***
Как только за Морвраном задернулся полог дальнего шатра, Селлеста попыталась вновь взглянуть на Детлаффа, но не смогла поднять глаз; исходившая от него мрачная аура буквально душила её. В голове судорожно метались десятки мыслей. Как он здесь оказался? Почему именно сейчас и именно тут? Может, он всегда следил за ней? Почему тогда не остановил ещё в Туссенте? Они мешали ей сосредоточиться на главном: она не собиралась ему лгать. К чему отговорки и прочая ересь, если вампир уже никогда не поверит её словам? Селлеста знала на что шла ещё в Боклере, потому была готова умереть уже тогда. Но нильфгаардка предполагала, что он придет за ней сразу после того, как поймает знакомый шлейф духов исчезнувшей женщины, после настигнет её экипаж где-нибудь на границе княжества и, разделавшись со стражниками, наконец, обрадует половину Севера, пронзив черствое сердце советницы Эмгыра. Но теперь Селлеста сама сомневалась, что оно такое уж черствое: она хотела сказать ему, что их связь была не больше обычного увлечения, что это не имеет для неё никакого значения, но в итоге не могла выдавить и четверть своих рассуждений. Что-то ещё живое внутри блокировало уже готовый умереть разум. Нильфгаардка не успела и моргнуть, Детлафф оказался прямо перед ней, по-хозяйски за подбородок разворачивая женщину к себе, заставляя смотреть в почти белую радужку. — Селлеста… — он боролся со жгучей яростью внутри себя, до искр из глаз сжимая её челюсть. — Я хотела лучшего для нас обоих… — она поняла, что эти слова уже не имеют для него никакого веса, когда ощутила на шее безумно холодные пальцы, показавшиеся ей такими чужими. — О нет… Ты могла сказать мне, но… — продолжил вампир, видя в карих глаз глупое сожаление, которое ему уже совершенно ни к чему. — Ты сбежала… Как и она… В её голове что-то щелкнуло. — Я зашла настолько далеко?.. — внутри разжёгся непонятный ей огонь ревности, вылившийся в сдавленное шипение; в лёгких почти не оставалось воздуха. — Боишься… что я поступлю так же… В её тоне не было вопроса, либо он просто заглушался сжимающими горло мужскими пальцами. Детлафф пытался что-то разглядеть во взгляде Селлесты, но вскоре карие глаза начали пустеть; вампир одёрнул руку. Воздух резко стал поступать к лёгким, ноги подкосились, а сознание пришло к ней только тогда, когда перед носом она увидела его ботинки. Нильфгаардка не успела отдышаться, но из ушей уже шел горячий пар. — У меня нет времени на эти игры, Детлафф… — болезненно хриплым голосом попыталась прокричать женщина, словно мгновение назад и не была на волосок от смерти; она поднялась на ноги. Широко распахнутые глаза горели ярким огнём, так и норовившим сжечь всё вокруг, начиная с ослабевшего в них вампира. Нет, он не был напуган, удивлен, может, но не взгляд выдал его слабость. Его поступок: вампир смог причинить ей боль, но убить не поднялась рука. Меньше всего ей хотелось чувствовать к себе жалость как к существу слабому – человеку. Людская жизнь – ничто для высшего вампира, это лишь один день из его вечности. Почему тогда кровавая Бестия из Боклера, известная своей особой жестокостью, сейчас стоит перед отвергнувшей его женщиной, не в силах взмахнуть рукой и лишить ту жизни? — Если наберешься духу убить меня, думаю, ты знаешь, где меня найти, — глазами блуждая по одновременно бешеному и непонимающему лицу Детлаффа, отрезала Селлеста. — А сейчас… Она рефлекторно перехватила мужское запястье, когда тот вновь одной рукой вцепился в её шею уже не в состоянии контролировать себя. Его ярость напоминала магическую иллюзию, прячущую где-то на глубине несвойственную сильному вампиру боль. «Он был лишь пешкой, не более того», — как-то процитировала слова своей сестры Анна-Генриетта в рассказе о Бестии. Сианна значила для него слишком много, она первая показала ему любовь, первая привязала вампира к себе. Регис упоминал, что Детлафф с животным безумием жаждал только её, их отношения были похожи на одностороннюю зависимость, когда