***
Невыносимая боль в груди, словно вместо воздуха в легких с десяток гвоздей, до крови впивающихся в ткани. Каждый вздох стоил краткого страдания, из-за чего необходимость в кислороде быстро росла. Дыхание непроизвольно учащалось, а вместе с тем и колющая боль внутри. Она не доходила разве что до сердца, ритм которого все громче отбивался в ушах. — Посмотри на меня, — твердо приказал император, сверху глядя на её затылок. — Немедленно. Селлеста не могла не подчиниться ему и, подавив собственный страх, подняла глаза на разъяренного Эмгыра. Однако, её взгляд зацепился не за стоящего перед ней мужчину, а за сгущающийся кроваво-красный туман за его спиной. Он окутывал императора со всех сторон, а тот будто и не замечал его присутствия, продолжая выжидающе смотреть на неё. Страх. Нет, настоящий ужас. Он пробудил женщину ото сна, заставил резко подскочить, причинив раздражающую боль в груди. Селлеста успела лишь обрывисто вскрикнуть, а затем также быстро упала спиной на что-то мягкое. Прокусив губу и хоть как-то утихомирив боль внутри, она несколько минут пыталась выровнять дыхание и постепенно возвращала себе рассудок, до сих пор затуманенный безумной резью. Виконтесса открыла глаза, но головы поднять не смогла: непроглядная тьма, где-то лишь вдалеке виднелся блеклый огонек, отражающийся на каменном потолке. Все тело пробивал озноб, а кажущаяся влажной одежда прилипла к коже. Сырость, и где-то совсем недалеко эхом раздавался тихий плеск воды. «Пещера…» — в голове пронеслась очевидная догадка. Сложно было понять, сколько прошло времени; голова раскалывалась, мысли метались меж собой и никак не хотели сосредоточиться на главном. Каждое движение приносило тупую боль, до сих пор непонятного происхождения. Безумный холод сковал тело: ледяные пальцы словно стали хрустальными клинками, а любое касание к коже было острее ножа. Безысходность. Нильфгаардка была готова отдаться мучениям смертного хлада, более не видя возможности выкарабкаться. Она закрыла глаза. И вновь пустота. Совершенно ничего. Даже, казалось, прекратилась пульсирующая боль в висках. Наконец, в мыслях стали всплывать отрывки прошлого: бомбы, грохот и… вспышка. Яркая и одновременно такая темная вспышка вновь всплыла перед глазами. — Детлафф… — с сухих губ едва слышно слетело знакомое имя, будто бы в мольбе зовущее его носителя. Она не надеялась быть услышанной, не думала, что он отзовется на её хриплый шепот. По щекам стали стекать горячие слезы, совсем бесшумно они падали на уши и после терялись в каштановом водопаде волос. Предательски сперло дыхание, а плач перешел в болезненные стоны и кряхтение. Сил уже не оставалось. — Селлеста! — знакомый голос в ушах стоял звоном, это казалось таким нереальным, словно все происходит во сне, а нильфгаардка потихоньку сходит с ума. Снова внутри ломота, невольно отрезвившая разум. Кажется, у неё сломаны ребра или что-то похуже. Женщина, щурясь в темноте, распахнула глаза: суетливо знакомый силуэт окутал замерзшее тело в кожаный плащ, притом угрюмо шепча себе что-то под нос. Он легко поднял её на руки, словно она вовсе не имела веса, и торопливо устремился куда-то вперёд, где ярче горел тот самый огонек. Вскоре этот свет открыл лицо вампира: Детлафф здесь, он услышал её. Селлеста успела лишь коснуться его груди, облаченной в плотный камзол, словно бы панцирь, перед тем как провалиться в беспамятство. На секунду перестав корить себя в собственной неосмотрительности, мужчина оставил невесомый поцелуй на её макушке.***
