***
Рассматривать открывающийся вид на долину Сансретура не было никакого желания. Для неё на горизонте воображаемым огнем горели только турнирные поля, которые были все ближе и ближе. Надо отдать должное, вороная кобыла не уступала по скорости Нимроду, и от осознания этого факта к горлу подступал предательский ком. Хотелось сейчас же натянуть поводья на себя и развернуться обратно или, что лучше, пришпорить в Вызиму к бешеному Эмгыру. Селлеста не знала точно, в курсе ли он происходящего, потому решила, если умирать, то на костре фанатиков Вечного Огня. Знай император обо всем, уже вернул бы её обратно, и только Солнце знает, что бы сделал с ней. «Делай, что хочешь, но так, чтобы я больше не слышал о вампирах из Боклера…» – отбивалась в голове фраза, произнесенная вар Эмрейсом в их последнюю встречу. И все же она решила подумать о том, как умилостивить Эмгыра после возвращения, позже. Сейчас её волновали только сухие факты, которые толком ничего не давали. С ужасом вспоминая раны на брюхе любимого коня, Селлеста предположила, что он лежал мертвым по крайней мере несколько часов, то есть убили его ночью или рано утром. Но вот угадать, чем нанесены удары, не получалось: слишком большой разброс, это могло быть вообще что угодно. Лезвие весьма тонкое и узкое, а значит, начинать можно с охотничьего кинжала и закончить мечом туссентского рыцаря. Ко всему не давала покоя мысль о том, что убийца как-то попал во дворец. Даже если вспомнить расхлябанность местных стражников, это в любом случае непросто. Это был кто-то из своих, преданных княгине, кого не будут проверять. Что ж, старый рыцарь, верный короне – вполне логичный вариант. Оставалось лишь его проверить. После окончания турнира поля пустовали, вокруг не было даже и десятка слуг. Селлеста начала уже сомневаться, что найдет здесь Пальмерина, однако, увидев, что некоторые рыцари решили задержаться, все же двинулась вперед. Нильфгаардскую виконтессу в мужском мундире встречали неоднозначно, но сразу расступались перед ней, пропуская вперед. И дело вовсе не в фасоне, разумеется, он сидел на ней просто идеально. Некоторые этот поступок расценили, как оскорбление мужского рода, и в спину покрутили пальцем у виска. Другие же были удивлены больше и, пока она проходила, не смогли ничего сделать. Останавливаться ради того, чтобы напомнить особо изощренным на смешки их место, ниже её достоинства. Селлеста никогда и никому ничего не доказывала, тем более сейчас это вовсе бессмысленно. Она лишь чувствовала на себе липкие взгляды мужчин, от которых та желала поскорее избавиться. Пришлось поспрашивать слуг, чтобы найти победителя турнира; они же и помогли очередной "поклоннице", подсказав, где находится его шатер. Однако, именно рыцаря нильфгаардка обнаружила совсем рядом: он стоял по левую руку, что-то увлеченно рассказывая детям вокруг. Пальмерин видимо услышал их беседу и поднял стальное забрало, из-за которого она увидела его не сразу. — Приведите лошадь к шатру… — тихо приказала виконтесса ближнему лакею, пока их не слышал де Лонфаль. — Мисс де Ридо, рад видеть, — её дружелюбно поприветствовал барон, подходя ближе. — Чем обязан? Его голос отражался от стенок рыцарского шлема, превращаясь в эхо. Ребята тут же разбежались врассыпную, когда он махнул рукой в их сторону. Истории на сегодня закончились. — Прошу, зовите меня Селлеста, — смущенно улыбаясь и заправляя выбившуюся прядь за ухо, протянула женщина. — У меня к вам разговор. Всегда полезно включить полную дуру, бросая в глаза пыль. Мужчины падки на женщин, а рыцари – на их беззащитность. Нильфгаардка это знала и беспрепятственно пользовалась, добавляя ещё малую каплю лести. И только когда они переставали быть ей нужными и удобными, она с удовольствием возвращалась к себе настоящей, избавляясь от них самыми изощренными методами. Наверное, это и было