***
Попав в министерство через камин, любезно открытый для нее Минервой, Грейнджер поднялась в приемную, где была встречена все той же секретаршей. Симпатичная блондинка, пристально оглядев посетительницу, неодобрительно сжала пухлые алые губки, и Гермиона едва удержалась от того, чтобы не показать ей язык. Девчонка скорее всего приходилась ей ровесницей, но представить себе двух столь же различных людей было бы сложно. По крайней мере визитершу при мысли о том, чтобы надеть такую короткую розовую мантию с кокетливым разрезом, начинало неуклонно подташнивать. Что думала по поводу грейнджеровской униформы «болонка Кингсли» догадаться было не сложно: недоуменное презрение, явственно проступавшее на ее лице, сложно было не заметить. Атмосферу взаимного недовольства разрядило лишь появление Бруствера. - Мисс Грейнджер, как успехи в Хогвартсе? – чуть громче, чем следовало, уточнил он, провожая ее в кабинет. - Все хорошо, в конце месяца сдаю ЖАБА по маггловедению. Минерва допустила сдачу части экзаменов досрочно. В конце концов, моя ситуация не совсем стандартна… - Слышал, она пригласила тебя на должность своего помощника? - Мне доверено вести занятия у первого курса. - Отлично. Хорошая практика перед тем, как стать ассистентом профессора Иноэ? – улыбнулся министр. - Вряд ли в Салемском университете меня будет ждать работа с детьми. Профессор лишь предложила поставить мою практику на научные рельсы…Все-таки работа с артефактами требует большего объема знаний, чем можно получить в Хогвартсе. - Я вижу, ты действительно увлеклась этим делом? - Почему бы и нет. Когда-то я мечтала привести магический мир к равенству. Или хотя бы к более толерантному сосуществованию. Волшебники не любят гоблинов. Гоблины не любят волшебников. И те, и другие терпеть не могут оборотней. И оборотни отвечают им тем же. А эльфы? Такие могущественные создания оказались вдруг абсолютно бесправны, - Грейнджер тяжело вздохнула, понимая, до какой степени напоминает сейчас прежнюю себя, впрочем, на этот раз ее речь сводилась к другому. – Но эти три года дали мне время для раздумий. Я вдруг осознала, что, помогая другим, просто хочу защитить себя. Понимаете? Отстоять свое право быть в этом мире и не чувствовать себя изгоем, - возможно, она была слишком откровенна с Кингсли, но выстраданная правда давно уже рвалась наружу, и кто, как не Бруствер, когда-то давший самый ценный в ее жизни совет, смог бы понять ее. – Вся война с Волдемортом строилась на вопросе чистокровности, и я настолько привыкла думать в этих категориях…В общем, за пределами Британии, где мое происхождение не значило ровным счетом ничего, где никто не пытался узнать статус моей крови, мои ориентиры сместились. Я не хочу провести всю жизнь, доказывая очевидные истины горстке закосневших аристократов. Мир не стоит на месте: в тех экспедициях, где я побывала, ученые легко совмещают магию с достижениями маггловского мира. И это кажется таким правильным. Взять все лучшее из двух миров и использовать для чего-то большего. - Например, при работе с магией артефактов? - Да. Омут памяти, маховики времени…В этом есть что-то притягательное. - Задачи, которые не решаются с наскока? - Пожалуй. В сложности есть своя заманчивость. Соглашаясь, министр кивнул. - Что ж, приму твои аргументы, хотя и предпочел бы, чтобы твои таланты пошли на пользу родине. Собственно говоря, я рассчитывал предложить тебе должность в министерстве. Война закончилась, но ее отголоски до сих пор слышны, и здесь мне нужны те, кому я мог бы довериться. Чего-то подобного Гермиона и ожидала. Бруствер оказал ей услугу и имел право рассчитывать на взаимность. Однако отступиться от своих планов, ради того, чтобы погрузиться в склочный мирок магической Британии…Променять экспедиции, исследования