Doomed

Магия не хорошая и не плохая. Всё зависит от того, как ты её используешь. т/с «Мерлин»

      Спальня была погружена в полумрак несмотря на то, что за окном уже давно было за полдень. Джо лежала на кровати, уткнувшись взглядом с светлый потолок. И мысли ее были далеко от поселения оборотней, от стаи Гаррета, да и вообще от Уитби. Они мчались прямиком на северо-запад в родные края, где сама девушка родилась и выросла. Только вот воспоминания эти подернуты красной пеленой.       Когда-то еще маленькая и только набирающаяся опыта в ворожбе Джозелин безоговорочно слушала родителей и предводительницу ковена. И, возможно, именно это и сделало девушку слишком уж способной для своих лет. Только вот, когда Джо исполнилось шестнадцать, Романа, ее мать, четко дала понять, что уделом дочери станет замужество на колдуне из другого ковена. А это могло значить только одно — сила Уайт младшей расценивалась как что-то, что могло передаваться потомкам. Так что… еще юная тогда ведьма приняла сложное для себя решение. Нужно было сбежать и как можно быстрее.       Да, свадьбы в магическом сообществе всегда были исключительно по расчету, ведь большинство колдунов и магичек заботились только о своем могуществе. Да и пугало Джози далеко не это. Допустим, она бы и впрямь смогла ужиться с мужем, только вот перспектива плясать под его дудку уж точно не прельщала. Чувствовать себя редким товаром не захотелось бы никому на месте Уайт. Именно поэтому уже на следующий день после оглашения «приговора» Джози, собрав свои вещи, слиняла из дома.       К ее же счастью, на пути попалась дружелюбная стая волков под предводительством Гаррета. Тут-то ее и приютили, пообещав защиту не только от крайне недовольных соседей, которые недолюбливали ведьм, но и от собственной семьи. И со временем стали всплывать все более пугающие факты о ковене Джо. И об этом думать уже не хотелось. Интриги, хитросплетения заклинаний и манипуляции с различными существами приближали родной ковен к темной тропинке. И что-то подсказывало Уайт, что будь она все еще с ними, то ее силами бы воспользовались не во благо, а во зло.       Вскочив с кровати, ведьме пришлось потрясти головой, чтобы прогнать прочь пугающие до чертиков мысли.       — Нужно отвлечься, — сказав это самой себе, девушка энергично заплела волосы в свободный пучок и спустилась на первый этаж. В общем-то, дел в стае было немного, все проходило гладко, и на пороге ведьмы не появлялся даже несчастный, которому ну уж очень хотелось одурачить какую-нибудь милую дриаду из города.       Звонок телефона заставил вздрогнуть. И даже не глядя на экран, Джо прекрасно понимала, что там черным по белому написано имя матери. И первой мыслью было проигнорировать звонок, второй — выкинуть телефон ко всем чертям. Но почему-то девушка прислушалась к третьей идее… и подняла трубку.       — Неужто совесть взыграла? — благородный томный голос Романы отчего-то резал слух. Джозелин поморщилась от этого вопроса словно от удара по лицу. Уже жалела, что не сбросила звонок. И пусть где-то в душе она надеялась, что шабаш вернется на путь света, разумом понимала, что, прикоснувшись раз к запретным заклинаниям, обратного пути уже нет. Каждый их день мог стать последним, учитывая новую политику, заключенную между чародеями и людьми.       — Все жду, когда пригласят на сожжение целого ковена, — лишь отозвалась Джо, а в ее голосе засквозила ледяная вьюга. — Думала, может, в этот раз это будет представитель Верховного суда. Но, нет. Это всего лишь ты, — продолжила девушка, а на том конце трубки услышала недовольное шипение матери. Вероятно, она проклинала дочь за дерзость.       — Ты глупа, — голос Романы изменился в считанные секунды, став действительно уродливым. Именно таким представляли голоса ведьм. Скрипучими, зловещими. И к такому тону очень быстро приписывался образ зеленокожей мерзкой ведьмы с носом-крючком. Как жаль, что мать Джо была слишком красива для своего изуродованного черной магией голоса. — В твоих руках может быть целый мир, а ты продолжаешь тратить свои колоссальные силы на детские шалости, — Романа фыркнула.       — Зато я умру красивой и свободной, а вас всех в гроб положат похожими на высохший абрикос. Если, конечно, не сожгут раньше, — зажав телефон между ухом и плечом, Джозелин начала нарезать морковку. — Зачем ты звонишь? — девушка вгляделась в окно, за которым изредка можно было встретить оборотней. Кто-то просто гулял, кто-то шел в лес.       — А теперь, будь добра, прислони нож к своему горлу, — чернокнижница мастерски владела голосом, как и теми способностями, которые стали открыты ей пару лет назад. Только вот Джозелин и представить не могла, что нечто подобное может сработать за сотни километров.       — Мама? — полный ужаса голос разрезал тишину кухни. Нож завис над морковью, а рука без ведома самой чародейки взметнулась в воздух. Это было хуже смерти. Чувствовать воздействие чужой магии на своей коже. Оно темными липкими щупальцами прикасалось к каждой клеточке тела. — Ты не хочешь этого.       — Не хочу, но ты вынуждаешь меня, — ведьма явно наслаждалась своей силой, которую сама Джо никак не могла остановить. Несмотря на свои навыки, Уайт никогда не станет настолько сильной, как темный ковен. — Пусти себе кровь, милая, — кажется, девушка даже задержала дыхание, когда острое лезвие ножа прикоснулось к горлу. Холодная сталь пустила мурашки по рукам. Было страшно даже моргнуть. Страшнее этого было только то, что отключить звонок не было возможности.       Да даже если бы Джози сделала это, от влияния темной магии так просто не избавиться. Впервые за последние несколько лет Уайт хотелось кричать. Четкая и такая отрезвляющая боль на шее заставило ведьму всхлипнуть. По коже потекла тонкая капля крови. Она обжигала своим ледяным прикосновением. Олицетворяла весь тот айсберг, который вырос между Джозелин и ее семьей.       — Прекрати это, — сквозь зубы прошипела магичка в то время, как ее мать тихо засмеялась. Этот смех не мог обещать чего-то хорошего. Так смеялись только психи, убежденные в истинности своих взглядов. Безумные до последней клеточки своего организма. — Мне больно, — еще более тихо прошептала Уайт и попыталась совладать с собственным телом.       — Прекратить, да, — Романа растянула слова словно маньяк, получающий кайф от происходящего. — Как бы не так, — и снова эта токсичная усмешка, пускающая яд по венам. — Ты же знала, что если порвать сухожилия в кисти, потревожить нервы и мышцы, то их потом очень сложно восстановить. Даже такая сильная ведьма, как ты, дочка, вряд ли справишься со столь ювелирной работой, — предчувствуя неладное, Джозелин с еще большим рвением призвала силу, копящуюся внутри нее.       Запах магии можно было почуять уже на улице, подпитанный диким совершенно неконтролируемым ужасом. Взгляд чародейки был направлен на улицу, где она в надежде искала хоть кого-то знакомого, кто мог бы выдернуть из ее рук нож.       — Ты не сделаешь этого, — с трудом сдерживая подступающую к горлу истерику, Джо пыталась контролировать свой голос. Она должна была оставаться сильной для той чародейки, которая слушала ее на том конце телефона. — Я твоя дочь, и я нужна тебе живой.       — А кто тебе сказал, что я собираюсь убить тебя, солнце? — одухотворенный голос матери еще больше пугал. Ноги Джо затряслись, как и рука, в которой все еще был зажат нож. Он все еще прямо у ее горла. Один приказ темной, и младшая Уайт своими же руками вспорола бы себе глотку на собственной кухне. — Всего лишь преподать урок.       — Я… усвоила урок, мама, — выдавливая из себя слова, Джозелин наблюдала за улицей. Как на зло там нет вообще никого!       — И какой? — капелька пота стекла по виску Джо, когда из-за угла повернула уже знакомая ей белобрысая макушка. «Посмотри же в мою сторону, пожалуйста», — девушка и представить себе не могла, что будет настолько благодарна Хорану. Еще никогда она не была счастлива при виде кого-то. Хотелось постучать по окну, чтобы на нее обратили внимание.       И парень, будто услышав немой зов, поднял глаза. Зрелище, открывшееся перед ним, заставило кровь стынуть в жилах. На мгновение он замер, вглядываясь в обезумевшее от страха лицо знакомой ведьмы. Она стояла перед окном, и Найл прекрасно видел не только треклятый нож, но также прекрасно он чувствовал и запах ее крови.       — Что больше никогда не буду брать трубку, — несмотря на страх, Джо точно не собиралась идти на попятные. Злость на мать была сильнее любых эмоций.       — Ответ неправильный, — хихикнула Романа, будто бы ждала именно этого ответа. — Давай посмотрим, как быстро заживет твоя рука. Нож от шеи можешь убрать, — по приказу лезвие быстро отстранилось от кожи, но легче от этого не становилось. — А теперь, дорогая, вонзи его себе в руку, — на том конце тут же раздались гудки, оповещающие о завершении разговора. Телефон с дребезгом упал на пол, а Джо смотрела то на нож в руке, то на Хорана, который бежал в сторону ее дома.       Сдерживать темное заклятье получалось все хуже. И в одну секунду этот контроль лопнул словно мыльный пузырь. Кто-то отключил ту силу, благодаря которой Джо еще могла сопротивляться. Движение ножа свистом отозвалось в ушах, после чего руку разорвало от оглушительной боли. Лезвие погрузилось в плоть на несколько сантиметров. Но могло быть все только хуже, если бы Найл, вмиг не оказавшийся в доме ведьмы, не схватился бы за рукоять ножа.       