***
В гостиной на Гриммо умереть хотелось, пожалуй, сильнее, чем вчера. Должно быть, это было заметно, потому что спаситель, печально вздохнув, сунул ее в ванную, где, включив воду и трансфигурировав из мыльницы полотенце, оставил приходить в себя. В тот день Гермиона, слегка помятая – чары гламура сползали, не продержавшись и пяти минут, - появилась в Хогвартсе лишь к обеду. От мысли о еде неприятно крутило желудок, но пара – чертова пара у младшекурсников, назначенная на три часа, - заставляла держаться. Ни дети, ни Минерва не были виноваты в том, что ей все еще хотелось сдохнуть. Теперь уже – по-настоящему. Похмелье ушло, оставив ведьму разбитой и больной. Она снова всех подвела. Гарри, Бруствера…Рона. Двух авроров, которых с трудом вернул к жизни Сметвик. И все лишь потому, что она, Гермиона Грейнджер, взрослая умная ведьма двадцати с излишним лет, поддалась своим идиотским чувствам к тем, на кого и смотреть-то не должна была. Пытаясь быть как можно незаметней, она скользнула в зал, и, не поднимая головы, устремилась к столу. Ее место, между Хагридом и Невиллом, казалось надежным убежищем, где можно скрыться от любопытных. Только выпив воды и с ненавистью покосившись на блюда с едой, она вдруг поняла, что обеденный шум был чуть громче, чем ему полагалось, и…вскинула глаза. Старшекурсники поглядывали на нее с явным интересом – куда большим, чем обычно. А Минерва - Мерлин, лучше бы она туда не смотрела – окатила таким ледяным холодом, что зубы невольно стукнули о стакан. Лонгботтом, поймавший вопросительный взгляд, вытащил из кармана мантии утренний выпуск «Пророка». «С кем проводит ночи Гермиона Грейнджер?» - подмигивая крупными буквами сияла обложка.***
Скитер не накопала ничего особенно скандального. Сравнительно скандального. Она бодро прошлась по ключевым событиям, но лишь с того момента, как вечер разбавил Рон…и тот мятный ликер, который какой-то гоблин вздумал мешать с огневиски. Вероятно, «с кем?» показалось Рите интереснее, чем «где?», потому и было вынесено в заголовок. В основном же в статье излагался постыдный путь двух отщепенцев, покусившихся на устои британского общества. «И сорвали открытие съезда любителей карликовых пушистиков…», «а затем…на развалинах паба мистера Т. Славенхорта…», «обратив двух ревностных хранителей порядка, мисс Грейнджер заявила, что…». Прочитав, в каких выражениях она высказалась о мастерстве современных авроров, ведьма невольно фыркнула. «Смешно Вам, мисс?» - голос директрисы обещал скорую и жестокую расправу.***
«О чем Вы думали?!» - возмущалась Минерва, быстрыми шагами меряя кабинет. «И это Вы, образец здравомыслия! … Впрочем, конечно, - сбившись с мысли добавила она, - в этом есть доля истины: если нынешних авроров можно обезвредить так просто, то проблемы магической Британии очевидны…Надеюсь, впредь, вы будете осторожнее. Здесь дети и…сами понимаете», - Макгонагалл покачала головой, - «Постарайтесь сосредоточиться на экзаменах». И Гермиона сосредоточилась. Сдать три оставшихся ЖАБА, а потом купить билет до Франции, и плевать ей будет на все. И на всех. На недовольство директрисы. На веселость Бруствера – драккл его знает, почему он так благоволит к ней, если не только выговор не сделал, но и выписал поощрительную премию, попутно дав Скитер интервью о запланированных проверках боеспособности авроров, в одной из которых – как неожиданно – приняла участие мисс Грейнджер, героиня недавней войны. На Драко, с которым она не виделась с тех самых пор как…Да, на него ей тоже будет плевать. На…Нет, о Люциусе она пыталась не думать. Малфой не избегал встреч, как прежде являясь на обеды, педсоветы и даже сталкиваясь с ней в коридорах. Но ни разу его взгляд, пустой и холодный, не коснулся ее, скользя словно бы мимо. Она не могла его осуждать. Даже тогда не смогла, когда он не пришел на ЗОТИ. Разбираясь с теорией, отражая атаки, Гермиона надеялась, что где-то там, за спинами комиссии, вдруг звякнет о пол тяжелая трость. В этот раз он мог бы гордиться: его уроки даны не зря. Она превзошла саму себя…Лишь для того, чтобы убедиться: все напрасно. Лордам, конечно, нужны леди. А не сложной судьбы девицы со склонностью к мелкопреступным делам. Зато в ее жизни появились совы от Рона: их письма-ни-о-чем создавали иллюзию странной близости, точно между ними не стояли ни рухнувшие планы, ни тонны несказанных слов. Возможно, им удавалось писать друг другу потому, что они больше не встретились лично. Пергамент сводил на нет всю остроту взаимных претензий.***
Солнечные зайчики прыгали под веками, ветерок трепал распущенные кудри, и Грейнджер лениво потянулась, ободряюще улыбнувшись Невиллу. Гриффиндорцы бездарно проигрывали Когтеврану, ввергая Лонгботтома в печаль, которую Гермиона готова была разделить. Вчера они поспорили с Помоной, поставив на кон бутылку огневиски, настоянного на корне асфоделя. И теперь, очевидно, травологический эксперимент уплывал в руки Спраут. Наблюдая, как игроки борются за снитч, ведьма раздраженно почесала зудевшее предплечье. Больно царапнув ногтем кожу и поморщившись от ощущений, она закатала рукав, чтобы увидеть, как наливается полыхающим алым прежде синий лист. На осознание ушло несколько драгоценных секунд. И Гермиона сорвалась с места: где-то был Гарри. И ему было сложно.