Ренаведд чувств к нему никогда не испытывала. Не исключено, что в нильфгаардке он слепо видит свою прежнюю любовь, которую удержать было не в его силах. Поднимая ледяные пальцы к точенной челюсти, будто играя на каком инструменте, вампир хотел что-то ответить, но Селлеста не дала ему слова: в резком порыве она впилась в крепко сжатые мужские губы, языком нарочно задевая его острые клыки. Он заметно опешил, но хватки не ослабил, только сместил ладонь ниже к ключицам, большим пальцем надавливая на женское горло. Непривычный металлический вкус во рту – кровь, она дурманила его разум, понемногу расслабляя натянутые мышцы лица. Казалось, вампирские клыки проступили ещё сильнее, не оставляя места для ловкого языка; тогда Селлеста оттолкнула его. — Уходи, Детлафф… — пытаясь выровнять сбитое дыхание, закончила женщина. На мужских губах блестела алая кровь; она стерла её двумя пальцами, проводя ими от уголков к центру. Не отрываясь от светло-голубых глаз, нильфгаардка демонстративно и вызывающе слизала собственную кровь, после разворачиваясь и возвращаясь в главный шатёр. Селлеста вновь оставила его в надежде, что не сейчас, а потом он вернется за ней. Вампир неуверенно коснулся своих губ и взглядом проводил снова удивившую его женщину. И в одном она оказалась не права: тот ещё не знал, где её искать. Детлафф не надеялся встретить недавнюю любовницу среди смешанной толпы нильфгаардев и темерцев, он лишь хотел бескорыстно помочь беснующимся на улицах Новиграда верующим. Очередной жест доброй воли к не заслуживающим того людям, но теперь о них вампир и думать забыл.***
— Послушайте, во всяком случае… Ах, советница де Ридо, вот и вы! — проигнорировав предшествующий вопрос партизана, Морвран встретил вернувшуюся женщину бессильным взглядом и стал бегло осматривать её. Селлеста ответила не сразу, она несколько надежнее задернула полог и, молча глазами указав Воорхису не пялиться на неё, наконец, заговорила, мысленно обращаясь к Эмгыру: — Простите за задержку, теперь можем продолжить. — Зовут неотложные дела, госпожа-советница? — явно недовольно поинтересовался Роше, скрестив руки на груди, пряча за ними цепь с крупными темерскими лилиями. Повисла гробовая тишина. Нильфгаардка окинула командира «Синих Полосок» изучающим взглядом и, не говоря ни слова, прошла дальше к своему столу. — Пусть будет так, — она ответила, только когда устроилась в кресле, закинув ногу на ногу. — Прошу. Женская рука приглашающе указывала на ближний к столу стул; Вернон сел. — Итак, на чем мы остановились… — монотонно перебирая бумаги, вслух произнесла Селлеста, пытаясь полностью сконцентрироваться на работе, но Детлафф никак не выходил из головы. — Я изучила ваши… предложения. — Полагаю, у вас есть вопросы, — негромко кивнул Роше, аккуратно перебивая женщину. — Не могу не упомянуть: я много слышала о вас, командир. И это должно вызвать уважение у… — все-таки абстрагируясь от вампира, почти без видимых эмоций продолжила советница, вновь прерванная темерцем. — Избавьте меня от лести. Давайте… — с легкой улыбкой на губах бросил Вернон. Больше всего на свете нильфгаардка не любила, когда её перебивали, потому на это всегда отвечала резко: — Вы избавите меня от ваших комментариев? Было бы замечательно. Я скажу, когда вы сможете дополнить мой монолог, Роше. Все прочие черные, с которыми он имел дело, обычно сразу же начинали разговор на повышенных тонах, а, смотря на эту женщину, можно было предположить, что сейчас она спокойненько отправит того в темницу и потом лично проводит к эшафоту. Было в ней что-то убийственное и пока непонятное простому темерскому партизану, но продолжать перебивать её дальше тот уже не стал. — Умелый командир «Синих Полосок», самый верный из приближенных славного короля Фольтеста и, разумеется, [редкостная змея], — зачитывая данную о нем характеристику, спустя несколько секунд проговорила Селлеста. — Меня просто удивляет, как вы согласились на вассальную присягу. Не