A Thing of Beauty

      Ноги Акса в тяжеленных панковских ботинках с металлическими блестящими носами покоятся на низком столе, заваленном всякой всячиной – тут тебе и документы, и остатки какой-то жрачки, и сигареты, и пепельницы, и детали от электроники, и инструменты, и журналы, – краями ребристых подошв прямиком на видавшем виды планшете.       Протискиваясь мимо соло, Сильверхенд небрежно толкает того коленом в бедро так, что ноги парня срываются с опоры, и обутые ступни со стуком опускаются на пол.       Пальцы Акса соскальзывают с ладов, струны резко и рвано дребезжат, размеренная мелодия замирает. Тот поднимает взгляд ярких, синих, в красных прожилках после вчерашнего загула опухших глаз на рокера и ухмыляется широко, во все тридцать два – на щеках появляются ямочки, придающие ему вид озорной, веселый и обманчиво безобидный. Двухметровый, татуированный с головы до ног похмельный Купидон, блять. Восторг и загляденье.       - Че, настроение с утреца - говно? Понимаю, – наблюдая за тем, как Джонни вытирает о футболку следы фигурных протекторов с планшета и устраивается на спинке дивана, наемник возвращается к терзанию гитары. – В холодильнике пиво есть.       - Нахуй пиво. Поставимся неофеном, позовем телок и в Найт-Сити отчалим всем веселым табором, - саркастично язвит рокербой, оживляя экран, и пытается сосредоточиться на мелких строчках накладных и маршрутных листов. Информация в мозг загружается с трудом – похмелье и три часа сна продуктивности не способствуют. И вот как раз только нажраться заново ему и не хватало. Праздники закончились, начались суровые, сука, будни. Как бы башка ни трещала, но дел сегодня вал, а к вечеру им отчаливать в сторону блядского корпо-рассадника имени Ричарда Найта. И перед отъездом все надо успеть. – Отрубишься по дороге – выкину на обочину. Будешь добираться со Стилетами.       Отсек, служащий им базой на складах, тесный, прокуренный, потолок весь в никотиновых разводах. Походит на гранж-притон, в который со свалки приволокли старую мебель, собрав кое-как. Когда в помещение пролезает еще и Кюри, разом занимая как будто четверть пространства, становится битком.       - Понял. Принял. Трепещу, - кивает соло, одним глотком допивая открытую бутылку мексиканского пойла. Бестия Акса ценит. Вероятно, потому, что тот ебанут сверх меры, но в работе приказы понимает и выполняет четко… если вспомнит о них. Есть у Сильверхенда вполне себе оформившееся подозрение, что королева фиксеров сосватала ему в команду именно этого наемника вовсе неспроста. Видать, решила, что рокер будет меньше выебываться и говниться, если рядом с ним будет отвязный и опасный чумба, любящий отличный старый рок, бухло, телок и свободу. Братец, блять, по разуму. Признаться, так Джонни до пизды: с текилой, бабами и музыкой он прекрасно справлялся всегда и сам, вторые пилоты ему ни к чему, его личной ебанутостью можно положить целый взвод. А вот профессионализм и решительный дикий нрав Акса ему, так уж и быть, пожалуй, по душе. Не раз и не два соло оказывался уже более чем полезным в критических ситуациях. Не ссыкло, в бою надежен. Хорошим показателем выглядит и то, что безрассудность и безбашенность не обнулили его к почти тридцатнику. Для того, чтобы дожить до такого возраста в реалиях Найт-Сити, нужно, несомненно, иметь талант. – Во сколько дельтуем?       - Закончу с Кюри и махнем к Дэду. В четыре вступаем в конвой на западном выезде, - легко и ловко Джонни ловит брошенную наемницей разноцветную упаковку с какой-то снедью и, даже не одарив предварительным взглядом, вскрывает пакет и впивается зубами в синтетическое нечто. Смотреть на содержимое или вчитываться в название жрачки нет никакого смысла: все это одна и та же синтодрянь. И каждый раз Сильверхенд из чистого азарта развлекается пизданутой лотереей – какой ароматизатор и усилитель вкуса попадется на этот раз? Удастся ли определить сходу, что именно надеялся изваять производитель? В целом, ему совершенно насрать, – он в еде ничуть не привередлив, жрет практически все. Пища – не более чем топливо для организма. Белок из насекомых, клейковина из синтопшеницы, соя – ему параллельно. Ничто не может быть хуже армейских пайков по вкусу. – Завязывай насиловать инструмент, он ничем не заслужил этого пиздеца. Как и наши уши. Лучше отволоки контейнеры с маркировкой Арасаки из отсека Н6 в гараж. Отнесись к ним так, словно в них твои собственные яйца. Груз еще нежнее.       В ящиках финальный штрих для сучьей лаборатории – инженерные боты ебаной Арасаки, новейшие драгоценные модели. Значительную часть оборудования из планов удалось заместить аналогами или изготовить на заказ, но тут ссыкливый и истеричный гандон Хелльман уперся насмерть – подавай ему только оригиналы, исключительно на родном софте, да еще и пропатченном последними обновами. Даже голос осмелился повысить – так, что желание въебать ублюдку, заварившему все это дерьмище, прямехонько промеж линз очечей возросло просто неимоверно, настолько, что Сильверхенду пришлось привычно вцепиться пальцами левой руки в предплечье правой, чтобы прийти в себя, напомнить, ради чего он терпит капризы арасакского опездола, заставить себя сдержаться, потому что хрен его знает, что он там наизобретает, если разбить ему таблище в кашу. А Хелльман еще и чистенькими потными лапками развел – дескать, иначе он пас, и хуй тебе, Джонни, а не биочип. Сука.       