Битые стёкла

Порыв ветра лизнул углы разложенных бумаг, и Т/И, встав на широкий деревянный подоконник коленями, захлопнула форточку. За стенами форта пело море. Шумно, с рокотом, и всё же так успокаивающе, что женщина терпела до последнего подлетающие и скручивающиеся в трубочку документы. Сидя в просторном кабинете, который ей временно выделили в лечебнице под исследовательские нужды, Т/И уже несколько часов перебирала свои записи. Чтобы всё время не перелистывать страницы, разрушая комфортную тишину безобразным шелестом, пришлось отсканировать и распечатать каждую страницу блокнота, и теперь весь широкий дубовый стол был устлан белоснежным одеялом. Доктор Т/Ф зашла в тупик. — Что ты такое… — пробубнила она себе под нос, вновь возвращаясь к страницам личного дела пациента, которое было заполнено исключительно общеизвестными сведеньями и небольшими авторскими приписками. Бланки пустовали, отчасти из-за того, что от Разумовского не поступала информация, отчасти из-за стратегического нежелания делиться с местными врачами. Да, её наняли как опытного и перспективного специалиста с незамыленным взглядом, ей платят за то, чтобы она не просто делилась, а отдавала всё целиком, но почему-то каждый сеанс с Сергеем всё больше превращался в сугубо личное расследование. Вокруг всё больше пахло провалом. Липкое чувство, взращенное собственным бессилием, жгло в груди, нашёптывая уничижительные словечки, которые Т/И всеми способами гнала прочь из головы. Она понимала, что многие только и ждут, когда доктор сложит с себя полномочия, вероятно, уже даже заготовили речь: «Не переживайте, со всеми может случиться. Мы передадим эту работу другому специалисту». Да, другому. Тому, кто больше заплатит за возможность в графе «пациенты» указать давшего дуру богача, что носился по северной столице с огнемётами наперевес. Ещё и один из штатных психиатров, некий Рубинштейн, с недавних пор начал ходить за ней по пятам, задавать вопросы, пытаться взглянуть в записи, поэтому всё своё Т/И стала носить с собой, либо прятала за семью замками где угодно, только не в кабинете — один раз она уже заметила, что в её отсутствие тут побывали, хоть ничего и не нашли, а значит побывают ещё раз. Было понятно, что форт не принимал её и отчаянно пытался исторгнуть из своего чрева. Т/Ф видела косые взгляды, слышала шёпот в спину, проходя мимо белых и голубых халатов. Единство организма было нарушено вторженцем, качающим права, и иммунитет нещадно боролся с вредоносным — как сам считал — вирусом. — Простите, я вас не заметила! — вскрикнула молоденькая сестричка, отпрыгивая в сторону, чтобы россыпь грязных брызг не мазнула и по ней. Т/И хмыкнула. Да, определённо не заметила, что доктор час сидела в кафетерии, зачитываясь Дэниелом Кизом, то ли чтобы расслабиться, то ли пытаясь натолкнуть себя на размышления. Она уже успела вздрогнуть, почувствовав, как на спине горячий кофе сквозь халат впитывался в рубашку, и теперь сидела вполоборота, вперив взгляд в преувеличенно растерянное лицо медсестры. Т/И думала, что же такого плохого успела сделать в парадигме восприятия этой девицы, что заслужила подобную выходку? Косо посмотрела? Не поздоровалась? Сделала замечание? Может слишком умная, слишком красивая или слишком сложная? Человеческое эго невероятно хрупко, только тронь и треснет, полосуя острыми гранями плоть врага. — Принесите в мой кабинет новый халат, пожалуйста, и какую-нибудь сменную форму, — Т/И поднялась, захлопнула книгу и направилась к выходу, довольная негодованием на лице обидчицы. Вероятно, та ожидала бурю эмоций, гневную тираду, чтобы затем гордо похвастаться коллегам, как указала новенькому психиатру его место. Только вот доктор Т/Ф не новенькая. Её уже пытались пережевать, да только зубы ломали, рвали глотки