A Thing of Beauty

      Это. Был. Джонни. Блять. Сильверхенд.       Ну охуеть теперь.       Тот самый, один из вокалистов и авторов заслушанной Ви до дыр группы SAMURAI.       Ну насколько наемник мог судить по роже, увековеченной на плаcтинке «We're all Puppets». Этот альбом лежал у него дома в М10 на полке. Глаза рокера на черно-белом снимке были скрыты за полосой, по которой шло название, но не узнать характерно вытянутую форму небритой рожи с жесткими узкими губами, хранящими иронично-презрительный изгиб, хищный прямой нос, упрямый подбородок, покрытый черной щетиной, спускающейся низко, до самой середины мощной длинной шеи, высокий лоб, припухшие скулы азиатского типа, глубокие носогубные складки и вьющиеся на концах темные длинные волосы было просто невозможно. Все эти черты безвариативно складывались в картину с одним-единственным толкованием. Уж слишком особенным и необычным было это знаменитое ебало.       Вернее, как Джонни Сильверхенд?       Джонни Сильверхенда знатно и качественно разметало по всему Найт-Сити устроенным им же в Арасака-Тауэр ядерным взрывом в две тысячи двадцать третьем, размазало ровным слоем по фонящим радиацией обломкам центра города. Вместе с полумиллионом жертв его теракта.       И только дебилы, мечтавшие о ебучем спасителе, который придет и так или иначе все сделает за них, могли задаваться сладострастным вопросом «Где же Джонни?». Любому адекватному человеку, далекому от веры в технонекромантов, единорогов с планеты Нибиру и рептилоидов с Альфа Центавры, было прекрасно известно местонахождение анархиста. Как и упоминал славный болтливый автомат Брендон в своей предсмертной шутке перед тем, как его пропатчили до последней, менее человекоподобной версии: рокербой после взрыва был буквально ВЕЗДЕ.       Но сделать это оглушительное открытие Ви смог, несмотря на свое нетерпение, только через пару дней после того, как сомнительный Сильверхенд снял с его глаз повязку. Двое суток зрение выебывалось как могло, шло туманом, двоилось и выкидывало на мутную картинку то неожиданные темные провалы, то яркие ослепительные блики. Из-под век потоком утомительно текли слезы, донимала мучительная резь, зачастую перераставшая в головную боль, моментально смываемую, как следы на песке волной, дозой слабого обезбола, впрыскивавшегося напрямую в вену через катетер. Мир виделся копошащимися и подергивающимися нечеткими образами, раздражая этим до одури.       А вот на третий день к вечеру в глазах совершенно внезапно, как по щелчку, прояснилось, и Ви узрел ЭТО: сучье чудо господне, невероятное, необъяснимое и фантастическое. Не втискивавшееся ни в какие рамки логики, разумных объяснений и здравого смысла.       Нихера не был незнакомец ни ковбоем, ни техасским рейнджером, а был он, судя по всему, типаДжонни какбыСильверхендом, недотеррористом и псевдосволочью.       И если раньше у наемника бултыхались в башке подозрения в том, кто именно из них наглухо пизданулся, – он или же длинноволосый мужик - то теперь все они отпали. С ума сошел именно он, Ви. Окончательно. Бесповоротно. Тронулся рассудком. Двинулся по славной дороге из желтого кирпича прямиком к населенному пункту с табличкой «Несусветная дикая ебанина». Без остановок и пересадок.       В острый, невообразимо приятный, почти оргазмический момент, пробравший до самых глубин, Ви ощутил, как на его пылающее сознание тотчас опустилось восхитительное морозное спокойствие. Бродящие бесконечно по кругу стада заходящихся в истерике мыслей замерли и обвалились с шелестом в заледеневший мозг. Воцарилась чудесная тишина. Он просто свихнулся. Вот тебе и разгадка. И больше не нужно мучиться, пытаясь пристроить друг к другу осколки событий, и упорно тщиться вывести хотя бы немного реалистичную картину происходящего.       Вдруг и не было никакой Джуди, а это всего лишь коленца его наконец-то посыпавшегося кода? А сам он сейчас либо сидит все в той же цифровой камере за Заслоном, либо кто-то все-таки вытащил его непонятно как в мир живых, но сам соло, может быть, пускает слюни, глядя в стену, или получает бетагалоперидол на завтрак, обед и ужин в обитой войлоком палате. А вместо Джонни Сильверхенда у него дюжий хмурый санитар при номере люкс в психушке на Секвойя-стрит.       Веселая шизофрения могла бы принести ему образ восьмирукой и трехжопой жрицы любви из солнечной системы В138Z, и, возможно, это было бы куда как приятнее, чем древний рокер, но, что и логично, заместо туманной труднопредставимой зыбкой картины космической гейши она ему приволокла знакомую личность из запасников памяти – анархиста, чьи взгляды на систему и жизнь Ви в значительной степени разделял. Да, странно, что это был не Керри Евродин, в свое время так же являвшийся вокалистом и автором SAMURAI, ведь он был наемнику чумбой, да и виделись они не раз и не два, чего не сказать про того же Сильверхенда, но разве с психическим заболеванием спорят, а? Если твоя ебанина заявила тебе, что теперь рядом с тобой живет террорист, обнулившийся полвека назад, значит, так тому и быть. Смирись, дружище. И не забудь принять свои колеса.       Завертевшись беспокойно на койке, насколько ему позволяло неповоротливое, непослушное, отвратительно чужое тело, Ви заозирался напряженно, рассматривая все еще тонувшее в полумраке помещение без окон.       Отсутствие проемов во внешний мир тоже, кстати, наводило на некоторые подозрения. В его цифровой камере за жалюзи и дверью царило вечное и великое ничто. Видимо, здесь дело обстояло ровно так же. Или же палату ему определили на подземном уровне.       