— Рёбра чудом уцелели, но вот грудная клетка повреждена изнутри, — знакомым лаконичным тембром проговорили совсем рядом в унисон лязгу металла. — Думаю, она вдохнула осколки тех бомб. Я постарался избавиться от большинства. Что-то фиксировало грудь, боль почти спала, но двигаться было по-прежнему дискомфортно. — Регис… Как мне тебя благодарить? — голоса становились все четче, а смысл слов понятнее. — Если бы не ты… Тревога. Она ощущалась даже сквозь сон, словно воздух был пропитан ею. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать, Детлафф. Самому мне никогда не отплатить тебе, потому позволь просто помочь, — вампир по-доброму обратился к другу, он пытался всеми силами успокоить его. — К тому же я успел задолжать и нашей госпоже-пострадавшей. Озадаченный мужчина не успел задать вопрос, как его перебил хриплый голос очнувшейся нильфгаардки: — Считай… что ты свободен… Ре… Селлеста не договорила. Едва разум вернулся к телу, она попыталась встать, а попытка, разумеется, успехом не увенчалась. Вампиры меньше чем за секунду подлетели к женщине, помогая ей аккуратно усесться в кровати. Непонятная обстановка: помещение отдаленно напоминало убежище Эмиеля на кладбище Мер-Лашез. Только виконтесса расслабленно выдохнула, Детлафф приник губами к её рукам, притом низко склонившись перед той. Впервые он предстал перед ней таким по-детски виноватым. — Селлеста… Я… — обрывисто шептал вампир, не веря собственным глазам; она жива. Поднявшийся на ноги Регис аккуратно тронул друга по плечу: — Я скоро вернусь. Детлафф коротко кивнул и после вернул обеспокоенный взор на любимую женщину. Он смотрел не в карие глаза, его взгляд блуждал по чертам. Видимо, пострадало не только её тело, но и лицо. Скулы и особенно лоб холодила какая-то мазь, отдающая травами. — Детлафф… — не поднимая на вампира глаз, измученно прошептала нильфгаардка. — Спасибо тебе… — Нет… Ты не понимаешь, — он медленно замыкался в себе, характерно касаясь подбородком груди и зажмуриваясь словно бы его хотели ударить. Вампир удивлял её: в его лице, голосе, движениях не было прежней злости. В последнюю их встречу он готов был придушить ту, напугать, а сейчас винил себя в том, что она пострадала из-за собственного любопытства. Как никогда ранее, бросившая его в Боклере нильфгаардка испытывала чудовищные уколы совести. — Оставь это… — слегка подрагивающей рукой Селлеста коснулась мужской щеки, заставив того взглянуть на неё. — Ты мог и не оказаться рядом… вовсе… Мог бросить… Плотно сжатые губы вампира дрогнули, он набрал воздуха, но легшая на рот женская ладонь не дала вымолвить и слова. Виконтесса после недолгой паузы продолжила: — Но ты вытащил меня… Детлафф, — тихий голос женщины приобрел некую твёрдость; она вкрадчиво проговаривала. — Я благодарна тебе за это… Мужчина взял её ладонь в свою, оставил пару поцелуев на внутренней стороне, щекоча кожу прохладными губами. Селлеста пыталась улыбаться, хоть и улыбка её выходила измученной. Удивительно, ей стало стыдно за собственный поступок, совершенный притом в здравом уме. Тогда, в Туссенте, ей двигал лишь холодный расчет и долг перед императором. Ничто не могло стать для неё помехой, а тем более мужчина. Но чёрствое сердце до сих пор дрожало в присутствии вампира, она недооценила его и, что самое главное, его привязанность. Вернулся Регис. В руках он держал необычной формы бокал, похожий на крупный бутон цветка, с чем-то пока непонятным внутри. Вампир приблизился, а вместе с ним до нильфгаардки дошел аромат ромашки вперемешку с чем-то пряным. — Я добавил туда ромашку и каплю шалфея, — заботливо произнес тот, отдавая бокал с горячим чаем женщине. — Он обладает успокаивающими свойствами и также поможет быстрее восстановить ваш голос. — Благодарю… — Селлеста сделала первый глоток, внутри приятно разлился согревающий напиток. — Мы можем перейти на ты? Эмиель опасливо