Сердце дракона

Время в Хогвартсе летело отчаянно быстро. К середине недели, разобравшись с графиком и обойдя профессоров, Гермиона поняла, что далее откладывать нежелательный визит невозможно. ЗОТИ стояло в списке ее предметов, а потому встреча с Малфоем-старшим была неизбежна. В среду, обнаружив «окно» в расписании бывшего Пожирателя смерти, а ныне скромного преподавателя защиты от темных искусств – извращенная ирония судьбы могла вызвать лишь усмешку, Грейнджер пришла к выводу, что час настал. Сухое «войдите», ставшее ответом на стук в дверь класса, уверенности не придавало. Не то, чтобы Гермиона всерьез опасалась профессора Малфоя, но сама мысль о том, что придется столкнуться с этим высокомерным ублюдком, оптимизма не вызывала. Казалось бы, за время, прошедшее с финальной битвы, она должна была забыть о нем. Вытравить это полувосхищенное отношение к тому, кто олицетворял собой мир старой магической Британии. Чистокровной магической Британии. Той, к которой она не принадлежала. Той, в которой ей день за днем приходилось отстаивать свое право на магию. Может быть поэтому, глядя на Люциуса, она ощущала себя словно нищий эмигрант на приеме у королевы? Оттого, переступая порог кабинета ЗОТИ, Грейнджер чувствовала, как заводится: дерзость была ее защитной реакцией на род Малфоев. - Профессор, я пришла поставить вас в известность по поводу моих ЖАБА. Все материалы по вашему предмету у меня есть, что касается экзамена, я планирую сдавать его комиссии, - деловито выпалила она, замерев у двери. - Мисс Грейнджер, - холодом аристократического тона можно было остановить таяние ледников Арктики, - как мило с Вашей стороны поставить меня в известность. Я готов войти в Ваше положение и оставить Вас без личного контроля. Готов даже передать комиссии право выставить Вам оценку по ЗОТИ, тем более, что это удовольствие весьма сомнительного толка, - губы лорда презрительно скривились, - но хочу знать, что Вы чего-то стоите. Займите позицию! Глухое раздражение, ставшее ответом на столь откровенный вызов, с которым Гермиона не рассчитывала столкнуться…по крайней мере так рано, захлестнуло ведьму. Навестив Малфоя, она надеялась прийти к компромиссу: он не портит ей жизнь своим присутствием, а она, так и быть, будет достаточно вежлива, чтобы не ворошить прошлое. Тот, очевидно, принять предложенное ему перемирие не желал. Что ж, ей есть, чем ответить. Три года вне Хогвартса не прошли даром. Грейнджер выдохнула. Что бы она ни чувствовала, она обязана справиться…«Ты слишком эмоциональна, это губит в бою», - так говаривал Рэй. Нет, мать его, сейчас она сделает эту мразь. Она не может позволить ему испортить ей эти полгода. Палочка привычно скользнула в руку. Успешно отбив первые атаки, Гермиона ощутила, как противник меняет стратегию: на смену яростному напору пришла мягкая плавность. Он кружил, пытаясь подобрать ключ к ее щиту. Вряд ли сочетание ее невербально выставленной защиты и вышептываемых проклятий произвело на него впечатление: уровень, конечно, не школьный, но так смог бы и средний аврор, а их на веку лорда, вероятно, было немало. Отбросить щит и ударить с двойной силой ведьма пока не решалась: это могло бы принести успех с более слабым противником, но Малфой…он определенно был силен. Если бы не уроки Рэя и годы тренировок, она уже лежала бы у носков его сияющих туфель. Следующие минуты пикировки не принесли успеха ни одной из сторон. Обманчивое замедление атаки, за которым прошла серия мощнейших заклятий, Гермиону не удивило, хотя она могла бы поставить своего кота на то, что все это существенно превосходило требования к сдаче ЖАБА. Между тем, сложность приемов лишь притягивала: несмотря на быстроту, требуемую для принятия решений, бой напоминал игру в шахматы. Ход, ход, отдать малое, чтобы получить все. Шах. Мат. О, она теперь была в этом хороша. Сражение, которое должно было стать