самое приятное. Что бы не говорили, а мужчины слишком предсказуемы. Не беря в расчет их жизненные цели и род деятельности, перед слабой женщиной они всегда хотят казаться сильнее, даже когда всё совсем наоборот. И сейчас старый рыцарь поддался на легкую провокацию, стоило Селлесте напугано отвести взгляд. — Конечно… Прошу, пройдемте в мой шатер, — прочистив горло, Пальмерин галантно протянул ей руку, взглядом указывая в сторону. Глупо моргнув, женщина ответила, вложив свою ладонь в его, и прошла вместе с ним дальше. Идти пришлось недолго, шатер со знакомыми гербами находился в нескольких метрах; де Лонфаль пропустил её вперед, закрывая за собой полотно и снимая с головы украшенный красными перьями шлем. — Не думала, что за вами скрывается простота, — увлеченно крутя головой и осматривая импровизированное помещение, проговорила нильфгаардка. — Не сочтите за оскорбление, Пальмерин. Просто я много о вас слышала. — Больше всего золота я трачу на лучшие доспехи и оружие, чтобы с их помощью помогать попавшим в беду людям, — постучав кулаком по золотой груди, ответил тот. — Но вы, кажется, поговорить хотели не о том? — Разумеется… Скажите, что вам известно о бойне в «Фазанерии»? — поднимая на него глаза, спросила Селлеста, тут же продолжая, как бы оправдываясь. — Я расследую это дело, и мне важно знать ваше мнение. — С чего вы взяли, что мне известно больше, чем остальным? — после легкости рядом с ней он заметно напрягся, что незначительно, но выдавало его. — Я рыцарь и с бандитами не знаком, надеюсь, вы это понимаете. Его слова прозвучали так, словно он пытался убедить не только женщину, но и себя. Он был либо оскорблен её вопросом, либо действительно что-то знал. Селлеста останавливаться не планировала, а хотела вывести его на эмоции, которые ему скрыть уже никак не удавалось. Грозное молчание – тоже ответ. — Что вы, господин де Лонфаль, — её губы тронула легкая улыбка, которая понемногу успокаивала мужчину. — Я ненароком подслушала разговор двух гвардейцев де ла Тура, что вы этим делом заинтересованы. Правда, когда я спросила их, они продолжать отказались. И если это так, то мне ваша помощь пригодилась бы как раз кстати. Она провела пальцем по стальному нагруднику, задевая ноготком рельефный герб на его груди. — Позвольте спросить, Селлеста, а каким образом оно относится к вам? В ваших же интересах не находить себе лишней работы, к тому же при дворе не слышал, чтобы вы славились альтруизмом, — подозрительно приподнимая брови, процедил рыцарь, глазами следя за её руками. — А вы спрашивали обо мне? — нильфгаардка поймала его на слове, расплываясь в ещё большей улыбке, окончательно сбившей его с толку. Он открыл рот и хотел что-то ответить, но промолчал. Селлеста понятливо кивнула, отходя к единственному столу в шатре и опираясь о него руками. — Видите ли, я была там, — полностью отдавая себя актерскому мастерству и спуская все рычаги давления, отрывисто произнесла женщина. — Еле осталась жива… И, надеюсь, эта тайна умрет вместе с вами, Пальмерин. Мужчина тут же изменился в лице ещё сильнее, но лишь на секунду, пока позади не раздался чей-то голос: — Лошадь здесь, госпожа! Селлеста повернулась к выходу, и периферическим зрением заметив, как у рыцаря покраснели уши, вышла из шатра. Он ненароком проследовал за ней, непонятным взглядом сверля вороную кобылу. — Мой конь, Нимрод, — представляя "жеребца" барону, она провела пальцами по её шее. — Простите, теперь приходится таскать его за собой… — Что-то случилось? — действительно тронуто спросил тот, как-то боязно подходя к лошади. — Вы не слышали? Сегодня ночью в княжеской конюшне зарезали такую же нильфгаардскую кобылку, — отстраненно проговорила Селлеста, стараясь не выдать боль в карих глазах. — Уже становится страшно за жизнь её милости, раз убийца без особых проблем зашел во дворец. После каждого