***
Кабинет ростовщика вызывал тошноту. Всё здесь было омерзительно Кэтрин. Стол с пятнами кофе, чёртов мини-бар с разбавленным виски для гостей, и, конечно, сам мистер Оушен — человек, отравивший жизнь Кэтрин. Тот, кто повесил неподъемный долг на ее плечи, отобрал последние крохи надежды на честность людей и лишил её сна бесконечными подводными камнями в договоренностях. Она смотрела на него и видела наглого насекомого, на столько жалкого и жадного, что желудок сводило от отвращения. Девушке хотелось схватить бутылку со стола, откупорить крышку зубами и разлить дешёвое пойло на пошлый ковролин. А затем чиркнуть зажигалкой у самого носа Оушена и, громко смеясь, спалить все к чертям. — Вам повезло, мисс Кэтрин, — усмехнулся Оушен, пересчитывая привезенные купюры, — все до единого цента. Сменили работу? Мерзкий таракан. Как он смеет заигрывать с Кэтрин после угроз и шантажа? Девушка демонстративно скрестила руки на груди. — Она работает на меня, — усмехнулся Ходж, потушив сигару о фигурную пепельницу. Девушка невольно проследила за жестом. Уверенное и точное движение пальцев, напомнило ей о быстрых и изящных змеях. Кэтрин до сих пор не могла поверить, что он действительно приехал вместе с ней. Кто знает, что еще мог бы придумать Оушен, если бы Кэтрин явилась одна. Увеличить сумму? Заставить ее работать на себя? Ходж производил впечатление серьезного парня, с которым связываться себе дороже. Его фигура в сопровождении — самый верный выбор для подобных встреч. Было в Ходже что-то такое, что заставляло людей инстинктивно повиноваться ему. Власть, уверенность, невозмутимость — совершенно противоположные качества его брату, чувствовались в старшем Бейкере. Ходж был соткан из темной магии, в то время, как Брайан состоял из светлой. Бархат голоса Ходжа звучал убедительно, взгляд приковывал внимание, а движения и манеры завораживали. Он, словно ожившая статуя античного воина, казался безупречным. — Отличный выбор, — туманно произнёс ростовщик, скользнув сальным взглядом по бывшей должнице, — Кэтрин хорошая девочка. — Я знаю толк в женщинах, — прервал его Ходж, — если вы вспомните о лишнем центе или процентах, впредь прошу обращаться ко мне. Слишком приятно, чтобы быть правдой. Кэтрин попала в капкан обаяния старшего Бейкера, стоило ему предложить ей кофе — с тех пор его образ не оставлял ее воображения. Быть с ним в одной комнате и не сохранять невозмутимость невероятно сложно. — Проблем не будет, — заверил Оушен. Он сально улыбнулся, защелкнув кейс, и нажал кнопку на столе. Спустя секунду охранники отворили дверь. Кэтрин должна была ощутить облегчение, но его не было. Несмотря на то, что Оушен больше не имел над ней власти, Кэтрин все ещё оставалась должницей. Ходж выкупил ее долг, но это не даёт ей индульгенцию. Девушка по прежнему должна расплатиться, но уже перед другим человеком. Возможно, дело в том, что она согласилась на сделку, не узнав условий? — Говори, — произнес Ходж, встретив Кэтрин в офисе своего клуба, — мой брат сказал, что у тебя есть проблема, которую я могу решить. — Мне нужны деньги, — подавив стыд и гордость, отозвалась девушка. — Всем они нужны, Кэтрин. — Мне нужны сильнее. — Говоришь так, будто готова на все, — усмехнулся мужчина, — я слышу в твоём голосе отчаяние или мне кажется? — Всем бы вашу проницательность, господин Ходж, — иронично процедила Кэтрин. Девушка нуждалась в помощи и ей стоило невероятных усилий заставить себя попросить об этом. Она ненавидела унижаться, обнажая свою слабость — особенно перед тем, кто сильнее. Ходж был именно таким и прекрасно этим пользовался. Глаза Ходжа азартно заблестели. Кэтрин успела заметить, как мужчина расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, прежде, чем заговорить. — Я могу дать тебе нужную сумму и сто тысяч сверху, — неожиданно щедрое предложение. Ходж серьёзно посмотрел на Кэтрин и она, от чего-то почувствовала себя пойманной его взглядом, — но ты должна знать, что это плата за услугу, оказанную тобой. Он играл в какую-то игру. К сожалению, у Кэтрин не было времени на изучение правил — срок, установленный Оушеном, истекал завтра. — Я согласна, — выпалила Кэтрин, чувствуя, как собственно ручно захлапывает крышку клетки, — но деньги вперёд. — Ты не спросишь о сути услуги? — Я же сказала, что согласна. Мне действительно нужны деньги. Они молча сели в машину. Кэтрин уставилась в окно, пытаясь взять себя в руки. Оушен остался позади. Больше она не будет бояться увидеть неизвестный номер на экране мобильного или наткнуться на его шестерок в переходе. Старого поводка на тонкой шее девушки больше нет, но теперь появился новый — Кэтрин должна Ходжу. Может ли это стать проблемой? Дождь разошёлся, когда машина тронулась с места. Кэтрин хотела