Комната тут, как и у него дома, в мегабашне, была одна, объединявшая и гостиную, и спальню, и пищеблок. Кухонный простенький закуток у бетонной лестницы, ведущей наверх, к массивным створкам люка. Угловой диван, низкий стол и голопроектор, свисающий с потолка, - в изножье старой, двуспальной, кое-как застеленной серым дешевым постельным бельем кровати, за эту неделю с лишним ставшей ему ненавистным неизменным обиталищем. Где-то за поворотом находилась еще, наверное, душевая, совмещенная с сортиром, если ориентироваться по звуку льющейся воды, когда там, за непроницаемой стеной, исчезал иногда из его мира лжеСильверхенд.       Автоматически взгляд цепко прошелся по всему окружению, выискивая хотя бы какие-нибудь личные вещи. Вроде бы, если он ебанулся на отличненько, мозг должен подкинуть ему знакомые образы? Но помещение вовсе не выглядело обжитым – никаких мелочей, какими всегда забивается дом, в котором обитают люди. Ни дорогих сердцу фигурок, ни одежды, валяющейся вроде бы небрежно, но все же на обычных, положенных ей местах. Обстановка напоминала гостиничный номер, в который въехали на более-менее длительное время. Да, на полках были разложены книги. Да, в коробках и сумках у стены были навалены шмотки, какая-то аппаратура и инструменты – что именно, Ви разобрать со своего места не мог. Да, на столе стояла пепельница, рядом обретались зажигалка и пачка сигарет. Но все это не выглядело домом.       Можно ли считать пустую банку из-под Спанки-Манки родной, привычной вещью, сигнализирующей о том, что обнимающая его действительность – обман его же собственного мозга? Или это незначительная деталь, которая может существовать и в чужой реальности?       Ощущение вменяемости и покоя вновь подернулось помехами, в мозгу что-то качнулось, и Ви затошнило. Мысли встрепенулись и снова захороводили, пустившись в свой психованный галоп.       Мужик мог быть каким-то наглухо отъехавшим последователем Сильверхенда, который не пожалел денег для того, чтобы перекроить свое ебло в полностью идентичное лицу легендарного террориста и борца за свободу. Мог же?       И если это так, то… Пиздец. Вот он попал.       Но только каким боком к его истории какой-то поехавший фанат известного рокера?       Откинувшись устало на подушки, Ви прикрыл веки в попытке вышелушить все же хотя бы что-то важное и бесспорное из этой пляски святого Витта.       Энграмма могла подселяться в тело носителя через софт и импланты, удерживаясь в нем лишь непродолжительное время. В этом теле не было ни рабочего софта, ни рабочих имплантов. Если какие и были, типа хуй знает какой марки оптики, то пахали они автономно, без кибернетического подключения, исключительно на коннекте с нейронами.       Вопрос раз: как Ви может находиться в этом теле энграммой столько дней?       Да никак.       Ставим под сомнение.       Вопрос два: кто мог вытащить его из-за Заслона?       Да никто не мог. Никто не знал о том, что Ви собирался на штурм Арасака-Тауэр, и никто не знал, зачем он туда идет. Никто не знал, что он оказался за Заслоном.       Хуйня.       Ставим под сомнение.       Через два этих простых ответа продолжала сыпаться реалистичность всего происходящего с ним.       Версия, что соло до сих пор втыкает в пиксельную стену цифровой камеры, возвращалась на лидирующие позиции.       Но в выхолощенном киберпространстве не было людей! Никаких Сильверхендов, настоящих или поддельных, там не было! И выглядел Ви там самим собой, а не каким-то истощенным светловолосым дрыщом!       Блять!       Да сука!!       Ни черта в этой шизофреничной истории не вязалось!!!       Дернувшись раздраженно на подушках, наемник с трудом удержал равновесие, чуть не сверзившись непослушным телом с кровати. По плечам продрало мерзкой слабой дрожью, а где-то в голове усилилось давление, напряженно нарастая, и полыхнуло горячо, будто замкнуло. Мышцы лица сократились непроизвольно, словно в тике: неконтролируемо искривились губы, нахмурился лоб и сошлись на переносице брови, со стуком сомкнулись челюсти, и Ви ощутил, что прикусил язык до крови. Вкуса железа он не почувствовал, а вот боль – вполне себе.       Хорошо! Хорошо. Хорошо…       Да нихрена хорошего!       Автоматическим жестом соло вскинул руку, чтобы привычно сжать в ладони… что?.. Пальцы шевельнулись и на миг замерли над грудью, изогнувшись конвульсивно.       Терпим. Дышим. Дышим!       Сука!       Прокатившаяся по мышцам судорога наконец-то отпустила, и собственная… нихуя не собственная левая конечность вяло шлепнулась Ви справа на грудь. Словно живя отдельной жизнью, слепо, на ощупь метнулась в одну сторону, в другую… Наемник опустил взгляд слезящихся глаз, с недоумением наблюдая эти чужеродные, неуправляемые мозгом движения. А после пальцы неуверенно, слабо, почти не сгибаясь, попытались сомкнуться на лежащих поверх черной ткани раннерского костюма солдатских жетонах. Прикосновение кожи к холодному металлу рвануло по венам, нервным окончаниям, связкам и костям прямиком вверх, по предплечью, плечу, шее и расцвело в мозгу ослепительным ядерным заревом. Ви выгнуло на постели в тугую дугу так, что затылок со стуком, отдавшимся глубоко в черепе, уткнулся в изголовье кровати, а башка точно наполнилась бурлящим кипятком. Вновь щелкнули челюсти, а наемник захрипел, надрывая связки, неспособные на стон.       Ощущение замыкания было просто невыносимым, будто через мозг Ви пропустили разом охерительный разряд тока. Тело сотрясалось в припадке само по себе, совершенно независимо от его воли.       