— Хезер, — так тихо произнес Барнс, что услышал только рядом стоящий Стив, будто подтверждая, что это не сон.
На холодном полу, облокотившись о стену сидела девушка. На её лице моментально засверкала широкая улыбка при виде старых «друзей».
Волосы травянисто-зелёного цвета были чуть ниже плеч. Сальные, растрепанные локоны слегка вились на концах. На белоснежной коже сильно выделялись мешки под глазами. Сами глаза были зелеными, словно два демантоида. Такие глубокие. В радужке виднелись острые, темно-зелёные вкрапления, тянущиеся к зрачкам. И в самом центре были черные точки. Такие крошечные, словно две бусины. С того момента
они так и не изменили свой размер. Так и остались узкими, еле видными. Улыбка растянулась по всему лицу, словно жвачка, превращаясь в довольную, но
фальшивую.
За ребятами захлопнулась железная дверь, разрезая давящую тишину, от чего те вздрогнули и с ужасом обернулись назад. Пути назад нет. Они один на один со своим страхом. Она буквально за стеклом. Та, чьё имя они боялись произносить. Никто из них не мог поверить, что они стоят напротив неё. Напротив своей же ошибки. Эта ошибка стала трагедией. Они превратили жизнь невинной девушки в ад. Вот в чём их ошибка. Не в стиле мстителей. Их кодекс стал
помогать другим или стараться исправить ошибки. Она не могла быть настолько им противна, что они осмелились отказать своим принципам. Но увы так и есть. И не хотели с ней даже связываться, считая прошлым, которое никогда не исправить.
Она же бесчувственная, наверняка не в обиде. Их детской наивности не было предела. Как же много они не знали, смотря на испорченную девушку. Да. Они испортили её. Она стала не просто куклой, она стала
бракованной куклой. Именно поэтому к ней никто не тянулся играть. Брошенная в угол темного чердака кукла, забытая хозяином сразу после обнаружения брака. Кто же мог подумать, что в бездушную куклу
вселится демон. И теперь она пылится на чердаке, под одним лучиком солнца, едва проникающим через маленькое окошко, и ждет часа, когда она сможет поиграть с детишками. Когда они наконец включат её, и она радостно засмеётся. Но из-за брака, смех стал искажённым. Кривым и вовсе не радостным. Так с ней никто и не поиграет.
Значит она будет играть с ними.
Вокруг такая темнота, украшенная серыми стенами. Только её камера слегка подсвечивается тусклой лампой. Тишина, любое слово отразится эхом. Здесь так холодно, совершенно никакого отопления.
Увидев их, она тут же подскочила и чуть приблизилась к стеклу. Парни обернулись, и увидели её во всей красе. Зеленоглазая развела руки в знак приветствия.
—
Вы посмотрите кто к нам пожаловал! — громкий голос девушки раздался по камере кривой молнией, —
сам Капитан Америка! — он был такой скрипучий и мерзкий, его не хотелось слышать, —
и его друг… — нет, —
Зимний Солдат, — она сказала то, чего он боялся.
Улыбка так и сверкала на её белом лице. То, что он не хотел слышать, как бы невзначай слетело с ее уст. Гнев так и пробрал его, пробегая по каждому нерву. Она задела за больное, не дав сказать им ни слова.
— И тебе привет, Хезер, — стараясь игнорировать её фразу, Бак поприветствовал её.
Она стала улыбаться только шире, что пугало. Все её реплики были такими наигранными. Будто она заранее знает, что говорить. Как будто она всегда говорит по сценарию. Это было жутко.
— Вы по делу, или в карты поиграть? — они вновь услышали ее шутки, эти противные шутки, что вскоре перерастут в черный юмор.
— По делу, — коротко ответил ей Стив.
Он встретился с её безумными глазами. Они так и пылали ядом ненависти. Они были мёртвыми. Будто она уже не жива. Они не отображали ни капли жизни. В них не было души. Эти прекрасные, зеленые глаза…
Этот мягкий, ангельский голос, стал до боли противным. Скрипучим, ядовитым. Она стала вечно весёлой, и показывал это её голос. Такой веселый, но фальшивый. Ни капли жалости или сострадания в нём не было. Ни печали, ни ненависти. Только наигранная радость. Как будто другие эмоции ей попросту мешали.
— Выкладывай, — лишь произнесла она, —
Стиви, — ласково протянула его имя, после небольшой паузы.
Друзья переглянулись, всё никак не решаясь поговорить. Шанс того, что она согласится очень мал. А если она и согласится, то в итоге это приведет к чему-то неизбежному. Но они никогда не будут знать, что их ждёт. Можно лишь надеяться на лучшее. Пришло время крутануть колесо Фортуны.
— Мы хотим, чтобы ты вернулась, — всё-таки решился сказать блондин, неимоверно сильно боясь её реакции на такое неожиданное, и, можно даже сказать, немного грубое предложение.