вычеркнуть из своей жизни все, что так или иначе связывало её с ростовщиком. Она планировала приехать в отель и смыть с себя все воспоминания о нем. Выйти чистой, обнуленной до заводских счастливых настроек, лечь спать и проснуться другим, свободным и счастливым человеком. Но она все ещё была должна. Более серьёзному человеку — этом ей стоит помнить. Ходж, казалось, совсем не ощутил потерю столь большой суммы. Чем нужно заниматься, чтобы быть таким спокойным, когда речь идёт о таких цифрах? Кэтрин не была уверена, что хочет знать. «Но он до сих пор не упоминал об этом, — подумала девушка, — ни единого намёка.» Это пугало. Кэтрин украдкой взглянула на мужчину, сосредоточенного на дороге. Он казался спокойным, но даже в этом состоянии Кэтрин чувствовала его мощную энергетику. Такие не прощают ошибок и не любят тянуть кота за хвост в делах. — Что я должна сделать? — решительно спросила Кэтрин, действуя на опережение. Дворники монотонно смахивали воду с лобового стекла, огни города размывались в лужах, девушка чувствовала давление собственных мыслей. Он мог сказать, что угодно. Кэтрин вдруг поняла, что совершенно не знает на что способен старший из братьев. Его голова потемки даже для Брайана — самого близкого человека в жизни Ходжа. Куда она снова ввязалась? О чем он попросит её? Заняться чем-то криминальным? Следить за братом или помирить их? А, может быть, ему нужно что-то более ценное? Она должна знать. Определённо, должна знать, что именно ей предстоит выполнить, иначе рискует сойти с ума от предположений. — Переспать со мной, — наконец, совершенно невозмутимо ответил Ходж. Он вывернул руль, сворачивая в сторону отеля. Кэтрин опешила. Ей даже показалось, что нижняя челюсть на мгновение отвисла и губы сложились в изумленное «о», но девушка быстро вернула самообладание. Нет, вероятность секса с ним её не отталкивала. Ходж серьёзный и горячий мужчина. О таком любовнике мечтает каждая вторая женщина и сама Кэтрин была очарована его манерами. Но расплатиться сексом за такую сумму — не слишком ли кинематографично? — Переспать? — переспросила Кэтрин. — Да, — кивнул Ходж, — дело в том, что это особый случай. После того, что случилось с нашими родителями — наверняка, мой брат тебе рассказал об этом, — мне сложно даются коммуникации с женщинами. — Ты мог бы просто позвать меня на свидание, — неловко улыбнулась Кэтрин, — ну или вызвать проститутку. Это вышло бы гораздо дешевле. — Не думаю, — усмехнулся Ходж, — вкусы Бейкеров специфичны.***
«У богатых свои причуды, » — думала Кэтрин, спускаясь в подвал вслед за Ходжем. Она согласилась. После всего, что он ей рассказал, все равно согласилась. Немыслимо. Ходж привёз Кэтрин в свой дом, который мало отличался от дома Брайана. Те же панорамные окна, стеклянные двери и эргономичная мебель — практично, стильно и ничего лишнего. Кажется, стремление к красоте и комфорту общая черта Бейкеров. Кэтрин огляделась. Логово маньяка со специфичными вкусами выглядело, как в кино: зеркала вдоль стены, железное кольцо под потолком, классический офисный стул на железных ножках, идеально ровный паркет и большой таинственный шкаф в котором, наверняка скрыты скелеты семьи Бейкер. Больше в подвале ничего не было. «Похоже, ему не нравятся кровати, » — решила девушка, встретившись взглядом со своим отражением. Как он просил: чёрное платье до колен, туфли на каблуке, распущенные волосы и красные губы — ничего лишнего. По своей инициативе Кэтрин добавила тёмный смоки и сейчас ей казалось, что макияж вышел необычайно вульгарным. Или это все из-за атмосферы вечера? Ходж нажал на выключатель и верхний свет погас. Вульгарная версия Кэтрин на мгновение исчезла. Девушка не успела испугаться, как освещение сменилось — теперь подвал освещался неоновой лентой красного цвета, протянутой по периметру потолка и пола. Как в каком-то хорошем порно. Кэтрин осторожно прошла в центр помещения и остановилась. От чего-то сейчас к ней подкрался страх. Почему она здесь? Как так вышло? В какой момент её жизнь повернула сюда? Ходж смотрел на неё, не отводя взгляда. Изучал, будто кот перед броском. Казалось, взгляд старшего Бейкера проникал сквозь шифон и прекрасно видел её даже в тусклом красном освещении. Кэтрин ощущала себя обнажённой, несмотря на платье прикрывающее её. — Что означает формулировка «специфичные вкусы»? — голос не принадлежащий ей. Слишком техничный и ровный. Совсем не та интонация, которая проигрывала мысли в голове. Она волновалась, не смотря на то, что твёрдо решила вести себя уверенно. Разве Кэтрин имеет право на волнение? Нет. Она засунет все переживания подальше, чтобы не отвлекаться. Ей повезло. Несказанно повезло, что Ходж так легко относится к деньгам. Любой другой мужчина мог бы потребовать чего-то