В тусклом свете ночника

      И все же по магазинам мне было лень ходить, поэтому домой я вернулась около пяти. И первым же делом меня чуть не сбил с ног светловолосый ураган по имени Нарцисса. Очень, к слову, шумный ураган.              – А я говорила? – кричала она, повиснув у меня на шее. – Говорила же, что Белла успеет прийти домой! Она никогда надолго не уходит.              – Ну, с последним я бы поспорила, – протянула прислонившаяся к стене Энди. Как-то она не выглядела особо довольной.              – Ладно-ладно, убедила, – мама приобняла ее за плечи и отодрала от меня, – А вы собирайтесь, – обратилась она уже ко всем остальным.              Интересно, а почему вообще все наше семейство собралось в коридоре. Не могли же они меня все это время ждать?              – Куда? – все же выдавила я из себя, все еще не особо понимая, почему Цисси такая веселая, а Энди выглядит так, словно только что выпускные экзамены сдавала.              – В парк аттракционов! – раздался довольный голос Джона. Кажется, только он с Цисси и был доволен.              – У меня экзамены, – тут же выпалила Гермиона и попыталась уйти, но ей не дали этого сделать. – Пожалуйста? – умоляюще посмотрела она на отца.              – Ты и так раньше часа ночи спать не ложишься. – Джон усмехнулся. – Да и неужели вы думаете, что мы пробудем там аж так долго?              – Ну да, ходить-то мы будем только возле тех каруселей, на которые пустят Цисси, – ах, теперь ясно, почему Энди такая недовольная стоит.              – Именно так и будет, – мама под недовольный возглас потрепала ее по волосам, портя идеальную укладку. – А вот Белла и Гермиона, думаю, уже достаточно взрослые, чтобы погулять сегодня без нашего надзора. А тебе, юная леди, еще даже четырнадцати нет.              Улыбка сама собой расплылась на моем лице. Я, конечно, устала за день, но провести вечер в парке развлечений так еще и наедине с Гермионой… звучит одновременно пугающе и заманчиво.              – Но ведь мне всего-то два месяца осталось! – не унималась Энди, которую я уже почти не слушала.              Вместо этого я посмотрела на Гермиону. Она все еще выглядела напряженной и почти не смотрела в мою сторону. В общем-то, все внимание сейчас переключилось на Энди с мамой, которые все продолжали препираться.              – Вот через два месяца и поговорим, – подытожила мама, окончательно отказав Энди и тем самым разрешив мне гулять лишь в компании Гермионы.              Я с облегчением вздохнула. Даже если придется весь вечер сдерживаться и следить за своими руками, в груди расплывалось то самое неспокойное тепло.              Только вот Грейнджер по-прежнему стояла, сложив руки на груди и сведя брови к переносице.              – А теперь, – протянул Джон и захлопал в ладоши, призывая нас разбежаться по своим комнатам, – всем быстро собираться! Выезжаем через полчаса!              Цисси тут же со смехом рванула наверх, Энди поплелась следом. Наспех разувшись, я подошла к Гермионе.              – Все нормально?              – Да, – она словно вынырнула из транса. Затем широко улыбнулась и взяла меня за руку, – Пойдем, – ее словно подменили. – Нам еще переодеться надо, – и она утянула меня на лестницу.              Прежде чем скрыться за поворотом, я еще раз посмотрела на Джона и маму: они стояли рядом, соприкасаясь лишь плечами, и безмятежно улыбались. Что ж, возможно, в этот раз мама сделала правильный выбор.              А вот я, наверное, опять ошиблась, согласившись идти переодеваться.              Не успела я переступить порог спальни, как Гермиона подбежала к своему шкафу и, недолго там порывшись, кинула в меня какой-то свитер. Какой-то нежно-голубой свитер.              – Надевай! – радостно приказала она. – Я не позволю тебе идти в черном туда, где все веселятся.              – Но сама ты не выглядела особо веселой, когда стояла внизу.              Я кинула сумку и светлый свитер на кровать и продолжала смотреть на Гермиону. На ее лице проскользнула тень того напряжения, что было раньше, после чего она вновь взяла себя в руки и улыбнулась:              – Просто устала за неделю. Как-никак, сегодня уже пятница, – и снова спряталась в шкафу.              – Ага, пятница, – я сделала вид, что поверила ей и начала переодеваться.              На этот раз Гермиона на меня даже не взглянула. Наверное, так и должно быть, но что-то туго стянуло мои внутренности в узел и не отпускало все время, когда она танцевала у своего шкафа, выбирая одежду.              – Черные или белые? – внезапно спросила Гермиона, из-за чего я чуть не упала, снимая джинсы.              