Троллиха с болота

      Суд над Сириусом был завершён неплохо. Добрая половина населения магической Британии хотела бы поприсутствовать на заседании, но Фадж ни в коем случае не желал допускать никого постороннего, делая исключение только лишь для Риты Скитер, которая в красках описала суд для своих читателей.       "Как известно, согласно законам магической Британии за незаконную анимагию даётся от шести до восьми лет заключения на среднем ярусе Азкабана. Наш министр присудил Блэка к самому минимальному сроку по этой статье.       Поскольку побегов из Азкабана ранее никогда не происходило, сложно было предположить, какое должно быть наказание за данное преступление, но министру Корнелиусу Фаджу это удалось. Многие решили бы, что за это Блэка должны были приговорить по меньшей мере к десяти годам на нижнем ярусе, но министр был великодушен и, вынужденный нести груз ответственности предыдущего министра, допустившего роковую ошибку, оставил от этого срока лишь шесть лет. Переполненный благодарностью Блэк был буквально засветился от счастья, когда понял, что получившийся двенадцатилетний срок он уже отсидел.       Корнелиус Фадж, стыдящийся некомпетентности своей предшественницы, не поскупился на извинения и в качестве компенсации министерство оплатит Блэку лечение. Тот первым делом в качестве свободного человека подошёл хромающей походкой к мистеру Фаджу, чтобы горячо поблагодарить.       Смущённый министр прокомментировал эту ситуацию: "Ну что вы, это моя работа. Вижу несправедливость — тут же берусь а дело, наказываю виновных! Я же не просто так стал министром! Эта должность накладывает большую ответственность, которую я с гордостью несу"       "И весьма успешно! Спасибо, министр, без вас я бы гнил в Азкабане до конца своих дней!" — добавил готовящийся отправиться в больницу Блэк со слезами счастья на глазах.       "И все же, министр, что не дает вам сдаться, что заставляет вас справедливо руководить страной? Создаётся такое впечатление, что вы совершенно не устаёте от работы, ведь за столько лет вы не потеряли интереса к ней!" — спросили мы у министра".       — Дальше идет бесконечное нахваливание Фаджа, — фыркнула Гермиона, — можно не читать.       — Его все же отпустили! — воскликнул Гарри, который читал медленнее, и принялся танцевать победный танец.       Когда все прочитали самую важную часть статьи, ребята устали и пошли искать Римуса, чтобы выяснить, когда они смогут встретиться с Блэком.       — Он сейчас в больнице святого Мунго. Передавал вам всем благодарность, и он тоже хочет познакомиться с вами. Лечение продлится до конца мая, так что вы сможете увидеться с ним на каникулах, — ответил Люпин, широко улыбаясь. Мира раньше не видела у него такой счастливой улыбки, хотя он радовался со всеми, когда дело двигалось с мёртвой точки, когда Рита Скитер сообщала о предстоящих судах, когда было уже очевидно, что Сириуса оправдают. Видимо, он не верил до конца. Или не хотел верить, чтобы потом не страдать от разбитых надежд.       — Но мы же можем сбежать из Хогсмита и навестить его в больнице! — предложил Гарри.       — Гарри, пожалуйста, потерпи. У вас будет ещё много времени, чтобы вдоволь пообщаться с Сириусом, — мягко возразил Люпин, — сейчас он не в состоянии, ему нужно подлечиться, побыть в спокойной обстановке без нервов и перепадов настроения.       — Но... — Поттер пару раз открыл и закрыл раз, пытаясь найти резонный аргумент, чтобы возразить профессору, — ладно... Ты прав, незачем спешить.       — Отлично, — кивнул Люпин.       — Римус, — осторожно начала Мира, — а как Дамблдор вёл себя на всех судах?       Профессор удивлённо посмотрел на неё.       — Он был шокирован тем, что Сириус оказался невиновен. Директор самым первым из всего Визенгамота поверил в это и, я думаю, доказал другим. В "Пророке" проигнорировали его участие, но он здорово помог Сириусу. Конечно, Фаджу не выгодно освещать в прессе, что директор снова сделал всё за него, но ему всё равно, он говорит, главное, что Сириус оправдан.       Мира сдержала рвущиеся ругательства, прикусив язык. Она глубоко вдохнула, переглянулась с Драко и произнесла с расстановкой:       — Но он же не мог не знать, что Сириус невиновен. Ты же сам это понимал, что случилось?       — Я был не прав. По одному только лицу директора было ясно, что он ошибся. Да, даже гении могут ошибаться! Я думаю, в конце войны ему было не до нас, он просто не мог разорваться на части, чтобы одновременно судить настоящих Пожирателей и думать о Сириусе, ведь там всё было очевидно. Ужасно, но это так.       — Не думаю, Римус, — осторожно возразил Блейз, — Дамблдор отчего-то был озабочен защитой Поттеров, значит, эта проблема была для него первостепенной. Как ты сказал, он — гений, он не мог не контролировать ситуацию, да и родители Гарри доверяли ему больше, чем кому бы то ни было. Складывая эти два факта, получаем, что директор с очень большой вероятностью знал, что хранителем выбрали Петтигрю. Он был погружён в проблему, зачем-то забрал у Джеймса Поттера мантию-невидимку незадолго до убийства. Не находишь всё это... Подозрительным?       — Ты не видишь целой картины, — сказал Люпин, со скрытой неприязнью осмотрев Забини, было похоже, что хорошее отношение профессора к подростку пошатнулось, — ты не жил в то время и не можешь знать, чем был занят Дамблдор. Вы, дети, играете в детективов, соединяете факты, основываясь на призрачных догадках. Вы приходите к тому ответу, которого хотите. Я понимаю, ваши родители внушали вам, что директор — ужасный человек, но это не так. Нельзя отмахиваться от тех фактов, которые рушат вашу картину мира, оставляя лишь то, что ей соответствует. Нельзя жить в иллюзиях.       — Но в иллюзиях живёшь ты, — жёстко возразил Гарри, — Дамблдор не дурак, просто Сириус имел полное право забрать меня к себе, помешать директору отправить меня к Дурслям! Директор просто-напросто избавлялся от проблемы, Римус! — глаза Поттера заблестели, когда он заговорил об упущенной возможности жить с крёстным, — он думал, что Сириус вырастил бы из меня заносчивого типа вроде моего кузена, поэтому не помог ему раньше, а теперь Дамблдор вполне мог просто дать ему найти меня, рассказать эту историю с хранителями и завоевать доверие. Тогда все: я, Блэк и Дурсли, — были бы в восторге, если бы Сириус забирал меня к себе летом, а Дамблдору это не испортило бы игру, потому что "героя" уже воспитали таким, каким он и рассчитывал. Тогда директор просто сказал бы, что нельзя даже заикаться об оправдании, потому что тогда Сириуса просто обманут и посадят обратно в Азкабан. И он снова в плюсе. Но раз уж начались суды, то Дамблдор должен был поддержать Сириуса, чтобы не потерять его доверие и контролировать его, когда он заберёт меня на лето. И он снова в плюсе. Понимаешь?       — Это, конечно, логично, но неубедительно. Я понятия не имею, как доказать вам, что директор не злодей, так что почему бы вам не сходить к нему и не посмотреть в глаза? Я уверен, вы сразу всё осознаете.       — Такому человеку, как Дамблдор, не составит труда ввести нас в заблуждение актёрской игрой, — неуверенно сказала Гермиона, бросая короткий взгляд на Блейза, — я согласна с ребятами, он должен был догадаться, что Блэк невиновен. А если не догадался, кто знает, что ещё он упустил?       — Разве важно, хороший директор или плохой, если мистера Блэка оправдали? — примирительно сказал Невилл, глядя то на друзей, то на профессора.       — Ты прав, это не имеет значения, — согласился Римус с лицом человека, решительно настроенного закончить препирательства.       — Да. Мы пойдём. Пока, Римус, — сказал Гарри.       И дети вышли из кабинета профессора. Они шли в молчании, пока не попали узкий в коридор с голыми каменными стенами и таким же полом, где не было портретов.       — Интересно, что это за место, — рассеянно побормотала Гермиона, — я раньше здесь не бывала.       — Просто пустой коридор, — ответил Гарри, и заметив на себе удивлённые взгляды друзей, добавил, — я нашёл его, когда бродил по замку после отбоя, — он ухмыльнулся.       — Тут наверняка есть что-то интересное. В этом замке пустых коридоров просто нет! — сказал Блейз, — может, поищем?       С полчаса ребята ощупывали стены во всех мыслимых и немыслимых местах, постукивали по полу волшебными палочками, выкрикивали в воздух возможные пароли, Гарри даже прошипел что-то на парселтанге, но или что-то тайное было спрятано слишком хорошо или это и правда был самый обычный коридор.       — Ладно, тут ничего нет, — заявила Гермиона, — мы вообще-то собирались обсудить поведение Римуса, разве нет?       — Да... То есть, нет! Этот коридор просто не может быть пустым! — задумчиво отозвался Блейз, — а-а, Римус, точно. Ну, что сказать, он придурок.       — Блейз! Ты говоришь об учителе!       — Если бы мне давали галлеон каждый раз, когда я это слышу...       — Нет, Гермиона, он прав. Дамблдору стоило скорчить расстроенную мину, Люпин тут же и поверил в его доброту. Он считает, что до Хэллоуина восемьдесят первого года у него в жизни всё было хорошо. Блэк был его другом, Дамблдор — добрым директором, давшим шанс оборотню.       — Оборотню? — прервал его Гарри.       — Люпин — оборотень, ты разве не знаешь?       — Нет... Это он тебе сказал? — спросил Гарри, лицо которого не выражало ничего, кроме крайней степени ошарашенности.       — Нет, конечно. Но это очевидно. Спроси потом у Грейнджер, я вообще-то не об этом говорил. Итак, Дамблдор — добрый дедушка, давший шанс оборотню. И к тому же гений, у которого всегда всё под контролем. А потом всё переворачивается с ног на голову, два друга мертвы, один — убийца, директор потерял контроль над ситуацией. Я полагаю, это логично, что Римус, стремящийся к счастью, этим самым счастьем считает давно утерянную жизнь, и, естественно, он с радостью вернул всё, что было возможно, а именно оставшегося друга и светлый образ директора.       — Гермиона, что значит, Римус — оборотень?! — нетерпеливо спросил Поттер, едва Малфой закончил свою речь.       Грейнджер начала спокойным тоном, словно вела урок, объяснять другу, как она сопоставила факты и догадалась о тёмной природе профессора, а Блейз, Драко, Мира и Невилл вернулись к обсуждению директора.       — Люпин расскажет ему? — спросил Лонгботтом.       — Думаю, да, — отозвались в один голос Мира и Драко.       — И что нам делать в этом случае? — начал рассуждать Забини, — если он вызовет нас к себе, что маловероятно, нужно просто притвориться, что мы, как сказал профессор, посмотрели в эти светлые глаза и поверили. Но он будет действовать тоньше, я уверен. Хм... Вряд ли, конечно, но... Да нет, он же директор...       — Говори уже, — нетерпеливо попросила Мира.       — Ладно, на всякий случай проверяйте еду. Есть зелье, позволяющее определить наличие ядов или действующих на сознание примесей. Директор точно не станет нас травить, но подлить зелье, эффект которого схож, например, с конфундусом, а потом внушить что-нибудь — вполне. Но я всё же не уверен, что он так поступит, он же не идиот и понимает, что мы можем догадаться. Особенно я, — он ухмыльнулся.       — Я тоже думаю, что он не станет подливать нам зелья, но он может использовать людей, — сказала Мира, — он всегда их использует.       — Действительно. Тогда нужно подумать, от кого ждать подставы. Ну, то есть, кого директор сможет использовать, — сказал Невилл.       — Римуса, — в один голос ответили все.       — Ещё Снейпа, хоть мне и неприятно это осознавать, — добавил Драко, — если бы Дамблдор не имел на него влияния, профессор не работал бы в Хогвартсе. Снейп не будет действовать топорно и кричать на каждом углу, какой Дамблдор хороший, и это самое опасное. Он не только легилимент, но и слизеринец, а значит, он может внушить нам что-то очень легко, если директор прикажет, — понуро закончил он, всем сердцем сожалея о том, что зельевар в руках Дамблдора.       — Ещё Сириус, возможно, — заметила Грейнджер, закончившая лекцию, — но мы не видели его и не можем сказать точно, как он относится к директору. Может, он и сам понимает, что Дамблдор от него избавился. Если нет, то он будет обрабатывать Гарри летом.       — Ну уж нет! Я ему всё объясню, он поймёт, я уверен. Он же наверняка множество раз спрашивал себя, почему директор его не спас. Он поймёт! — с надеждой сказал Гарри, будто пытаясь убедить самого себя, что Сириус не станет ещё одной куклой в руках Дамблдора, как Римус.       — Только не как с Римусом, — попросил Невилл, — Если летом Блэк доложит директору о твоей неприязни к нему, решительных действий с его стороны точно не миновать. А пока лучше ещё раз поговорить с Люпином и сделать вид, что мы ему верим. А то начнут нас обрабатывать со всех сторон, глядишь, и обработают...       — Нам, слизеринцам, лицемерить не трудно, — улыбнулся Блейз, — но Дамблдор поймёт, что мы притворяемся лишь для того, чтобы он к нам не лез. Нужно сначала выждать. Пусть Римус прочитает нам пару лекций, и мы плавно и правдоподобно "изменим" своё отношение. Согласны?       — Согласны, — отозвались все.