более ценного, чем разовый секс по согласию. Бейкер старший галантен и интересен, он нравится Кэтрин. Так что, ей не придётся насиловать себя ради денег. Она получит удовольствие и подарит его Ходжу. Вот и все. Как будто у них было свидание, а потом он пригласил её к себе на ночь. Почему нет? — Это значит, что я люблю быть в роли управляющего процессом, — Ходж медленно подошёл к Кэтрин и заглянул в глаза. Сталь его зрачков пронзила её, словно меч. Девушка вздрогнула, ощущая близость мужчины и подавила желание отшатнуться, — и мне нужна женщина, которой нравится подчиняться. Сердце пропустило удар. Она никогда не была в такой роли. Подчиняться мужчине? Дать ему возможность вести самому? Кэтрин не доверяет никому настолько, чтобы позволить передать борозды управления процессом. — Думаете, я подхожу для этого? Ходж обошёл девушку и остановился за её спиной. Он медленно опустил ладони на девичьи плечи и замер. Черт. Кэтрин заставляла себя дышать, борясь с подступающей паникой. Словно пантера, изучающая добычу, Бейкер приблизился к её шее и втянул носом воздух. Её духи не могли спорить с его парфюмом — слишком блеклые и не навязчивые, едва придающие цветочный аромат бледной коже. Наверняка, он даже не ощутил их. — Приятный парфюм, Мисс Хилл, — бархатным голосом произнёс Бейкер. Его дыхание обжигало кожу на шее, — я вижу, какой потенциал в вас скрыт, — он скользнул пальцами правой руки вдоль ключицы Кэтрин и медленно переместил ладонь на её шею. Длинные ровные пальцы Ходжа сомкнулись на горле девушки, вынуждая её поднять голову немного выше, — разве вы не видите его сами? Взгляните. Кэтрин решительно взглянула на свое отражение и удивлённый вздох вырвался из её груди. В зазеркалье Кэтрин ждала совершенно другая, незнакомая ей девушка. Мрачная и сексуальная, будто вот-вот сошла со страниц запрещённого журнала. Она стоит в почти пустом помещении, освещенная красным неоновым светом. Красива и поймана в руки Ходжа Бейкера, словно глупый яркий мотылёк. И этот вульгарный макияж… — Это что-то из «50 оттенков серого»? — Иронично уточняет Кэтрин, не в силах отвести взгляд от глубокой черноты расширенных мужских зрачков, отражающихся рядом с незнакомкой. — Только не говорите, что вы фанатка этой серии, — усмехается он, — эта книжка не имеет ничего общего с настоящим BDSM. В жизни все немного иначе. Он говорит с ней на «вы». Это кажется важным. По какой-то мистической причине ей все кажется важным. Кэтрин ловит себя на мысли, что прежде никогда не бывала в предложенной ей роли. Даже не думала о таком. Может быть, стоит уйти? Кэтрин вглядывается в зеркало и сознание разыгрывает её. Зазеркалье кажется тёмным параллельным царством, совершенно не связанным с ней реальной. Там может происходить, что угодно. Может быть, все-таки стоит уйти? Кэтрин продолжает смотреть в зазеркалье. Оно затягивает в себя, дразнит и переворачивает все с ног на голову. Ходж, сжимающий её горло, кажется чертовски привлекательным. Он одет в чёрные брюки и рубашку, ослабленную на верхнюю пуговицу, и это смотрится сексуально. Даже как-то магически. Кэтрин встречается взглядом с отражением старшего Бейкера и понимает — она смотрит на хищника, находясь в его логове. Тогда почему вместо страха чувствует волну жара, поднимающуюся внизу живота? Кэтрин смотрит на него, затаив дыхание, пропускает удары сердца, увязает в чёрных глазах демона из зеркала и идёт у него на поводу. — Объясните мне, — неожиданно для себя, тихим шёпотом просит Кэтрин. И добавляет чуть громче: — мистер Бейкер. От его близости ей становится дурно. — Смышленая девочка, — выдыхает Ходж, целуя Кэтрин за ухом. Оказывается, это приятно — когда горячие губы прикасаются к ней без предупреждения, — догадалась о первом правиле. Уважение, — его левая рука скользит от плеча Кэтрин, вдоль спины, вызывая приятную дрожь, — будешь обращаться ко мне уважительно. — Как вам больше нравится? Мистер Бейкер, — иронизирует девушка, — или Господин Ходж? — Второе правило — послушание, — он усиливает хватку на горле, заставляя Кэтрин вздрогнуть от неожиданности, — Будешь говорить тогда, когда я разрешу. Поняла? — Да, — соглашается Кэтрин, когда Ходж ослабляет хватку. Она готова поклясться, что он улыбнулся. — Добровольность. Мы можем прекратить сессию в любой момент, если тебе станет страшно, жутко или не комфортно. Это никак не скажется на финансовом вопросе. Ты пришла сюда и это уже закрыло твои обязательства, — он, определённо, относится к деньгам, как к воде, — Безопасность. Я обещаю тебе, что держу весь процесс под контролем. С тобой ничего не случится, если ты будет послушной девочкой. Согласна? Она может уйти прямо сейчас. Может. Но уйдёт ли? — Согласна, — зачарованно произносит Кэтрин, подписывая сделку с