ее унижением, закончившись на первой минуте, приобретало размах. В какой момент в глазах соперника зажегся тот чертов огонь, она не успела заметить. И эта ошибка стоила ей слишком многого. К тому, что знакомые черты профессора перетекут вдруг в искаженное злостью лицо Беллатрисы она не была готова. Ледяному презрению из которого был выкован представитель древнейшего рода Малфоев можно было противостоять: оно вполне знакомо. Неприятно, но не страшно. Жар безумия мертвой Лестрейндж тревожил. Выдирал наружу то, о чем Грейнджер пыталась забыть. То, что являлось в самых диких кошмарах. То, что само было кошмаром. Щит Гермионы пал, едва успев смягчить летящее в хозяйку проклятие. Рухнув на пол, она ощутила, как сверху ложится чужая тяжесть. Значит и ее заклятие достигло цели: выпущенная в последний миг лоза притянула отвлекшегося Малфоя к ней. Осознание небольшой победы позволило отступить сдавившей виски волне паники. Их битва продолжалась. Мужчина, придавивший ее к настилу, успел собраться не менее быстро: тело ведьмы сжало в стальном захвате. Дернув ее руки вверх, он заставил выпустить палочку. «Время для уроков Себастиана», - скользнула в голове нелепая мысль. Ухватившись за спасительную идею, Грейнджер расслабилась. Отсутствие сопротивления явно смутило нападавшего: склонив голову, он взглянул на распростертую под ним девушку. Та медленно поерзала, словно устраиваясь поудобнее…Даже Волдеморту под конец его карьеры не удавалось так шокировать своего неверного последователя. До этой секунды Малфой мог бы поклясться, что вообще потерял способность испытывать удивление. Однако, когда нога грязнокровки скользнула вверх по его бедру, а губы нежно коснулись подбородка, оставив влажную дорожку поцелуев, он был ошеломлен. Когда растерянные глаза профессора ЗОТИ встретились с ее, наполненными неприкрытым желанием, Гермиона поняла, что выиграла. Ее хватило на то, чтобы высвободить руку из ослабевшей хватки, и, ласково тронув лицо противника, провести ниже…еще ниже. Туда, где за голенищем берца, прижатого к чужой талии, ждала своей очереди вторая палочка. Петрификус тоталус, и победительница замерла, приваленная обездвиженным телом. Замороженный проклятием Люциус Малфой оказался безумно тяжелым. - Ты весишь целую тонну, - прошипела Грейнджер, пытаясь высвободиться. – Не думал похудеть? - открытое в ней Джеффом и Себом чувство юмора прорывалось в самые неожиданные моменты. Применив Инкарцеро к жертве коварных экспериментов, она оценила потери: страдальчески ныли ребра, встретившись с локтем благородного лорда, побаливала ушибленная при падении спина. Гермиона медленно поднялась и направилась к главной палочке: профессор Малфой явно не рассчитывал, что нудные гриффиндорки способны на слизеринскую хитрость. Вернув свое оружие в ножны, притороченные к руке и надежно скрытые широкими рукавами мантии, она вернула поверженного противника в сознание типичным маггловским способом: похлопав рукой по щекам. Нет, ей безусловно были известны минимум четыре заклинания, способные привести в чувство, но ни одно не доставило бы такого наслаждения, как врезать человеку, оморочившему ее обликом Беллатрисы, по его аристократической морде. Серые глаза профессора были полны такой лютой злобы, что Гермиону передернуло. «Он не сможет причинить вред открыто, иначе попадет в Азкабан», - эта мысль почему-то не принесла облегчения. О чем она вообще думала, когда решила, что может играть с Малфоем? Как любой Пожиратель, он был ее недругом, но теперь она приобрела личного врага. - Мисс Грейнджер, вы отстояли свое право сдавать экзамен комиссии, - голос лорда был бесстрастен. Молча кивнув, ведьма побрела к выходу. «Ты проиграла, прими это достойно», - усмехнулось внутреннее «я». Коснувшись двери, девушка вздохнула, расправила плечи, и, наложив освобождающее от пут заклятие на лежащего Малфоя, выскользнула в коридор.