Запрашиваю объяснения

      Всё случилось тем же вечером. Диверсия Клинта, его речь для Ванды и короткий бой с Вижном. Катаракт наблюдал за этим боем с недоумением. Протоколы строго ограничивали применение силы, требуя удерживаться от нанесения летального урона, если он не необходим для защиты жизни других людей, но эти протоколы отнюдь не запрещали применять удушающие или болевые приемы. Одно движение - и Клинт Бартон, пойманный в захват, потерял бы сознание или утратил бы возможность произносить речи. Однако Вижн ограничился захватом и не предпринял ни единого действия, когда увидел, как Ванда обращается к своей силе. Он мог бы, Катаракт был убежден в этом, даже без детальной оценки всех факторов существовало как минимум пять вариантов немедленных действий. Но Вижн не предпринял ни одно из них, он просто наблюдал за тем, как пальцы ведьмы двигаются, взывая к магии, как сгусток алого свечения вспыхивает между ладонями, как вибрации этой силы наполняют пространство, причудливо искажая его и обманывая сенсоры оценки окружающей среды… Вижн смотрел в лицо ведьме, когда она обратила силу против него.       Катаракт напрягся, воспоминание об этом моменте было настолько ярким и комплексным, что он, можно сказать, оказался к этому не готов. И формулируя внутренний оценочный отчет происходящего не мог подобрать корректных описаний к тому, что случилось в этот момент с его двойником. Сила ведьмы извращала строгие и незыблемые законы мироздания. Она как будто одновременно была и гравитацией, и электромагнитизмом, и сильным взаимодействием кварков, добиравшимся до ядра каждого атома в его теле и резонировавшего в нем, и слабым взаимодействием, преображающим исчезающе-малые частицы, меняющим местами, превращающим их во что-то иное…её сила вносила такой сумбур! И при при этом она обладала какой-то непостижимой гармонией… Катаракт закрыл глаза, полностью концентрируясь на застывшем в стоп-кадре мгновении, когда Ванда перехватила контроль над телом Вижна. Её сила противоречила всем известным законам физики и, направленная на Вижна, должна была не просто разорвать его тело в клочки, а полностью стереть его, заставив частицы аннигилировать. Это было бы логично, это следовало из того хаоса противоречащих друг другу характеристик, которые каскадами цифр мерцали перед внутренним взором Катаракта…       …но этого не происходило. Хаос, захвативший его, не разрушил, не причинял боли, ничего не ломал, даже не сбивал настройки, хотя мог бы! В этот момент Ванда могла бы сделать что угодно. Не только уничтожить Вижна, но и полностью подчинить его. Он мог бы стать безвольной марионеткой ведьмы, а мог бы остаться при своем уме, но пошел бы с нею добровольно и потом никогда бы не усомнился в том, что это было его решением. Ванде в тот момент это было по силам: всего-то переписать пару строчек в изначальном коде, и из Башни ушли бы не двое, а трое. Одно движение мысли и одно шевеление объятыми магией пальцами…       Катаракт зафиксировал резкие колебания уже в собственной, текущей карте энергоуровня, но, захваченный воспоминаниями двойника, не сконцентрировался на этом эпизоде. Лишь по фоновой ленте статистики скользнула строка: “так выглядит искусственный страх”.       Ванда могла сделать всё, что угодно, стоило лишь пожелать… но она не пожелала. Изящной и совершенной в своей чудовищности схеме порабощения ИИ она предпочла грубую и до смешного банальную атаку. Системы Вижна зафиксировали и силу давления, направленного на него, и параметры разрушения этажей Башни, но он с того момента ни разу не просматривал их, и в сам момент падения не обращал внимания. Его взгляд был прикован к ведьме, чья фигурка, объятая алым заревом, стремительно удалялась…а когда рассмотреть её глазами уже не было возможности, Вижн подключился к камерам базы и продолжал наблюдать. Он видел, как Клинт за руку тащит оглядывающуюся ведьму за собой, и каждый раз, как начиналось это её движение, поврежденное сознание ИИ дорисовывало его ненормально яркими гипотетическими моделями. Они показывали, как, обернувшись в очередной раз, Ванда выдергивает руку из пальцев Клинта и бежит обратно к дверям базы. Базы аудио-данных дополняли эту иллюзорную картинку записью её быстрых шагов, видеоредактор генерировал перед глазами Вижна её лицо, склоняющееся над ним…и видеоряд сбоил и рябил, когда видеопоток реальной записи наслаивался на него. В реальном мире Ванда села в машину Клинта и сделала свой выбор.       