метнул взгляд на друга; тот был не против. — Если… тебе так будет удобнее, — согласился Регис, едва не оговорившись. — Как себя чувствуешь? — Сносно… Спасибо, — она чуть склонила голову, ещё раз благодаря вампира-цирюльника за оказанную ей помощь. — Где мы? Виконтесса окинула взглядом темное помещение, освещаемое разве что парой свечей. Внешнее убранство напоминало какие-то эльфские руины, а то, что это была пещера, стало уже очевидным. — Под Оксенфуртом, — Регис выдержал многозначительную паузу, разумно понимая, что такое пристанище весьма опасно для нильфгаардской служащей. — Я знаю, как нам безопасно выйти из катакомб, это не станет проблемой. Война выиграна, однако, это ещё не означало, что чёрных в Редании примут с распростертыми объятиями. Прошло слишком мало времени с момента их поражения, скорее всего оно положит начало гражданской войны, но это мелочи. Появляться в городе та, естественным образом, не планировала. Ко всему, она, выпав из жизни, понятия не имела о ситуации в Новиграде и Велене в настоящий момент. — Сколько прошло дней? — в том, что она провела здесь по большей мере дня два или три, было вне всякого сомнения; Селлеста продолжила задавать вопросы, не поднимая глаз. — Четвертый уже подходит к концу, — до того склонившийся перед ней вампир медленно поднялся на ноги и отвел взгляд куда-то в пустоту. Для того, кто мог ночи напролет смотреть в карюю бездну её глаз, это было весьма странно. Детлафф оставался непроницаем, но его поведение смутило виконтессу и привлекло её внимание. Она, приподняв бровь, сверлила взглядом мужской профиль, но, ответа так и не получив, с вопросом посмотрела на Региса. Он же головы не поднимал вовсе, однако под давлением прожигающего его лоб взора, ему пришлось мимолетно взглянуть на женщину. В антрацитовых глазах читалось какое-то сострадание. — Сколько времени мне нужно на восстановление, Эмиель? — не до конца понимая их резкой смены настроения, она вопрошающе обратилась к цирюльнику. Вампир ответил не сразу. Он оглядел женщину, судорожно пробегаясь по её лицу, стараясь вовсе на него не смотреть. — Полагаю, от трех дней, не меньше… — обдумав, ответил тот, почему-то глядя на застывшего на месте друга. Она непонимающе переводила взгляд от Региса к Детлаффу. — Дайте мне зеркало, пожалуйста… — Селлеста невозмутимо отставила пустой бокал на ближнюю тумбу, обратившись к мужчинам; оба не шелохнулись. Мысль о том, что вампиры не расслышали её шепот, она отбросила сразу. Ей пришлось повторить чуть тверже: — Дайте мне зеркало… Эмиель оказался сговорчивее, он нехотя обернулся к стоящему поблизости столу, а отсутствие реакции у Детлаффа вовсе насторожило нильфгаардку. Он выглядел потерянно и в один момент просто ушел, спустившись по лестнице куда-то вниз, оставив Селлесту и Региса вдвоём. Она пыталась его позвать, но вместо окрика вышел глухой кашель. — Я… сделал всё, что было в моих силах… — протягивая женщине злосчастное зеркало, с неприкрытой досадой проговорил вампир. Раздражённая их недомолвками виконтесса вцепилась в резную рамку зеркала: от лба к переносице простиралось два глубоких рубца, обильно и к тому же бессмысленно покрытых заживляющей мазью. Все лицо было усыпано множеством мелких царапин, от которых вскоре не останется и следа. Губы потрескались, глаза опухли от слез. Селлеста не поверила отражению, она смотрела на кого-то другого. — Детлафф… Он… — Регис продолжил говорить, но женщина его уже не слышала. — Оставь меня… — глядя в пустоту чертового отражения, бесцветно приказала та. Эмиель хотел было возразить, но нильфгаардку не устраивало ничто, кроме подчинения; она предупреждающе подняла руку. Ему пришлось выйти. Как только затихли