Сердце дракона

Неделю, что так любезно предоставил ей министр Бруствер, Гермиона решила провести во Франции. Она не видела Себастиана и Джеффа почти три месяца и страшно соскучилась. И Гарри, и Драко стали ей близки, но заменить новых друзей не могли. Как ни скрывай это, как ни обходи молчанием, оба они были искорежены войной. Оба хотели тишины, оба мечтали о стабильности. Оба заслуживали покоя. Франции война не коснулась, а те короткие стычки в экспедициях, что выпали на долю иностранцев, и близко не походили на то, что пережила магическая Англия. То, что пережили ее мальчики. Оттого-то в молодом французе и его партнере Грейнджер находила то, что потеряли люди, прошедшие через возвращение Волдеморта. Страсть, риск, игру…Вкус к яркой жизни. Может с Себом и Джеффом было не так уютно и тепло, но с ними было весело. Они умели превращать будни в карнавал, наслаждаясь каждым мгновением и с легкостью подбивая на это волшебницу. В поместье Себастиана де Морне, расположенном в 35 километрах от Экс-ан-Прованса, было традиционно громко. Помимо внезапно нагрянувшей Гермионы здесь гостили две ведьмы из Страсбурга, увлеченные вином и лошадьми, красивая пара травологов из Германии и джаз бэнд из США, штат Луизиана. Последние гастролировали по стране и заглянули так, на огонек. С ними было шумно и оживленно. И, не имея ни единой свободной минуты, Грейнджер очнулась только к пятнице, когда, выбравшись из маггловского ресторанчика со скромным именем и парой звезд Мишлен на фасаде, где играли ставшие почти родными джазмены, засмотрелась на небо. В воздухе отчаянно пахло весной. Из помещения доносились звуки абсолютно хулиганской композиции из ревущих 20-х.* Отчего-то хотелось закурить. Или прыгнуть с парашютом. Или влюбиться. Словом, совершить что-то абсолютно безумное. Совершенно некстати воскресли в памяти объятия Малфоя, которые она почти затолкала на задворки сознания, приказав себе не думать, не вспоминать. Страшась признаться и самой себе, что ей было…хорошо. Не просто хорошо. Невероятно. Чувственно. И, когда она вырвалась из сна, выкинула себя из его рук, ей так и не хватило чего-то важного. Довершающего. Чего-то, что так и не случилось, оставив острое чувство неудовлетворенности. После войны, после того, что так и не сложилось с Роном, Гермиона не то, чтобы избегала мужчин. Просто как-то не случалось. С первым встречным – не хотелось. А иначе – не было возможности. Бесконечные переезды, работа – то здесь, то там: все это не располагало к большой и чистой любви. А хотелось…Да Мерлин его знает, чего ей хотелось. Наверное, все еще чего-то особенного. Даже пусть не страсть, про которую читала Лав-Лав в романах с яркими обложками, но хотя бы симпатия. И доверие. В этом, пожалуй, и была вся проблема. После Волдеморта она не могла никому доверять настолько, чтобы позволить себе забыться. Чтобы остаться беспомощной, отдав свое тело в чужие руки. Разве что Гарри. Но Гарри на роль любовника как-то не походил. Говоря словами прямого как рельса Джеффа, у нее на Поттера «не вставало». Да и на Рона, признаться, тоже, с тех пор, как он ушел от них…бросил. Да, просто бросил. В прошлом остались и Виктор, и Кормак, и смешной кудрявый итальянец Джанмарко с его легкими и ласковыми поцелуями, так и не зашедшими слишком далеко. Был еще Том, от которого она буквально сбежала, когда поняла, что под «попрактиковаться в чарах невидимости» он имел в виду совершенно другое. Никто из них не зашел так далеко, как Люциус Малфой, лорд благородных кровей, бывший Пожиратель смерти, ее профессор, ее враг. Никто не дал так много…и так мало. Пытаясь повторить за Малфоем, она пробовала ласкать себя, надеясь, что хотя бы в этот раз получит больше, чем обычно. Но немногое наслаждение так и не привело к заветному финалу. Тому, что обещалось ей в каждом касании пальцев этого невозможного мага. Со вздохом ведьма закатала рукав, обнажая татуировку. Потрогала крупный фиолетовый лист, ярко проступавший на белой коже. Чертов Малфой, он сильно ее зацепил. Затронул в ней что-то спавшее, что-то неожиданно пугающее. Иначе не расцвела бы на ней его метка. Иначе она не надела бы его браслет. Избегать Люциуса Малфоя казалось, как и прежде, лучшим решением. Пусть не самым действенным – раз уж он успел оставить на ней, в ней, свой след, но…Два месяца. Два. Она сдаст ЖАБА досрочно и уедет, оставив Малфоя в прошлом так же, как и тех, что были до него.