демоном, захватившим все окружающее пространство. — Отлично, — он удовлетворённо убирает руки от женской шеи, — Тогда приступим. Пути назад нет. Ходж давит ей на плечи, вынуждая опуститься на колени. Кэтрин повинуется его прихоти и незнакомка в зеркале уже смотрит на неё, сидя у ног мужчины. Ходж удовлетворенно кивает. Его лицо в зеркале кажется бесстрастным, но судя по тому, как он дышит — мужчина доволен развитием событий. Сердце Кэтрин отбивает чечетку от предвкушения. Как все будет? Он пододвигает стул за спину девушки и опускается на него. Теперь демон в зазеркалье сидит на троне, а вульгарная незнакомка в чёрном платье спиной к нему, между расставленных ног. Кэтрин хочет повернуться к нему лицом, но Ходж запускает руку в её волосы и не позволяет ей изменить положение. — Я знаю, что ты послушная девочка и сделаешь все, чтобы порадовать меня, — он говорит достаточно громко, совершенно без стеснения. Бархатный уверенный голос щекочет нервные клетки, — Это так? — Да, — выдыхает Кэтрин, наблюдая за отражением. В мире зазеркалья на губах её двойника появляется ухмылка. — Да, кто? — мужчина тянет её за волосы и оттягивает голову на себя. Кэтрин вскрикивает. Больше от неожиданности, чем от боли. — Да, господин Бейкер, — исправляется девушка. — Умница, — похвала обжигает, словно горячий воск. Становится тепло где-то внизу, — Покажи мне себя, Кэтрин. Её щеки вспыхивают. Кэтрин едва успевает поблагодарить красный неон за то, что в нем не видно её стыда, как Ходж распускает узел связывающий две бретели её платья. Кэтрин не успевает перехватить ткань. Шифон спадает вниз, обнажая грудь в чёрном кружевном бюстгальтере с мягкой чашкой. Её любимый комплект, который ждал своего часа в гардеробе уже несколько месяцев. — Я хочу увидеть, как ты делаешь приятно себе. Кэтрин замирает в растерянности. Он хочет смотреть, как она мастурбирует? Или ей показалось? Времени на удивление Ходж не даёт. Он вновь оттягивает её голову за волосы и кладёт руку Кэтрин на грудь. — Приступай. Кэтрин нервно сглатывает слюну, горло чертовски пересохло. Она сжимает собственную грудь через кружево. Бейкер старший удовлетворённо откидывается на спинку стула и наблюдает за ней через зеркало. Если бы кто-то сказал ей, что Кэтрин будет заниматься чем-то подобным, устроившись между ног столь влиятельного мужчины, она бы послала умника к черту. Но сейчас она послушно принялась изучать свое тело по прихоти Ходжа. И, к собственному стыду, не могла сказать, что это не будоражит сознание. Кэтрин ласкает кожу, сжимает и трёт соски сквозь ткань на радость демону, наблюдающему за ней, и чувствует, как её собственное дыхание тяжелеет. Есть в этом что-то безумное. Низ живота начинает тянуть. Кэтрин запускает руку под кружево и трогает себя беспрепятственно. Ходж позволяет ей откинуться на себя, притянув девушку за плечи. Ей приходится изменить положение, чтобы было удобно. Теперь её ноги вытянуты вперёд и немного раздвинуты. Ходж задирает её юбку и произносит у самого уха: — Спустись ниже. Кэтрин повинуется и, проскользнув вдоль солнечного сплетения, прикасается к сокровенному месту. Сквозь кружево пальцы чувствуют влагу. Ткань мокнет сильнее с каждым движением. Это дико заводит. Кэтрин дрожит, закрывает глаза, отдаваясь приятным волнам внизу живота. Ей хочется ещё, но Ходж не позволяет продолжить. Бейкер ухмыляется и тянет девушку за волосы вновь. Кэтрин вынужденно отворачивается от зеркала и смотрит на демона воочию. Тёмный, как нефть, взгляд обжигает обнажённую грудь и скользит по губам. Она физически чувствует его. Как можно прикасаться взглядом к телу? Он отвешивает ей пощёчину и говорит: — Не смей закрывать глаза. Ты должна смотреть. От неожиданности глаза заслезились. Кэтрин вскрикнула и дернулась, но Ходж её удержал. Тяжёлая мужская ладонь нежно огладила место удара, почти извиняясь за содеянное. Его лицо смягчилось, выражая почти искреннее сочувствие. — Не нужно плакать, Кэтрин, — утешает Ходж, поглаживая горящую кожу, — просто будь послушной девочкой. Это странно. Контраст нежности и власти в одном человеке, вопреки всем ожиданиям, только добавляет огня. Ходж Бейкер — сын Дьявола, и Кэтрин чертовски тянет к нему. С другим человеком она бы повела себя иначе. Никто не смел бы так обращаться с ней. Никто, кроме демона в красном неоне, захватившего все пространство вокруг. Она могла уйти в любой момент. Почему не сейчас? В этой параллельной реальности табу не работали. Законы морали тоже. Кэтрин не желала останавливать происходящее. Ей нравилось. Будто под гипнозом, Кэтрин смотрит на Ходжа и ждет продолжения. Он смахивает слезу с её растерянного лица и притягивает девушку к себе. Его горячие губы отнимают возможность дышать, язык исследует её рот. Девушка