***
Дворец и вправду стоило посетить хотя бы в целях сохранения собственного авторитета при дворе. А он таял стремительнее, чем в снег в таинственной Зеррикании. Необходимо напомнить о себе раньше, чем Селлесту исключат из списка фавориток императора и запишут в его прислуги. Слухи её мало волновали; пусть хоть думают, что она никак не может определиться между Эмгыром и Радовидом, прыгая из одной кровати в другую. Это уже, конечно, что-то из раздела фантастики, но и это было ей на руку. Перед ней открывались все двери, какие закрыты для обычных людей и чиновников Нильфгаарда. Селлеста всячески отметала мысли о причастности туссентской княгини к произошедшему. Не могла она заказать голову нильфгаардки обычным бандитам, это не вяжется с её образом. Но что-то всё равно смущало, а Селлеста не могла понять, что именно. Несмотря на это, с возвращением в боклерский дворец женщина повременила, вспомнив о назначенной с вампиром встрече. Не успев передумать, она повернула карету в сторону порта, объясняя это кучеру желанием прогуляться по местному колоритному рынку. Селлеста боялась Детлаффа. В голове его образ разделился на две ипостаси: человек, потерявшийся в мире людей и монстр, не замечающий, сколько крови пролил. Перед глазами до сих пор стояло искаженное гневом лицо зверя, который, казалось, боялся её ещё больше. Словно живые картинки, воспоминания прошлых дней застлали разум. Она не могла объяснить себе, что все то время, когда он появлялся в облике человека, это была лишь маска, скрывающая истинное лицо вампира. Даже в первую встречу Селлеста боялась не Детлаффа, а его сущности. Отчаянность закрыла её страх, но не от него. Где-то глубоко внутри себя нильфгаардка понимала, что он не причинит ей вреда. Хотя для неё это не вовсе составило труда, она и сейчас помнила о том, как всадила ему нож в бедро, после создавая иллюзию заботы и пытаясь повторить удар. Необдуманная жестокость, которая теперь терзала остатки совести. Но одно не давало ей покоя – он безошибочно нашел её. Неужели физиология вампира позволяет отследить жертву на столь далеком расстоянии? Или Детлафф всегда был рядом? Нет, это просто чертова паранойя. — Приехали, госпожа, — возвращая женщину в реальный мир, повторил кучер. — Вам точно не нужна компания? В порту достаточно опасно и… — Нет, спасибо, — чересчур резко ответила Селлеста, надевая маску холодной сдержанности, скрывающую все эмоции. — Жди меня у той лавки. Жестом через небольшое окно она показала дальний магазинчик, где красовалась вывеска со свиной головой. Извозчик коротко кивнул, спрыгивая с козел и открывая даме дверцу. После он вернулся обратно, и, когда тот легко ударил поводьями, карета тронулась в сторону условленного места. Стоило ей пройти пару метров, как она услышала где-то позади себя голос: — Селлеста… Не обернувшись до конца, нильфгаардка столкнулась со взглядом голубых глаз в отдалении справа. Поймав её внимание, вампир прервал контакт и развернулся в другую сторону, проходя мимо какой-то ночлежки для нищих. Селлеста последовала за ним сквозь узкие портовые улицы, лишь изредка цепляясь глазами за облаченную в черный сюртук спину. Их дорога была похожа на лабиринт, который то возвышался, то понижался. Создавалось впечатление, что Детлафф просто хочет скинуть женщину с хвоста. Она ещё плохо знала город, а он будто пытался её запутать, чем добавлял некий азарт. В конце концов, оставляя позади очередной поворот, Селлеста украдкой увидела, как вампир зашел в заброшенный дом с красной дверью. Подходя ближе, нильфгаардка внимательнее осмотрела здание: почти выцветшие ярко-оранжевые стены, деревянная крыша, которая осталась почти нетронута временем, и тусклая вывеска в виде игрушечного коня. Похоже, когда-то это был старый магазин игрушек. Простояв у двери ещё минуту, Селлеста всё же дернула ручку. Внутри дом выглядел не менее покинутым. Почти всё пространство было занято высокими стеллажами, на которых лежали игрушки. Некоторые из них были вполне целыми, и слой пыли на них был не таким толстым. Весьма жуткое зрелище. По белой коже пробежал легкий холодок, женщине стало немного не по себе. Спасительный огонек с лестницы, ведущей на второй этаж, пробудил от призрачного кошмара, забирая