Сердце дракона

Все-таки Кингсли был отличным министром: ему действительно удалось то, что до него удавалось немногим – прижать обитателей Лютного. По крайней мере настолько, что они готовы были распахнуть двери перед служителем Аврората. То ли многоопытный привратник объяснил стремление Драко прорваться к отцу семейными разборками, то ли действительно не желал ссориться с Законом, но вставать на пути Малфоя, прикрывая гостей, он не стал. И сейчас Гермиона беспомощно переводила взгляд с багровевшего Люциуса на его бледного сына, понимая, что последние надежды на мир разлетаются в прах. - Грейнджер, - от сдавленного хрипа аврора по спине пробежал холодок, - отойди от него. Мерлин, она не знала, что делать. Ни один не смотрел на нее. Скрестив взгляды, соперники замерли напротив, готовые к дуэли. Слишком много несказанного было между ними. Крови, боли, грязи. Ада. Любви и нелюбви. Столько, что не Гермионе это лечить. Она вообще была здесь лишней. Невесть как забредшей в чужую войну. Ей бы бороться за них. За мальчика, которому не дали шанса. За мужчину, который ночами кричал. Она бы умерла за каждого из них. Но выбрать…Выбрать – значило предать. А предать было невозможно. Она едва не сломалась, когда Драко протянул к ней руку – длинные пальцы чуть дрожали. Он ослабил свою защиту ради нее. Чтобы увести отсюда прочь, в безопасность. Ни черта он не понял, самый умный ученик Слизерина. Почти такой же умный, как она. Такой же глупый. Поздно было уходить. Ей – поздно. - Иди, - теперь вступил Люциус. Люциус, решивший сыграть в благородство. На которое она не поставила бы ни пенни. Оба они знали, что это – мыльный пузырь. Ничего за словами. Он ведь придет к ней снова. Сегодня или завтра. Ночью или днем. Он не отпустит ее. - Драко, пожалуйста… - это вырвалось против воли. В последней попытке протянуть время до того, как все будет расставлено по местам – и ничего не изменить и не исправить. Обычно гениальный мозг ведьмы лихорадочно перебирал варианты спасения. Приложить обоих Ступефаем, а потом добавить по Обливиэйту казалось наиболее привлекательным. Но и думать об этом было нечего: один – аврор, у второго – свои карты в рукавах. И неизвестно, кто окажется быстрее… - Почему он, Грейнджер? Я видел, как ты на него смотрела. Как он на тебя смотрел. - Ты был в книжном? – какой фальшивый вопрос. Конечно, он был где-то там, раз заметил их, выследил… - Послушай, он – чудовище. - Не надо…прошу тебя. - Он разрушит тебя. Сломает. Понимаешь ты это? Он всегда уничтожал все хорошее, что случайно появлялось рядом с ним. Знаешь, скольких он убил? Знаешь, как? Ты и понятия не имеешь о том, что он за человек, - слова били наотмашь. Драко был отвратительно прав. Ей нечем было оправдаться. О Люциусе Малфое она знала многое. А о чем не знала, о том догадывалась. Пытки магглов, Чемпионат и череп в небе, смерть Бродерика Боуда, дневник для Джинни, казнь Клювокрыла. И все это даже не четверть досье... - Обернись все иначе, он бы меня не пощадил, - она понимала это так же ясно, как и ответ на свой следующий вопрос, но задать его сочла необходимым: - А ты, Драко, ты бы меня спас? В этом и была вся правда. Все они, в сущности, ходили вокруг этого, не решаясь поверить, что все сложилось вот так. А если бы было иначе? Кто убил бы ее в мире победившего Волдеморта? Подругу Поттера, занозу в их аристократических задницах. Может хрупкий юный Малфой, который нынче любит драконов и мечтает работать в Мунго? А может – его отец? Тот самый, что лечил ее шрамы и закрыл собой каких-то три минуты назад? Они бы ее пытали? Те, другие? В другой реальности. Прошлое оставалось стоять между ними, напоминая о себе. Стоило им всем сбросить вежливые маски, и вот, оно рвалось наружу, выплескиваясь гневными вспышками. Война была припорошена, но не забыта, и хватало одной сильной эмоции, чтобы вновь достать ее. Они все могли врать себе, но в глубине души каждый ощущал ее. Иначе откуда вдруг в Драко эта вина перед Поттером? Откуда в Люциусе, с презрением взиравшем на весь этот блядский мир, такая тяга к ней – грязнокровке? Откуда в ней самой весь этот бред? Эта нежность к мальчику-с-печальными-глазами, эта страсть к его отцу? Такие сильные чувства, такие…лишние. - Гермиона, пожалуйста… - теперь он просил ее. Не поднимать, не ворошить то, что и сам себе объяснить не можешь. – Мы с тобой просто уйдем. - Нет, - ведьма покачала головой. Им не о чем было говорить. - Тогда оставайся. Закончим ужин. Драко, тебе не стоило злить голодную женщину, - вкрадчивый голос Люциуса заставлял все сжиматься внутри. - Нет. - Хорошо, я провожу тебя. - Нет. - Не начинай, это Лютный, там опасно. Все мы помним, чем это закончилось в прошлый раз, - Малфой пытался укусить больнее, но не ее, совсем не ее. - Ты! Ты…– лорд достиг своей цели: его сын был слишком молод, чтобы выиграть на этом поле. Он еще не умел убивать словами. - Не смеешь портить ей жизнь! Все, к чему бы ты не прикасался, мертво. Мать до сих пор видит тебя в кошмарах. Зачем тебе новая жертва? Не трогай ее! - все-таки она недооценила Драко. Он был сыном своего отца – он научился ранить. И сейчас, глядя как темная тень скользнула по лицу, на котором она успела изучить каждую морщинку, Грейнджер поняла – удар достиг цели. Отчего-то ей вдруг захотелось броситься к Люциусу. Сказать, что все это ложь. Он никогда бы не сделал ей плохо. Он не стал бы ее обижать. Волдеморт мертв, и та реальность – не случилась. Они здесь, и все хорошо. И он – другой. И она его…Блять. Попятившись, ведьма прижала руки ко рту, точно надеясь сдержать еще не вырвавшиеся признания. Она его… Оставаться здесь дальше, превращая трагедию в фарс, казалось нелепым. И Гермиона, подхватив вещи, направилась к выходу. Эти двое и без нее разберутся. Просочившись мимо Драко, она похлопала его по плечу, заставив склониться к ней ниже: - Если Поттер об этом узнает, я не посмотрю, что ты - друг. Угрожать ему было глупо: что она в сущности могла? Грейнджер лишь надеялась, что он учтет ее слова. По крайней мере, Гарри все еще оставался для нее важным, его не хотелось терять вновь. Выскочив на улицу, она задержалась, чтобы накинуть мантию. Пронизывающий ветер пробирал до костей, но здесь – в темном холодном переулке – дышалось куда легче. Никто не преследовал ее, и все же, низко накинув капюшон, она предпочла ускориться. Пешеходы стали попадаться чаще, когда Грейнджер свернула на Косую аллею. Она почти бежала, и оттого не успела затормозить, влетев в темную фигуру, возникшую вдруг на пути. - Простите, - буркнула она, отстраняясь. - Серьезно, - голос был ей знаком, и она вскинула голову, еще не веря в то, что ей может так ужасно не везти. – Это ты? - Да, Рон, это я, - соглашаясь с очевидным, ведьма смиренно кивнула.