Чаще всего перед сном, когда Сильверхенд закрывает глаза, он видит, как его пальцы гладят лицо Ви, проводят по линиям оптических имплантов, как он склоняется и касается губами влажного коротко выбритого виска пацана. Заканчиваются эти воспоминания, само собой, чаще всего дрочкой. Но иногда для разнообразия перед сном рокер развлекается мыслями о том, что он сделает с Хелльманом после того, как тот станет не нужен. И Джонни солгал бы сам себе, если бы сказал, что эти мысли его не греют. Временами ему кажется, что на эти картины он бы тоже неплохо так вздрочнул.       Чтобы окружными путями достать пизданутое творение сумрачного японского гения, Сильверхенду пришлось выложить столько эдди и до такой степени подпортить себе печень в поисках нужных людей, что теперь его мучает по утрам блядская изжога, а по приезде в город, судя по всему, придется продать из гаража Ви отремонтированный Rayfield и добытый в гонках Cthulhu. И если за понтовый модный Caliburn Джонни особо не парится – цель важнее, а пацан как-нибудь переживет, то по поводу Cthulhu есть не то чтобы прямо сильное, не то чтобы прямо сомнение, но… Quadra Type-66 – любимый модельный ряд Ви.       После атаки на башню, ясен хуй, чертова арасачья служба безопасности загребла Javelina в свои грязные лапы. Это они с пацаном лажанули, конечно, по крупному, не отправив машину по автонавигации куда-нибудь в переулки, а бросив гордо стоять прямо перед главным входом в корпоратское гнездо… Но до того ли им обоим было, когда Ви умирал с каждым шагом буквально на глазах, а впереди их ждала самоубийственная атака на цитадель зла, полную спецназа?       Cthulhu остается последней моделью Quadra Type-66 в гараже пацана. И Джонни, конечно же, продаст тачку, потому что, ну серьезно, какие, блять, могут быть, вопросы привязанности к вещам, когда речь идет о жизни и смерти? Но, - и его самого удивляет этот факт, - необходимость распрощаться с обожаемой машиной Ви вызывает у Джонни нелогичное глухое раздражение.       Отложив гитару в сторону, наемник потягивается всем телом, хрустя суставами, выразительно и аккуратно поправляет яйца в штанах, зевая во всю пасть, и, подхватив со стола тяжелый револьвер и сунув его в кобуру, поднимается с продавленного дивана. Наступившая в отсеке тишина благотворно отзывается в пульсирующей болью башке рокера. Не то чтобы соло так уж плох в музыке, но игра его ни на гран не талантлива. Таких гитаристов Сильверхенд на своем веку повидал пачками – отлично могут развлечь компанию на пьянке знакомыми мелодиями, но нет в них ни тяги к импровизации, ни легкости стиля, ни особенности, ни души. А главное – им нечего сказать, в них нет тех боли и ярости, которые рвутся быть услышанными через струны. Вот и получается одно выстраданное умение. Ремесло, не призвание.       - Тут кот, - пораженно рапортует Акс, глядя себе под ноги, когда дверь отсека перед ним с тихим шипением отъезжает в сторону. Уличный боец снизу вверх, нагло и не мигая, смотрит на соло, явно намекая на то, что бугаю стоило бы посторониться с дороги. На кошачьем лице – бесконечное терпение и снисходительность, которых хватило бы на небольшой отряд чиновников или на пару особенно охуевших корпоратов.       - Хоть этот в зоологии немного шарит. Не весь мир обречен, - удовлетворенно кивнув, ухмыляется рокербой, утирая крошки с отросшей жесткой щетины тыльной стороной ладони. – Ну не кит же, блять. Какие проблемы? Не ссы – ебало не откусит, если не будешь доебывать.       - Пиздатый. Где нашел? – опустившись на корточки, Акс неуклюже гладит треугольную голову. Взгляд, которым Самурай одаривает соло, мог бы прожечь в ком-то помягче и понежнее дыру размером с Техас, а то и прикончить на месте. Изумление человечьими наглостью и панибратством в желтых глазищах рисуются невообразимые. Так, будто в дверном проеме никого и нет, кот лениво и медленно проходит в отсек, грациозно запрыгивает на диван, а вторым прыжком приземляется на колено Джонни, который загодя отклоняется назад, как давно привыкший к таким фокусам дрессировщик. – Фига себе…       - Не искал, - откусывая новую порцию оказавшейся роллом с аналогом сливочного соуса дряни, отвечает Сильверхенд короткой, невнятно звучащей фразой. Самурай смотрит ему в рот, и Джонни, не чинясь, выплевывает мелкий кусок синтомяса на ладонь и протягивает бойцу. Тот нюхает тщательно, кривит в отвращении рожу, отворачивается так, словно рокер ему буквально в душу нагадил, и устраивается удобнее, надежнее, запускает когти в тонкую кожу штанов, опасно балансируя на узком колене Сильверхенда. Тот хмыкает и кивает, жуя, полностью поддерживая охуевшую животину в неутешительном вердикте. – Вот нихуя не удивлен.       - Если все наконец-то наигрались с котиком, - насмешливо цедит Кюри, ероша свой короткий яркий синий ирокез, и откидывается, разваливаясь с комфортом, на спинку кресла, которое жалобно поскрипывает под ее габаритами, - то, может быть, займемся делами? Или вы, долбоебы, до вечера прохлаждаться собрались?       