на себя всё внимание. Он провел её дальше. Миновав хлипкую лестницу, Селлеста нашла Детлаффа сидящим на низкой кровати спиной к стене. Завидев её, он поднялся с места, из-за чего ей пришлось не только приподнять взгляд, но и слегка задрать голову. До сих пор чувствовалась разница в росте, хотя она и не была такой разительной. Нильфгаардка только сейчас заметила тщательно зачеркнутую надпись или, скорее, рисунок на стене. Разглядеть что-то было невозможно, к тому же подошедший ближе вампир закрыл его собой. — Я думал, что ты не придешь, — обыденно соединяя руки перед собой, сухо произнес мужчина. — Для меня это важно, Детлафф, — вглядываясь в светло-голубые глаза и вкрадчиво объясняя, Селлеста сделала шажок вперед. — Ты спас нас, и я хочу отплатить тебе тем же. — Мы в расчете… — непонимающе проговорил вампир, после уловив нюанс в её словах и вспомнив о том нильфгаардце, который был вместе с ней. Он больше не противился, только выжидающе проследил за ней взглядом. Отходя к рабочему столу, она аккуратно сняла с себя пояс, на котором висел меч, и вытащила ещё пару кинжалов из набедренных ножен, складывая эту груду металла на стуле. Её пальцы развязали ленту на каштановых волосах, рассыпая волнистые к концам пряди по плечам; к ещё большему удивлению вампира, в них также пряталось несколько серебряных игл. — Я не хочу ранить тебя, — ответила на его немой вопрос Селлеста, после возвращаясь обратно. Встав прямо перед ним, она постепенно поднимала взгляд от замка его рук к напряжённому лицу со слегка сдвинутыми бровями. — Как ты узнал? «Фазанерия» достаточно далеко отсюда, — будто убеждая саму себя, спросила нильфгаардка. — Был рядом… — так же бесстрастно пояснил вампир, не отвергая карие глаза. — Не лги мне, — твердо произнесла Селлеста, едва повышая голос и перебивая его. — Или придумай что-то больше похожее на правду. Детлафф всё-таки не выдержал её тяжелого взгляда: он резко развернулся к стене с единственным окошком, пускающим в помещение рассеянный свет. Не дав ему перевоплотиться в туман, его запястье крепко обвила чуть теплая ладонь. Казалось, её касания обжигают бледную кожу, он был холоднее любого мертвеца. Вампир бросил попытки уйти от неё и, повернув голову, ответил: — Я почувствовал… Почувствовал опасность, но она была далеко, ты права. Я не знал, что увижу тебя там. Селлеста убрала руку, отпуская его. Несмотря на это, вампир не исчез, а продолжил стоять рядом с ней. Она недолго наблюдала за его аристократически правильным профилем, после чего неуверенно отвела взгляд. Детлафф сделал то же самое и внезапно почувствовал на себе её руки, обвивающие талию и грудь. Даже сквозь толстый слой одежды жар от её ладоней просачивался внутрь его существа, сильно контрастируя с холодом мужского тела. Все чувства резко обострились, он слишком сильно ощущал женщину, так непривычно нежно обнимающую вампира. Она же продолжала ровно дышать, ненавязчиво прикасаясь щекой к его спине. — Спасибо… — неожиданно отпуская все свое самообладание, легко произнесла Селлеста.— Наверное, странно выглядит со стороны… Как люди цепляются за свою жизнь, которая рано или поздно всё равно угаснет. — Я живу достаточно долго, но так и не научился понимать вас, — осторожно накрывая её ладони своими, бархатно ответил Детлафф. — Ваши эмоции, чувства, желания… Оказывается, они могут быть фальшивыми. Вампир мягко развернулся в объятиях, отрывая теплые руки от своего тела, держа их за запястья. Он заставил её посмотреть в его глаза, чтобы женщина проследила за тем, как медленно меняется его лицо, открывая ей то, что она больше всего не хотела видеть. — Скажи мне, что ты чувствуешь? — ещё более низким, гортанным голосом спросил вампир, изучая её реакцию. — Тревогу… Интерес… И что-то… давно стёртое из памяти, — еле дыша, откровенно проговорила нильфгаардка. — Разве я не имею на то права, Детлафф? Она освободила свою руку от легкого захвата так, что его ладонь спустилась ниже по предплечью от запястья к локтю. Опуская страх куда-то в глубину себя, Селлеста коснулась неестественно бледной кожи и провела пальцами по яркой сетке вен на лице вампира. — Я обычный человек, марионетка в твоих руках… — тягуче прошептала женщина, полностью расслабляя