хотите ещё побороться за родную Темерию, командир? Теперь он понял, что договор на встречу с Эмгыром та волей-неволей всё равно подпишет, но перед тем хочет услышать от него щекочущие её нильфгаардское эго признание. — На кону стоит выживание Темерии, мы вынуждены идти на эти меры и просить защиты, — видимо морщась от собственных слов, через силу выдавил из себя Вернон. — Мы? — подобно ему бесцеремонно поинтересовалась нильфгаардка, сложив пальцы домиком. — Тем более, когда есть возможность сотрудничать с великой Империей, — игнорируя её слова, тяжко продолжил тот. — Нам пришлось… — Достаточно, солдат, — она остановила его с довольной улыбкой, которую скрыть уже и не пыталась; "солдат" слышал всё, что нужно. — И на будущее, когда предстанете перед императором, выучите пару фраз. Например, [Ваше Величество] или [Мой господин]. Можете так обращаться ко мне, а я с радостью подправлю ваш акцент. Темерец явно не оценил её юмора, но решил стоически помолчать, пока женская рука не подпишет заветное соглашение. Бросив на него испытывающий взгляд исподлобья, советница, наконец, встала из-за стола и протянула ему документ: — Следущая наша встреча пройдет в Вызиме, там вы лично пообщаетесь с императором вар Эмрейсом. Можете отправляться сейчас, обратитесь через камергера к послу вар Аттре, и вас примут должным образом. — Откуда мне знать, что это не ловушка? — удержавшись пальцами за противоположный конец пергамента, то ли с сомнением, то ли с сарказмом спросил Роше. — Что ж, боюсь у вас нет выбора, — она прожигала его самодовольным взглядом, а усмешка не сходила с пухлых губ. — Придется поверить мне на слово, сударь. — [Благодарю], — все-таки забирая из её рук документ и убирая его в сумку, с явным акцентом процедил Вернон. Селлеста, всем своим видом говоря: «Неплохо, но гласные бы чуть-чуть протяжнее», пожала командиру «Синих Полосок» руку и отпустила его восвояси. Проводив его взглядом, она жестом выгнала стражников дивизии и, невесомо касаясь ладонью защищённого сталью плеча, придержала последнего солдата с белым алерионом на груди: — [Стоять]. Кажется, Эмгыр чересчур вжился в роль и вначале даже не понял, зачем его остановили. Но одно осталось неизменным, сквозь едва заметные отверстия в забрале виконтесса до сих пор видела его пылающее раздражение. — Воорхис, сними это немедленно… — эхом в шлеме раздался грозный голос императора. — Здесь заело… Генерал либо услышал не сразу, либо боялся, что тот откусит ему руку, но подошел ближе без какого-либо энтузиазма, потому его опередила стоящая в шаге женщина. Пошурудив руками с разных сторон шлема, она обнаружила, что заостренные края зацепились за пышный ворот доспеха, и, аккуратно открепив их, медленно сняла ненужную железку. — Я всегда говорила, что броня должна быть не только красивой, — невзначай поправляя пальцами пряди "солдата", выбивающиеся из общей массы его зачесанных назад волос, подытожила Селлеста. — К тому же белая вам больше к лицу… — Рад это слышать, — совсем нерадостно ответил вар Эмрейс, стоически ожидая, пока она закончит. — Но больше меня радует твоя проделанная работа. Он был несколько молчалив, пока ты не объявилась… — Не думаю, что Роше был настроен разговаривать со мной, — не давая императору упрекнуть её за отсутствие и не желая рассказывать причины, перебила та, в руках крутя нильфгаардский шлем. — Во всяком случае я для него очередная "шестерка", коих он видел предостаточно, а его интересует аудиенция с вами, господин. — Видимо, единение с природой на него никак не подействовало, — добавил Морвран, неожиданно помогающий Селлесте отвлечь Эмгыра. — Что же, финальное слово остается за вами, милорд. Император недоверчиво оглядел их. — Вернон будет мне полезен, — он краем глаза следил за тем, как острые ноготки негромко постукивали по черно-золотой стали шлема. — А пока… Мне помнится, ты хотел что-то предложить, генерал. Тот сразу встрепенулся: движения приобрели пока непонятную никому