***
Прошёл ровно месяц с того момента, как Кочо сказала, что Хакуджи пока не собираются убивать. Месяц, как Кёджиро не перестаёт думать о нём, но он отдал бы всё, лишь бы забыть его. Хотя ему даже и нечего отдавать, кроме своей жизни. Каждое утро парень просыпается с образом демона и каждую ночь засыпает с ним же. Ренгоку иногда кажется, что за ним во время сна наблюдают. От этого как-то не по себе становится. Эта навязчивая мысль не покидает его уже некоторое время и парень думает, что всё-таки это правда. Но кому всё это нужна? Неужели так интересно смотреть на спящего человека? Или может эта ещё одна попытка изжить Кёджиро отсюда? Столп пока не улавливает какую-то логическую связь и единственное разумное объяснение — его действительно хотят убить. Без разницы кто, но этому типу явно не нравиться, что Ренгоку дышит почти полной грудью. Но погодите… А может это тот несносный демон? Хоть и желтоволосый думает о нём почти всё время, но всё же любое напоминание о нём и Ренгоку приходит в бешенство, а его мозгу плевать, он сам себе живёт и диктует свои правила — о чём он будет думать, а о чём нет. Кажется, это человек должен всё контролировать, но нет. Этот товарищ контролирует нас и ему уж точно всё равно, хотим мы того или нет. - Можно хотя бы минутку не представлять этого заносчивого идиота, — Ренгоку готов волосы рвать, лишь бы ему дали немного времени не думать вообще ни о чём. В голове появляется какой-то голос, который спрашивает у парня, мол, чувак, это всё неспроста, может у тебя какие-то проблемы, раз не можешь выкинуть Аказу из своей головушки. Смешно. Кёджиро был бы сам рад знать причину, но видимо он настолько глупый, что не может понять самого себя. Желтоволосый решает лечь спать, находя это хорошим способом избавиться от своих никому ненужных размышления. Устраивается удобнее на подушке, стараясь посчитать сколько овечек перепрыгнет ограждение и, наконец-то, проваливается в сновидения. Хотелось бы ему, чтобы это был обычный сон, с самым обычным сюжетом или хотя бы с какой-то ересью, но… Там был Аказа. Розоволосый стоял прямо перед ним. Парня удивило, что он и сам на своих двоих стоит. Они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Не было даже напряжения, просто, казалось, что между ними есть какое-то большое расстояние, но и казалось, что стоит только руку протянуть и дотянешься до плеча. Всё было вроде хорошо пока демон не достал из неоткуда кинжал. Ренгоку это напугало и столп сразу же подумал, что сейчас его убьют, а ему так понравилась атмосфера вокруг, он даже не испытывал какое-то отвращение к стоящему перед ним. Но Кёджиро видит слёзы на глазах демона, который открывает рот, явно что-то пытаясь сказать, и начинает перерезать себе горло. - Постой, — желтоволосый вытягивает одну руку вперед, начиная двигаться в сторону демона, но тот только отдаляется. — Что ты говоришь? — парень начинает нервничать. Столп всё бежит и бежит, смотря как по телу Хакуджи течёт кровь, как он падает в неизвестность, продолжая что-то бормотать. Ренгоку сам начинает плакать, осознавая, что не сможет помочь, не добежит, не спасёт. Парень сильно зажмуривает глаза, считая, что это поможет что-то поменять. Открыв глаза, замечает вокруг кромешную тьму. - Закрой глаза, — слышит голос недалеко, но никого рядом не видит. Послушно прикрывает веки. В этот момент Кёджиро со спины пронзает клинок, который обжигает все внутренности. Он харкает кровью, падая кому-то в руки и чувствуя, что лезвие задело не только его. Ренгоку открывает глаза, сразу поднимая их, надеясь увидеть, кто это. Он видит желтые глаза с надписью третья высшая луна. Улыбается сквозь боль и отключаеться. Смерть во сне приводит к пробуждению. Столп просыпается, в замешательстве осматривая потолок. На дворе уже глубокая ночь, но, когда парень засыпал, был где-то обед. Он пытается принять сидячее положение с помощью рук. К чему этот сон и отчего какая-то досада на душе? Кёджиро устало вздыхает, потому что демон уже и там ему покоя не даёт. Но что тот говорил, когда перерезал себе глотку? Почему Ренгоку ни черта не расслышал. Вдруг это было нечто важное? - С ума сойти можно, — он потирает пальцами одной руки веки, хмуря брови и ощущая себя всё ещё сонливым. Столп даже не замечает, как снова провалился в сон. На этот раз ему ничего не снилось. Уже на утро парень замечает на тумбочке, стоящей возле кровати, какую-то дощечку. Желтоволосый тянется к ней, и, взяв в руки, рассматривает. На неё была нацарапано что-то на японском, что Кёджиро мог с трудом прочесть:「ぎゃーてい、ぎゃーてい、はーらーぎゃーてい、はらそーぎゃーてい、ぼーじーそわか」