Темнота взорвалась под полуприкрытыми веками, поглощая все вокруг и внутри него. В ладонь лезвием впивался крепко стиснутый холодный металл, но разжать пальцы не было никакой возможности.       - Ви! Блять, Ви, что за выступление, сука, без заказа? Давай, посмотри на меня, - хриплый низкий голос выплывал из мрака, вбиваясь в уши обвинением и беспокойством на самой тонкой грани. Усилие, потребовавшееся для того, чтобы поднять веки, показалось соло каким-то невообразимым. Глаза слезились, и склонившийся над ним бледный овал лица терялся в тумане. Казалось, отключившееся напрочь осязание вернулось, как и все в последнее время, единомоментно, как по щелчку. Под затылком Ви чувствовал горячую мозолистую ладонь мужика. Упрямые пальцы сжали грубо его загривок и тряхнули слегка, заставляя сфокусироваться. Вторая рука ковбоя - рокербоя? Да-похуй-какого-боя! – держала Ви за нижнюю челюсть, а локоть упирался в грудь, прижимая весом всего тела к постели. Прищурившись зло и оскалившись, типаСильверхенд склонился ближе, обдавая дыханием, и рявкнул наемнику прямо в лицо. – На меня посмотрел!       Стараясь остановить головокружение, Ви тщился зафиксировать взгляд на небритом яростном лице, но тут же, разозлившись сам, тряхнул головой и дернул плечами, чтобы избавиться от железной хватки. Да какого хрена, в самом деле, этот мудила на него орет и лапает его до синяков?       - Заебись. Хорошо. Давай, психуй, - рванув его легко вверх, фейковый Джонни усадил Ви на постели, надежно устроив на поддернутых предварительно подушках. Приказной, холодный, сосредоточенный тон, впрочем, потеплел на градус. – Кивни, если понимаешь меня.       Борясь с тошнотой, соло неловко качнул головой.       - Отпустило? – отвернувшись от наемника, мужик пристально уставился на мониторы, сверкающие постоянно меняющимися показателями. Внутренне Ви уже было ядовито фыркнул, ибо ну какой идиот задает вопрос немому чумбе и при этом ожидает ответа, глядя в противоположную сторону? Но осознал, что хитровыебанный недорокер все еще держит его ладонью за челюсть, и разочарованно снова кивнул – злорадства не получилось.       - Не циклись. Полагаю, такие припадки в пределах нормы. Нейроны строят новые связи. Мозг – дело сложное. Твой – так и вовсе таинственная бездна, - зрение прояснилось, и темные волосы неСильверхенда мелькнули красиво в отблесках слабого света, перетекли быстрой резкой волной по плечам, когда тот развернулся обратно к соло и ухмыльнулся, наконец-то разжимая крепкую хватку. Ви, все еще плавая в тягучих отходняках, завороженно, словно сонный кот, проследил за бликами, задорно скользнувшими по черным прядям. Окружающий мир выплывал из мрака, рисуясь на периферии зрения гранями мебели, тонкими завитками дыма, поднимающимися от оставленной в пепельнице непотушенной в спешке сигареты, складками скомканного в изножье одеяла. Реальность опять казалась хрупкой, нежной и какой-то свежей, как молодой яркий побег травы. Прикоснись – и на ощупь будет бархатистой, резиновой, гибкой, истечет соком. Ускользнет, прольется сквозь горсть, останется мертвой и измятой, сломанной, никому не нужной. – Гляжу, подвисаешь еще, эпилептик. Выглядишь так, будто блестяшек нажрался впервые. Давай-ка, Ви, кивни мне, если порядок. Если дело дрянь – не кивай. Охуеть, как в цирке с дрессированным морским котиком… Всю жизнь именно к этому и шел, блять.       После мышечного перенапряжения, вызванного припадком, тело сопротивлялось любой нагрузке, настаивая на том, чтобы его оставили в покое, но наемник успел перевести взгляд от лица лжерокера и уставился на свою левую, наконец-то выпустившую жетоны руку, лежавшую теперь безвольно на измятой простыне. Хотя она и была похожа на его собственную, но все же не ту, не привычную ему проапгрейженную гориллами, мощную, крепкую. Пальцы были бледными, хотя длинными и сильными с виду, но простыми, органическими, не имплантированными, с отросшими, местами обломанными грязными ногтями. Неловко вздернув ладонь с алеющими отпечатками солдатских бирок куда-то ориентировочно на уровень глаз, – промахнулся, конечно, организм все еще бодро слал его к чертям с моторикой, - Ви почти вмазал неСильверхенду по его прямому носу и, скривившись, проследил неконтролируемый полет конечности куда-то выше головы.       - Ви, еб твою мать, - поймав споро кисть соло, мужик сжал ее, требуя ответа на какие-то архиважные вопросы. Но все внимание Ви сейчас занимало бледное пятно, топорщившееся пятью малоподвижными пальцами, поэтому он, только чтобы отвязаться поскорее, вновь кивнул. – Че ты хочешь? Пиздец, как поломанный тамагочи без оповещений.       Догадаться, что наемнику сейчас было жизненно необходимо рассмотреть собственную руку смог бы нихуя не каждый, но ковбой-рокербой каким-то животным чутьем осилил, то ли отлавливая малейшие жесты, то ли читая по роже Ви. По крайней мере, поразительно живые яркие карие глаза его пару секунд метались от лица соло по направлению его взгляда, щурились, но после он перехватил запястье Ви удобнее, удерживая уставшую конечность.       - Ну хули тебе? Ладонь волосатая? Извини, настолько в личную жизнь этого идиота не вникал, - язвительно хмыкнув, типаДжонни с подъебой взглянул на наемника, приподняв пошло одну бровь. – Хуйня, побреем.       Оторвать взгляд от своих-чужих пальцев никак не получалось, но, расслышав подростковый забавный бред, Ви фыркнул свободно, не сдерживаясь, словно ребенок, застигнутый глупой шуткой врасплох. На этот раз смешок почти вырвался наружу, но споткнулся о мертвые голосовые связки и остался всего лишь хриплым выдохом на губах.       