Кем только Джонни не был: солдатом, дезертиром, бродягой, соло, музыкантом, революционером, кочевником, террористом, подопытным кроликом… Так что в новом амплуа нет ничего сверхсложного. Теперь он контрабандист – делов-то. И администратор научно-инженерной группы. Уржаться можно. В какой-то момент он даже подзаебался гадать, кем еще может оказаться на жизненном пути. Проще принимать все как есть.       Процесс восторга у него не вызывает, но глубокое удовлетворение – это да, потому что вся эта суета ведет его к главной цели, а ради нее он, блять, готов хоть крестиком вышивать, хоть торговать с лотка на рынке Кабуки паленой электроникой с полной самоотдачей. Если это приблизит Сильверхенда к тому, чтобы вернуть Ви.       Шороху в Стейтлайне он успел за эти месяцы навести – любо-дорого поглядеть. Четверть нужных людей ему приятели, еще четверть, так уж получается неизбежно, когда налаживаешь дела, - враги. Еще половина не охвачена, так как их интересы не пересекаются с интересами Сильверхенда. У него есть связи в таможне, на складах, среди траккеров, в касте посредников знакомцев тоже полно, найдутся нужные корыстные гандоны и в рядах легавых. Нет ни одного бара, ни одного притона, зайдя в который он не услышал бы, сука, приветственного возгласа. И теперь всю эту пиздобратию необходимо припомнить и слить в виде базы Кюри, не забыв отметить нюансы, чтобы она смогла рулить процессами в его отсутствие. Объяснить, с кем держать ухо востро, делить всю инфу на два; с кем можно работать, доверившись честному слову; с кем лучше не бухать, чтобы не проснуться поутру в багажнике в пустошах, а с кем – наоборот необходимо, чтобы не обидеть и не проснуться поутру в багажнике в пустошах.       И пока он, зажав прикуренную сигарету в зубах, безо всякого стеснения переодевается в свежее, натягивая чистые штаны, а следом и футболку, а попутно надиктовывает наемнице контакты, та споро делает пометки в своем планшете, для вида кряхтя и часто меняя позу, словно от крайнего умственного напряжения. Да только Джонни прекрасно знает, что весь этот ее язык тела – изящно заготовленная для идиотов показуха. Почти любой привык видеть в Животных тупых качков, напиханных по самые брови химией для набора массы, – что ж, в основном именно такими они и являются, что играет наемнице на руку. Однако Кюри в плане интеллекта тому же Аксу даст сто очков вперед. Может быть, она не так изящна в общении и вряд ли без ремарок рокера смогла бы наладить весь этот сложный механизм взаимодействия, но вот поддерживать его в пашущем состоянии, Сильверхенд уверен, она сможет просто отлично.       Таланты ее он оценил достаточно скоро после начала их сотрудничества. Не прошло и пары месяцев их совместной работы, как он с радостью осознал, что на Кюри вполне можно сбросить почти все организационные моменты.       Так его группа постепенно и приобретала свой функциональный вид: Джонни в качестве специалиста, блять, широкого профиля – и договориться, и пострелять, и пиздюлей при необходимости ввалить, и разрулить, и указания раздать; наемница, управляющая перевозками, бумагами и хранением; Акс – как смертельно опасный напарник Сильверхенда по боевому тандему; D3ADbot – чтоб его, брюзгливого и охуевшего гения-раннера, черти драли в жопу раскаленными дилдаками, - для сетевой поддержки.       Да и включив в эту схему Альдекальдо, надо сказать, он ни черта не прогадал. Теперь, вместо того, чтобы нанимать стороннюю группу кочевников для перевозок, он сотрудничает с семьей Сола, что куда как надежнее.       А надо всей этой пестрой компанией - Бестия в качестве заказчика и основного координатора действий, с ее связями на пограничной таможне, обеспечивающая беспроблемный проезд за стену из обоих направлений. Вот уж где коррупция поставлена на широчайшую ногу, так это в рядах доблестных госслужащих. Круглая сумма, уплаченная вовремя и нужному чумбе, гарантирует беспрепятственное продвижение через этот, казалось бы, непреодолимый барьер с поразительной легкостью и практически любым грузом. Главное – не перепутать нужные смены. И тщательно заготовить правдоподобные сопровождающие документы. А дальше – хоть трава не расти, даже если в грузовике у тебя груз каучуковых полых хуев, набитых блестяшками по самые резиновые яйца, а по документам – синтобананы. Всем будет исключительно похеру. Впрочем, это уж как водится.       - Будь славной девочкой, не мешай водку с коньяком, предохраняйся, вовремя обновляй софт и не геройствуй, - приладив на бедро кобуру, Сильверхенд одним заученным автоматическим движением проверяет патрон в патроннике, сует в нее Малориан и накидывает реплику самурайки, подаренную Бестией Ви. Бронированная кожа приятной и привычной тяжестью ложится на плечи. Манжеты уже слегка протерлись, а на груди справа у ключицы еле заметны следы от пуль, кое-как залатанные жидкой синтокожей. – Если запахнет жареным, не дожидайся, пока тебя засунут в багажник. Звони сразу. Еще какое-то время буду на связи. Но в твоих интересах разобраться шустрее, потому что потом могу пропасть с радаров. И не выебывайся с Бестией, не вздумай брать с меня пример. Тебе она не по зубам.       В ответ на адресованный ему решительный фак Джонни только криво ухмыляется, охлопывая карманы, проверяя, не забыл ли сигареты и зажигалку.       