удаляющиеся шаги вампира, Селлеста вновь посмотрела на себя. Взгляд более осознанный, борющийся с отторжением собственного отражения. Она боялась коснуться себя, не хотела причинить себе большей боли, а пальцы безудержно дрожали, будто в насмешку её слабости и беззащитности. Покрывающая раны мазь отдавала какими-то маслами, отчетливо чувствовались мята и миндаль. В конце концов, женщина прикоснулась к лицу: пальцы невесомо прочертили дорожку по мелким порезам на скулах, оставляя маслянистый след на подушечках. Сморщившись от боли, она дотронулась до рубцов на лбу, растирая толстый слой мази. Рваные раны, будто от меча или продолговатого кинжала, они едва затянулись тонкой пленкой, но шанс того, что они заживут бесследно, ничтожно мал. Две уродливые полосы отныне вечно будут украшать женское лицо. Одно лишь оставалось до сих пор неизвестным: как это могло произойти? Селлеста отвернула зеркало и положила его на кровать. Сил плакать уже не осталось, она просто испуганно смотрела в пустоту и медленно дышала. Её вновь пожирали мысли о собственной ничтожности, несостоятельности и слабости. Они постепенно убивали беззащитную женщину, сводили ту с ума. Но так ли она беззащитна? Быть может, однако, сдаваться нильфгаардка не привыкла. Селлеста проглотила застрявший ком в горле; стянув с себя одеяло, она поправила перетягивающие грудь бинты и, шумно вдохнув, через силу встала с кровати. Холодный пол словно был усыпан сотнями иголок. Ноги ожидаемо затекли от долгого пребывания в постели, ей еле удалось удержаться, зацепившись руками за столбик у изголовья кровати. Рядом же была приставлена простая трость, которую она решила взять с собой, чтоб ненароком не упасть. С минуту та привыкала стоять самостоятельно, а лишь после стала делать первые шаги, будто бы заново училась ходить. Она взяла сложенный на тумбочке плед и, накинув его на плечи, подошла к краю лестницы. Было слишком темно, чтобы разглядеть, куда ведёт спуск, Селлеста взяла в руки один из стоящих неподалёку подсвечников с горящей на нем свечой, чтобы хоть как-то осветить себе путь. Навернуться на ступеньках ей хотелось сейчас меньше всего. — Ты должен объясниться перед ней, Детлафф! — идя во тьме, нильфгаардка услышала где-то за стеной громкие голоса. — Детлафф! — Она уйдет вновь… и вновь, — через несколько секунд раздался ответ, к концу перешедший в крик. — Она никогда не примет монстра! Почему тогда, думаешь, она сбежала, не сказав при этом ни слова?! Треск. От мощного удара в стену с потолка посыпались камни, из-за чего виконтесса рефлекторно дернулась. По ту сторону тишина, ни единого звука больше. Стоящая совсем близко, но не находящая двери Селлеста затаила дыхание, даже свеча в её руках перестала дрожать. Спустя минуту молчания за стеной вновь заговорили: — Я изуродовал её… Не простит… Никогда не простит… Золоченый подсвечник выпал из женских рук и с грохотом упал на землю, едва не опалив пальцы ног расплавленным воском. Она ошарашено вцепилась в трость. В момент в привыкшие ко тьме глаза ударил яркий свет, а после его закрыла темная фигура. А вот и та самая дверь. Невольно щурясь, Селлеста разглядела перепуганное лицо вампира, который будто бы призрака увидел. Возникший за его спиной Регис выглядел не менее удивленным, он многозначительно прокашлялся. — Селлеста… — почти беззвучно прошептал ван дер Эретайн, стоя рядом с хрупким телом и боясь его коснуться. Виконтесса молчала. Вместо слов она, стараясь побороть страх, смотрела в голубые глаза вампира, которые казалось вот-вот побелеют. Невзначай опустив голову, нильфгаардка встретилась взглядом с его руками, крепко сжатыми в кулаки. Одна из них не столь бледная, в отличие от