Ощущение того, что конечность ему не принадлежит, накрывало неоспоримое, уверенное.       И все тело тоже было не его.       Это был не он.       Это поразительным образом был он, Ви.       Ему не принадлежали стопы с явно выраженным главенством большого пальца – остальные шли скошенной линией по нисходящей. У Ви длиной выделялся второй палец, а скос был не таким резким. Ему не принадлежало жилистое тело – явно тренированное, но не мощное, не бугрящееся мышцами. Ему не принадлежали падавшие периодически на лицо светлые пряди, раздражающе щекотавшие скулы и лезшие в глаза.       Напрягшись, соло шевельнул кистью, четко отслеживая, как сигнал от мозга перекочевал по телу и отозвался движением чужой незнакомой руки.       Удивительно, блять. Просто невероятно. Невозможно поверить.       Ебучая магия.       Могла ли Альт нарисовать все происходящее в киберпространстве? В его сознании, в его коде?       И если могла, то зачем?       На черта бы ей все это?       Глотку перехватило, воздух с трудом перекочевывал в легкие – будто стал тягучим, густым, расплавленным. Но наглый ироничный голос опять решительно разорвал наступающую пустоту в клочья, смел неуверенно тянущиеся щупальца ирреальности, смахнул небрежно, как мусор со стола.       - Ладно, сначала было немного забавно наблюдать, как ты пялишься на собственную руку, но теперь уже не смешно, а нелепо, - выпустив запястье Ви, поддельный Джонни глубоко вздохнул, насмешливо хмыкнул и покачал головой, растрепав сверкнувшей двумя хромированными пальцами пятерней свои волосы. – Давай найдем тебе что-нибудь поинтереснее, джанки, если так хочешь повтыкать. Даже позволю тебе, как болезному, выбрать фильм. Предполагаю, что себе на горе, но гулять так гулять.       Пока Ви, прищурившись, изучал выведенное на экран голопроектора меню, слева от кухонного блока доносились шаги, шуршание то ли пластика, то ли целлофана. Соло улавливал эти звуки краем уха, вчитываясь в строки названий фильмов – шрифт был мелковат, а зрение все еще иногда подводило, периодически раздваивая и размывая изображение. Если бы Ви мог говорить, он бы, наверное, попросил о помощи неСильверхенда, да вот только голоса ему не было отмерено, импланты для сетевой переписки отсутствовали, а моторика была такова, что он не то, что свое имя написать не смог бы, да он вряд ли бы удержал карандаш в деревянных пальцах. А еще сдавалось ему, что в ответ он мог бы нарваться на уничтожающую ядом насмешку, имевшую под собой единственный посыл: «А давай-ка как-нибудь сам, пацан, глаза вроде на месте». Как бы ни спасал и ни выручал наемника фейковый Джонни, ставил он себя так, что звать его на подмогу хотелось в последнюю очередь – только тогда, когда поймешь, что сам уж точно не потянешь никак, ни в какую, после того, как испробуешь все доступные способы и напряжешься для решения задачи по полной, до самого предела.       Короче говоря, Ви не слишком по жизни любил просить об одолжениях, но уж у такого человека их добиваться по всяким мелким поводам – это только на вполне заслуженные насмешки нарываться. Такие люди обычно видят, когда тебе нужна поддержка. И дают ее, не дожидаясь слов.       - Пожалею об этом, но… ты выбрал? – прервав задумчивость соло, недоСильверхенд, изогнувшись пластично и ловко, легко поднялся на кровать и перешагнул через Ви, на миг темным силуэтом заслонив экран. Проследив за наглым перемещением псевдотеррориста снизу вверх и проводив взглядом высокую поджарую фигуру, наемник кивнул. В руках устроившегося спиной к стене типарокера был явно пакет с синтетическим аналогом попкорна – Ви с Джеки распотрошили под кинцо кучу таких же. Пахло от них обычно одуряюще – ядреными ароматизаторами, пробуждавшими зверский аппетит. При одном воспоминании желудок скрутило в жадном спазме, и соло глубоко втянул носом воздух в попытке поймать знакомый аромат, буквально рисовавшийся в мозгу. Но выхолощенный кислород не нес с собой ни запахов, ни вкуса, уже почти готового взорваться солоноватой потрясающей волной на языке. Банальную человеческую тоску по химозным снекам прервал бесцеремонный толчок в бок и последующая навалившаяся на бедро тяжесть. Сглотнув слюну, которой внезапно наполнился рот, Ви опустил взгляд, уставившись на узкие длинные ступни, вольготно и совершенно по-хамски устроенные на его ногах. С относительно грязными, сука, пятками. А и правда, почему бы и не забраться нахально на постель, если ты весь день шляешься по полу босиком, и не сунуть свои охуевшие лапы ему под нос? – Ну че, начнем нашу угадайку. По порядку спрашивать или вразнобой? Нет, погоди… Проявлю себя, блять, ясновидящим. Номер…       Издевательская усмешка в глубоком низком голосе выбесила наемника, и он локтем спихнул беспардонные конечности ниже, к коленям. Какбырокер мимолетом глянул на экран голопроектора, а после выпендрежно и картинно прикрыл ладонью глаза, изображая из себя, видимо, пророка. Запрокинув голову, уткнул длинный палец куда-то в полумрак, густеющий у потолка, замер, кивнул пару раз, словно слушая голоса с того света, а после наигранно и утомленно откинулся назад. Пантомима была дурашливая, практически идиотская, но исполнена была настолько художественно, что Ви против воли расплылся в кривой улыбке. Серьезно, иногда этот то ли глюк, то ли ебанат бывал просто охуеть каким очаровательным. Когда не говнился и не психовал как заведенный. Интересно, примерно так и привыкаешь к своим воображаемым друзьям? Или так накрывает стокгольмский синдром?       - Победитель сегодняшней лотереи – номер… - зачерпнув горсть из пакета, типаДжонни подбросил одну попкорнину в воздух, небрежно поймал ее губами и, хрустнув аппетитно, уже открыл было рот, чтобы продолжить, но вдруг замер недвижимо, уставившись напряженно прямиком соло в глаза, а после уголки его узких губ дернулись в какой-то болезненной, внезапно неуверенной и даже злой ухмылке. – Что-то духи сегодня съебали на свою призрачную вечерину, видимо. Молчат. Пройдусь по списку. Скажешь, когда остановиться.       «Гордость, предубеждение и зомби» шел двадцать третьим номером – тот самый, который Ви не успел посмотреть после боя с Бритвой за звание чемпиона, почему-то отдав предпочтение дурацким имплантам-убийцам.       Отсчет какбыСильверхенд вел размеренно, почти механически, безэмоционально, даже без своих обычных, уместных, казалось бы, в этой ситуации раздражения, ироничных шутеек и нетерпеливости. И это было настолько несвойственно ему и выбивалось из стандартных сценариев его поведения, что почему-то пугало наемника. Какое-то животное начало внутри пыталось вгрызться в ситуацию и понять, что случилось и почему мужик ведет себя так безразлично. Будто Ви внезапно стал ему чужим, и не за соло он цеплялся ночами, как падающий - за единственный шаткий уступ, способный спасти ему жизнь. Лжерокер смотрел странно недоверчиво. Ви это напомнило взгляд, которым его долгое время одаривал Горо: подозрительность и холодный расчёт в общении с врагом, шпионом. С которым пока что необходимо взаимодействовать. Пока что.       Как если бы в выборе фильма наемник мог фатально ошибиться и выдать… что? Что Ви мог выдать своими плебейскими вкусами в кинематографе?       И лишь когда соло кивнул на произнесенной цифре «двадцать три», да еще и подкрепил на всякий случай свое заявление толчком локтя в крепкую стройную лодыжку, какбыСильверхенд качнул медленно головой, сверкнув почти черными сейчас глазами, и одобрительно победно оскалился.       - Как и ожидалось, фильм – говно с пафосным названием, - улыбка же на небритом ебале в противовес словам стала шире, сверкнули белые зубы, а морщинка, залегшая на переносице, разгладилась. Длинные костистые пальцы ног шевельнулись, проходясь по мышце бедра наемника, щекотно оглаживая. – Пародия на скучную классику. Ладно, если там будут зомби, жрущие аристократов, то я, так уж и быть, готов закинуть пяток энни за лицензию.       Первый невесомый заряд прилетел в висок Ви, когда на экране разворачивался какой-то пафосный бал, на котором чванливый мужик отверг одну из охотниц на зомби. Зал сиял аляповатой безвкусной роскошью, народ вел себя ебанистически и забавно, вплоть до странного языка с древними хитрыми и зачастую малопонятными выражениями. Соло, впрочем, было интересно, перережет ли девка глотку мудиле или же обойдется? Жанр подсказывал, что тут должна нарисоваться любовная история, но Ви куда больше по душе бы оказался неожиданный поворот с убийством хамоватого джентльмена. Какая, блять, любовь, когда Лондон осаждают жадные пожиратели мозгов?       Второй снаряд ударил наемника в ухо через пару секунд после первого – безболезненно, но явно. Отскочив, скатился по груди и, подпрыгнув, исчез в складках простыни.       С трудом отвлекшись от происходящего на экране, Ви растерянно обернулся. После яркой картинки фильма окружение проявилось в полумраке не сразу, но, как только светотень устаканилась, соло наткнулся на ленивый и скучающий взгляд прищуренных, необычного разреза, раскосых глаз. Медленно подбросив в воздух очередную попкорнину, недоДжонни, не глядя, мастерски поймал ее губами, сполз по кровати ниже, вытянулся всем длиннющим телом, устроив ноги на бедре Ви еще вольготнее, а после хрустнул, усмехнулся невообразимо нагло и следующую бросил дьявольски метко, попав наемнику в угол челюсти под ухом.       Злобное «Ты охуел?!» умерло в пересохшей глотке, почти и не родившись вовсе. Захлебнувшись словами, Ви хрипло задохнулся. Вторым побуждением было пихнуть бесспорно потерявшего все берега ублюдка, да только надежды на заржавевшее тело не было никакой, поэтому соло выразительно-вопросительно выгнул бровь, желая донести свой, слабо говоря, недоуменный вопрос.       - Что такое? – безмятежно ухмыльнулся мудила, аппетитно хрустнув следующей порцией, и запрокинул левую руку, положив ее под голову. Живую, органическую руку – отметил Ви. Не хромированую. И левая ключица, которая на пластинке была металлической, тут была обыкновенной, родной. Шиза сочла, что раз уж наемник не видел кибернетическую руку Сильверхенда, уместно нарисовать ему террориста таким? – Скукота. Которую ты, между прочим, выбрал, тупой ты еблан.       Происходящее на экране взорвалось, судя по звукам, зубодробительным экшеном, и Ви, нахмурившись и зверски искривив губы напоследок, – по собственным ощущениям, словно престарелая климактерическая библиотекарша в читальном зале нерадивому шумящему школьнику, - перевел взгляд на полчища наступающих зомбарей.       Блять, да что за детская раздражающая херня, в самом деле?! Пиздец!       Заросший густой бородой школьник тихо и бесяче хохотнул из темноты, полностью презрев библиотекарский праведный гнев. Сучара.       