「おんころころ、せんだりまとうぎ、そわか」
「おん、あろきや、そわか」
「おんばざら、あらんたんのう、そわか」
「のうまく、さんまんだばざらだんかん」
「おんまからぎゃ、ばぞろうしゅにしゃ、ばざらさとば、じゃく、うん、ばく」
「おん、まゆら、きらんでい、そわか」
「おん、さらそばてぃえ、そわか」
Ренгоку пришёл в замешательство. Кому бы понадобилось оставлять ему это? Он даже не понимает, о чём тут речь. Может это какое-то проклятье или типо того? Столп решается дождаться кого-нибудь, кто мог бы ему объяснить. Но парень ожидал кого угодно, но не Аказу. Демон зашёл в комнату, по-хозяйски расхаживал по ней и делал вид, что знает каждый уголок, а может и не делал, может демон действительно знал. - Как делишки, нытик? — розоволосый присаживается на ту самую тумбочку возле кровати. — Что это? - Уйди. — кривится Ренгоку, пряча дощечку под подушку. — Ты же солнца боишься. Почему спокойно разгуливать по дому? - Ты видишь здесь солнечный свет? — поднимает брови Хакуджи. — Я тоже нет. К слову, так штука в твоих руках, это своего рода оберег. Кто-то хочет уберечь такого слабака от неприятностей, демонов и тому подобное, вот только я почему-то сижу здесь. Вот незадача. Насмарку старания. - Так ты знаешь, что это… А подробнее? - Говорю же, типо оберег. Мантра Онъмёдзи, — пожал плечами Аказа, вставая на ноги. — Выбросил бы ты её. Я же стою сейчас тут, значит это полное дерьмо. - Да подавись ты ей и проваливай, — не выдерживает Кёджиро и бросает эту дощечку в демона, но тот уворачивается. — Уходи, ты мне противен. - Правильно, даже лучше сломать, — розоволосый поджимает губы, собирая практически щепки. — Силы прибавилось? А, если бы в меня прилетело, то испортило бы моё прекрасное лицо. - Просто уйди уже наконец. - Ладно-ладно, истеричка, — парень, собрав остатки, покидает Ренгоку в одиночестве. Желтоволосому показалось, что у демона был поникший вид, но он быстро прогнал это наваждение. Столпу было жаль тот оберег, но Кёджиро не смог совладать с эмоциями и вышло то, что вышло. Но даже так, парень постарается разузнать что-то об этом.***
После последней встречи с Ренгоку Аказа старался не светиться в доме. Сидел в своей конуре, которую ему любезно выделили, пил кровь, которую ему поставляли и просто выходил только тогда, когда был нужен Кочо. Он чувствовал себя в заточении, никакой свободы действий, ещё и эти железки на руках и шее… Столько людишек ходит по поместью и ни один ему не достанется. Очень даже печально. Но что поделать, если его судьба сложилась так. Придётся сжать кулаки и ждать какого-то просветления. Если до этого развлечением для него было дразнить Кёджиро, то сейчас парню стало очень скучно. Вспоминая последний разговор, понимает, что наговорил немного лишнего, но слова назад не собирается забирать. Демон просто надеется, что дал столпу какой-то стимул для того, чтобы тот в конечном итоге утёр ему нос, хотя такие действия противоречивы для Хакуджи. Розоволосый не может понять для чего всё это делает? Что им движет? Заботиться о ком-то вышло из привычки, однако почему-то именно сейчас в нём зародилось что-то странное но при этом вызывающее ощущение чего-то теплого внутри. Парень столько прожил уже на этом свете, что чувства такого типа кажутся ему чуждыми, но такими необходимыми. Он готов прожить без них ещё много лет, но в то же время они ему необходимы. Но что это вообще за чувства? Влюблённость? Нет, смешно. Хакуджи никогда бы не полюбил мужчину. Никогда. Может быть чувство жалости, которые вызывают в нём какой-то синдром героя?.. Демон же сам поспособствовал нынешнему состоянию Кёджиро и сейчас пытается как-то всё исправить. Почему? Если можно просто убить желтоволосого и всё. Но что-то мешает ему. Ему стоит разобраться в себе. В смутное время своей жизни Аказа нашёл для себя какое-то занятие. Он сидел и вырезал на маленьких дощечках. Неважно что, главное, это