***

Попрощавшись в пятницу с друзьями, субботу Гермиона провела в Страсбурге, куда ее затащили в гости любительницы вина и лошадей, а воскресным утром вернулась в Британию. Закинув вещи и переодевшись, к полудню отправилась на Косую Аллею, где в кафе девочек Патил обещали ждать Драко и Гарри. Поттера она застала окруженным вниманием Падмы, и, отказываясь отвечать на полные мольбы о спасении взгляды, выбралась на крыльцо. Запах весны здесь не был так ярок и пленителен как во Франции. В холодном воздухе царила сырость, оседавшая тяжелыми каплями на плечах прохожих, зябко кутающихся в шарфы. Увидев знакомый темно-зеленый, Грейнджер едва не сбежала со ступенек: к «Шоколадной индианке» подходил Малфой-младший. Они так и остались втроем у входа: она, Драко и выбравшийся Гарри, то и дело опасливо поглядывающий на зеркальные витрины кафе. - Все решилось, Герм, - рассказывал заместитель главы Аврората, приобняв подругу за талию. – Твое дело даже до суда не дойдет, прекращено на этапе следствия. Эти сволочи, что на вас напали…за ними такое числится. Кингсли уже подумывает, не вручить ли тебе медаль. За поимку особо опасных. С драконами они не связаны, так что завтра твое объявление уже пойдет в печать. Мы все подготовили. - Драко, ты в порядке? – Гермиона тронула за рукав молчавшего Малфоя, чьи мысли, казалось, были далеко отсюда. - Да, мне правда наград не обещают, но к работе позволили вернуться, - его улыбка вышла печальной. - Ничего, все наладится, - желая утешить парня, ведьма сделала шаг вперед, кладя руку ему на плечо. Трое, связанные прикосновениями, смотрели друг на друга. Их полукруг вздрогнул и распался, когда с дороги донесся глумливый голос: - Какая прелесть! Милое новое трио! Надо же, мальчик-герой, Пожиратель смерти и его подстилка… - сбоку от крыльца, пошатываясь, стоял Рон. Растерянная Грейнджер едва ощутила, как авроры оттеснили ее назад, сдвигаясь перед ней живым щитом. Рука Драко скользнула к палочке, Гарри свою доставать не спешил. Во взгляде Уизли, скользнувшему по бывшим однокурсникам и зацепившемуся за Гермиону, мелькнуло что-то незнакомое, заставив девушку встрепенуться. Боль, смешанная с глухим раздражением, вызывала сочувствие. Рональд, ее Рональд теперь казался слишком взрослым. В нем, возмужавшем за годы их разлуки, она искала и не находила былые черты. Мрачный отчаявшийся человек. Чужой человек. Острое чувство вины затопило ее, вынуждая рвануться к бывшему парню, чтобы только стереть эту горечь в его глазах. Она найдет, что сказать. Подберет нужные им слова. Резким движением Гарри сдержал ее, дернув обратно за спину: - Не надо, не сейчас, - шепнул он. И, спускаясь к пошедшему красными пятнами Рону, кинул Драко: - Уведи ее.