из присутствующих живость, а белозубая улыбка не сходила с его лица, хоть он и пытался себя осадить. Давно не доводилось видеть Воорхиса таким возбужденным. — Да, ваше величество! — тут же затараторил Морвран, начиная неосознанно всплёскивать руками. — В этом году в поместье Вегельбульдов вновь проходят грандиозные скачки. Я уже побывал там и хочу сказать, что зрелище стоит того. Если пожелаете, можно принять и участие. Лошади действительно были его страстью, но, смотря на это счастливое лицо, невольно думалось, что там целый табун зерриканских коней, с какими он все хотел познакомиться. И это ощущение возникло не только у императора, но и у Селлесты. Слабо ей верилось, что такую необычную радость у генерала вызывают исключительно скачки. — Если ты сможешь организовать это тайно… — сомневаясь, протянул Эмгыр. — Я попробую поговорить с Ингрид, думаю, она не откажется нас принять! — в чувствах перебил Воорхис, возводя палец к небу. — Сейчас же прикажу готовить коней! Он тут же вылетел из шатра, как пробка из бутылки крепленой лимонной водки. Оставшиеся внутри только молча переглядывались, резонно не понимая такой бурной смены настроения у генерала. — Что это с ним? — наконец спросил вар Эмрейс, оторвавшись от быстро удалившегося силуэта. — Могу только догадываться, — также удивленно произошедшим ответила советница, вполоборота вставая к императору. — Я… — Иди, — тут же бросил Эмгыр, кивнув в сторону развивающихся пологов, полагая, что она проследует за замечтавшимся генералом. Но женщина с места не сдвинулась. — Можете пообещать мне кое-что, господин? — выждав утвердительного кивка от действительно удивленного императора, спросила Селлеста. — Пока не покидайте острова, кроме сегодняшнего дня, разумеется. Мужчина вопросительно приподнял бровь, ожидая объяснения этой просьбы. Советница понятливо продолжила: — Я закончила ещё не все дела в городе. Возможно, я задержусь здесь, а отпускать вас одного не могу… — Селлеста, мои солдаты… — перебил вар Эмрейс, привычно прикрыв глаза. — Прошу вас, император, — чуть громче попросила женщина, настойчиво глядя в его медные глаза. Эмгыр не долго колебался: он шумно выдохнул и кивнул, не говоря ни слова. Только после этого она покинула его, устремляясь вслед за генералом, суетившимся где-то у коновязи.***
Как бы она его не допытывала, загадочный генерал был нем как рыба вплоть до самого поместья, о котором тот так мечтал. На него не действовали даже угрозы, он оставался при своем и провокационные вопросы просто пропускал мимо ушей. Воорхис надеялся, что та отчается и бросит попытки его расспрашивать, но Селлеста и не планировала так быстро сдаваться. Хотя внешне это выглядело иначе, казалось, она была готова удавить мужчину вместе с его темным секретом. Таинственность обычно открытого для этого мира генерала действовала ей на нервы, но он на то отвечал только улыбкой. По приезде в имение Вегельбульдов узналось, что они успели как раз к последним денькам скачек, когда желающих подивиться представлением ещё больше. С одной стороны это усложняло задачу для Морврана, предложившего сюда приехать, а с другой не могло его не радовать. И все же, как он и говорил, Ингрид не смогла ему отказать: она организовала для императора и его свиты целую комнатку на верхних подмостках, при этом приказав её надежно прикрыть темными тканями, чтобы прочие зеваки не смогли заметить Белого Пламени. Обычно он холоден ко всякому развлечению, но сегодняшнее исключение из правил объясняется двумя вещами. Во-первых, иногда не помешает просто развеяться и отвлечься от работы, хоть он и чересчур дорожит собственным временем и более выборочен в самом времяпрепровождении. Во-вторых, ему стало любопытно, что смогло вызвать в обычно более спокойном командире «Альба» такую реакцию. Не успел начаться первый за день этап соревнований, а генерал моментально испарился с императорской ложи, не сказав никому ни слова. Отчитываться он, разумеется, не обязан, но