слова она оборачивалась на застрявшего во времени Пальмерина, печально сверлившего взглядом лошадь. Впервые не получилось понять его реакции, и имеет ли он отношение к произошедшему. А её волновало сейчас только это. — Лишь бесчувственное чудовище способно на такую жестокость… — твердо произнес де Лонфаль, глядя в светлые глаза животного. — А за Анну-Генриетту не волнуйтесь, госпожа, я защищу её милость. Удивительно, он говорил правду, и ко всему первая фраза имела для него куда больший вес, чем упоминание княгини. Скорбно изогнутые брови подрагивали, казалось, он готов расплакаться на месте. Праведный рыцарь, неспособный просто так убить живое существо. «Не он…» – досадно пронеслось в мыслях нильфгаардки. — Боюсь, солдаты не знают, о чем молвят, — на фоне добавил барон. — Мне ничего неизвестно… Селлеста была погружена в собственный мир и в его слова даже не вслушивалась, только понимающе кивая в ответ. — Жаль, мне было бы приятно с вами сотрудничать, — в конце выдавила женщина, пустым взглядом сверля округу. — Прощайте… Её смена в настроении не ушла от Пальмерина, он сдержанно кивнул, после удаляясь к себе в шатер. Она осталась в почти полном одиночестве, даже людей вокруг не было. Вновь крепко стиснув челюсти, нильфгаардка мягко коснулась морды своей спутницы и за поводья повела её прочь. Незаметно для себя, Селлеста пришла к полю, где проходят рыцарские скачки. Вдалеке гуляло несколько диких лошадей, арена пустовала. В небе горело дневное солнце, припекая голову сверху, но для неё горизонт казался слишком темным. Она ни на шаг не приблизилась к цели, а только потеряла здесь время и к тому же не осталась незамеченной. Если не де Лонфаль, это мог быть любой другой из туссентских рыцарей или даже участников турнира с разных концов света. Селлеста проигрывала. От злости и подступающей боли женщина неожиданно до крови прокусила язык, ощущая металлический привкус во рту. Она от беспомощности воздела глаза к небу, вдруг увидев что-то в несколько раз темнее туманно-голубого неба. Детлафф. Он слишком быстро приближался: вскоре кроваво-красная дымка сменилась прозрачным силуэтом, постепенно обретающим телесную оболочку. В предыдущие разы он со всех сторон обходил её тело, появляясь лично только через некоторое время. «Не поверю, что ему удалось узнать больше, чем мне», — молча подумала Селлеста, ладонями гладя шею напуганной кобылы рядом и успокаивая её. Стоило ему только ступить на землю, вместо обычного лица резко проявился вампирский лик. Нильфгаардка успела заметить нечеловеческие когти, выглянувшие из-за его сюртука, и застывший в воздухе темно-фиолетовый туман. В голове роились тысячи совершенных ею грехов за всю жизнь, его настрой был крайне непонятен. Все решилось за секунду: он в один прыжок приблизился к ней и, пальцами вцепившись в хрупкие плечи, грубо развернул её, оказавшись лицом к ней и оставив между ними расстояние в десяток дюймов. До ушей дошел внезапный сдавленный стон боли, безуспешно спрятанный вампиром, который склонил голову к груди. Из неё наполовину торчал арбалетный болт, насквозь пронзивший его плоть. Селлеста застыла, в ужасе глядя на мужчину, ладонями ухватившись за его напряженные руки. Она быстро опомнилась и, выглядывая из-за мужского плеча, вдалеке заметила фигуру Пальмерина де Лонфаля, твердо опустившего арбалет к земле. — Регис! — не своим голосом воскликнул Детлафф, после чего из ниоткуда появился другой вампир. Он понимающе окинул картину взглядом и резким движением вытащил болт из его спины, покрутив в руках и бросив вещицу в сторону. Друг благодарности, конечно, не выдал и опасливо отпустил её плечи, оставляя руки в воздухе и болезненно сжимая пальцы. Детлафф не хотел ей навредить. — Как невежливо целиться в спину, тем более уважаемой дамы, — отрезвляюще для неё произнес Регис, терпеливо ожидая друга, когда