Несдержанный крик слетел с губ девушки, а ее ноги окончательно ослабели. Хоран успел избавиться от ножа и подхватить ведьму прежде, чем та сломанной куклой упала на пол. Запах крови в считанные секунды заполнил своим мерзким облаком всю кухню, отчего на поверхность выбрался волк парня. Он показал себя в голубых глазах Найла, засверкал золотисто-янтарным блеском.       — Знала ведь, что не надо брать трубку, — морщась от боли, просипела Джо. Руку обожгла боль, которая не шла в сравнение ни с чем. Такая рана будет еще долго заживать. Романа была права, сосуды и мышцы кисти слишком сложные для лечения их магией. Тут могли помочь только мази, несильные стимулирующие заговоры и покой. Здоровой рукой Джозелин не в самой аккуратной манере стерла капельки крови с горла. Ранка защипала от такого варварского обращения. — Не думала, что буду настолько рада твоему появлению, — ведьма болезненно посмотрела сначала на руку, на капли крови на полу и, наконец, на Хорана.       — Что случилось? — немногословно спросил парень. Выглядел он еще более суровым, чем в обычное время. Между бровей залегла складочка, а отблеск волка в глазах заставил Уайт усмехнуться. Впрочем… это бывало очень приятно, когда оборотни проявляли свою заботу и желание защитить.       Найл помог ведьме подняться с пола, после чего, одарив ее красноречивым взглядом, буквально заставил усесться на стул. Но Джо не была бы собой, если бы не попыталась противиться этому, поэтому, заметив, что волк абсолютно не знал, где искать хотя бы признаки аптечки, встала со своего места. И пусть рука болела, пусть на кухне с каждой секундой становилось все больше грязных пятен от крови, но чародейка просто не могла сидеть сложа руки.       — Ты не хочешь принимать помощь, да? — тяжело вздохнул парень, косясь на Джозелин, которая, стоя рядом с ним, копалась в ящике. Пожалуй, там он и правда не искал. — Это была магия, да?       — Да, — желания вдаваться в подробности не было абсолютно, но, заглянув в волчьи глаза, Уайт прекрасно понимала, что волки не из тех, кто просто так отстают с вопросами. — Злые и страшные ведьмы любят преподавать урок неблагоразумным юнцам, — поморщившись, Джо все-таки достала бинты. Только вот она не учитывала, что после темной магии перед глазами все будет плыть. Ближайшие пару дней еще придется «отмываться» от треклятого отпечатка мерзкой магии.       Все еще пытаясь держаться и строить из себя сильную и независимую, магичка оперлась здоровой рукой о столешницу и прикрыла глаза. Начинало неприятно мутить. И это состояние девушки от слова совсем не нравилось ни Найлу, ни его внутреннему зверю. Самым ужасным в этом во всем было то, что сам Хоран и представить себе не мог, как можно помочь ведьме. Он видел ее страдания, но абсолютно не знал, что надо делать.       — В комнате… — из-за подступающей тошноты Джо говорила тихо. Мысленно считала удары сердца, чтобы успокоиться. — На полке отвар ромашки, такая пузатая скляночка, — не прошло и пары секунд, как Уайт услышала тихий перезвон стекла. — А в шкафу бурбон, — с усмешкой добавила ведьма.       — Что-то еще? — и хоть голос Найла был спокойным и можно было подумать, что парень абсолютно контролировал и себя, и свое тело, то мысленно он уже придумал сто и один способ того, как добраться и убить существо, причинившее столько боли ведьме стаи Гаррета. Оборотень чувствовал в воздухе запах страха, отчаяния, праведного гнева. Но острее всего ощущались ароматы двух абсолютно разных видов магии. Одна была для волка словно цветущее поле в солнечный день. Теплая и вкусно пахнущая магия принадлежала Джо. А вот вторая — едкая, похожая на вязкий деготь, неприятно щекотала нос. — Джо, ты побледнела, — ответа парень не получил, ведь тело ведьмы, обмякнув, упало в его руки. — Черт.       Заботливо уложив Джозелин на диван, Найл постарался хоть что-то предпринять. Кровь, вроде, начала останавливаться, но это не отменяло того факта, что сделать что-то было нужно. Сделав несколько глотков бурбона, Хоран забрал и настой ромашки, и бинты. Впрочем, накладывать повязку оказалось не так сложно. В любом случае, первая помощь была оказана.       Закончив с самым необходимым, волк уселся на диван в ногах девушки. Она все также лежала без сознания, но лицо ее начинало приобретать розовый оттенок. И это не могло не радовать оборотня. Бережно, чтобы не потревожить Уайт, парень убрал несколько прядей огненно-рыжих волос, которые упали на лицо.       — Когда-нибудь ты все мне расскажешь.