издает жалобный стон, когда Бейкер отстраняется. Ей хочется большего. Рассудок Кэтрин помутился. Как иначе объяснить, что поцелуй после пощечины оказался самым сладким в жизни? — Ты меня поняла? — Да, господин Бейкер, — подыгрывает Кэтрин. Ходж поднимается и тянет ее за собой. Завороженной Кэтрин не терпится узнать, что будет дальше, но девушка послушно ждёт указаний. Уважение. Послушание. Добровольность. Он разворачивает стул и приказывает Кэтрин забраться на него. Она встаёт коленями на сидение и опирается о спинку, прогибаясь в талии. Платье смялось и по прежнему скрывает часть её тела, но Кэтрин всё равно чувствует себя обнажённой. Как оголённый провод, девушка ждёт прикосновения, но Ходж не спешит. Он обходит девушку вокруг, как бы оценивая выстроенную композицию и удовлетворённо ухмыляется. Затем велит ей подождать и направляется к шкафу. Кэтрин видит в отражении свою развратную копию. Эта девушка почти скулит от ожидания, её бельё мокнет, а зрачки расширены так, что кажется будто демон из зазеркалья вселился и в неё. Она хочет, чтобы игры с черной магией стали серьёзней. Кэтрин с трудом понимает своё отражение, но не противится ему. Ходж возвращается. В его руках то, о чем Кэтрин стеснялась думать. Бейкер вынуждает девушку открыть рот и вставляет ей кляп, остальные игрушки отправляются на паркет за ненадобностью. Пока мужчина застегивает ремешок на затылке, Кэтрин старается привыкнуть к металлическому кольцу во рту. С таким не поговоришь, но кричать сможешь. Низ живота тяжелеет от возбуждения. Ходж обходит Кэтрин сзади и останавливается. Она видит его в отражении. Мужчина расстегнул рубашку, обнажив торс. Его глаза кажутся ещё более тёмными, чем прежде. Безумие. Кэтрин вспыхивает и стонет, когда мужчина касается её половых губ ладонью. Неожиданно, уверенно, точно. Он гладит её через кружево, вынуждая подаваться бёдрами ему навстречу. Из женской груди вырываются стоны. Ходж умело двигает пальцами, проникает под ткань, собирает влагу рукой и констатирует факт: — Мокрая. Кэтрин готова сгореть от стыда и желания. Он говорит так громко и чётко, что по телу бегут мурашки. В доказательство своих слов Бейкер отнимает ладонь от промежности Кэтрин и проводит ей по внутренней стороне бедра. Девушка стонет вновь. Кляп мешает сказать что-то членораздельное, слюна капает по подбородку. Её темный двойник в зеркале почти плачет, когда Ходж скользит от бедра к ягодицам и медленно гладит девушку вдоль спины. Ей хочется большего! Ходж спускается подбирается к напряжённым соскам. Кэтрин судорожно вздыхает и прикрывает глаза, забыв о требовании Ходжа. Но Бейкер не даёт ей забыться. Он шлепает её по заднице. Удар наотмашь обжигает кожу, но не причиняет боли — только раззадоривает девушку. — Я сказал тебе держать глаза открытыми! — рычит Бейкер, потянув Кэтрин за волосы. Это больно. Ей приходится изогнуться сильней, чтобы снизить давление на волосы. Вопреки всему, Кэтрин протяжно стонет. — Что я слышу, Кэтрин, — усмехается Ходж, у самого уха, — тебе нравится. Новый шлепок вынуждает Кэтрин дернуться. Ходж вкладывает больше силы, но это не пугает девушку. Она снова стонет и извивается. Низ живота тянет невыносимая нега. Бейкер ласково гладит покрасневшие ягодицы и снова шлепает её. Кэтрин готова поклясться, что глаза её отражения блестят. Ходж выпускает её волосы и обхватывает горло. Дышать становится трудней, но Кэтрин совсем не боится. Уважение. Послушание. Добровольность. Безопасность. . Ходж притягивает девушку к себе и Кэтрин, наконец, ощущает его тело рядом. Спиной она прижимается к его груди так плотно, что чувствует тяжесть дыхания возбуждённого мужчины. Бейкер крепко держит её за горло одной рукой, вынуждая хрипеть при вдохе, в то время, как вторая рука проникает под бельё. Он массирует её клитор, выбивая жалобные просящие стоны и говорит: — Я знал, что тебе нравится подчиняться. Мир плывет перед глазами. Отражение размывается в красном неоне, тонет в темноте глаз Ходжа Бейкера. Какова вероятность, что она не умрет со стыда завтра? Чуть больше, чем риск смерти от удовольствия сегодня. — Такая чувственная, сладкая девочка не может быть бойцом каждый день. Столько боли, столько испытаний. Удивительно, как ты ещё не сломалась. Кэтрин застигнута врасплох. Она дрожит в мужских руках. От возбуждения, стыда и страха. Кэтрин чувствует его пальцы внутри себя. Кажется, что Ходж заполняет пространство подвала своим запахом. Перец Чили и тёмное дерево повсюду. Он захватил власть над её кислородом, проникает в тело и разум. Ходж знает о ней много. Слишком много. И самое страшное — Кэтрин не хочет противиться этому. Кляп мешает сказать всё, что она думает и девушке остаётся лишь кивать, соглашаясь со сказанным. — Я чувствую, как