регенерация затянет рану хотя бы на половину. Вампир шумно дышал и медленно опускал руки вниз, затем пряча их за спиной. Селлеста трясущимися ладонями проводила по звериным чертам и невесомо касалась его висков, пытаясь взглянуть в голубую бездну глаз. Желая услышать хотя бы его голос, она растерянно прошептала: — Детлафф… — Останься с ней, — не поднимая головы, попросил вампир, резко оборачиваясь к Регису. Ответа не требовалось, выбора у него все равно не было. Он только мягко, но очень даже настойчиво придержал нильфгаардку за предплечье, не давай ей идти за ним. — Нет! Детлафф! — она истошно рвала глотку, предсказуемо пытаясь вырваться из крепких рук вампира, до того казавшегося ей не таким уж сильным; у неё на рыцаря были другие планы. — Он нужен мне живым! Детлафф, прошу! — Он послушается вас, — привлекая к себе внимание, успокаивающе сказал Эмиель. — Нам следует укрыться… сейчас же… Регис глазами искал место, где можно переждать кровавую бурю, после отводя женщину к ближним подмосткам. Селлеста слепо следовала за ним, пока не увидела разошедшихся на горизонте туссентских рыцарей, между которыми встречались и просто участники турнира, решившие помочь братьям по ремеслу. Она не могла допустить того, чтобы вампир вновь обнажал клыки и звался Бестией. Здесь были и имперские бойцы с вассальных государств Нильфгаарда, а это означает большие последствия, нежели смерть дюжины боклерцев. — Регис, я не могу этого допустить, — с широко распахнутыми глазами отрезала женщина. — Вы… — Ни в коем случае! Детлафф с меня три шкуры сдерет, если с вами что-то случится, — вампир замахал руками, слегка повышая голос. Внутри неё разгорелся небывалой силы огонь, который, казалось почувствовал и Эмиель, потому как он отступил, осуждающе глядя на Селлесту. — Тебе не его следует бояться, а меня… — раздраженно бросила нильфгаардка, все-таки вырвавшись и стрелой устремляясь в сторону рыцарских палаток. В полном замешательстве Регис несколько секунд следил за удаляющейся спиной женщины и, заметив колонны рыцарей, понял, почему она сказала именно так. Он, больше не задумываясь, бросился за ней, по привычке придерживая торбу сбоку, чтобы оттуда ничего не выпало. В конце концов, ему оставалось только наблюдать за бесстрашной виконтессой, собой закрывающей разъяренного вампира от людей в стальных доспехах. Увидев безумную советницу нильфгаардского престола, тщетно старающуюся остановить вампира, некоторые рыцари бесшумно отсеялись сами, разумно полагая, чем это для них обернется. Остальных недотёп старался разогнать обычно угрюмый Раинфарн вар Аттре, нильфгаардский рыцарь цинтрийского происхождения, питавший к де Ридо чувства только доброжелательные и самые чистые. Не сказать, что рыцарем он был праведным, но честным, этого не отнять. Но сейчас она не могла его поблагодарить, ей требовалось отвадить Детлаффа от заведомо бессмысленной затеи. Он же её слов будто и не слышал, продолжая идти дальше и лишь гневно раздувая звериные ноздри из-за её присутствия. — Я просил тебя защитить её… — с пеной у рта напомнил вампир, обращаясь к плетущемуся позади Регису. — Друг, ты должен… — отозвался Эмиель, которого в то же мгновение перебила женщина. — Я всё ещё здесь, Детлафф. И прошу, не дай себе совершить ошибку хотя бы в этот раз, — резко встряла Селлеста, отчеканив все на одном дыхании и бросив попытки по-доброму уговаривать вампира отступить. — Это можно решить иначе, лишь доверься мне. Ей удалось поймать его взгляд и заставить посмотреть в карие глаза: он недолго колебался, теряя вампирские черты. Расценив это, как «да», нильфгаардка развернулась лицом к рыцарям, не находя среди них Пальмерина. Солнце знает, что он наплел им, но настрой у них был как никогда серьезный. Они уже готовы напасть, достав мечи из ножен, но ждали первого удара со стороны вампира, который встал в нескольких