После четвертого злоебучего снаряда соло, вызверившись, попытался небритого идиота пнуть под плоскую задницу, обтянутую тонкой черной кожей штанов, но тот совершенно радостно и задорно уклонился, коротко, глухо и довольно рассмеявшись. Да и в целом создавалось впечатление, что именно этого он и добивался. Дурацкой возни? Получить наконец-то пинка под свою наглую худую жопу?       На пятом попадании Ви обешенел окончательно, развернувшись всем корпусом к мудиле, но тот только оскалился очаровательной приторной ухмылкой, а после решительно и художественно подъебисто показал наемнику фак, на что Ви огрызнулся двумя яростными, но проклятые культяпки, что заменяли ему руки, слушаться настолько сложных сигналов мозга отказались, однозначно послав его самого нахер. Часть пальцев согнулась, часть - нет, кисти мотало из стороны в сторону. Жесты, получившиеся в итоге, хотя и были злобными, но за факи их мог принять только вусмерть обдолбавшийся мальстрёмовец под с-каном, при этом до одури влюбленный в исполнителя и ссущийся от восторга при любом проявлении его эмоций. Хуйня в целом получилась, а не факи. Зато экспрессии хватило бы на полный бар Валентиносов – это точно. Потому что в этот момент соло искренне хотелось ебаната удавить. Если бы он только мог.       Но у мощного половозрелого придурка с замашками подростка гнев Ви, выраженный двумя странными кривыми жестами, больше похожими на рэперскую распальцовку, вызвал какой-то невообразимый восторг, кажется, вплоть до ментального оргазма.       - Ладно, все, блять, расслабься, пока опять не начал исполнять без заявок, - срезал возню внезапно, категорично и серьезно псих, явно подразумевая причем в качестве зачинщика соло, а вовсе не себя. Поменялся, как и обычно, в один миг, как тумблер в его пизданутой голове щелкнул, переключив режим с «ебанат» на «относительно вменяемый». Зевнув широко и без стеснения, какбырокер отбросил почти опустевший пакет на пол и одним коротким движением стащил майку. Мелькнула в ярком свете голопроектора на ребрах справа крупная татуировка, кажется, женское лицо и голова змеи, но внятнее соло рассмотреть не успел, потому что мужик уже звякнул пряжкой ремня и гибко изогнулся, стягивая штаны, - трусов, кстати, как успел мельком отметить Ви, недоДжонни, понторез дешевый, не носил вовсе, под темной выделанной кожей мелькнуло сразу смуглое, скульптурно вылепленное бедро, - а после, укрывшись одеялом, переместился ближе к наемнику, выдернув по-свойски из-под него одну подушку. ПсевдоСильверхенд привычно завалился рядом на живот, плотно прижавшись крепким жестким боком и узким бедром, словно никаких яростных терок между ними только что и не происходило. – Буди, только если придет в голову снова оттанцеваться в припадке.       В фильме зомби брали Лондон в кольцо, а охотницы крошили их гнилые черепа катанами.       В полутемном подвале Ви тихо охуевал, прикидывая новую версию: может быть, оба они с какбыДжонни наглухо ебанутые? Ведь и такое тоже возможно?       Отстраненно глядя на бесчисленные полчища пожирателей мозгов, соло размышлял, прогоняя про себя все, что он успел узнать о типарокере, и с глухой тоской осознавал, что не испытывает желания находиться здесь.       НедоСильверхенда перло по всему спектру эмоций что твоего давно и плотно подсевшего наркомана. Он злился, мрачнел, психовал, потом внезапно светлел лицом, выдавал шикарные шутки, в ответ на которые нельзя было не улыбнуться, следом неожиданно впадал в иронию и язвительность, бросался колкими, неприятными, метко попадающими прямехонько в цель подъебами, ничуть не сдерживая себя, раздражался, а потом ржал над чем-нибудь искренне и свободно, буквально все еще продолжая хмуриться – мимика не поспевала за настроением. Различить, в какой момент он стебался, а в какой уже переходил на предельно серьезный тон, было почти нереально. Что происходило в этой темноволосой башке, какая кипучая деятельность, какие мысли бродили там отмороженными табунами, наслаиваясь, теснясь, перебивая, перегрызая друг другу глотки в борьбе за первенство, представить было просто невозможно, потому что адекватного человека так не могло тащить, с подобной скоростью и искренней отдачей. Ви иногда даже подозревал, что типаДжонни и есть наркоман, хотя в измененном сознании его не видел и не слышал, ну если не считать вот это постоянно кроющее его мерцающее состояние. А с наркоманами он предпочитал не связываться. Как бы дело ни обстояло, но он был заперт с этим невменяемым и полностью зависим от него. Хотя лжерокер в своей суровой манере заботился о нем, выдерживать этот напор феерической яркой ебанины у наемника не было ни физических, ни моральных сил. Желание Ви свалить подальше ширилось и росло с каждым очередным перепадом настроения этого ненормального.       Впрочем, какая разница, доверял соло этому психу или нет, если тот был лишь порождением его воображения?       Ви хотелось домой – в квартирку на восьмом этаже мегабашни М10. Туда, где нет пизданутых мужиков с биполяркой и замашками припанкованного подростка, а есть бесконечное бормотание соседей, полумрак, расцвеченный полосами рекламного неона, запах жилого муравейника, урчащий мистер Нибблз в бельевой корзине и верные стволы в тайнике под мертвенным синим светом.       Ебучее киберпространство испоганило для него и этот образ, прочно создав ассоциацию с беспомощностью и одиночеством.       Но Ви все равно хотел домой. Вдруг здесь и сейчас все было бы совсем иначе, и он наконец-то ощутил бы себя живым, настоящим? В относительной безопасности?       На миг тоска стала такой острой, что он напрочь позабыл, какой паникой его накрывает, стоит только небритому мудлу покинуть комнату.       Ви отчаянно хотел домой.