и, чего уж, свой интерес к артефактам на коридорные интриги…Кингсли требовал слишком многого. Впрочем, готовясь к этому разговору, Грейнджер уже перебрала варианты и определилась с тем, что может ему предложить. - Война была ужасна потому, что мы вели ее в одиночку. Да, это были наши внутренние проблемы. Волдеморт был нашей проблемой. Справиться с ним было бы проще, если бы мы опирались на более существенные силы. - У нас не было возможности привлечь… - Не было, потому что международные связи магической Британии слабы. В основном, между отдельными людьми, не так ли? Вы были знакомы с Рэем, и он, по вашей просьбе, согласился взять меня в конвой. Маги из разных стран готовы помогать друг другу. Нас многое связывает. Но у этих отношений нет единой основы, нет налаженных каналов. - Гермиона, ты отдаешь себе отчет в том, что ты предлагаешь? - Я знаю, это амбициозно. Требуется многолетняя масштабная работа…И все же. Когда-то нужно это начать. Кингсли поднялся из-за стола и подошел к окну, уставившись в плотный серый туман. Ему хотелось все обдумать. - Ты втягиваешь меня в долгосрочную игру. - Я не говорю, что это будет легко. Набрать социальные связи, изучить тех, с кем можно иметь дело… - Что ж, мисс Грейнджер, это интересная идея, - тон министра потеплел, и ведьма сочла это добрым знаком. - Международная конфедерация магов давно уже лишь красивая вывеска. Она так озабочена сохранением статута, что забывает обо всем остальном. А нам действительно нужно сотрудничество. Не ради защиты от маггловского мира. Ради прогресса. Гермиона кивнула, не пытаясь подхватить его мысль. Куда бы не завели Кингсли его мечты, ее это не касалось. Ей бы только получить благословение на переезд в Салем, а там…там она что-нибудь придумает. Попрощавшись с Бруствером, очевидно всерьез воспринявшим ее предложение, и, судя по отсутствующему взгляду, размышлявшим над открывающимися перспективами (в общем), и ее скромной ролью (в частности), Грейнджер выбралась из министерского кабинета и побрела в сторону лифтов.***
Спустившись на первый этаж, она обнаружила необычное оживление. Рабочий день завершился несколько минут назад, и сотрудники министерства, смеясь и переговариваясь, заполонили холл. Не желая попасть в толчею, Гермиона обежала взглядом пространство в поисках свободного угла, где можно было бы переждать столпотворение, и замерла, наткнувшись глазами на знакомый темный затылок. Гарри стоял, размахивая руками и явно пытаясь втолковать что-то парню напротив. Драко, чертову, Малфою. Ведьма даже отступила назад, удивляясь сюрреалистичности картины. «За него так заступался Поттер», - вспомнились вскользь брошенные Кингсли слова. Не дав себе времени на раздумья, девушка направилась к старому другу. Приблизившись так тесно, что можно было уловить запах знакомого одеколона, она по-детски закрыла Гарри глаза и ткнулась лбом куда-то между лопаток, радуясь, что не столкнулась с Поттером лицом к лицу. Что нужно говорить мальчику-которого-бросила-на-три-года, чтобы он ее простил, Гермиона решительно не знала. Гарри не пытался высвободиться. Он принял условия игры. «Эми?», «Ханна?», «Падма?», - срывались с губ чужие имена. Но ее имени не было среди них. Вздохнув, Грейнджер опустила руки, ожидая приговора. Вот сейчас он обернется, поймет кто перед ним и…От вопля «Гермиона» заложило уши. Секунду спустя ведьма ощутила, как крепкие руки аврора Поттера подняли ее вверх. И открыла глаза. Он улыбался. Гребаной поттеровской улыбкой. Во все свои тридцать два. Такой широкой и радостной, что в ее горле возник тугой комок. Как она могла в нем сомневаться. Три. Чертовых три года. Сомневаться. В Гарри Поттере. «Ну что ты, что ты!», - услышала Грейнджер встревоженный шепот. И поняла, что рыдает на виду у всего министерства.