откликается твоё тело, Кэтрин, — Ходж рывком ставит девушку на ноги и шепчет на ухо: — и это сводит меня с ума. Он продолжает орудовать пальцами внутри нее. Кэтрин с трудом стоит на ногах, сбивчиво дышит и с трудом смотрит на их отражение. Господин Бейкер не разрешал отворачиваться. Ощущения концентрируются вокруг одной точки. Все нервные окончания посылают волны удовольствия вниз. Кэтрин чувствует, как сокращаются внутренние мышцы и приближается разрядка. Еще немного. Еще чуть чуть… — Сейчас не время заканчивать, — прерывает ласки Ходж, не позволив оргазму взорваться. Он убирает руки и хрипло смеется, когда Кэтрин расстроено скулит. Ходж поднимает веревку с пола, куда бросил ее чуть раньше. Он подводит Кэтрин к металлическому кольцу под потолком и привязывает девушку к нему за запястья. Кэтрин приходится подняться на носочки, чтобы хоть как-то касаться земли. Голова кружится не то от волнения, не то от страха перед Ходжем. Сейчас Кэтрин совсем беспомощна. Глаза Бейкера блестят, как у голодного зверя. Он вытирает ладонью влагу с подбородка Кэтрин и, наконец, избавляет ее от кляпа. — Спасибо, — шепчет девушка, понимая, как напряжена ее челюсть. Ходж целует ее. Жадно и грубо. Поцелуй выходит мокрым и громким, потому что Кэтрин не контролирует громкость стона. Она жаждет раствориться в Ходже Бейкере и почувствовать его внутри полностью. Ее раздражает, что мужчина до сих пор одет. В то время, как ее платье скомкано на талии, Бейкер все еще в рубашке и брюках. — Пожалуйста, сними одежду, — просит Кэтрин. — Нет, — отказывает Ходж. — Сними, — забывается Кэтрин. Взгляд Ходжа сменяется с игривого на холодный. Кэтрин вновь обжигает пощечина — на этот раз ожидаемо. Слез нет. Послушание. — Не смей пытаться командовать мной. Ходж грубо раздвигает ноги Кэтрин и опускается перед ней на колени. Она успевает судорожно вдохнуть, прежде чем мужчина касается ее лона своим языком. Боже. Кэтрин пользуется тем, что мужчина не смотрит на нее и закрывает глаза, чтобы ощутить каждое движение. Нервные окончания сокращаются, посылая разряды удовольствия в самую чувствительную точку тела. Кэтрин стонет и ее стон переходит на крик, потому что терпеть нет сил. Внутри нее кипит магма — раскаленная шипящая субстанция удовольствия, разъедающая остатки разума. Она стремится вырваться на поверхность, но Бейкер, специально удерживает ее, замедляя темп. Сука. Кэтрин рычит и открывает глаза. Бейкер целует ее чуть ниже пупка, вновь откладывая вспышку удовольствия. Кэтрин ненавидит его каждой клеточкой распаленного тела и вновь обращает свой взор к зеркалу. Ее темный клон — шлюха из зазеркалья, выглядит довольной. На ее губах блаженная улыбка в антураже размазанного макияжа, глаза сияют ядовитым огнем. Кэтрин хочется плюнуть в свое отражение и оттолкнуть Бейкера, но получается только судорожный вдох — Ходж возвращается к ласкам клитора языком. Кэтрин вновь влюблена в него. Когда ее тело пробирает судорога, а из груди вырывается крик, Бейкер старший развязывает затекшие руки и позволяет девушке отдышаться на полу. Кэтрин тяжело дышит, чувствуя, как сокращаются мышцы внизу живота. Она смотрит в пол, боясь взглянуть на мужчину. Кэтрин невероятно стыдно. Ей хочется большего. — Смотри мне в глаза, — слова, словно тёмное заклятие поражают Кэтрин. Она поднимает затуманенный взор на Ходжа и слышит, как бьётся её собственное сердце. От страха или от его близости? Не важно. В его взгляде прячется сам Дьявол. Он не разрешал ей отворачиваться. Кэтрин знает, что сейчас будет. Мужчина улыбается, удовлетворенно касается её щеки. Гладит. Нежно и медленно, наслаждаясь её беспомощностью. Поднимает лицо за подбородок, смотрит в глаза и награждает звонкой пощечиной. Кэтрин вскрикивает, теряя ориентацию в пространстве. Ходж целует её в губы. Кэтрин жадно отвечает ему. В порыве страсти она кусает Ходжа, заранее рассчитывая на наказание. Пощечина не оставляет себя долго ждать. И это до отвращения хорошо. Это прекрасно. Это странно. Щека горит, но Кэтрин не думает об этом. Девушка горит, как факел, и это жжение — ничто по сравнению с раскаленным маслом в ее венах. Кажется, Кэтрин сошла с ума. В ней что-то переключилось и место привычной Кэтрин заняла та, что была заперта в зеркале. Та, которая хочет чувствовать. Благодаря ей Кэтрин ощущает себя живой. Способной чувствовать. Ощущения в теле — боль и удовольствие, связывают её с миром живых, словно тонкая шёлковая нить, которая не рвётся. Она хочет повторить это и кусает Ходжа, вынуждая его вновь наказать её. — Я велел тебе вести себя смирно, — он снова бьет и тут же гладит ее по щеке. Кожа горит и жжется, но низ живота млеет. Это отвратительно. Возможно, завтра Кэтрин станет самой от себя противно, но сегодня она хочет больше. — Такая