метрах от них, сверля взглядом спину женщины напротив. Сбивчиво дыша, она пыталась привести мысли в порядок и действовать под влиянием исключительно трезвого разума. Времени было все меньше. — Послушайте своего товарища и бросьте оружие, пока не пролилась ненужная кровь, — словно змея, стараясь гипнотизировать их, спокойно потребовала Селлеста, кивая в сторону Раинфарна. — Нильфгаардец нам не товарищ, как и любовница Бестии! — с насмешкой прокричал особо неразумный туссентец, подзадоривая остальных. — Мы служим короне и только! Уйди с дороги, женщина! Она окинула их разочарованным взглядом, не видя ни в одном хотя бы отзвук рыцарских добродетелей, которые по сути и должны быть главными. Они ничем не отличались от обычных боклерских головорезов, снующих в порту, лишь тела их были сокрыты стальными доспехами с искусно выбитыми орнаментами. Ей больше не хотелось осаживать себя и разгоревшуюся злобу внутри, потому нильфгаардка вернулась к вампиру и еле слышно проговорила: — Делай с ними всё что угодно, но не лишай их жизни… Я сама найду Пальмерина. Хоть вампир был не со всем согласен, он выполнил её просьбу, вихрем проходя сквозь ряды зазевавшихся рыцарей. Детлафф старался не задевать их когтями, кулаками отбрасывая их в разные стороны и только иногда лишая мешающихся конечностей. Битва, можно сказать, была честная: один вампир практически без своего оружия против вооруженного отряда неповоротливых солдат. Больше похоже на комедию в известном театре Новиграда. Регис решил к процессу не подключаться, он постоянно оглядывался по сторонам, непонятно ожидая чего-то. Селлеста не желала терять более времени; Пальмерин не мог уйти далеко, если ещё не добрался до ближайшей лошади. В её руке блеснул меч, заведомо вытащенный из ножен для самозащиты в крайнем случае. Защищенная тенью вампира, она без проблем прошла сквозь поле боя, оказавшись рядом с ареной меж двух палаток. Их пологи были плотно задернуты и лишь края внизу развивались на легком ветру. И только у шатра де Лонфаля "двери" были нараспашку. «Он либо чересчур самоуверен и глуп, либо просто туп», – с ядовитой усмешкой заметил голос внутри. Нильфгаардка издалека заглянула в шатер, не увидев внутри барона, и внезапно почувствовала на шее обжигающе холодную сталь. С силой скося глаза вправо, она увидела застывшего статуей Пальмерина. — Перед смертью развеете моё любопытство, господин де Лонфаль? — оттягивая время, с легкой улыбкой поинтересовалась Селлеста, от беспомощности вцепившись пальцами в рукоятку своего меча. — Мне нечего обсуждать с такой женщиной, как вы, — он попрежнему обращался к ней на «вы», хоть видимо считал недостойной чего-то или кого-то. — Но вы, разумеется, имеете право знать… Она продолжала молчать, стараясь лишь увидеть, что тот делает. До ушей дошел знакомый звук скомканного пергамента, спешно разворачиваемого для неё. Не убирая меча с женского горла и ненароком оставляя порезы на коже, старый рыцарь обошел её с левой стороны и всучил какую-то бумагу, пальцем тыча в строки. — "Владимир Креспи, Рамон дю Лак, Луи де ла Круа и Мильтон де Пейрак-Пейран…" Я должна раскаяться перед Лебедой? Это какая-то шутка? — истерично воскликнула Селлеста, пытаясь привлечь к себе внимание. — Я поклоняюсь другим богам, это бессмысленно. Пальмерин встречаться с вампиром не хотел и собирался остановить её трепыхающееся в грудной клетке сердце, уже углубив лезвие в плоть. Но все решил свистящий звук позади неё: Регис одним взмахом разрубил его руку точно в локте, при том не меняясь в лице. Истекающий кровью барон взвыл от боли и упал на колени, прижимая остаток конечности к нагруднику. Сказать, что нильфгаардка была удивлена – значит ничего не сказать. Ладонью накрыв кровоточащую ранку на шее, она обернулась к вампиру и с благодарностью посмотрела на него, затем переведя взгляд на де Лонфаля. Стало