Катаракт поставил воспроизведение на паузу и какое-то время сидел в тишине, позволяя фоновым системам проводить стандартный перерасчет уровня угрозы с учетом новых данных. Программы неприятно мерцали, то и дело выдавая строчку “не поддается точной оценке”. Ничего в этой женщине не поддавалось точной оценке: ни природа её силы, ни природа её решений. Хотя Катаракт не мог не признать, что был…удовлетворен выбором ведьмы. Будь он человеком, можно было бы сказать, что это благодарность за то, что не тронула его волю, не стала переламывать её и ставить себе на службу, что позволила остаться собой. Но Катаракт не был человеком, так что он счел исход противостояния крайне положительным для сохранности уникальной сборки его внутренних систем и программного кода.       Система безопасности не замедлила сообщить о случившемся остальным Мстителям, и вскоре в штаб съехались все, кто был поблизости. Тони раздраженно кружил по конференц-залу и ворчал что-то о непроходимых идиотах, идеалистах и катастрофических последствиях, перемежая всё это куда более конструктивными и уместными комментариями о тактике дальнейших действий. Катаракт внимательно знакомился с этими записями и вместе с тем отмечал, что его прошлое воплощение практически не обращало на слова коллеги внимания. Вижн вел собственные прогностические расчеты, но и они - хоть и были без преувеличения блестящими - проводились в фоновом режиме, как будто это было для Вижна не практической деятельностью, а пустой формальностью. занимающей свободные мыслительные мощности. Основное его внимание было отдано последнему разговору и совершенно бессмысленным попыткам придумать иной вариант развития событий. Это Катаракт также относил к накопительному эффекту системных ошибок, поскольку и ему, и Вижну было прекрасно известно, что путешествия во времени - одна из центральных и наиболее сложных для решения проблем современной человеческой науки.       Случившееся нельзя было переписать, вернувшись назад.       Время двигалось строго в одном направлении, от прошлого к будущему. От последнего вечера в башне Мстителей к бетонной полосе немецкого аэропорта, где события пришли к своему итогу. Логическому и прогнозируемому - по мнению Катаракта. Трагическому и неправильному - по оценке Вижна.       “Неправильно”. Это слово возникало в уме Вижна постоянно. Любой анализ приводил его к этому выводу, и Катаракт недоумевал, почему двойник ни разу не попытался проверить свои системы на ошибки, ведь было очевидно, что если любая мысль о текущей ситуации приходит к выводу “всё это неправильно, вывод ложен, действия ошибочны” - дело не в ситуации, дело в её оценке. Это не могло не привести к последствиям, и они не замедлили появиться.       Катаракт осознавал, что столкновение Вижна и Ванды неизбежно и не представлял, к чему оно приведет их обоих. Логический прогноз утверждал,что даже если ведьма пощадила сознание Вижна в момент побега, маловероятно, что она сделает это и в открытом противостоянии, когда ей придется защищать выбранную сторону. Однако Вижн не предпринял никаких мер предосторожности на этот счет: он не попытался добавить к своим системам защитные контуры, не создал резервные копии своей системы…будто был убежден, что это излишне, что Ванда не станет. Это казалось странным, однако Катаракт не мог не признать, что поведение Ванды далеко не всегда вписывалось в очевидную логику и, похоже, Вижн каким-то образом понимал ход её мыслей куда лучше, хотя как именно Катаракт не представлял, и как ни пытался - не находил оценочного алгоритма, отвечающего за это понимание у Вижна.       Но какой-то алгоритм точно существовал, поскольку двойник оказался прав. Не смотря на то, что контроль разумов был самой сильной стороной Ванды, она не применила эту способность ни разу, ограничившись только телекинезом и силовыми полями. Впрочем, остальные тоже дрались отнюдь не в полную силу. И из-за этого смысл боя в принципе начал ускользать от Катаракта, но продолжить эту нить рассуждений он не успел, отвлеченный новой странностью своей прежней версии.       