скрашивало его серые дни и ночи. Последнее, что он вырезал, — мантра для Кёджиро, который удачно сломал её. После того момента демон даже прикасаться к этому всему не хотел. Хакуджи наблюдал пару дней за беспокойным снов столпа и хотел сделать ему приятно, хотя даже, когда пришёл к нему поговорить после того, как оставил ту дощечку у того в комнате, всё испортил. Саморучно уничтожил то, что делали его руки долгие часы. Каков глупец. Теперь демон в полном недоумении. Что дальше делать? Как предостеречь Ренгоку от смерти? Как понять вообще, чего хочешь от самого себя и для чего совершены все эти необдуманные поступки? Как вести беседу с тем, кто явно тебя на дух не переносит? В тяжелые дни, когда проклятые мысли наваливались на него, парень пил таблетки. Это лекарство, с большим содержанием каннабиса он нашёл в кабинете Шинобу. Демон понимал что это используют в большинстве случае в качестве обезболивающего но оно всё-таки содержит большое количество наркотика, потому решил, что пара таблеток ему не помешает. Хочется просто расслабиться. И, если самостоятельно не получается, то всегда можно прибегнуть к сторонним методам. Даже сейчас, после нескольких дней, когда он в последний раз видел Кёджиро, его голова заполнена им. Это сводит с ума. Такое чрезмерное внимание к какой-то персоне никогда не проходит бесследно. Он берёт пять пилюль, надеясь, что они помогут ему немного забыться, и выпивает. Поначалу демон чувствует лёгкое головокружение, после чего наступает некая эйфория. Дыхание и сердцебиение учащается, повышается давление. Ему хорошо. Перед глазами ничего нет и в голове тоже пусто. Прекрасно. Демон, сидящий на кресле, встаёт на ноги и плетётся прямиком в сторону комнаты Кёджиро, считая это хорошей идеей. Наконец дойдя, он находит того опять спящим и просто стоит, наблюдая за подрагивающими ресницами столпа во сне, хотя самого немного клонит в сон. Что же снится Ренгоку? Хотелось бы знать. Может даже сам Аказа. - Навряд ли, — Хакуджи тепло улыбается, понимая, что думает о каких-то глупостях. Он садится на свободный край кровати и опирается о стену спиной, закрывая глаза. Демон знает, что ему все это выйдет боком, но сейчас просто хочется спать и больше ничего. Пусть даже рядом лежит человек, которого хочется и убить, и оставить в живых. Для розоволосого сейчас ничего не имеет значения. Однако парень долго не может уснуть, да и Ренгоку начал издавать какие-то звуки. Может быть проснулся? Но Хакуджи так не хочет вставать и уходить, он хорошо устроился. Хотя, если бы тот проснулся, в любом бы случае выгнал, значит, наверное, кошмар снится. Демон наощупь находит голову столпа и запускает свои пальцы всего волосы, успокаивающе поглаживая. Аказа бы никогда такого не сделал, но почему именно сейчас он делает то, от чего его бы вывернута, увидь это все со стороны. Абсурд какой-то. Но, пока Кёджиро спит, можно же проявить свою слабую сторону, которую парень признал в себе относительно недавно. Был бы он человеком… Всё было бы намного проще, но, будучи демоном, Хакуджи не знает как реагировать на его неожиданные чувства внутри и что с ними, в сущности говоря, делать. - Почему ты такой вредный? — бормочет Аказа. — Стал бы демоном и всё было бы круто… Не понимаю я тебя, реально. Ты же сильный столп, но из-за своей упёртости все твои заслуги канут в лету… На что тебе сдались эти люди? Даже спасибо не скажут… - По крайней мере, они не пытаются меня убить, — Кёджиро проснулся ещё в тот момент, как почувствовал чужие пальцы в своих волосах. Желтоволосый не выдавал себя, ожидая следующий действий демона, но, его бред, который он нёс, слушать не особо хотелось. Не смотря на то, что Ренгоку сейчас ни на что не способен, и несмотря на то, что он не знает, что будет делать, если бы на него напал Аказа. - Так ты не спишь? Ты типо пытаешься шутить надо мной? Слушал бы сейчас мои бредни, а потом предъявил при следующей встрече… Время, проведённое со мной, тебе явно не на пользу, — усмехается Хакуджи, убирая руку. - Дошло наконец. Раз ты понял, то, думаю, тебе стоит больше никогда меня не беспокоить. На выход, — Кёджиро накрывается с головой одеялом, ожидая, когда