Не успел он рот закрыть, как в мозг ударил отвратный смех. Лица друзей скривились, как только они его услышали. Он проедал их изнутри, словно опасный токсин. По спине мигом пробежались мурашки. Смех был таким скользким и ядовитым. Словно вся гниль, разъедающая её сердце, выливается наружу в виде этого смеха. Он просто режет слух, как нож. Он до боли омерзителен.
Их счастью послужило то, что этот смех наконец прекратился.
—
Вернуться?! — тут же выпалила она, сощурив глаза, —
С чего это вдруг? Почему вы резко обо мне вспомнили?! — громко провозгласила Хезер.
Ни одного слова они не смогли произнести в ответ. Друзья не ожидали такого вопроса, соответственно и ответа дать не смогли. Они лишь как-то виновато опустили глаза в холодный пол. Она ничего не говорила. Только ждала ответа.
— Мы… — Стив придумал сказать слово «мы», но дальше ещё идею не сгенерировал, и молчание уже затянулось.
—
Что «мы»?! — Хезер резко ударила по стеклу своим кулаком, от чего послышался громкий гул.
Бак и Стив слегка отшатнулись от неожиданности. Это было так громко. Ещё больший ужас охватил их. По её действию стало ясно, что она может легко и просто убить тебя. Её глаз предательски дёрнулся, выдавая всю нервозность.
— Мы хотели загладить вину, — наконец осторожно ответил ей Барнс, вновь выручив друга.
Солдаты так боялись снова услышать этот смех, полный гнили. Губы уже поджались в ожидании скользкого смеха, но его не последовало.
— Загладить вину? — она спародировала то ли умиление, то ли удивление, но эмоция явно была не настоящая, —
ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА, — она не удержалась и рассмеялась снова, хватаясь за живот, —
как это самонадеянно! — и вновь фальшивая эмоция, только на этот раз жалость.
Она в прямом смысле издевалась над ними. Насмехалась, как над школьниками. Играла на их нервах, как на
скрипке. Но пальцы дрожали, и музыка получалась отвратительной. Так хотелось поскорей забрать у неё эту скрипку, но белые, длинные пальцы так жадно вцепились в смычок…
Словно если она отдаст инструмент, у неё больше ничего не останется.
— Мне правда жаль, что так получилось, — попытался её как-то успокоить Капитан, чтобы она нормально поговорила, без улыбок, шуток и смеха, — и хочется, чтобы ты снова стала мстителем.
Он обратился к ней, с дикой надеждой в глазах. С мольбой. Этот шанс, который он мог использовать, он не мог просто так потерять. Эта маленькая надежда, что Хезер вернётся, таилась в нём уже давно. Стив никак не мог простить себя за то, что произошло. Что он не предотвратил это. Прошлое не изменить, однако можно изменить будущее. Это он и пытается сделать.
— Мстителем? — блондину уже изрядно надоели эти вопросы, —
Вы готовы меня принять в свою команду? — с неподдельным интересом, спросила зеленоглазая.
— Да, — слишком неуверенно произнёс Стив, что уже послужило недоверием.
— Как-то слишком неуверенно, Стиви, — обратила на это внимание Хезер, —
неужели не все? — улыбаясь спросила Хезер, ведь она знала, что это так.
Капитан совсем не знал, что ответить. В этой ситуации даже Барнс не помог. Слишком сложный вопрос. Девушка и не ждала, что ей ответят. Но ей безумно нравилось смотреть на этих провинившихся котят.
— Я согласна.
Солдаты резко подняли головы, удивленно посмотрев на неё. Она уже не улыбалась. Это показало, что она говорит серьёзно. Они совсем не ожидали этого, но раз пришли сюда, где-то в подсознании надеялись на этот ответ. Но улыбка вновь коснулась её губ, когда она лицезрела их удивлённые лица, будто она сказала,
что любит кого-то. Она заметила, как лёгкая улыбка тоже озарила лицо блондина.
— Мы приедем за тобой завтра, — уже готовый уходить, сказал Барнс.
Парни развернулись к выходу. У Стива упал камень с плеч, от осознания того, что он уже выходит от сюда с выигрышем. Но прежде, чем уйти, Бак вспомнил про того черноволосого парня, о котором говорила женщина.
— Хезер, — брюнет обернулся, обращаясь к девушке, — а кто к тебе приходил две недели назад?
— Братик заходил, — следом за этими словами, послышались три коротких смешка, и эти слова заставили друзей обернуться.
— У тебя есть брат? — день продолжал шокировать Барнса новостями.
— Не родной, — более серьезно ответила та.
***
После того, как за ними захлопнулась дверь, Роджерса охватило желание узнать, как они здесь с ней обращаются. Чем кормят, выводят ли на улицу, проводят ли какие-то психотерапии. Хезер выглядела какой-то…
Не живой. Эти мешки под глазами, красные глаза, такая худощавость. На обратной дороге, друзья зашли к той женщине, чтобы узнать все интересующие их вопросы.
— Я бы хотел узнать, чем её кормят. — обратился капитан к афроамериканке, на пиджаке которой висел бейджик с именем «Розалин».