***

      Тепло приятно окутывало и расходилось по венам. Еще не открыв глаза, наемник худо-бедно определил себя в пространстве и с удовлетворением отметил, что, судя по ощущениям, день сегодня удачный – он явно не валяется скрюченным, трясущимся, потерянным и обессиленным на полу, заходясь от невыносимого удушающего ужаса.       Щека прижималась к чему-то восхитительно горячему, как и левая ладонь. Приятный жар расходился по всему телу, даже несмотря на проклятый раннерский костюм, который Ви ненавидел всеми фибрами своей души. Днем, когда функция стимуляции мышц работала на полную, прошибая тело мелкими разрядами, подключалось охлаждение, превращая соло в вечно подмороженную упаковку синтомяса от «Олл Фудс». Холод Ви, вечно мерзнувший и безо всякой дополнительной аппаратуры, переносил с трудом. Это же было просто-напросто изощренной пыткой.       Скулой и виском наемник ощущал чужое мерное уверенное сердцебиение. Губы касались теплой гладкой кожи, и на них щекотно налипли волосы.       Какого, собственно, черта?       Из дремотной неги Ви выдернуло, словно ошпаренного кипятком. И, стоило сделать первый глубокий охуевший вдох, как на рецепторы шквалом свалились оглушающие ароматы, прочно и недвижимо пригвоздив к месту: под ярким и богатым главенствующим запахом крепкого табака прятались почти незаметные, но все равно четко чувствующиеся ноты пота, какого-то то ли шампуня, то ли геля для душа. Вплелась яркая волна ароматизатора для попкорна, прокатившись почему-то кисловатым вкусом по языку, смешалась с озадачивающей сладостью сигаретного дыма, толкнулась вместе с выделившейся слюной в сжавшееся горло, заставляя сглотнуть и жадно снова вдохнуть безумную и такую желанную пляску ароматов.       Сердце замерло, будто передумало работать вовсе, а потом рвануло, как свихнувшееся, на полных оборотах, торопясь пустить лаву крови по сузившимся сосудам. От странного необъяснимого удовольствия тряхнуло по плечам, а после продрало колючим потоком вдоль позвоночника – он невыносимо медленно сполз от шеи к бедрам и мурашками разошелся по пояснице, заставив Ви заерзать, сжав челюсти.       Курить неожиданно захотелось так, что закружилась голова – а может быть, она закружилась от странного ощущения восторженной нереалистичности, сейчас Ви разобрать странного вала чувств не мог вовсе, - а наемник распахнул глаза в попытке пригвоздить себя к действительности, найдя взглядом хотя бы что-то статичное, чтобы остановить накатывавшую тошноту, мешавшуюся с каким-то идиотским наслаждением.       Весь обзор закрывали пряди черных волос, а сам он совершенно невозможно и недопустимо устроился, уткнувшись лицом в загривок псевдоСильверхенда, лежавшего на животе. Ви прижимался к мужику плотно, навалившись сверху, видимо, в поиске тепла, а его щетинистая щека прилипла к влажной горячей коже чужой лопатки. Тот же в своей манере спал мертвым сном, не шевелясь, – только поднимался и опускался при дыхании под плечом наемника мощный торс, да бился пульс под виском соло, отдаваясь в черепе.       Это, блять, не лезло уже ни в какие ворота. Но еще унизительнее было то, что Ви чувствовал себя вполне уютно и комфортно, прижимаясь к жилистому явно температурному мудиле, хотя мозг и заходился заполошными сигналами тревоги.       Шуршание щетины, когда соло аккуратно, не дыша, отстранился, отлепив свое лицо от плеча недорокера, мнилось просто оглушительным, отдавалось в ушах до сведенных мышц шеи. Солоноватый вкус чужой кожи показался внезапно ослепительно и абсолютно неадекватно приятным и настойчиво толкнулся вниз по языку в глотку, когда Ви озадаченно моргнул и нервно облизнул зудящие от волосков губы.       На сильной мускулистой спине лжеДжонни справа остались четкие отпечатки солдатских жетонов, – пожалуй, можно было прочесть буквы и цифры прямо с кожи, – чуть выше левой лопатки выделялся белизной рваный округлый шрам, явно оставленный пулей крупного калибра. Линия позвоночника рисовалась красивой впадиной между развитых мышц - от загривка, частично прячущегося под спутанными волосами, перечеркнутого металлической цепочкой, до крутого изгиба поясницы, почти скрытого одеялом. У шейных позвонков алело красное пятно на месте, где, видимо, всю ночь обреталась заросшая рожа Ви.       Осознав, что он буквально завис, рассматривая чужую смуглую спину, расцвеченную тут и там мелкими родинками, и загорелые широкие плечи, - да еще и принадлежащие черт знает какому мужику - как какую невъебенную картину, наемник тряхнул головой, чтобы отбросить снова упавшие на глаза светлые пряди, в итоге, выматерившись про себя, сдул их и, двигаясь медленно и аккуратно, словно сапер на разминировании, постарался беззвучно откатиться в сторону.       Казалось бы, ну чего страшного? Уснул он и уснул, привалившись к незнакомому мужику в поисках тепла. Бывает же? В том, что подо всем этим не было никакого второго дна, сам Ви был уверен. Да только при условии всего предшествующего, - всех этих странных ночевок в одной постели, нарушений личных границ, хватаний посреди ночи – случившееся уже не выглядело таким безобидным.       Злоебучий вчерашний попкорн треснул под боком где-то в складках сбитой простыни громко, - как выстрел, сука, - и Ви замер в нерешительности, заметавшись внутренне так, будто он на заказе споткнулся о труп и навернул со стола рядом ящик с хромированными имплантами, обратив на себя внимание боевого отряда Кан-Тао. Можно было, конечно, все так же спокойно откатиться, отвернувшись, но пара секунд промедления все решила за него.       