об острые шипы. Она ядовита, ею всегда давятся. Кровь горячая, но месть всегда подаёт холодной. Т/И ещё посмотрит на поведение «Илоны», как гласил наспех прицепленный бейдж, и если девушка повторит этот или подобные подвиги, то они ещё встретятся. Хоть кто-то же должен научить подрастающее поколение принимать последствия своих решений? Т/Ф склонилась над анализом, который расписала ночью, и сразу же захотела выбросить его в помойку — пустой трёп. — Айболит, привет, — послышалось со стороны двери, и Т/И резко вскинула голову — шейные позвонки жалобно хрустнули из-за долгого пребывания в неудобной позе. — Я по делу. — Ты что здесь делаешь? — перебила женщина раздражённым шипением, обходя стол, при этом не сводя взгляд с парня напротив. — Как ты попал сюда? Это же не поликлиника, Денис! Парень закатил глаза и собирался выйти за дверь, но женская рука на плече грубо втащила его обратно. Т/И вздохнула — от младшего брата всегда были одни проблемы, но если раньше всё ограничивалось прожжёнными брюками, ссорой с учителем или битыми окнами, то теперь юный программист грёб все беды, до которых дотягивался. Трудно было признавать, но когда-то она была такой же, а значит где-то в генетическом коде затесалась постоянная, делающая их семейство бунтарями… и иногда самодурами. — Ещё раз: как ты сюда попал? — жёстко переспросила Т/Ф, всё ещё удерживая Дениса за руку. Тот грубо вырвался из хватки, но остался стоять на месте. — Да как-как, пропуск себе смонтировал как у тебя, только имя и фотку заменил. — А база? У них всё записано в… Хитрющая лыба брата сказала всё сама за себя и Т/И замолчала на полуслове. — …записано в базе, которую ты хакнул. Денис интенсивно закивал. С гордостью. — У ребят тут всё на честном слове держится, считай, калитку кирпичом подпёрли. Проходной двор. — Зачем? — женщина устало попыталась смахнуть со своего лица тяжесть навалившегося, и с нажимом провела ладонью от лба до подбородка. — Ты второй день не отвечаешь на звонки и смс. А, между прочим, сама меня просила пробиться в базу этой Марго. — Кого? — Голосового помощника Разумовского, — Денис снова закатил глаза и посмотрел на свои часы — всего только десять утра, а сестра выглядела будто только что из могилы. — Точно! — моментально смирившись с несносностью брата, которую превысила полезность, Т/И спешно вернулась за стол. Стула за ним не было, его откатили в угол, чтобы не мешал возвышаться над бумагами. — Нашёл что-то? Денис начал рыться в карманах, затем достал небольшую флешку. — Если бы не нашёл — не тормошил бы, но ты губу сильно не раскатывай. Разум — компьютерный гений, копаться в его коде это как пытаться подбросить наркоту полицейскому. — Дай сюда. Т/И вырвала вещицу из рук брата, когда он оказался достаточно близко, и достала короткий шнур-переходник, один конец которого воткнула в телефон, а в другой вставила флешку. У лечебницы было множество правил, обходить которые надо было уметь, поэтому доктор Т/Ф даже не пыталась распыляться на попытки пронести ноутбук в Чумной форт. Т/И открыла папку, бегло осмотрела информацию и снова уставилась на Дениса. — Что это? — Вот в этом-то и дело, — невпопад ответил брат, перехватывая телефон, чтобы показать самостоятельно. — После ареста Серёги… Женщина невольно скривилась от фамильярности подобного обращения, но перебивать не стала. — …Вместе перешла совету директоров, но последним приказом самого Разумовского для Марго было удаление всех его личных данных в случае если он не отметится биометрией в течение пары дней. — Он не отметился, — логически заключила Т/И, и Денис кивнул, не прерываясь. — Марго начала чистить информацию, но в процесс стали вмешиваться другие программисты компании. Очистка всё равно была выполнена, но крайне некорректно, поэтому точечных следов