уж я, — нагло шепчет Кэтрин, ожидая его действий. — Я научу тебя быть хорошей девочкой, Кэтти, — ухмыляется Ходж. Будто молния, слово бьёт её в самое сердце. Кэтти. Так называл её только отец. Кэтрин вдруг вспоминает всю боль и отчаяние, которые пришли к ней вслед за его предательством. Как тоскливо, страшно и одиноко ей было. Как она злилась и сжимала кулаки, подавляя беззвучные рыдания, зная что мама за стенкой и обязательно услышит даже самый тихий всхлип. Подавленные чувства поднимаются на поверхность, благодаря Ходжу. Кэтрин видит себя маленькой брошенной девочкой, которой не хватало сильного мужского плеча всю жизнь. Она устала. Так сильно устала барахтаться в этой чёртовой реке жизни, не зная покоя и удовлетворения. Она хочет разрешить себе чувствовать. Выражать все, что так долго запрещала показывать. Боль, страх, надежду, любовь — смешать все это и выпить залпом. Насладиться эмоциями. — Конечно, папочка, — покорно шепчет она, чувствуя, как руки мужчины лишают её одежды. Злость превращается в легкость. Кэтрин остается в нижнем белье. Ее отражение смотрит на нее с вызовом, будто посмеивается над ее неуверенностью. Никогда прежде Кэтрин не приходило в голову, что однотонные кружевные комплекты так красиво смотрятся на ее теле. — Открой рот, — приказывает Ходж, запуская руки в ее волосы. Кэтрин послушно размыкает губы, не забыв смочить их языком. Ходж ставит ее на колени и расстегивает брюки, — умница, приступай. Она вынимает его член и касается языком головки. Лижет окрестности, возвращается к стволу и охватывает его губами. Ходж вынуждает её взять глубже. Кэтрин захлебывается, но продолжает сосать. Жадно расплачиваясь за все то, на что себя обрекала всю жизнь. Ходж рычит, поднимает её и целует в губы, затем опускает снова и натягивает её на всю длину. Слезы сами собой катятся по щекам, размазывая блядский смоки по обезумевшему лицу. Кэтрин стонет и всхлипывает, чувствуя, что не может больше сопротивляться. Она теряет контроль и плачет навзрыд. Но продолжает сосать. Самозабвенно, так будто весь мир в огне. Так и есть. Ходж поднимает её снова, вытирает слезы и целует. На этот раз нежно, будто они и вправду встречаются. Он тепло обнимает ее и покрывает мокрые щеки поцелуями. Горячее дыхание ходжа Бейкера успокаивает. — Тише, — шепчет он, — все хорошо. Ей кажется, будто мужчина все понимает. Ну, конечно, Дьявол читает мысли. Он слишком хорош, чтобы быть простым человеком. У Кэтрин истерика, самая настоящая. Она плачет навзрыд и хочет продолжить, но Ходж не позволяет ей. — Ты сделала достаточно, — шепчет он, целуя девушку в шею, — не только сегодня. Ты очень устала, Кэтрин. Кэтрин всхлипывает и с трудом соображает, что происходит. Ходж подводит ее ближе к зеркалу и вынуждает опять посмотреть на себя: — Я вижу красивую женщину, Кэтрин, — бархат голоса прорывается сквозь пелену слез, — молодую, самоотверженную, многообещающую. В ней прекрасно все: от улыбки до слез. И я хочу, чтобы ты тоже видела себя такой же, как вижу я. Хватит стараться справляться со всем в одиночестве. Хватит жить в отчаянии и запирать свои чувства под замок. Освободи их, прими и и проявляй. Считай, что это приказ. Связь с реальностью безнадежно оставила разум Кэтрин. Она послушно исполнила требование Ходжа Бейкера и сдалась эмоциям, позволив им захлестнуть ее. Не стало никаких рамок, сдерживающих ее злость, слезы и желание испарились в красном неоне по велению демона. Спасителя или искусителя — не важно. Важно, что ей стало легче. На этот раз Кэтрин сама притянула Ходжа к себе и поцеловала. Она стянула ненавистную ей рубашку и отбросила ее в сторону. Ходж не отрывал от нее взгляда. Такая Кэтрин нравилась ему даже больше. Мужчина властно прижал ее к зеркалу, обхватил за горло и вошел. — Ты была плохой девочкой, Кэтти, — прорычал Бейкер, заполняя изнывающее от жажды женское лоно. — Да, черт возьми, — простонала Кэтрин, обхватывая внутренними мышцами член, — и заслужила пожёстче. — Хочешь, чтобы я драл тебя, как суку? — дразнил Бейкер. — Да, папочка, — громко и отчетливо отозвалась она. — Моя сучка, Кэтти, — вновь использовал это обращение Ходж, наращивая темп.***