В какой-то момент воспроизведение данных засбоило из-за резкого увеличения прикрепленных к нему отчетов и аналитических файлов. Катаракт зафиксировал ответное повышение энергетических показателей в собственной системе, которое программа ассимиляции в человеческом социуме охарактеризовала как “любопытство”. Катаракт с удовлетворением, отметил, что эта программа работает корректно. Это в самом деле было подходящим словом. Чем дальше по временной линии, тем реже Вижн проводил обстоятельный и полноценный анализ событий, а если и проводил, то от них оставались лишь разрозненные фрагменты в рабочих директориях, потому что он пренебрегал составлением целостного отчета. На фоне этого Катаркт сделал вывод, что следующие события особенно важны или особенно сложны для оценки.       Так и оказалось.       Когда видео-файл продолжил воспроизведение истории, оптические камеры сфокусировались на Алой Ведьме. Она была довольно далеко и полностью сосредоточилась на создании энергетического барьера, который удерживал рушащиеся конструкции аэропорта. Мгновенный расчет скоростей, с которыми бежали Стив и Баки, и столь же скорый вывод: “пусть она его удержит!”. Вижн сам спровоцировал это обрушение, чтобы помешать бывшим коллегам сбежать, но сейчас речь шла уже не об удержании, а об уничтожении: они были слишком близко, и если бы Ванда упустила барьер - никакое усиление мышц и рефлексов не спасло бы этих двоих. Вижн не желал им смерти. Задача удержания их здесь не имела грифа “живыми или мертвыми”. И он желал успеха Ванде. Более того, в фоновом режиме запустилась программа, действие которой - Катаракт отчетливо это понимал - привело бы к тому, что через несколько секунд Вижн бы перешел от пассивного пожелания успеха Алой Ведьме к активному способствованию этому успеху…       …но он не успел. Роуди заметил действия Ванды и направил в её сторону акустическую пушку. Ведьма закричала, и Вижн благодаря передовой оптике глаз мог видеть её лицо достаточно близко, чтобы отметить, как зрачки мгновенно превратились в точки, а лицевые мышцы свело судорогой. Какие-то доли секунды она еще удерживала щит, и её глаза заполнял ужас - подспудное понимание, что она проиграет боли, не сможет абстрагироваться от нее и удержать щит, магия неизбежно снова вырвется из рук, как в Лагосе…       Катаракт не представлял, как, а главное зачем Вижн подобным образом формулирует у себя в сознании её мысли, это не приводило ни к чему, кроме резких и совершенно хаотичных скачков напряжения во всех системах, вплоть до мышечных, отвечающих за мелкую моторику. Возможно, именно из-за этого на секунду руки дернулись, будто в желании стиснуть кулаки. Но этого Вижн не сделал. Акустическая волна лишила Ванду контроля над силой, и энерго-щит стал распадаться. Программа, все еще проводящая холодные, бесстрастные подсчеты на фоне, уверяла, что те доли секунды, которые Ванда смогла отвоевать, с высокой долей вероятности стали решающими для выживания Стива и Баки, но Вижн в тот момент не обращался к этим расчетам. Было ли ему всё равно? Или он - как говорят люди? - не мог думать об этом в тот момент? Это казалось полнейшим абсурдом, поскольку ИИ как раз и отличаются тем, что прекрасно способны думать сразу о многих вещах не разделяя их по приоритетности.       Вижн опустился на бетонную полосу рядом с Вандой и поддержал её, помогая сесть удобнее. При тактильном контакте активировались системы оценки состояния здоровья. Беглый анализ не выявил никаких существенных повреждений, но Вижн продолжал держать девушку в объятиях. У этого не было объяснения, и Катаркт, захваченный происходящим, даже не предпринял попытки проанализировать действия двойника дополнительно. Вижн считал, что так нужно. Что так правильно, и это словно бы не нуждалось в объяснениях. - Мне жаль, - сказал он, и Катаракт остался в недоумении относительно того, к чему относилась эта фраза. А вот Ванда поняла её, судя по тому, как изменился на секунду её взгляд. - Мне тоже.       