демон уйдёт, но тот просто проигнорировал его слова и продолжил сидеть на кровати. - Не будь таким, я же стараюсь быть хорошим, а ты гонишь меня все время, — розоволосого наигранно дуется, хотя знает, что никто этого не увидит. — Я же сейчас не пытаюсь тебя убить, — пихает аккуратно локтем в бок лежащего. — Так что отбрось эту язвительность, побудь со мной дружелюбным. - Язвишь тут только ты постоянно, я же просто раздражён твоим присутствием. - Может быть, но сейчас я веду себя нормально. Можешь со мной не разговаривать, но я продолжу нести всякую чушь, потому что мне больше не с кем поговорить. - На жалость будешь давить? — ухмыляется Ренгоку. - Зато пожалеешь меня, — уголки губ Аказы поднимаются в улыбке. Демон почувствовал, как его сердце начало ещё быстрее биться, всё тело окутала приятная нега. Видимо ему просто не хватало какого-то разговора по душам хоть с кем-нибудь. Так решил думать о своём состоянии Хакуджи. - Ни за что в жизни. - Да ладно тебе, я же несерьезно. Оба замолчали. Каждый ожидал, что один из них прервёт эту тишину. Да пусть даже сморозит глупость, ибо это затишье начинает вызывать напряжение. - Давай хотя бы на эту ночь оставим взаимную ненависть, — не выдержал Хакуджи. - Звучит двусмысленно. - Прости, не подумай ничего плохого, — демон замялся. Вот он, отличный момент для разговора. Можно спросить что угодно, говорить что угодно. Или так считает только Аказа? Он надеется, что нет. - Я просто… — демон с шумом выдыхает, что заставляет Кёджиро вылезти из-под одеяла. — Буду с тобой откровенен. Я наговорил всяких гадостей, мне жаль… И так трудно признать это. Виноват действительно я. Но я выполнял свою работу, понимаешь? А сейчас… Я чувствую себя странно. Я хочу тебя убить, но не хочу. Черт, — Хакуджи закрывает лицо руками, опять с шумом выдыхая. — Я чувствую себя уязвимым. Понимаешь? Перед тобой… Кёджиро просто молча слушал. Ему сказали, что необязательно вести диалог. Он и не будет. Просто выслушаешь и забудет об этом. Но, правда, столп чувствует себя почти так же. Но не хочет с этим мирится. Лучше пусть демон исчезнет из его жизни и все встанет на круги своя. Станет проще. - Молчишь? - Сам сказал, могу молчать. - Верно… — парень устало наклоняет голову, открывая глаза. — К слову, я под наркотой. Так что… Всё, что я сейчас говорю, не имеет значения. Просто будешь знать, что у такого, как я, есть чувства. Меня самого это удивляет. Но приходится принимать это… Это даже как-то задело Ренгоку. Не имеет значения? Для кого именно? Для Аказы или для столпа? Или может демон сказал это для успокоения? - Хорошо, — желтоволосый отворачивает голову от Хакуджи и, закрыв глаза, надеется вновь уснуть. - А ещё, знаешь, — розоволосый, встав с кровати, обошёл её. — Прости, — он навис над Ренгоку, долго рассматривая его глаза. Кёджиро не понимал, что происходит. Что демон собирается сделать? Убить? Всё-таки убить… Но исходя из его недомонолога, навряд ли можно подумать о том, что тот действительно собирается это сделать. - Прости… Хакуджи наклонился ближе к лицу столпа, сокращая расстояние между ними. Он был готов поцеловать желтоволосого. Демон уже прокрутил в голове всевозможные варианты исхода. Но так и завис, ничего не предпринимая. Ренгоку приоткрыл губы, но скорее от неожиданности действий. Хотелось что-то сказать, остановить, но слова застряли в горле. Единственное, что он смог сделать, это положить ладони на грудь Хакуджи, легонько отталкивая его. Аказа в свою очередь просто продолжал смотреть в глаза. Парень видит замешательство и страх в них, осознавая, что причина этому сам демон. Он закрыл глаза, поджимая губы, и не дает чувствам волю. - Уходи, — у Кёджиро колотиться сердце. — Уходи! — столп сильнее толкает демона, что тот чуть ли не падает. - Прости, — Ренгоку замечает в свету луны, что у розоволосого текут слёзы. Хакуджи, который не понимает, почему плачет, несколько раз говорит «прости», надеюсь, что столп его простит. Ему очень жаль. За всё. Он падает на колени, давая себе минутку слабости. - Просто уйди, — желтоволосый сжимает челюсть, поворачиваюсь на другой бок, чтобы не видеть псевдо страдания демона. - Хорошо.