Кэтрин сжимала в руках кружку с горячим ароматным чаем, который только что принес Ходж. Она все еще не могла поверить в то, что произошло между ними и рассеянно вдыхала аромат трав, среди которых могла различить только ромашку. Тело все ещё приходило в себя. Старший Бейкер сидел напротив нее и терпеливо ждал. Сейчас он не был похож на сурового грозного мистера Бейкера. Он был просто Ходжем, самим собой. Будто произошедшее в подвале помогло и ему тоже. — Не могу поверить, что так бывает, — улыбнулась девушка. — Я предупреждал, что вкусы Бейкеров специфичны, — мягко напомнил он, — как ты себя чувствуешь? Голова не кружится, дыхание в порядке? Руки? — Нет. Все хорошо. Даже, отлично, — поспешила заверить Кэтрин, — мне стало так… легко на душе. Даже не знаю, как это передать словами. Будто тебя погружают в чан с холодной водой, а потом дают отогреться у огня, понимаешь? Мысли путались, передать то, что с ней произошло словами было почти невозможно. Кэтрин чувствовала приятное опустошение. Тело наполнилось легкостью, ушли зажимы из тела. Будто Ходж открыл ящик, где скрывались ее долгие страхи, обиды и переживания, и выпустил их. Больше Кэтрин не чувствовала тревоги, поглощающей ее на протяжении долгого времени. Ей было легко и спокойно. — Кто бы мог подумать, что секс со мной окажет столь терапевтический эффект, — усмехнулся мужчина. Без своего костюма в простых пижамных штанах серого цвета он с трудом вписывался в воспоминания с красным неоном. Если бы, они не говорили сейчас, Кэтрин с трудом смогла бы признаться себе в реальности случившегося. — Действительно, — засмеялась девушка, отвлекаясь на глоток, — невероятно вкусный чай, что ты туда добавил? — Ромашку и Иван чай. Этот состав помогает восстановиться после нервных потрясений. Кэтрин, прости, что был груб с тобой. Твои слезы… я не ожидал, что сессия произведет на тебя такой эффект. Ходж говорил искренне. — Я не знаю, как это объяснить. Дело даже не в том, что происходило, а как. Ты назвал меня Кэтти. Так называл меня только один человек и это было очень давно. Я как-то растрогалась, что-ли. Кэтрин засмеялась, скрывая неловкость. Вопреки ожиданиям, стыд не обрушился на нее. Напротив, теперь она чувствовала себя куда уверенней. То, что случилось в красном свете изменило ее — в какую сторону, пока не ясно, но изменения однозначно произошли. Этот опыт перевернул сознание фигуристки на триста шестьдесят градусов и, будто что-то поставил на место. Ходж Бейкер помог ей. Дважды. И Кэтрин жутко ему благодарна. — Честно признаться, я бы хотел встретиться с тобой при других обстоятельствах, — неожиданно заявил Ходж, — то, что произошло сегодня может остаться в прошлом, если захочешь. Можем забыть об этом и начать, как нормальные люди. Сходим в ресторан, потом придумаем что-то более оригинальные? — Да, господин Бейкер, — ослепительно улыбнулась Кэтрин, — давай сходим.***
В подвале пахло Кэтрин. Ее аромат дурманил разум старшего из братьев уже давно, но он не мог и представить, что когда-нибудь эта девушка окажется здесь. Тем более по прихоти его младшего брата. Ходж пересек подвал и с силой нажал на одну из зеркальных панелей. Дверь щелкнула и отворилась. За зеркальной стеной всегда находилась комната, но Ходж не любил в нее заходить. Довольный Брайан сидел в кресле-мешке, завершая очередной эскиз, которых у его ног собралось около сотни. — Доволен? — устало спросил старший брат, разглядывая рисунки младшего. — Более чем, — радостно сообщил Брайан, — смотри! Она прекрасная модель. Лицо Кэтрин смотрело на Ходжа с каждого чертового листка. Каждый эскиз был посвящен ей. Вот девушка в платье, а вот уже без него. Конечно, Брайан изображал ее рядом с темной мужской фигурой без деталей. Но догадаться было не трудно — на всех эскизах Кэтрин сопровождал Ходж. Вот она на коленях перед ним, а вот он смахивает слезы с ее лица. Это было искусством на грани безумия. — Подпиши документы, Брайан, — бесцветно напомнил брат. — Уже. Возьми там на тумбе, — обиженно отмахнулся брат, — тебе опять ничего не нравится. — Мне не нравится трахать девушек для тебя каждый раз, когда тебя посетит вдохновение. — Ты ни черта не смыслишь в искусстве, братишка, — снисходительно отозвался младший Бейкер, — я создаю произведение искусства, которое запечатлеет момент истинного единения двух душ. Я — рука бога, которая сохраняет моменты откровения. — Ну, конечно. — Знаешь, братец, а ведь ты сам не так далек от творчества. БДСМ — это особая разновидность творчества, способ по-новому осмыслить границы собственного тела и поведения. Конечная цель БДСМ — не страдание и угнетение, а свобода и удовольствие. В некоторых условиях такие отношения могут стать мощной формой психотерапии. Возможно, сегодня ты устроил сеанс терапии не только для меня. Бедняжке Кэтрин это тоже помогло. Зря ты прервал сессию и принялся ее утешать. Эскизы могли бы выйти куда интереснее. — Ты больной человек, Брайан. Тебе нужна помощь, — Ходж вгляделся в последний рисунок брата и забрал его себе прямиком с планшета, — Это перверсия, а не искусство. — Значит один рисунок понравился, — засмеялся Брайан. — У Бейкеров специфичные вкусы, тебе ли не знать. — Можешь оставить себе, у меня соберется на целый альбом. — Это был последний раз, когда я делал подобное для тебя, — устало выдохнул Ходж, — больше не смей просить.