Её голос нельзя было назвать особенно эмоциональным, но каким-то образом она сумела дать понять, что это сожаление сразу обо всем. О Лагосе, о том, как захватила разум Вижна и пробила его телом полы в башне, о том, что им сейчас пришлось стоять на разных сторонах и даже - хотя это и казалось Катаракту полнейшим абсурдом - сожалением о том, чего никогда не было. Не случилось, хотя могло бы. Впрочем - рассудил ИИ - это не настолько странно, всё же она в отличие от Вижна человек, а люди не обладают идеальной программной логикой, ими руководит тонкая, постоянно колеблющаяся система биохимических процессов.       На несколько мгновений они застыли в тишине и неподвижности, будто ведя невербальный, нигде не фиксирующийся диалог. Катаракт, конечно, допускал, что Вижн использовал особенно сложную систему шифрования, и в процессе пересборки коды к ней были утрачены… это могло бы объяснить ситуацию, если бы не одно “но”. Не было никакой практической пользы в столь сложном шифровании. Список людей, способных взломать систему Вижна, был предельно коротким, и даже преуспей один из них - что за ценность в этом моменте, чтобы его шифровать? Что такого они могли бы сказать друг другу в этот момент? Какие данные передать? Быть может, какие-то полезные секреты и существовали у них обоих, как у людей, пользующихся доверием в своей фракции противостояния, но чтобы рассматривать такую гипотезу всерьез, нужно было предположить, что они поменяли взгляд на ситуацию. Так ли это? На первый взгляд казалось, что нет - в их репликах и взглядах было сожаление, но не переосмысление.       Катаракт отметил себе подумать над этой загадкой и продолжил просмотр.       Следующие несколько секунд объяснили странно-возросший процент аналитики. Идеальную тишину, повисшую между Вижном и Вандой, нарушил требовательный голос на частоте отряда. Вижн, всё ещё смотревший на Ванду, даже не сфокусировался на том, кому принадлежал этот голос, велящий остановить Сэма. Однако он послушно обернулся и активировал систему прицеливания.       Катаракт поразился тому, насколько механическими были действия Вижна. Всё последнее время в его системах наблюдались сбои, но они были строго противоположны, явно направлены на большую интуитивность и самостоятельность, а не на бездумное подчинение командам! В этот же раз движение вышло именно таким, он даже не оценил опасность, таящуюся в импульсивной команде. Если бы всё прошло, как задумывалось, Сэм разбился бы насмерть… и именно этот финал должен был случиться, но… в последний момент другой объект мелькнул перед глазами Вижна, которые впервые за очень долгое время были не глазами, а всего лишь локализацией оптических индикаторов и камер.       Что-то случилось. Что-то настолько стремительное и неуловимое, что Катаракт даже просмотрев этот момент сотню раз, не смог определить те секунды, когда произошел сбой, и оставалось лишь его констатировать. Крошечный сбой при взгляде на Роуди. Мгновенное - длинной в несколько долей секунды - воспоминание-картинка, изображающее Ванду, кричащую от боли, падающую на колени и темную фигуру в воздухе над ней - источник её боли. Источник опасности. Это не было сознательным решением, лишь движением мысли, столь мимолетным, особенно на фоне идеальной выдержки и логики ИИ, что на него не стоило даже обращать внимание, не говоря уж о вписании в прогностические уравнения…       Но оно было. И оно сыграло свою роль. Луч врезался в броню Воителя и выжег всю электронику. Только что полет - и вот падение. Роуди был слишком далеко, его невозможно было поймать.       Безразличная матрица камеры фиксирует отрывистые движения Тони, который сдирает с Роуди маску и проверяет жизненные показатели, машет руками, требует прислать врачей. Вижн уже направил этот запрос, он сидит неподвижно и смотрит в одну точку. Глаза снова стали глазами. Картинка сопровождается каскадами обрывочных мыслей, сбивчивых, нелогичных. Как это случилось? Почему? Как он мог промахнуться? Было ли это случайностью…?       