— Я и так вам слишком много рассказала, — подала голос женщина, начиная есть свой обед.
Бак сразу сообразил, что делать. Достав из кармана куртки кошелек, он вытащил из него пятидесятидолларовую купюру, и положил на деревянный стол перед лицом Розалин. В глазах Розалин заиграли искры, явно намекающие на новую покупку, чего не сказать о Барнсе.
— Кормим один раз в две недели через трубку. — с невозмутимым лицом проговорила женщина, крутясь в своем кресле.
Глаза парней моментально округлились. Сказать, что они были удивлены, это ничего не сказать. От шока они даже сказать ничего не смогли. Только открывали рты, как рыбы.
— Что? Почему? — всё-таки смог выдавить Капитан.
— Всего лишь мера предосторожности, — так спокойно заявила Роза, — мы не хотим, чтобы она сдохла, а так она есть отказывается.
Этот внезапный ужас охватил солдат. Такое непонимание, почему она попросту отказывается есть.
— Она спит хотя бы? — встревоженно спросил Барнс, у удивительно спокойной женщины.
— М, редко, — она попутно жевала свой сэндвич.
Ничего не сказав в ответ, они развернулись, и уныло побрели к выходу. Так неприятно было слышать, как она здесь живёт. Даже толика боли проскользнула в их взгляде. Она жила в таком аду столько времени. Если бы любой из мстителей попробовал пожить хоть день, как Хезер, они бы сами с ума сошли. Она просто постепенно умирала, каждый божий день. Неудивительно, что у неё такой пустой взгляд. Энтузиазм жить пропал. Какие-то надежды на нормальную жизнь испарились. Глаза больше не горят, как у той вечно весёлой Хезер. Её имя даже стало произносится по-другому. То было каким-то сладким, немного дерзким, но чистым. Сейчас, когда оно слетает с твоих уст — оно горькое, гнилое, скрипучее, облитое токсинами.
Полное олицетворение его хозяйки.
***
Друзья уже вернулись в штаб. Все встречали их с горящими интересом глазами. Столько вопросов уже набралось в головах мстителей. Но вот солдаты не желали что-то рассказывать. Вернувшись, они вяло зашли в штаб. На них не было лица. Никто не мог понять, что там могло такого случится, что они сами не свои.
— Чего такие кислые? — спросил Тони с радостным лицом, у только что пришедших парней, наливая в стакан воду.
Стив бросил ключи на столик перед диваном, а сам плюхнулся на диван, запрокидывая голову назад. Его друг сел на кресло, стоящее рядом.
— Она согласилась, — едва выдавил Барнс.
Лицо Тони моментально изменилось. Его не обрадовал ответ. Он был уверен, что она откажет, поэтому и был таким веселым. Но все-таки в нём таилось непонимание, почему они такие грустные.
— Хорошо, что ты не пошла Наташ, — обратился Стив к рыжей, еще больше подогревая её интерес.
— Она… — начал говорить Баки, желая подобрать правильные слова, —
Ей слишком плохо, чтобы она что-то чувствовала. — вынес вердикт Бак.
Он заметил это. Хоть его и не было в тот день с ними, он знал что произошло. Это предательство друзей. Стив был слишком слеп в тот момент, чтобы это заметить. Внимание было приковано не к этому. Но вот Бак понял это с самого начала, и он даже мог предугадать это.
— Только наигранная улыбка, — добавил брюнет к своей речи.
Ничего. Только тишина. Они осознали свою ошибку?
— Её кормят через трубку, спит она редко, как нам сказали, — видимо Стив не мог говорить, поэтому это продолжал делать Джеймс, — ещё сказали, что к ней приходил какой-то черноволосый парень, она сказала, что это её брат.
Их лица стали удивлёнными. Никто не знал, что у неё вообще есть семья, не считая того психа.
— Не родной, — поспешил добавить Бак, увидев их непонимание.
— Как его зовут? — всё так же ничего не понимая, спросила Наташа.
— Этого нам не сказали, — всё, больше он не мог ничего говорить и просто откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза.
Баки смог насладиться тишиной. Из-за сегодняшнего дня он не обращал внимание на то, что тишина была угнетающей. Даже к Тони пришла капля осознания, от чего он тоже молчал.
— Мы о ком вообще?! — резко прервал тишину черноволосый парень, сидящий в углу комнаты.
Все резко обернулись на ничего непонимающего Локи. Он стал причиной их недовольства, в особенности Стива.
— Серьёзно Тони, — почему-то он обратился к миллиардеру, — его ты принял в команду, а её не хочешь?! Она вообще-то и твоей подругой была, — возмутился блондин.
Тони молчал. Стив уловил это мимолётное раскаяние друга. От этого ему стало даже немного смешно. Будь она здесь, она бы не сдержалась, как он, а рассмеялась во весь голос.
— Так о ком мы? — всё не унимался Бог, назойливо задавая свои вопросы
— Мы про Хезер,
дочь Джокера.