после его "выступления" с утра Селлеста не могла за ним не проследовать. Искать пришлось недолго: отстав на несколько метров, она обнаружила его на общих трибунах, стоящим у самого ограждения. — Объясниться не хочешь, командир? — изумленно наблюдая за умиротворенной улыбкой мужчины, поинтересовалась советница. — Не желаю выслушивать твоих упреков, — певуче ответил Воорхис, явно выискивая кого-то глазами в толпе. Пока толком не понимая о чем речь, Селлеста проследила за его взглядом: он уходил куда-то в глубину трибун, понять, куда конкретно было сложно, но она быстро встретилась глазами со знакомым лицом. Мария-Луиза Ла Валетт. Когда уголки её губ блаженно и едва заметно дрогнули, все прояснилось. — Ах, вот в чем дело, — понятливо протянула женщина, усмехаясь и спиной опираясь о деревянное ограждение. — Не пойму только, в чем проблема была сказать сразу? — В такие моменты мне кажется, что я слышу в твоем голосе ненавязчивые нотки ревности, — Морвран улыбнулся ещё шире, отмечая, как ту передернуло. Она не любила Ла Валетт. И нет, как женщину и мать её можно было бы оправдать, но эта неприязнь к темерке берет своё начало не отсюда. Больше всего нильфгаардку отторгал факт того, что она изменяла барону, а самое главное, с кем. Будь это обычная супружеская измена, это бы не имело такого большого значения, но у неё были дети от Фольтеста Темерского, и ко всему жив её старший сын Ариан, судьба которого до сих пор остается для всех загадкой. Когда Селлеста узнала о связи Марии-Луизы и Морврана, она была не просто недовольна, её распирало от негодования. Как главный командир почти всей нильфгаардской армии позволил себе подобное? Но то было давно, сейчас осталось только раздражение, неприятно перекатывающееся в горле. — Ты знаешь, как я к этому отношусь, — не глядя на млеющего мужчину, внешне невозмутимо проговорила та. — Ты взрослый мальчик, а мое дело было тебя предупредить. Вспомнишь меня, когда империя падет на колени из-за твоей ошибки. — Ты драматизируешь, — процедил генерал, не поворачивая к ней даже головы. — Она этого не сделает, хотя бы потому что не интересуется политикой сегодняшнего дня. Советница лишь рассмеялась: — Ты даже не представляешь, на что способна женщина. Эта фраза ему явно пришлась не по душе, но Воорхис решил сдержанно промолчать и не нарываться на конфликт. Морвран нехотя оторвал взгляд от своей темерской любовницы и всем телом развернулся к виконтессе. — Слышала последние новости о Большой Четверке? — он мгновенно перевел тему, от которой начинало неприятно покалывать в висках. — Граф Ройвен мертв, а Киприан Вилли переквалифицировался в заморского купца… Командир непроизвольно остановился, когда увидел шокированное лицо де Ридо, которая по-видимому таких новостей не ожидала. Непонятно лишь одно: хорошо это или плохо? — Надеюсь, это не досужие сплетни, Морвран, — не глядя на него, тихо проговорила Селлеста, стараясь не привлечь к себе лишнего внимания. — Виконт просил уведомить тебя; за время твоего отсутствия он принял это дело на себя, — объяснил тот, то и дело глядя себе под ноги; его что-то волновало. — Ты хочешь ещё что-то мне сказать? — скептически оглядев явно напряженного мужчину, поинтересовалась советница. — Детлафф… Он… — неспокойно начал Воорхис, неуверенно поднимая глаза на её строгое лицо. Прерывая его, в воздух порывисто взлетела женская рука, закрытая черной кожей: виконтесса не хотела поднимать эту тему. Ей удалось сохранить внешнее молчание, но остановить вырвавшийся поток мыслей она не смогла. Они стали обволакивать её сердце, разжигая внутри отравляющий разум огонь, представляющийся ей безумно черным. Казалось, будто грудь сдавливала неведомая сила, оставлявшая все меньше и меньше кислорода. Словно на шее она вновь ощутила ледяные пальцы вампира, с безумной злобой сжимающие её горло. Дыхание резко сбилось, оно стало частым и обрывистым. Селлеста не смогла объяснить самое себе столь резкую смену ощущений; ей стали