другой, будто новая. «Случайность?» — в её голове всплыла догадка, а в мыслях воспоминание его длинных и острых когтей, которые она видела в «Фазанерии». Он бы никогда осознанно не пронзил её ими. Селлеста невесомо коснулась мужской руки, будто спрашивая у того разрешения. Детлафф молчал. Виконтесса бросила трость и увереннее взяла его ладонь в свои, даже сжатая в кулак, она была крупнее женских рук. Словно её касания обжигали бледную кожу, вампир сморщился, но продолжил стоять на месте, не издав ни звука. Его реакция была по-прежнему непонятна: это был страх, стыд, а, может, неприязнь? Что он чувствует после того злосчастного побега, за который та ненавидит себя по сей день? — Как… Как это произошло? — она тихо задала вопрос, его рукой прикоснувшись к своему лбу. Прикрыв глаза, Селлеста пыталась сдержать дрожь, исходивший от вампира холод был невыносим. Он пронизывал всё её тело, не доходя разве что до сердца. Детлафф молчал. — Я не оставлю тебя… — сухие губы едва коснулись костяшек мужских пальцев, согревая прохладную кожу сбитым дыханием, вампир дрогнул; женщина вздохнула. — Если ты сам того не попросишь… Детлафф… Силы покидали её, его рука осталась единственной опорой, держащей ту на ногах. Она обрывисто дышала, стало слишком холодно. — Никогда… Глупая… Я… — мужчина аккуратно придержал её за талию, боясь причинить дискомфорт; он видел боль в карих глазах. — Я подвел тебя… Вампир одной рукой провел по измученному лицу возлюбленной. Потерявшее прежний цвет, разукрашенное мелкими царапинами и резкими чертами лицо, а теперь ещё и рваные рубцы, огибающие идеальный нос, нарушающие рельеф гладкой кожи. Перед глазами картина прошлого: чертова наркотическая дымка мешалась с его собственным туманом, он закрыл упавшую на колени виконтессу своим телом, а руками её лицо от пыли и осколков бомб; в спину попал очередной снаряд, от которого защититься было невозможно, от неожиданности вампир зарычал и выпустил когти. Невнимательность. До сих пор на руках невыносимый запах её крови, хоть он и избавился от той кисти. Детлафф ненавидит себя за это. Тем удивительнее для него казались её слова, нильфгаардка не оттолкнула вампира, даже зная всю правду. Она безумна. Его касания будто бы добавляли ей сил, затуманенный раздражающей в груди болью взгляд приобрел прежний огонёк, а губы расплылись в знакомой самодовольной улыбке. Селлеста оказалась движима этой болью. — Я подвела себя сама, дорогой… Но… — язык ещё плохо слушался, она не могла говорить без пауз, но оттого речь становилась более зловещей. — Я не оставлю это… просто так… Виконтесса переводила взгляд между вампирами. Они удивленно переглянулись, мигая глазами в темноте. Селлеста хрипло рассмеялась.***
Потерявшему свою советницу императору пришлось несладко. Отныне отсутствовал тот сдерживающий его гнев механизм, который заставлял мыслить трезво независимо от ситуации. Генералу Воорхису еле удалось отговорить вар Эмрейса от идеи сжечь не только округу, но и весь Новиград. Забавно, что лишь напоминание об отсутствии другого пристанища отрезвило его. Уезжать из города он ещё не планировал, а ожидающий его в Вызиме отряд Роше мог и подождать. Сказать, что император был вне себя — ничего не сказать. Эмгыр выглядел мрачнее ночи, и лишь Солнце знает, что он чувствовал, когда ему сообщили о пропаже виконтессы Эиддон. Поверить в её смерть для него стало сравнимо с сумасшествием, только бездыханное тело советницы могло его убедить. А именно этого он и боялся увидеть больше всего. Поиски не принесли абсолютно никакого результата, Ваттье вернулся к господину ни с чем. Сам виконт выглядел бледнее мертвеца, из него будто высосали все чувства и оставили лишь