Темноту узкого гаражного отсека разгоняет лишь одна-единственная неоновая мигающая лампа. В голубоватом мертвенном свете взмывает тучей вездесущая пыль, оседая на хромированных поверхностях двух блестящих контейнеров, украшенных фирменным шрифтом Арасаки, когда Сильверхенд сдергивает с Porsche 911 брезентовое покрытие. Сверкают серебристой краской бока, прорезаемые красными полосами, четко впивается в оптику словно катаной рассеченная горизонтально надвое надпись «SAMURAI» на багажнике. За почти семь месяцев поршик – идиотское и какое-то ласково-пренебрежительное, блять, словечко привязалось к Джонни с подачи Ви – выбегал на непродолжительные прогулки всего раза четыре, исключительно чтоб не застоялся. По Стейтлайну же они обычно передвигаются на колесах Кюри или Акса.       От души отчихавшись, а теперь откашливаясь и отфыркиваясь от мелкой пыли, проникающей в нос и легкие, наемник заинтересованно и благоговейно обходит тачку кругом, изучая скалящуюся пылающую маску демона лого группы на подголовнике сидения водителя, рассматривая аэрографию на дверце, копирующую татуировку на предплечье Джонни. Даже бросает косой взгляд на правую руку рокербоя, сравнивая рисунок – закатанный рукав самурайки не скрывает чернил.       Акс всерьез тащится по старому доброму року, особенно – по музыке SAMURAI, так что Сильверхенд, снисходительно усмехаясь, но попутно сдерживая сто двадцать восемь ядовитых подъебок, с трудом прощает тому интерес и зависание, позволяет пялиться от души дальше, а сам открывает заднюю дверь. На миг его обдает спертым воздухом салона, все еще неуловимо пахнущим Ви: легкий запах ненавязчивого простого парфюма, синтокофе, почти незаметные нотки пота, табака и оружейной смазки. Сердце, как и всегда, когда он окунается в эти с каждым разом все более призрачные запахи, против воли пропускает удар, спотыкается, ухает куда-то гораздо ниже, чем ему положено анатомически находиться. С трудом рокербой сглатывает и вдыхает глубже, на секунду опускает веки, забивая в подкорку остатки ароматов, это жалкое эхо памяти. Он закидывает свою сумку на пол и грузит защитные контейнеры с хрупкими ботами на заднее сидение, надежно закрепляя коробки нейлоновыми ремнями.       - Могу повести, - предложение звучит настолько нарочито легко и безразлично, что голос наемника аж звенит от прилагаемых усилий. Взгляд ярких синих глаз исподлобья пытливый, сверкающий, настороженный. Достаточно зная рокера, Акс осторожничает, готовит оборону.       Молча, заталкивая хохот поглубже в глотку и стараясь удержать губы сжатыми в тонкую линию, Джонни приглашающе распахивает водительскую дверцу.       Невообразимо, абсолютно невероятно, но соло ведется на его издевательский жест, принимает его за чистую монету. Сильверхенд еще только набирает воздуха в грудь для следующей фразы, а Акс, улыбаясь широко и радостно, что твой дошкольник, получивший нежданно-негаданно одним разом и мороженое, и поездку на любимом аттракционе, ухватившись крепкой ладонью за крышу Porsche 911, готовится нырнуть в салон на водительское сидение. Татуированные пальцы правой руки уже упираются в обивку кресла, а соло намеревается уютно пристроить там свою задницу.       - За руль моей тачки садятся исключительно мои сучки, – скалится Джонни и призывно кивает головой, указывая на салон, все еще галантно придерживая дверцу распахнутой, словно готовясь вот-вот хищно и решительно захлопнуть ее за Аксом. – Так что рассчитывай свои силы, малыш, чтобы они остались на расплату под конец пути.       Замерев на полпути в напряженной неестественной позе, наемник переводит охуевший взор на безмятежно-радостного Джонни. В голубых глазах плещутся непонимание и недоверие. Глядя в эти широко распахнутые стеклянные зенки, категорически невозможно устоять и не продолжить, так что рокербой щерится еще шире, добавляя в выражение искрящей пошлости, и вновь кивает поощряюще.       Сдувает с места Акса настолько моментально и неуловимо, что Сильверхенд, удивленно выгибая над авиаторами одну бровь, впадает в сомнение - возможно ли стартануть нормальному человеку из такой вот согнутой кривой позы? Но соло смог. Брависсимо. Причем поразительно быстро. Любые судьи за такой вот впечатляющий пируэт выдали бы ему не менее 9,8 балла каждый, а публика отбила бы себе ладони, потонув в овациях.       - Да ну нахуй?.. – стоит подъебнуть Акса на тему, касающуюся его мужественности, как тот сразу топорщится всеми иглами, хмурится и уходит в глухую оборону. Но, блять, серьезно, именно эта реакция раззадоривает рокера неимоверно, заставляя раз за разом дергать татуированного нежного тигра прямиком за оскорбленно распушившиеся усы. Да кто бы, сука, утерпел? Голос наемника иногда даже повышается на октаву, звучит неуверенно. – Ты охуел?       - Ты меня спрашиваешь или утверждаешь? – склонив голову к плечу, нагло интересуется Джонни, но видит перед собой вовсе не краснеющее от возмущения лицо Акса, а вечно кривящуюся на одну сторону ухмылку своего пацана. Вот уж кто умел отвечать на подъебы отлично – кайф и загляденье. Одно удовольствие было с Ви пикироваться. И он уж точно не реагировал серьезным до коликов еблом на шутки уровня пятиклассников из разряда «твоя мамка сосет хуи». - Не готов платить – не тяни лапы.       