ту руку, которая ещё была в плену мужских пальцев. — Почему-то я думал, что именно ты дергаешь за ниточки, — нехотя задевая клыками тонкую кожу ладони, буркнул тот. Нильфгаардка только негромко рассмеялась, на мгновение запрокидывая голову назад. — Ничего не могу с собой поделать, — уже без пущего страха глядя в бесцветные глаза, с улыбкой на губах оправдалась Селлеста. Она на мгновение сбила его с толку. — Правда, что о тебе говорят? — возвращая привычный облик, пленительным тембром спросил вампир. Он продолжал неподвижно стоять, не отстраняясь от неё, но и не подпуская ещё ближе. Его внимание, казалось, было незначительным, но нельзя было не заметить, как дрожали грубые черты лица всякий раз, когда горячие пальцы пробегались по его щекам. — Что конкретно? — чуть сощурилась женщина, высвобождая другую руку и играясь ей с ремнями на его груди, чуть звонко стуча ногтями по пряжкам. — При дворе тебя называют правительственной прелестницей, гвардейцы – неугомонной стервой, а горожане – проклятой ведьмой из Нильфгаарда, — до сих пор бесстрастно проговорил Детлафф, приподнимая брови. — Кто же ты, Селлеста? Вновь гортанно рассмеявшись, она легко выпуталась из его рук и отошла к столу, где лежало все её оружие. Вампир ещё улавливал мягкую улыбку карих глаз, хоть нильфгаардка и стояла к нему спиной. Не прошло и минуты, как Селлеста повесила на себя опасный металл и простым движением забрала шелковые волосы в строгий хвост. — Попробуй сам ответить на этот вопрос, Детлафф, — она бросила в его сторону мимолетный взгляд, который показался ему целой вечностью, и стремительно спустилась вниз, оставляя мужчину ни с чем. Он лишь услышал, как скрипуче закрылась входная дверь, пробудившая его от секундного замешательства. Вампир остался в одиночестве, в котором оглушающе раздавался непонятный ему частый стук в груди. Внутри больно отдавался каждый удар, словно что-то хотело вырваться наружу, но ему мешал нагрудный пояс, к которому на спине крепился короткий кинжал. Детлафф никак не мог осознать, что так бьется его сердце.***
Должно быть, Селлесты не было около получаса, но нильфгаардец уже успел заснуть, сладко похрапывая. Резкий хлопок заставил его проснуться и зажмуриться, словно следующий удар прилетит ему точно в голову, а не в стенку кареты. Извозчик нервно заерзал на месте, косясь на женщину. — Надеюсь, я не прервала твой сон, — процедила Селлеста, открыв дверь и поставив ногу на ступеньку. — Что вы, госпожа… — ответил тот, вдруг поняв, что ему следовало промолчать, когда она демонстративно закатила глаза и после забралась внутрь. Из кареты раздался приказной тон, опять взбудораживший кучера: — Едем во дворец… За всю дорогу Селлеста больше его не слышала; ни голоса, ни даже хриплого дыхания. Её посетила глупая, как ей казалось, мысль, что иногда она действительно перегибает палку и пугает людей. Незаметно посмеявшись над собой, нильфгаардка быстро отмела это наваждение и решила задуматься над чем-то более серьезным. Женщину до сих пор терзало сомнение насчет княгини, и тем больше бесило, что не получается зациклиться на других людях, которые желали бы от неё избавиться. Если так подумать, то весь Боклер бы облегченно выдохнул, пропади она с этого света. Однако, находились и те, кто искренно выказывал ей почтение и благодарность за помощь. Она точно не преследовала альтруистических целей, но иногда весьма приятно получить приятные слова в свой адрес. И все же проблему требовалось решить раньше, чем повториться очередное нападение, в коем у неё уже не было сомнений. Описание заказчика ничего не давало, мужчин с подобной внешностью в Туссенте не счесть, взять хотя бы портовый район. К тому же он мог быть просто подставным лицом, который не принесет ей никакой пользы. Безумно хотелось рвать на себе волосы от беспомощности, но приходилось сохранять невозмутимость до самого конца. Слабость – это самое опасное оружие, которое можно обернуть против тебя самого. Прошло без малого час перед тем, как нильфгаардка смогла ступить ногами на дворцовую брусчатку. И первое, что она увидела, так это толпу дворян перед княжеской беседкой. Удивительное дело, что никто даже не обратил на неё внимания, потому Селлеста степенно прошла