Я развернулась. Грейнджер привычно стояла в одном только свитере и держала две вешалки с широкими штанами.              – Черные, – я пожала плечами и заставила себя улыбнуться. – Я могу такие же надеть, чтобы все вокруг знали, что мы сестры, – последние слова дались тяжелее, чем я рассчитывала.              Гермиона лишь коротко кивнула, соглашаясь. Повесила белые брюки обратно в шкаф, черные кинула на кровать. Я отвернулась. Кожей чувствовала возросшее напряжение.              Можно ли сказать, что это лишь потому, что мы устали за неделю и теперь молчали, при этом уже отвыкнув от тишины? Я подошла к стулу с одеждой, бросила на него джинсы. У меня на этой неделе настоящий завал был в институте, так еще и я обязательно находила время, чтобы погрузиться в свои невеселые мысли.              Сириус прав, в последнее время я слишком неуверенная в себе. После того, как Минерва красочно послала меня и ушла к Роберту, я надолго закрылась в себе. И вот пожалуйста, теперь даже лишнее слово сказать не решаюсь, чтобы Гермиона случайно не догадалась о моих чувствах и не...              Я сбросила со стула всю кучу одежды и села на пол.              Черт!              – С тобой все хорошо? – раздалось у меня за спиной.              – Да, – солгала я, – просто голова закружилась.              Отчего-то я не думала, что мне до сих пор… в горле образовался чертов ком, даже мысленно я запрещала себе произносить ее имя. Видимо, не зря.              – Давай тебе давление померяем? – Гермиона прикоснулась к моему плечу.              – Не нужно, – я отмахнулась от ее руки и тут же пожалела об этом. Добавила уже более мягко. – Сейчас пройдет.              Гермиона повторила попытку прикоснуться ко мне, и на этот раз я сама прильнула к ее ладони. Закрыла глаза. Тонкие пальчики легко поглаживали сквозь мягкий свитер, от которого исходил сладкий ванильный аромат. Стало тепло. Но чертов ком все увеличивался, деформировался и царапал гортань. Она моя сестра.              Но от ее прикосновений становится так легко и спокойно.              Гермиона опустилась позади меня на колени и крепко обняла. Я втянула воздух сквозь сжатые зубы и еще несколько мгновений не могла расслабиться. Словно это я лезу к ней обниматься, всячески навязываю себя. Черт, и почему я не могу просто насладиться ее близостью, дышать ее сладким парфюмом и издавать тихие смешки, когда пушистые волосы касаются моей шеи.              – Тебе не обязательно рассказывать, – она замолчала, сделала три медленных вдоха. – Но, если захочешь поговорить, я рядом.              Я кивнула.              Рядом.              Но этого недостаточно. Усталость с новой силой навалилась на меня, и даже немного сбитое дыхание Гермионы не помогало от нее избавиться. Я прикрыла глаза.              Образ Минервы был размытым, но я все равно могла разглядеть ее плотно сжатые губы и сложенные на груди руки. «Ты же не думала, что я ничего не замечу? – она криво улыбнулась, – Я понимаю, что девочки часто так играют, но мне это противно, – отошла на несколько шагов от меня, как от бешеной собаки, – поэтому не лезь ко мне больше».              Слез больше не было.              Гермиона по-прежнему обнимала меня со спины, невесомо гладила мои руки. Успокаивала и будоражила.              Что если она тоже просто играет?              Все мои сомнения, что возникали раз за разом, построены лишь на этом. Играет. А потом высмеет меня и уйдет.              Но ведь она не такая. Об этом даже Сириус сказал.              Обнимает так крепко и не спрашивает, дает побыть в такой необходимой тишине, но не уходит. Остается рядом и дарит мне свое тепло.              Такая хорошая, что глупо думать о ней плохо. Но отчего-то все равно страшно. И в глубине души я точно знаю, что она не отвергнет меня, прильнет ко мне, как и сейчас это делает, обнимет успокаивающе и улыбнется.              Я знаю это, но все равно молчу. Все еще не уверена, на самом ли деле она знает, на что собирается подписаться.              Мы сестры. Скоро станем ими. Но обе девушки в мире, где каждый говорит тебе найти хорошего мужа и родить ему детей. Сыновей.              Готова ли она, правильная во всем, пойти против всех, даже собственной семьи, чтобы быть со мной. Я отчасти и сама не уверена, готова ли пойти на это.              Или нет. Уверена. Как и в том, что Гермиона согласится, бросит все в этот же миг, если я предложу, и умчится со мной на другой континент.              Но я не готова так рисковать ее жизнью.              Потому я лишь накрываю ее руки своими и откидываюсь ей на грудь.              – Сделаешь мне прическу? – спустя какое-то время все же спрашивает она.