Хмыкнув напоследок, рокербой ныряет на водительское сидение и уже оттуда нетерпеливым жестом машет наемнику на переднее пассажирское.       Пока Акс неспешно ворочает тяжелыми мыслями в квадратной башке, прикидывая, шутит Джонни или принципы его серьезны и нерушимы, и все же решается по итогу забраться в салон тачки, видимо, посчитав ситуацию при любом варианте безопасной, если он не будет покушаться на место за рулем, Сильверхенд выводит на оптику интерфейс сообщений и отбивает Бестии полный огня текст, который, как он надеется, доставит ей хотя бы пару веселых, ярких, нервных и радостных минут: "Возвращаюсь завтра тчк Везу охуенную кофточку подарок тчк Готовь фуршет оркестр тчк Подробности встрече". Жаль, что ввергнуть ее в более длительный ахуй ему не удастся. Бестия изначально была в курсе, что когда-то он закончит схему в Стейтлайне и передаст налаженный процесс преемнику. Что же, остается разве что поразить ее внезапностью этого момента. Хотя бы по поводу презента он не спиздел. В багажнике, и правда, лежит высококлассный, легкий, как раз по ее размеру бронежилет, изготовленный по самым свежим технологиям, модель, еще не выброшенная на рынок – почти невесомый, бесшовный. В самый раз для королевы фиксеров. Правда, ему бы и в голову не пришло приволочь ей что-то, если бы он банально не наткнулся взглядом на этот обвес на очередной встрече с поставщиками. Удачно получилось.       - Все им мало, ебаным кровососам, - прерывает задумчивость рокера соло, отмолчавшись с добрый десяток минут после того, как они покинули склады и выдвинулись на южные окраины. Видать, все это время переваривал подъебы, тщась отделить зерна от плевел. В голосе его - почти не сдерживаемый праведный запал и брезгливое отвращение, как и всегда, когда речь заходит про корпы. Бросив искоса короткий взгляд на Акса, Джонни пытается вернуться в реальность и осознать, что зацепило наемника на этот раз. Поблескивая глазами, тот резким кивком указывает куда-то на приборную панель. – Этот день не траурным, а праздничным надо было сделать, сука. Пиздец.       По радио вещают об очередной трагичной годовщине подрыва Арасака-Тауэр. Прошлая выпала как раз примерно на время, когда Ви запихнул в свою бедовую башку биочип с конструктом рокербоя. Сильверхенд и сейчас помнит, как слышал совершенно аналогичные спичи по радио в салоне тачки пацана, когда они еще были чужими, когда смотрели друг на друга настороженно. Когда были врагами. Другой была только цифра. Тогда – 54, сейчас – 55. Ебануться, прошел уже целый блядский год.       - Да ну? С размахом отмечать ежегодно гибель почти четверти ляма народа – охуенная идея, скажу тебе. Покутили бы на славу, - фыркает рокер, чувствуя, как глухая ярость прокатывается по глотке, спускается к солнечному сплетению и разливается там обжигающим океаном. Во рту пересыхает, появляется привкус горечи и сажи, а язык становится шершавым. Сколько бы там ни было пострадавших, все они тяжеленным грузом на его совести, вечно стоят молчаливо и недвижимо за его спиной. Виновные и невиновные. Оправданные жертвы во имя светлого блядского будущего, которое так и не наступило. – Можно было бы еще и пляски в крематории закатывать. Рейв с вечера и до утра. До упаду.       - Ну а что нас ждало в противном случае, а? То же рабство! Да лучше уж свободным было сдохнуть в 2023! Блять, уж кто-кто, а ты, Джонни, прекрасно понимаешь, о чем я. Эти гандоны не нажрутся досыта никогда. Вместо людей у них перед глазами мелькают только ебучие эдди. Они отбирают всё, до чего могут дотянуться их грязные загребущие лапы: землю, бизнес, дома, здоровье, жизни. Загоняют людей в безвыходное унизительное положение. Они, сука, паразитируют на нас. И только подумай поднять голову или воспротивиться! Сначала армия их блядских чистеньких юристов обдерёт тебя до нитки, а потом они как мусор выбросят тебя и твоих родных на улицу в самое дерьмо с непомерным долгом. Им срать на нас, они людей пачками уничтожают, это грёбаный геноцид, и этому аду надо положить конец! – заводится Акс, заглядывая ему в лицо. Взгляд синих глаз болезненный, яростный, горящий. Джонни исподлобья упрямо пялится на серое дорожное полотно, стелящееся перед капотом, все свои силы отдавая тому, чтобы не вписаться в обреченный стать ядерным пиздецом спор. Модифицированные пальцы сжимаются до хруста на руле. В салоне орет RezoDrone, призывая восстать, сопротивляться, нести хаос и разрушение. Спасибо, блять. – Я видел, как люди свои лёгкие схаркивают от радиации со свалки Петрохема, и что? Кому есть дело? Если человек живет только мечтой пустить себе пулю в голову, и больше ни к чему уже не готов, так пускай хоть подохнет за правое, блять, дело! Любому, кто не прячет голову в песок, ясно: ты сделал то, что был должен. Других вариантов не было. Оно того, сука, стоило. Ты умудрился выпереть Арасаку из страны почти на полвека. Ты показал всем, что бороться можно и нужно. Ты закончил их ебучую, никому, кроме них самих не нужную войну! Да, это было радикально. Да, страшно. Но только так и можно донести до этих сучар хоть что-то!       - Ты думаешь? – голос перехватывает, слова вырываются глухим сипом, когда рокербой коротко дергает плечом, а после усмехается страшно, криво. Сорок лет без монополии Арасаки на рынке штатов. Завершенная Четвертая корпоративная. Жуткая цена, уплаченная за это. И вот башня на своем месте. Арасака снова главенствует в регионе. А погибших никто точно не вернет. Он знал, что эта встряска необходима. Он принимал на себя эту вину и ответственность, или так ему казалось полвека назад. Как легко было это делать, когда в голове его маячили цифры и цель, а вовсе не лица! Если отметать от себя мысли, что он пламенными речами вел в атаку на полицейские и корпоратские кордоны таких искренне пылающих идеями свободы и справедливости простых пацанов, как Ви, как Акс. Почти безоружных по сравнению с теми упакованными по самые брови монстрами, что стояли мощными рядами по другую сторону. Десяток разорванных пулями мальчишек там, группа подорванных гранатами тут… Кто считает жертвы на пути к великой цели? Кто вообще может считать их и не сойти с ума? Блять! Он бросает тачку на обгон плетущегося перед ними Арчера, увеличивает скорость. – Может быть, стоило прикинуть тщательнее, поискать еще варианты.       - А то ты не искал? Ты же, блять, Джонни Сильверхенд! Песни, манифесты, речи, саботаж, нападения на конвои... Кто сделал для борьбы с корпами больше, чем ты? Подрыв башни был вполне логичным итогом. И ведь подействовало же! И кто еще может уничтожить, добить наконец-то ублюдков, если не ты? – о да, Акс знает, кем на самом деле Сильверхенд является, несмотря на то, как выглядит. Джонни от соло этого и не скрывал. Мало того, тот в курсе и в чьем теле рокер находится. Было бы странно, если бы Акс не видел ни разу самого известного наемника Найт-Сити, ставшего легендой после самоубийственного похода на ебаную Арасаку. Сильверхенд не в курсе, как там соло для себя раскладывает и объясняет эту пизданутую ситуацию, да ему и откровенно поебать. – Ты знаешь, что они до сих пор ищут тебя по всему Найт-Сити? Я уж не знаю, тебя самого или… Ви, но их ебаные патрули и сейчас прочесывают город, пытаясь тебя выцепить. Подкупают, допрашивают, выясняют. Они тебя в покое не оставят. Да они, я уверен, в блядском ужасе!       - Проблема куда глубже. И ты совсем тупица, если не видишь этого, - хрипло и зло рявкает рокербой, всё же срываясь за Аксом в штопор. Ебучие ублюдки могут приходить за ним в любой момент, он славно и от души угостит их бронебойным пятидесятым из верного Малориана. И лучше раньше, чем позже. Потому что позже они могут ему помешать, и тогда придется защищать уже не только себя. Бешенство накрывает Сильверхенда плотно, колюче, и он словно со стороны понимает, что ярится так от того, что видит в Аксе себя. Считает его кое в чем очень даже правым. Да только вот отнюдь не во всем. Кое-что можно осознать, только совершив страшное и приняв на себя полную ответственность. – Арасака отброшена в развитии на несколько лет назад после моего третьего к ним визита. Их присутствие в Найт-Сити ослаблено. Многое это, блять, поменяло?! Ты видишь, чтобы подняла голову справедливость? Кто-то перестал голодать? Пиджаки перестали вгонять работяг в рабство, скручивать с них импланты при увольнении, отбирать землю у людей, выгонять их из домов? Кто-то получил большую свободу, кроме прочих ебучих корп?!       - Лучше делать что-то, чем не делать нихуя! Цель оправдывает средства, – роняет уверенно и горько Акс, глядя на Джонни неверяще, с болью. – Ты сам так всегда говорил!       - Спорный постулат спорного человека, – стараясь унять душащую его злость, рокербой улыбается ядовито, холодно, а после вырубает радио и вытягивает на ощупь сигарету. Прикуривает, все так же до рези в глазах впиваясь взглядом в дорожное полотно, в горизонт, на горящие впереди габаритками машины. Но не в искаженное горем и отчаянием лицо Акса. Тот сейчас в полном раздрае. Ни степенности, ни размеренности. Растрепанность, страх и полная беспомощность, прочувствованная и вымученная, личная. И Джонни понимает его ужас и безысходность. Эта бездна, в которой тонет Акс, знакома ему прекрасно. – Когда-нибудь ты поймешь сам. А теперь заткнись уже наконец-то, блять, пока не выкинул тебя на полном ходу. Заебал.       Коротко дернув уголком губ, Акс с усилием трет ладонями лицо и, покачав головой, наконец-то затихает и замирает, отворачивается, хотя Сильверхенд буквально кожей чувствует, как того разрывает от мыслей, безнадеги и пламенного желания священного возмездия.       Если бы все было так просто, как казалось Джонни полвека назад…       Остаток пути проходит в молчании и тишине.       D3ADbot обретается в подвале под знатным шумным притоном траккеров. И, пока наверху в баре творится бухое безумие, на два пролета ниже, в отлично оборудованном по последнему слову техники холодном помещении, гениальный паренек всего-то двадцати одного года от роду творит ебаную магию. Он, несомненно, гений, в этом Сильверхенд уверен. Но ебанут как выводок молодых мартовских зайцев, что для нетраннеров закономерно, дай бог, чтобы через одного. А еще нагл и нелюдим до судорог. Общаться с ним, раз за разом перебарывая желание врезать по узкой бледной роже, – отдельная мука.       