чересчур тихо; совсем никаких воплей со стороны поля, но почему-то в голове безостановочно что-то стучало, становясь все громче. Оказалось, звук вполне реален, и то был топот множественных стальных саботонов. Селлеста уже успела придумать план отступления от очередной толпы недорыцарей, но её остановил Эмиель, положив руку на плечо Пальмерина и кивнув в сторону других палаток. — Я уже думал, меня приняли за безумца… — с улыбкой выдохнул вампир, поднимая глаза к небу. Переступая раскиданные повсюду доспехи, женщина отметила, что Детлафф услышал её, и туссентцы лежали не замертво, а только лишь без сознания. Некоторые из них болезненно кряхтели, должно быть, пытаясь вернуть печень и другие органы внутри себя на место. Долго искать вампира среди этих "залеж" не пришлось, он стоял в отдалении рядом с… «Морвран?» – не поверив своим глазам, она моргнула несколько раз, из последних сил рассматривая мужчин и целый полк из нильфгаардских солдат позади них. Они что-то обсуждали на повышенных тонах, пока вампир не обернулся к ошарашенной Селлесте. В присутствии других людей он не решил пользоваться своими способностями и потому быстро приблизился к ней, не решаясь касаться. Детлафф заметил кровь на её шее, тонкой струйкой стекающую под черный мундир. — Какого дьявола здесь произошло? — недовольно поинтересовался Морвран, отделившись от толпы солдат и оценивая взглядом ещё живых рыцарей-смельчаков. — Вы опоздали, генерал Воорхис… Но даже так всё решилось почти мирно, — подталкивая барона де Лонфаля, единственного облитого собственной кровью, спокойно подытожил Регис. — Великое Солнце… Что с ним? — видя, что тот ещё жив, он не предположил его виновность, потому и задал очевидный вопрос. — Сложно так быстро сказать… Посттравматический синдром, может, — привычно съязвила Селлеста, на мгновение останавливая рыцаря. — Мне только интересно, какая тварь убила моего коня? Все, кроме них, переглянулись, не понимая, о чем вообще речь. Это был молчаливый разговор двоих, где женщина знала, что он к тому не причастен. — Пара моих ребят… Я хотел их отговорить, но им все же удалось, не так? — расстроенно выдал Пальмерин, едва задерживая взгляд на нескольких рыцарях. — Перевяжите его и доставьте к княжескому дворцу… — она заставила себя это произнести, сразу же прикрывая глаза и пряча навернувшиеся слезы. Детлафф будто чувствовал её эмоции или просто видел то, чего не замечают другие. Он ненавязчиво обнял Селлесту одной рукой, грудью закрывая от остального мира, позволяя ей незаметно отпустить себя, и другой гладил каштановые волосы. Это был скорее жест вежливости и уважения к ней, чем что-то платоническое. Больше не было сил оставаться бесстрастной, но нильфгаардка ещё предпринимала тщетные попытки сдержать себя от накрывающей истерики. Бывшая недавно в её сердце пустота бесследно пропала, когда она знала виновных, но не могла позволить себе самостоятельно с ними расправиться. Внутри Селлеста тихо обещала, что вернется к ним позже, после того, как они все предстанут пред боклерским судом. Вот и тот самый случай, когда она может воспользоваться данным Анариеттой обещанием ещё во дворцовых садах. Она не рыцарь, чтобы заботиться хотя бы о честности.***
Теперь присутствие вампира во дворце не было непозволительным: княгиня лично пригласила его, только услышав о произошедшем на турнирных полях. Её заметно удручал тот факт, что всё случилось у неё под самым носом, когда она даже и не думала о том. Селлеста пересказала Ласочке всю историю от начала и до конца, лишь опуская истинную причину, по которой оказалась в «Фазанерии». К великому удивлению нильфгаардки, Анна-Генриетта не стала разбираться и отдавать своих же рыцарей под суд, объясняя это тем, что переполненные местью и не следующие добродетелям мерзавцы не имеют права носить какой-либо титул, и их не ждет ничего