рядом, украдкой наблюдая за бардом, веселившим Анну-Генриетту и всю её свиту. Кажется, она не успела понять, когда его дружеская поддержка превратилась в увеселение всего двора. Женщина хотела было уже уйти дальше, но услышала, как её окликнули: — Госпожа де Ридо! Какая приятная встреча! — Юлиан… — с натянутой улыбкой поприветствовала обернувшаяся нильфгаардка, слегка наклоняя голову набок. Лютик быстро вышел вперед, почтительно кланяясь виконтессе и протягивая ей руку. — Вы довольно редкая птица в этих краях, — невесомо целуя тыльную сторону её ладони, певуче произнес бард. — Вся в заботах, я понимаю… Но, прошу вас, уделите немного вашего времени для бедного музыканта. — Разве я могу вам отказать? — немного подумав, согласилась Селлеста, из-за чего глаза Лютика тут же засветились от счастья. Влекомая им к беседке, она мельком осмотрела присутствующих и одарила их самой дружелюбной улыбкой, которая была у неё в запасе. Остановилась женщина только перед княгиней, сдержанно склоняя голову к груди в знак приветствия: — Ваша милость… — Виконтесса, — так же произнесла Анариетта, жестом пригласив её присесть рядом. — Как идут работы? — Последовательно, они займут ещё не более месяца, — уведомила нильфгаардка, внимательно всматриваясь в её лицо. — Приходится отчитывать ленивых гвардейцев только и всего. Княгиня согласно кивнула, замолкая. Трубадур же вновь взял в руки лютню и под её бренчание продолжил петь одну из самых известных своих баллад, заставляя дворян очарованно наблюдать за ним. Несмотря на ослепительную улыбку на лице, внутри Селлеста нетерпеливо считала минуты, проведенные в беседке. Если ей удавалось ненадолго уйти в себя, то женщина старалась не думать о чертовой резне в «Фазанерии». Она до сих пор была измотана событиями минувшей ночи, а скрытые под одеждой ссадины болезненно напоминали о себе время от времени. Порой хотелось, чтобы все раны заживали на ней, как на собаке. Люди настолько слабы, насколько же и сильны. «Неискоренимая раса, словно какой-то сорняк», – непроизвольно пронеслось в мыслях. Карие глаза продолжали наблюдать за пляшущим в центре беседки Лютиком, однако, разум её теперь был занят совершенно другим – вампиром. Хотя она и не понимала его отношения к ней, Селлеста уже не сомневалась в скорой с ним встрече. Он всегда загадочно появлялся, а потом так же загадочно исчезал. Что ж, пришел черед сделать все наоборот. «Он назвал меня отчаянной, хотя ни черта не отличается осмотрительностью…» – неожиданно рассерженно произнес внутренний голос, не понимающий с какой целью вампир вообще решил её выслушать. Ему хватило лишь одной её просьбы? «Жестокая… Как будто я умею превращаться в бруксу», — мысленно бурчала Селлеста. Конечно, она знала, что мало чем отличается от вампира и, что уж точно, не уступает ему. Причина её негодования была столь же проста, сколь и тривиальна: нильфгаардка понимала, что желает его внимания, хотя и старается это всячески отрицать, проклиная себя и свое тело. — С вами все в порядке? — шепотом поинтересовалась Анна-Генриетта, накрыв её ладонь своей. Улыбка так же быстро спала с лица нильфгаардки, как резко взлетели её брови. Селлеста осадила себя, прикрыв глаза. — Мне приятна ваша забота, но не могу понять, чем я её заслужила, — слегка повернув голову, тихо произнесла виконтесса. — Позвольте, но не здесь, — вымолвила княгиня, тут же вставая с места и дергая за собой нильфгаардку, руку которой она так и не отпустила. — Господа, прошу нас простить… Туссентцы вмиг повставали и почти в ноги поклонились Анариетте, выпуская их из беседки. Удивленная таким ходом Селлеста только чувствовала прожигающие взгляды на своей спине, словно безвольная кукла следуя за той. Спустя несколько минут её замешательства, она, наконец, попыталась высвободиться из цепких рук княгини, но позволили ей это только тогда, когда они дошли до дворцовых садов. Видимо, живой лабиринт был её любимым местом для уединения, если это можно так назвать. — Прости меня… И, прошу, перейдем на ты, — продолжая погружать Селлесту в шок, совершенно обычно попросила Анна-Генриетта. — Как вы… ты пожелаешь, — не сразу ориентируясь, медленно ответила нильфгаардка. — Должно быть, ты считаешь, что я недолюбливаю тебя… — призывно