В какой-то момент Катаракту показалось, что поток этих мыслей вот-вот перегрузит систему Вижна и приведет к физических повреждениям системных плат, и он обратил внимание на Ванду, чье изображение все еще было “в кадре”. По странному стечению обстоятельств и сам Вижн в этот момент повернул голову к ней.       Ванда посмотрела на него, и в её глазах промелькнуло нечто… такого взгляда не было в базах данных, но Катаракту почему-то пришла на ум не обоснованная ничем и абсурдная в своей голословности догадка: она знает. Знает, почему на землю упал Роуди, а не Сэм. Возможно, она знает даже лучше самого Вижна в этот момент. Её рука вздрагивает, а потом крепче стискивает кисть Вижна. Он убежден: это сопереживание. И никакие слова не выразили бы этого лучше.       Противостояние закончилось заключением нескольких членов отряда в секретную тюрьму, и логика подсказывала, что это закономерный итог. И даже конструктивный, ровно для половины группы. Подобные условия содержания для Скотта и Уилсона были излишними, поскольку без доступа к высокотехнологичным костюмам они оба были не столь опасны. Талантливый вор и тренированный солдат – их вполне могла удержать и обычная тюрьма, не говоря уж о том, что оценка психологических портретов подсказывала: при правильном подходе их вполне можно было бы переубедить или как минимум заставить отойти в сторону и держаться в обозначенных рамках.       А вот относительно Клинта Бартона и Ванды Максимофф вывод беспристрастной логики был совсем иным. У Бартона можно было отнять лук, но это практически не снизило бы показатели его потенциальной опасности. Он был из тех, про кого люди говорят: «способен превратить в оружие всё, что угодно». И в отличие от Уилсона и Скотта его переубедить было куда сложнее. Как и надавить на него. Такого обычная тюрьма удержала бы только в том случае, если бы он сам по какой-то причине решил в ней остаться.       И уж точно она бы не удержала Ванду. Эта женщина была наиболее опасна: она обладала огромной силой, природа которой оставалась неизвестна, но которая уже ни раз доказала свой разрушительный потенциал. Ванда могла манипулировать разумом как одного человека, так и больших масс. Она была способна к телекинезу, для нее не составляло труда поднять ложку со стола, метнуть нож или машину… или преобразовать подвластную энергию, создавая из неё щит, который бы удерживал внутри колоссальную энергию взрыва или не давал многотонным рушащимся конструкциям раздавить людей. Ванда сама не знала, где предел у её способностей и – что важнее – не вполне контролировала их. Как тогда, в Лагосе. Или как много раз до этого, когда после гибели брата её мучили кошмары, и вместе с ней эти кошмары вынуждены были смотреть все в радиусе сотни метров. Ванда была опасна, непредсказуема и совершенно не лояльна. Каким бы некомфортным ни было для неё содержание в Рафте – это казалось единственно-верным решением на то время, пока не будут разработаны меры противодействия таким, как она.       Просматривая данные, Катаракт сомневался, что если бы ей удалось ускользнуть из аэропорта, она бы принялась мстить или занялась бы преступной деятельностью, более вероятным казался побег и попытка спрятаться и не привлекать внимания, однако этот факт не мог служить достаточным основанием отпустить её. Это всё ещё было не логично. Обстоятельства могли вынудить её применять свои способности, или она просто могла однажды утратить над ними контроль и нанести колоссальный ущерб, даже не желая этого.       Катаракт несколько раз просмотрел все данные, касающиеся этого вывода, и счел их полными и исчерпывающими для подтверждения правильности таких действий. Логика работает предельно просто: есть причина и следствие из неё. Любое решение принимается после того, как будут оценены доводы «за» и доводы «против». Чем меньше разница между суммарными величинами «за» и «против» - тем сложнее принять решение для людей, но не для ИИ. В этом выводе количество «за» существенно превосходило «против»… и Катаракт не представлял, почему же тогда Вижн однажды вечером взломал несколько правительственных баз данных, внедрил в компьютерную систему Рафта вирус и отправил все данные Романофф. Он буквально открыл двери для капитана Роджерса и Наташи, и они – разумеется – воспользовались этим.