опустошенную оболочку, за которой он пытался скрыть свою боль. Всё своё время тот посвящал нескончаемым вылазкам поискового отряда дивизии «Альба». Мужчина не мог закрыть глаза, в голове тут же всплывало детское лицо племянницы, испачканное кровью её родителей, а в ушах пронзительный крик ребёнка. Ваттье обещал себе, что никогда не позволит подобному повториться. Словно брошенный пёс, он пытался взять след, но пятые сутки топтался на месте. Пожалуй, тяжелее всего приходилось генералу Воорхису, кто последним видел пропавшую женщину. До сих пор он не мог выбросить из головы взгляд карих глаз, каким она смотрела в сгущающийся на полях дурманящий разум туман. Знала ли Селлеста тех, кто причастен к нападению? Знали ли они о присутствии императора, и, если нет, то кто должен был стать жертвой? Морвран не верил в её смерть, он считал это невозможным, свой собственный конец был для него очевидным, но де Ридо… эта прыткая женщина не могла умереть от пылинок фисштеха. Воорхис по несколько раз прокручивал в голове события того дня, но не мог понять, куда и, главное, как пропала имперская советница. — [Ваттье… Ты выяснил хотя бы что-нибудь?] — теряющий терпение вар Эмрейс старался сдерживаться при "дядюшке" Эиддон. — [Ничего определенного, ваша светлость], — мужчина отвечал, не задумываясь, даже не глядя на императора. — [Важна любая деталь], — Эмгыр был готов выпустить пар на ком угодно, будь то невинные жители Велена или Новиграда; земля скоро содрогнётся. — [Говори]. — [Есть лишь рациональное, но не подтверждённое предположение…] — начал де Ридо и, дождавшись кивка Белого Пламени, наконец, продолжил. — [Как вы знаете, бомбы были щедро начинены "белой смертью". Новиград хоть город и небольшой, но только здесь можно найти до сотни различных сортов этого наркотика. Надышавшиеся им стражники указывают на производство этой партии неким Карлом Варезе, более известным как Тесак. Ранее он входил в состав преступного объединения банд Новиграда, однако его труп лишь недавно сняли с костра на рыночной площади…] — [К чему ты клонишь?] — император нетерпеливо поднялся с места, подходя к шпиону ближе. Ваттье продолжил: — [В настоящий момент жив лидер одной лишь банды…] — [Франциск Бедлам…] — стоящий неподалёку генерал Воорхис дернулся, произнеся очевидную догадку. — [Селлеста говорила о нём со мной! Она, кажется, ждала от него неприятностей]. Произнесенное вслух имя советницы покоробило каждого из присутствующих, Морвран растерянно прикрыл рот. С минуту молчания под тяжелым взглядом Эмгыра виконт заговорил вновь: — [Верно… Теперь каждая из сетей принадлежит ему, и он призывает считаться с его властью. Но… что она сказала о нём?] — [Ничего, она только расспрашивала о произошедшем в Новиграде, пока сама была в Боклере], — в последний раз отозвался генерал. — [Рано или поздно, но мы доберемся и до преступников], — его перебил приказной тон вар Эмрейса, сомкнувшего руки за спиной. — [Если есть вероятность его причастности, ты обязан это проверить, Ваттье… А ты, генерал, займись зачисткой города. Чтоб ни одного бедняка не было на улицах Новиграда…] Раздав указания, Эмгыр махнул рукой и выгнал мужчин из комнаты. Они не могли ему противиться. Он же не позволял им опускать руки, как то не позволяла ему советница. Не хотелось верить в то, что строимое им государство сейчас рушилось из-за смерти одной женщины, которая за ничтожное количество времени перевернула понятие риска и равновесия государственности у нильфгаардского императора. Неопытная девчонка, в первую же встречу оскорбившая вар Эмрейса своей дерзостью, сейчас не выходила из его мыслей. Он обязан был её найти. — [Месть… любой ценой], — шумно выдохнул Эмгыр.