности.       — Нет. Просто нравится ощущать вес твоего тела. Интересно, тебя это тоже возбуждает?       — Да пошёл ты к чёрту, — Уоктер яростно развернул Джареда лицом к себе, чтобы оставить на последнем отпечаток своего кулака и стереть противную усмешку с прекрасного лица поверженного. Но Лето выпростал руку из-под колена Мэтта, сжимая пальцы на перчатке и отводя ту в сторону.       — Полегче. Мы же просто тренируемся. — Парень с лёгкостью сбросил с себя напарника, объявляя таймаут.       Они поднялись с пола, прожигая друг друга глазами.       Лето потянулся к бутылке с водой, чувствуя острую потребность в жидкости.       — Ты же не притворяешься, нет?       — Я всегда это делал, поскольку не преследовал первостепенной цели убить тебя или покалечить.       — Вздор!       — Я просто сказал тебе правду. Дело твоё верить мне или нет. — Джаред пожал плечами.       — Дерись, мать твою. — Мэтт выбил из рук Лето бутылку, чтобы спровоцировать парня.       — Нет.       — Ударь меня, ублюдок. — Нет, Мэтт не просто требовал. Он будто сошёл с ума, желая развенчать убеждения друга.       — Действительно ли ты хочешь, чтобы я сделал именно это? — Джаред задумался. — На моей памяти лишь люди лишенные близости вели себя столь яростно и неоправданно.       — Устроился Фрейдом на полставки? — Мэтт посбавил обороты.       Парень лишь пожал плечами.       — Ещё Оскар Уайльд писал, есть две неподвластные уму вещи — похоть и смерть. Мы не можем это контролировать.       — А что сам ты обо всём этом думаешь? — Уоктер ответил другу напряженным взглядом.       — Если я чего-то хочу, то непременно воплощаю своё желание в реальность. Есть ли смысл в том, чтобы быть кем-то другим? Тем, кем хотят видеть тебя окружающие?       — Рано или поздно ты устанешь бороться с мнением общества. — Мэтт вздохнул. — Иногда мне кажется, что люди вокруг мертвы.       — Фактически это так. Впрочем, цена вопроса не слишком внушительная, чтобы акцентировать на ней своё внимание. Что до тебя — отпусти свои страхи. Ты не обязан оправдывать возложенные на тебя надежды, как и не должен браться за работу, которая не приносит тебе удовольствие.       — Это ты сейчас к чему?       — К тому, что ты бы не думал сейчас о возможных проволочках, если был на все сто процентов уверен в выбранном тобой пути. Как бы то ни было, я с тобой. Вне зависимости от обстоятельств.       — Тогда научи меня сражаться. — Мэтт ответил другу пронзительным взглядом, полным неравнодушия и целеустремлённости.       — Вряд ли это предмет, который носит определённое название и состоит из конфигурации этапов изучения. Это умение либо зарождается в раннем отрочестве, либо его приобретают в течении жизни, сталкиваясь с множеством препятствий и, не взирая на слабость и неуверенность, продолжают формировать в характер. Так или иначе, все с чего-то начинают. Каждый путь по своему уникальный.       — Должен же быть короткий маршрут?       — И он имеется. Человек крайне мерзкое и самодовольное существо, которое лишь в редких случаях начинает видеть некоторую схожесть между собой и окружающими его людьми. И он будет ненавидеть это тождество, ведь суть оного несёт в себе зеркальное отражение его пороков и беспутства. Я же нахожу в аналогиях самоочевидный шанс реализовать иные правила новой игры. Эта игра станет антиподом происходящего. А значит — ни одного повторения. С этим фактом ты обретаешь власть над вниманием человека, и только тебе решать, сколько уровней будет в твоём интеллектуальном лабиринте.       — Как эта информация сопрягается с нашим случаем? — Мэтт недоумённо почесал голову. — Разве разум и физическая сила не две разнородные по значению силы?       — А ты уверен, что тонкий психолог не сможет победить в схватке с Голиафом? Побуду немного безыскусным и процитирую фразу: в любви и на войне все средства хороши. Посему и вывод наклевывается вполне обоснованный — не суть важна сколько у тебя оружия, если ты не умеешь пользоваться хоть одной единицей из своего арсенала. Впрочем, — Джаред устало отмахнулся, — по-настоящему славные люди не делят мир на чёрное и белое. Они учатся жить с тем, что есть, не изменяя своим привычкам. От того меня приводит в восторг твоё недоверие ко мне.       — И оно имеет под собой почву!       — Безусловно. Но, разве оно не возникает из-за отрицания существования иных точек зрения, кроме твоей собственной? Что, если то же Арийское братство свято уверило в ценность вверенных им знаний? А коли так, то я пойду на это задание с выражением оптимизма на лице, ибо, кто я такой чтобы клясться в том, что моя бравада первостепенный единственный символ мира на земле?       — Ты болен. — Мэтт сделался мрачным. — Твой пацифизм прямо-таки прожигает дыры в моей вселенной обезьян.       — Отличная альтернатива здоровой, но поистине угнетённой, картине видения этого мира.       — Ладно, — Полицейский наскоро оделся, сосредоточенно обдумывая слова Джареда, — на сегодня более чем достаточно. К слову, спасибо за то, что веришь в меня. Даже я сам не всегда столь хорошего мнения о себе самом.       — Обращайся. — Джаред похлопал друга по плечу. — И всё же, не отрицай, что мы буквально созданы быть в тандеме.       — Ага, да… — Мэтт закатил глаза и покинул помещение, принимая срочный вызов.