кроме казни. Что ж, хоть то было и не очень правильно, виконтесса возражать не стала, всё-таки она здесь гость. Анариетта пыталась в качестве извинений предложить Селлесте лучшего жеребца из княжеской конюшни, но та наотрез отказалась. Нильфгаардка с головой погрузилась в работу, желая поскорее вернуться обратно в Вызиму и, наконец, предстать перед императором. Воорхис пусть и оказал просто неоценимый вклад, полностью закрыв её "хвосты", ничего дельного он так и не сделал. Благо, оставались сущие пустяки, которые не заняли и недели. Боклер вновь расцвел яркими цветами, уже отправив воспоминание о Бестии в толстый ящик истории всего Туссента. Как бы она не старалась, Селлеста не смогла противиться неведомому влечению к Детлаффу. Объяснить себе, что это не вечно, а для него пролетит и то быстрее – было невозможно. Но нильфгаардка старалась сводить их встречи к мимолетному развлечению, хотя сама страдала от зависимости. Ко всему её коварная сторона, остававшаяся на дне сознания, когда он был рядом, медленно подкинула мысль о том, что один вампир сильнее если не батальона, так целой роты подготовленных солдат, как физически, так и морально. Она не раз спрашивала его, как ему удалось оказаться в нужное время в нужном месте, но он лишь отнекивался. Зато его друг, Эмиель, оказался более расположен к этому разговору и поведал об их похождениях. Селлеста помнила, что не говорила Детлаффу о том, что подозревает Пальмерина, потому она хотела услышать объяснение. К сожалению, всё оказалось куда проще, чем та себе представляла: Детлафф решил вернуться в «Фазанерию», надеясь по запаху найти след, но крови там было столько, что учуять что-либо было просто невозможно, и по счастливой случайности до его ушей дошел разговор рыцарей, стайкой крутившихся внизу. Из него вампир узнал о засевших на турнирных полях мстителях, при этом хохотавших о "свежеванной нильфгаардской конине", чего он понял не сразу. Не знай Детлафф о том, уже потерял бы любимую женщину; видимо потому тот и не говорил ей об этом вслух. Ни один живой человек не был столь верен вздорной женщине, чтобы мириться с её непростым характером и своим телом защищать ту от любой боли, стараясь впитать всё в себя, лишь бы вечно видеть искреннюю улыбку, тронувшую такие родные губы. Даже сейчас, когда все, казалось, уже давно позади, он не оставил Селлесту, время от времени стараясь "согреть" её своим присутствием, хотя все было немного наоборот. Скорее сам Детлафф выглядел большим промерзшим котом, тыкающимся в горячие ладони своей хозяйки. — Ты веришь в Предназначение? — не в силах уснуть спросил мужчина, освещенный светом полной луны, словно бы тот описан в книжке. — Я верю в Великое Солнце, почему бы не верить и в Предназначение? — неоднозначно ответила Селлеста, пальцем рисуя невидимые узоры на его груди. — Почему ты спрашиваешь? Мне казалось, вы в такое не верите. — Намного проще оправдать себя, скрываясь за божественной тенью… — произнес вампир, за что получил легкий пинок коленом в свое бедро. — Может пророчество Вселенной тоже подойдет на эту роль? Нильфгаардка только помотала головой, закатив глаза и разве не прокрутив пальцем у виска. — Ну хоть ты это признаешь… — вслух подытожила та, после отвлекаясь на стук со стороны. Не собираясь заходить внутрь, под дверь засунули небольшой конверт, не на шутку заинтриговавший Селлесту. Она освободилась из плена мужских рук, который, в отличие от юркой женщины, вовсе не хотел отпускать её. Противиться ей он не стал, устало и даже расстроенно откидываясь на подушки и краем глаза следя за ней. Обнаружив на конверте императорскую печать, Селлеста приподняла одну бровь и пальцами пыталась нащупать на плотной бумаге рельефный знак, обозначающий, что письмо подлинно. И она нашла его, после ломая черную печать и выуживая оттуда короткое сообщение: — "Радовид мертв."