не по себе, запахло паранойей. Его присутствие, запах, будто бы он совсем рядом. Она бегло озиралась по сторонам. Потребовалось несколько секунд, чтобы привести мысли в порядок. — Наш разговор с ним ещё не окончен, — сухо ответила женщина, пряча руки за спину и затем возвращаясь к предыдущей теме. — Что с остальными? Генерал выждал многозначительную паузу. — Карл Варезе, говорят, украшал недавно костер на главной площади Новиграда, — зацепившись взглядом за сидящего на трибунах банкира-краснолюда, решившего лично принимать ставки на лошадей, протянул Морвран. — Охотники за колдуньями из-за неимения чародеев «переключились» на нелюдей. Не могу даже предположить, каким чудом, но они смогли добраться до него с месяц назад. — А Франциск? — сжимая и разжимая пальцы на запястье, спросила советница. — Среди нищих тишина, он затаился, — не слишком информативно пояснил мужчина. — Не думаю, что его бандиты представляют для нас опасность… — Неверно, — она негромко перебила его, но, казалось, будто её голос прошелся розгами по голой спине. — Одиночество не есть проигрыш. Думаешь, Большая Четверка существовала для того, чтобы держать преступный мир на плаву? Воорхис недовольно сморщил нос. — Когда власть сгущается над одним человеком, у него лишь два пути: бросить все на самотек… — почти шепотом проговорила Селлеста. — Или зубами вцепиться в опустевший город. — И что же? Король Нищих это противник или лишь проблема на пути? — он скрестил руки на груди, изучая её взгляд, направленный куда-то вдаль. — Препятствие… — бесстрастно закончила виконтесса. — Которое я… Взрыв. Грохот. Крики. Она не успела договорить, а мысль тут же испарилась, будто её и не было вовсе. Оглушающие звуки, а перед глазами картинка людей, в ужасе разбегающихся в разные стороны. Генерал «Альба» не дожидался её команды: он пулей поднялся на императорские подмостки, уже скрывшись из её поля зрения. Ей оставалось лишь наблюдать за происходящим, выйдя ближе к центру трибун. В нос резко ударил аромат жженого пороха вперемешку с чем-то разъедающим горло и дурманящим разум. Селлеста пыталась разглядеть хотя бы что-то в почти непроглядном тумане, укутавшем поле скачек. Опять это острое чувство: кто-то не сводит с неё, оставшейся в одиночестве, глаз. Лязгнула сталь; нильфгаардка готова к быстро приближающейся битве. Вокруг ни одной живой души, но и смертью пока не пахло. Она мерно вышагивала по краю деревянных ступенек и, прикрыв нос и рот рукавом, осматривала в мгновение опустевшие трибуны. Это было похоже на сон, грань которого с реальностью нарушена. Словно запутанный лабиринт, где на каждом углу поджидает непонятная опасность, обусловленная лишь непонятным предчувствием. Что-то гложущее внутри, что никак не может вырваться наружу, для чего нужен толчок. Но какой? Женщина дернулась: в нескольких метрах упала еще одна бомба, разбившая первый ряд трибун в щепки. Теперь взрывная смесь приобрела едва различимые нотки фисштеха. «Никогда бы не подумала, что наркотик может так гореть…» — совершенно ни к месту пронеслось в голове, когда огонь стал стремительно подниматься по рядам. Но, к счастью, виконтесса не упустила из виду мысль о том, что следующий залп точно попадёт в неё. И правда, она была как на ладони, хоть и старалась держаться ближе к постепенно обрушающимся подмосткам, чтобы хоть как-то скрыться. Чутье не обманывало: из ниоткуда летящие бомбы падали все ближе к ней, пока в ушах не зазвенело от грохота и она не отскочила от ударной волны. Секунда бездействий стоила бы ей жизни, но… Вспышка. Яркая и одновременно такая темная вспышка. Тело будто укутали в своеобразный кокон, закрывающий её от этого мира своим кровавым туманом. По-прежнему тихо, не воспринимаются абсолютно никакие звуки, только спиной осязается громкий стук чего-то живого, нового и такого знакомого. Его размеренность баюкает сознание и лишь на последних мгновениях до Селлесты доходит осознание, вылившееся лишь в один вздох: — Детлафф…