начала княгиня, встречая мягко говоря ошалевший взгляд спутницы. — Это вовсе не так. — Безумно рада. И почему же? — уже спокойным голосом спросила Селлеста, так и не получив объяснения. Ведя де Ридо по садам и взяв её под руку, Ласочка на мгновение замялась, но начала свой монолог: — Дамьен рассказал мне о вашей перепалке, произошедшей перед судом. То, что ты сказала ему… Твои слова заставили меня задуматься: я действительно забыла о своем долге, о своих подданных, о своей чести, в конце концов. Женщине вроде меня нельзя распускать себя, нельзя показывать слабость, иначе меня просто не станет. Выпалив все на одном дыхании, она вдруг замолчала, пустыми глазами глядя куда-то вдаль. — Ты мой кумир, Селлеста… — в итоге выдохнула Анариетта, зажмурившись и склонив голову. Удивление, которое накрыло нильфгаардку с головой, просто нельзя было не увидеть. Впервые она слышала что-то подобное не просто из уст женщины, а из уст правителя, княгини. Обычно ни те и ни другие не жалуют своенравной виконтессы, предпочитая вовсе избегать её компании. Сейчас же происходило что-то невероятное, заставляющее обычно невозмутимое лицо покрыться стыдливым румянцем за собственную резкость. — Меня радует, что я смогла… тебе помочь, — слегка касаясь руки Анны-Генриетты, непривычно ласково произнесла Селлеста. — Надеюсь, что это облегчит мне пребывание в Туссенте. — А я надеюсь, что это останется между нами, — на секунду жестко сменив тон, прояснила Ласочка, после разразившись смехом в унисон с нильфгаардкой. Весьма странная ситуация: они ещё несколько минут хохотали, едва сдерживая себя. В конце концов, Анариетта смахнула слезинку с глаз и спокойнее обратилась к спутнице: — Скажи, что я могу для тебя сделать? Проси все, что угодно. — У меня нет желаний, которые посильны для туссентской княгини. Могу я сохранить это право… до случая? — получив утвердительный кивок, она взяла ещё одно обещание, чувствуя, что оно ей обязательно пригодиться. Они продолжили разговаривать обо всем, хотя в основном затрагивали только тему политики. Анна-Генриетта и правда была не осведомлена последними новостями с военного "поприща", княгиня оказалась буквально закрыта высокими и красочными стенами Туссента. Она внимательно слушала советницу Эмгыра, лишь изредка задавая вопросы. К великому сожалению, их беседу прервали появившиеся из ниоткуда фрейлины, звавшие Анариетту готовиться ко сну. Селлеста и не заметила, как быстро село яркое солнце.***
Наконец, нильфгаардке удалось вернуться в отведенные ей покои. Комната казалась нетронутой: все вещи были на своих местах, словно та никуда и не уходила. Но здесь явно прибирали, потому как не было даже намека на пыль. — Бедный Морвран, ютится сейчас на узкой кушетке… — без каких-либо сожалений проговорила себе под нос Селлеста. Женщина неторопливо снимала с себя верхнюю одежду и давящий на талию пояс, складывая все на тумбу у туалетного столика. Там она обнаружила небольшое письмо и, моргнув несколько раз, будто оно ей показалось, взяла его в руки. В надежно запечатанном конверте лежало именное приглашение: — "Уважаемая госпожа де Ридо, вы приглашены на закрытый вечер клуба «Мандрагоры», в место, куда стекаются самые уникальные личности со всего Континента, готовые представить зрителям свои будоражащие человеческое сознание творения…" — заинтригованно прочитала Селлеста, опускаясь глазами в конец письма. — Что? Завтра? Нильфгаардка расстроенно всхлипнула, падая всем телом на кровать. Конечно, вечер в компании художников, музыкантов и прочих указанных в программе чудесников предполагался лучшим вариантом для времяпровождения, в отличие от княжеской свиты и чересчур пестрого барда. Однако, ей совершенно не хотелось даже подниматься завтра с кровати. Селлеста перевернулась на живот, крутя в руках приглашение и размышляя вслух: — Неужели обо мне знают и местные меценаты? Ещё и владеющие закрытыми клубами… Великое Солнце, чем я не заслужила простого покоя? Она воздела глаза к потолку, пытаясь найти там ответ, но сверху, что неудивительно, молчали. Нехотя встав с мягкой постели, женщина положила конверт обратно на столик и, пересилив себя, отправилась сначала отмокать в ванне и только после звездой прыгнула обратно.