О том, что парнишка ненавидит свое погоняло, и по нику к нему можно обращаться только в сети, рокер знал еще от порекомендовавшего ему раннера приятеля. Вундеркинд ты или нет, но уж коли ты из молодых да ранних и начал свою карьеру в тринадцать, когда максимум твоей фантазии дотягивает до кажущегося охуенно внушающим «D3ADbot», то приходится смириться с тем, что знать тебя всю следующую вечность будут именно под этим долбоебичным именем.       Знакомство их не задалось с самой первой фразы. И настроиться какое-то время не могло напрочь, так как коса в их случае закономерно нашла на камень. Но, к чести Сильверхенда, стоило признать, что в своем первом приветствии он реально старался позаботиться о том, чтобы не раздраконить ебаната. Но, оказалось, что долбоебу не угодишь вот так вот запросто, без затей.       - Привет, Дэд, - памятуя о нелюбви парнишки к собственному нику, выкрутился из ситуации рокер.       - От мертвяка слышу, - ядовито выплюнул тощий ублюдок, явно просканировав Джонни.       И разговор особо не сложился, так как оба они явно испытывали друг к другу завуалированное отвращение. Так, перекинулись парой общих фраз сквозь зубы.       Но Джонни, мать его, Сильверхенд, рокер, который никогда не сдается, не так ли?       Поэтому он упорно появился на пороге ледяного подвала и на следующий день. На этот раз с незначительной работенкой на взлом базы данных мелкой корпы.       - Привет, Бот, - и рокербой спиздел бы, если бы сказал, что на этот раз сдержался от подъебы и искренне хотел не взбеленить раннера.       - Тебя отботоводить что ли, умник? – ответ, надо признать, был вполне заслуженным и ожидаемым.       Заказ тощее хуйло взяло, но с таким видом, будто за него получит не эдди, а говно без подарочной обертки.       На третью встречу Джонни пришел в отвратительном настроении, так как умудрился за ночь не проспать и часу.       - Пашок, привет, - а хули? Как еще прикажете обращаться к парнишке с русскими корнями, с предками, иммигрировавшими из Словении? По имени Павел, блять, Дэвис? Мистер Дэвис, быть может? Ну да, варианты рокербой для себя исчерпал и решил больше не напрягаться.       - Чё сказал?! – славно подорвало молодого гения на тряпки. Сильверхенда даже нежной волной удовлетворения омыло изнутри измученного бессонной ночью организма. - А вот за «Пашка» я тебе щас закажу принудительный вояж в Восточную Европу. В багажном отделении. Вернёшься Олегом, сука.       - Предчувствую хуйню, но должен спросить - почему Олегом, а не Иваном? – прикурив, Джонни нагло выдохнул дым, мерцающий в неверном красном свете многочисленных индикаторов.       - Потому что я Дэдбот, сука. Кем захочу, тем и вернешься, - самонадеянно выплюнул пиздюк. - Если вернёшься.       - А ну как тебе щас кибердеку разнесу пятидесятым калибром? – нарочито лениво стряхнул пепел на пол рокербой.       - А ну как я тебе щас мозг выжгу через твою ссанную жалкую дырявую защиту? – длинные тонкие пальцы сжались на опорах раннерского кресла яростно, до белизны, когда Дэд аж вперед подался, словно в глотку вцепиться целился.       - Окей, поговорим, - оглянувшись в поисках места, куда можно присесть, хмыкнул Сильверхенд.       - Окей, поговорим, - внезапно ровно согласился ебанат. - Только провода не трогай, сука. А то новые будешь покупать.       О сложном знакомстве и выстраданном каждым мигом сотрудничестве рокер, как ни странно, не жалеет ни разу. Мальчишка пизданут каждым нейроном своего мозга, невыносим и рождает желание вышибить ему мозги буквально ежеминутно, но он охуенно умен. Серьезно, гениален без преувеличений. А к ненормальности раннеров Джонни прекрасно притерпелся еще за время работы со Спайдер Мерфи. Хотя та по сравнению с Дэдом была просто эталоном психического здоровья.       Правил в общении с долбоебом много и все они одно другого шизофреничнее и неудобнее.       - Здорово, гений, - привычно приветствует парнишку рокербой, спускаясь в темное помещение. В царящем полумраке сложно рассмотреть даже носки собственных казаков. Пахнет озоном, охладителем и энергетиком. Надежная дверь моментально отсекает пьяный шум из бара наверху. Лишь размеренно попискивают различные датчики и тихие сигналы оповещения. И холодно как в склепе.       Правило раз: не курить.       - Здоровее видал, - огрызается на удивление беззлобно раннер, выдергивая из разъема в голове штекер. И добавляет ласково. – Че надо?       - Патчи для ботов. Достал? – тщательно перешагивая змеящиеся в темноте по полу провода, Сильверхенд прицельно доходит до единственного, помимо раннерского, кресла в подвале, намереваясь опуститься в него.       Правило два: не прикасаться к проводам и аппаратуре. Иначе придется покупать новые. Серьезно. Когда рокер умудрился промахнуться и наступить краем подошвы на соединительный кабель, в желанную обитель его без нового комплекта не пустили. Без шуток. Сучий ебанат.       - Я похож на свиные шкварки? – выплевывает мальчишка, сцапывая со стола банку лаймовой Хромантикоры и ополовинивая ее, кажется, одним жадным глотком. – Варианта два: или я сдох, или я все сделал. Выводы сам осилишь?       Правило три: не называть именами собственными или прозвищами, являющимися производными от ника. Никакими.       - Похож на что?.. – на секунду замирает и подвисает Джонни, выгибая бровь, а после морщится и машет рукой. – Не надо, блять, не объясняй. Национальный колорит, подозреваю.       Правило четыре: никакого отвлеченного пиздежа.       - Охуеть, какая прозорливость. Гони эдди, – иссушенный явно долгим пребыванием в сети и отсутствием нормальной еды Дэд одним махом допивает энергетик и утирает губы тыльной стороной предплечья. Банка со звонким металлическим стуком приземляется на пол в груду аналогичных разной степени древности. Джонни каждый раз охуевает, почему парень еще не обнулился от отравления химозой или не кончился от сердечного приступа. – Не смей садиться, там деки.       Правило пять: минимум вопросов.       - Неожиданно. Вовремя, - оставив надежду опустить задницу в кресло, коротким движением ладони рокербой отправляет нужную сумму на счет раннера, а после извлекает из кармана щепку и бросает ее парнишке. Тот ловко ухватывает ее в воздухе. – Это тебе презент на прощание. Ты ж любишь всякое старое говно.       Правило шесть: никаких сомнений в способностях долбоеба. Он тут царек и боженька.       - Времен первой Сети? – делает стойку ебанат, подслеповато разглядывая в темноте флешку, больше, кажется, даже определяет на ощупь, оглаживая пластик длинными чувственными пальцами, шарит, словно паучьими лапками, а после аж задыхается от восторга.       - Ты не истери раньше времени. В душе не ебу, что на ней, - ухмыляется Сильверхенд, наблюдая за этой противоестественной любовной пантомимой. Каждому свои извращения, а как же иначе. – Досталась по случаю. Решил, что ты будешь в восторге. Софт скинь.       - Чтоб ты понимал, примитив, - руки гения дрожат, подергиваются, подтягивая флешку явно по направлению к пустующему порту в башке – настолько ему не терпится, вероятно, сжечь себе мозг древним демоном, который вполне может и оказаться на щепке. – Кароч, можешь звонить в любое время, уговорил. Теперь иди, езжай, уебывай, куда ты там собирался. Контакты знаешь. Накопитель с софтом на столе. Красный.       Правило семь: когда тебе говорят уебывать – уебывай.       Аккуратно прокладывая обратный путь в отблескивающей алым темноте, рокер тщится вывести закономерность: ебанаты идут в раннеры или же раннеры становятся ебанатами? Это реально сложный вопрос.       Когда Porsche 911 тормозит на западном выезде из города у кочевничьего каравана, дождь припускает с новой силой. Желтовато-зеленоватые тучи затягивают небо плотным полотном, теснятся, сгущаются, наползают одна на другую. Наваливаются сумерки. Дорога от города бежит за горизонт прямая, и сегодня она на удивление пустынна. Траккеры предпочитают отчаливать утром, желательно в компании, группками. Днем уходят только кочевники, но их что-то не видать, если не считать их караван Альдекальдо с конвоем.       Капли разбиваются о лобовуху, шлепают звонко по капоту – обычно такие звуки нагоняют на рокера дремоту, но в данный момент, несмотря на всего три часа пьяного сна, он чувствует себя странно бодрым. В воздухе пахнет химозной влагой, и к этому запаху примешивается призрачный горький аромат океана.       За все эти семь месяцев Джонни ни разу не испытывал тяги вернуться в Найт-Сити, но сегодня его влечет на запад прицельно, магнитом. Тащит так, что по шкуре продирает дрожь предвкушения. Первый этап приготовлений почти окончен. Осталось совсем немного. Скоро крупный шаг будет завершен. И рокербоя трясет от нетерпения пихнуть Хелльману во влажные лапы ебучих инженерных ботов Арасаки.       Поразительно молчаливый и задумчивый после эмоционального взрыва Акс шуршит рядом, извивается, нацепляя бронежилет, проверяет боезапас. Отработав подготовку к дороге четко, успокаивается и закуривает, не глядя на Джонни. Пялится на заливаемые дождем Пустоши, уткнувшись лбом в прохладное стекло.       Ничего. Отойдет, как всегда и бывает. Его иногда накрывает.       Рокербой кивает кочевнице в головной тачке сопровождения, дает отмашку, и караван потихоньку трогается сквозь ливень.       Однообразные барханы, покрытые суровой живучей растительностью, мелькают мимо. Где-то на горизонте пока беззвучно сверкают молнии. Желтый свет фар поршика вылавливает из туманной серой хмари усыпанное песком потрескавшееся дорожное полотно.       Потянувшись, Сильверхенд включает негромко старый рок по радио. Сумрак сгущается все сильнее. Салон освещен лишь неяркими индикаторами с приборной панели и огоньком его сигареты.       Быть в дороге – всегда зашибись. Но могло бы быть еще охуеннее, если бы на пассажирском сидении рядом с ним был Ви. Не было ничего отличнее их поездок в Пустоши. Неважно, молчали ли они, впитывая картину горизонта, шутили, слушали музыку, пиздели о чем-то серьезном или неважном, трахались ли. Им подходил любой вариант.       Он скучает даже по наглому хмыканью пацана, которое раньше так его раздражало – столько в нем звучало глупости, упертости и самоуверенности. Столько упрямства, насмешки и иронии. Это быдлятское ядовитое «Хах» Ви предвещало обычно начало фееричного, яркого, сосредоточенного срача. Джонни так этого не хватает, что он бы позволил, пожалуй, пацану похмыкать с неделю свободно и без последствий, прежде чем начал бы его снова подъебывать.       Блять, как же он скучает.