Когда взгляд соло опасливо переместился на смуглое лицо, раскосые необычного разреза глаза уже лениво наблюдали за ним. Где-то на дне черных зрачков плескалась та самая тихая насмешка, видеть которую Ви не хотел совершенно.       Ебаный ты нахуй.       Просто отвернуться. Просто уставиться на синеющий экран голопроектора. Смотреть на блядский, видавший виды диван. На угол пищеблока с давно во всех подробностях изученной кривой вмятиной по вертикальной грани холодильника.       Да вот только расцепиться взглядами почему-то не было никаких сил, и наемник, как завороженный, продолжал глядеть, окаменев намертво, в карие прищуренные блестящие глаза. Точно ебаный суслик на охотящуюся змею.       Отчетливо отметить тот момент, когда ирония и все еще сонный интерес сменились чем-то абсолютно новым, неясным, жарким, Ви не сумел, но явственно ощутил, как вмиг встали дыбом волоски по всему телу, когда взгляд потемневших до черноты глаз сделался необъяснимо странным, сумасшедшим. Голодным, совсем животным.       - Иди сюда, - крепкая жесткая ладонь сгребла соло за загривок и, дернув внезапно его к себе, типарокер и сам подтянулся рывком, наваливаясь тяжело. Жесткая щетина колюче прошлась за ухом справа, когда мужик уткнулся лицом в его шею, глубоко вдохнув и крупно содрогнувшись всем телом. Выдох прозвучал одним коротким хриплым словом. Обреченно, измученно и жадно. Жутко. – Бля-я-ять…       Мир перевернулся с ног на голову, окончательно лишившись логики, смысла и четких границ, когда влажный горячий язык с нажимом прошелся у самого порта, а после недоСильверхенд с глухим рычанием болезненно сомкнул зубы на коже Ви. Плоть у разъема ощутимо сместилась, в голове наемника что-то замкнуло, все внутри обвалилось фатально в безумную горячечную пустоту, и он умер на какой-то миг – умер совсем, безо всяких копий, энграмм и заигрываний с киберпространством. И это было поразительно охуенно, дикое невозможное наслаждение окатило странной погребающей под собой волной. И удивление от этой волны убило его повторно.       Почти захлебываясь в происходящем, Ви ошалело пытался вцепиться хотя бы в какую-то мысль, разрываясь от полностью взаимоисключающих желаний и эмоций. Инстинкты диктовали ему какую-то дичайшую хуйню: прижаться плотнее, запрокинуть голову, подставив горло под обжигающее дыхание и колючие укусы, впитывать яркие охерительные запахи, пройтись языком по чужой шее, снова почувствовать такой необходимый, восхитительный, солоноватый вкус чужой кожи. Мозг же заходился в панической истерике, стараясь изыскать внутренние резервы для побега или борьбы. Совершенно бесполезный в текущей действительности хейвудский норов настойчиво диктовал уебать за наглое самоуправство без вопросов, не вдаваясь в детали.       - Блять, Ви… - неСильверхенд сорвался в низкий вибрирующий стон сквозь зубы, грубая его рука прошлась требовательно по боку соло, огладила, вцепившись после в бедро, а жесткие губы коснулись виска, скользнули ниже ко рту, выдирая новый приступ слабой, но неостановимой дрожи.       Холодный поток ужаса хлынул от сердца вверх, заполняя Ви без остатка. Реальность превратилась в окончательно спятившее яркое беспорядочное месиво. Звуки исчезли напрочь за исключением тяжелого дыхания среди пылающего вокруг психоза.       Из последних сил наемник рванулся на пределе, неловко и судорожно отталкиваясь предплечьями, коленями, всем телом – только бы вывалиться из этого жадного безумия, из этой дикой ебанины.       Удар об пол знатно вышиб из него дух. Ви убийственно приложился боком, а потревоженные катетеры вновь дернули болью в измученных венах. Тяжело дыша, соло попытался хотя бы как-то собрать свои конечности, готовясь к тому, что, в каком бы он ни был состоянии, сейчас ему придется как-то съебывать или защищаться.       - Далеко собрался, еблан? – склонившийся с края кровати псевдотеррорист, хотя и дышал все еще тяжело и часто, выглядел озадаченным. Под его локтем где-то в складках одеяла оглушительно и жалобно снова хрустнул вчерашний попкорн. Гнаться за Ви или продолжать его лапать он не торопился. На предплечье опиравшейся на матрас руки черными изгибами виднелась четко читаемая сейчас с позиции соло татуировка: грубое, почти детского исполнения сердце, в которое была вписана не менее шизофреничная, чем все происходящее, надпись «Джонни+Ви».       Пиздец.       Да что за херня, в самом деле?!       Напряженный истеричный смех рванул глотку, хрипом вырвавшись наружу. Разное с ним случалось за его недолгую жизнь, но глюки до него еще никогда не домогались.       Однако следом все сомнения в том, что все творящееся с ним - самая что ни на есть правдивая правда, исчезли, как сдуло. Такая несусветная дичь обычно происходит только в настоящей жизни. Ни воображение Альт, ни его собственное сознание точно не способны были породить настолько звезданутые представления.       - Ты кто… блять… нахуй, вообще такой?! – заржавевшие голосовые связки наконец поддались и сипели, голос то срывался на хриплое карканье, то переходил на краткий фальцет, часть звуков застряла в горле, потерявшись вовсе, но Ви, наплевав на условности, упрямо закончил, ошалело уставившись в сузившиеся темные раскосые глаза. Отличный своевременный вопрос после знатного засоса в шею.       Добавить хотелось очень много чего еще, но все было в основном непечатным. Да и саднящее горло под конец, кажется, ушло на перезагрузку, вернувшись к режиму молчания.