осталось немеряно, хоть они и затерялись среди остального кода. — Тут всё, что ты смог найти? — Денис пожал плечами, будто оправдываясь и соглашаясь одновременно. Т/И пробежалась глазами по строчкам ещё раз, пытаясь сходу выцепить нужное. Будь она журналистом, то плакала бы от счастья, но психиатр должен смотреть глубже. Первым нужны передвижения и переписки, вторым — причины действий и сказанных слов. Одни — адепты хаоса, другие — порядка. Скинув туфли и увеличив шрифт, Т/И уселась на стол прямо поверх ксерокопий. Не оборачиваясь, она махнула рукой, привлекая внимание, и визуализировала поворотом кисти простую просьбу. Денис понял без слов — ключ повернулся, приводя механизм дверного замка в действие. Пять, десять, двадцать минут пролетели в усердном изучении данных. Было заметно, что Марго чистила информацию с конца, и от последних недель свободы Разумовского совсем ничего не осталось. Дальше стали появляться отрывки рутины, вроде просьб позвонить, назначить встречу, заказать пиццу или вывести на экран пятый эпизод Звёздных войн. Всё это выглядело, как надёрганная из контекста личная переписка. Т/И не могла услышать интонацию, но явственно представляла её в голове — именно так и никак иначе звучит человек, раздающий вежливое «пожалуйста» и «спасибо» голосовому ассистенту. Каждая строчка сквозила Сергеем, добрым и спокойным. Только вот загвоздка была в том, что такие не сжигают семьи на мусорной свалке. Психопаты и маньяки тоже бывают вычурно учтивы, ради театральности или общественного мнения, но Разумовскому не было важно ни первое ни второе. — Он заключил договор с оружейной компанией ещё задолго до Чумного бунта, — женщина нахмурилась, зацепившись за строку. Из угла Дениса, сидящего в кресле, затих какой-то забавный ролик про то, что было бы, если бы программисты строили поликлиники. Парень подошёл ближе, заглядывая через плечо. — Ну, это логично ведь. Как бы они успели разработать и создать такой костюмчик, так ещё и в нескольких экземплярах, в короткие сроки? — Я проанализировала все публичные выступления Разумовского с самого начала его карьеры, — Т/И положила телефон подле себя, начав босыми ногами мерно рассекать воздух. — Социофоб, психотик, филантроп, постоянные спутники — тревога и зажатость. Как такой человек мог настолько долго скрывать, что у него в кладовке броня с огнемётами? Как такой человек ВООБЩЕ мог заживо сжигать людей? Денис хохотнул, упираясь ладонями в край стола рядом. — Ты лучше спроси, как такой человек смог построить крупнейшую IT-компанию и отвоевать её у «костюмов» и бандитов. Т/И криво усмехнулась. Тут с братом она была абсолютно согласна. Разумовский — миролюбивый утопист, таких ставят в пример, а потом вытирают ими ноги без зазрения совести. Сергей не был решительным, харизма у него имелась, но своя, особенная, только вот не всем симпатичны взрослые мужчины с душой двенадцатилетки. Бизнес не строится миром, дружбой и жвачкой, а значит позади должен стоять кто-то, кто не боится сбивать костяшки о чужие лица. — У него был друг ещё с детского дома, помнишь? — сделала Т/И предположение вслед своим размышлениям, припоминая Дэну их недавнюю поездку. — Я помню только то, как два часа глазел на бомбезный евроремонт, пока воспиталки повеситься хотели от твоего допроса, — рассмеялся он беззлобно, давая понять, где у него сидит эта разведывательная экспедиция в «Радугу». Т/Ф закатила глаза, слезла со стола и, обувшись, направилась к двери. — Да-да, бубни до Пасхи, как тебе было плохо. Оба понимали, что никто взаправду не злился. Кажется, это был классический братско-сестринский ритуал, который являлся константой в большинстве семей. — Американо будешь? — поинтересовалась Т/И, уже проворачивая ключ. — Может лучше латте макиато? С порога раздалось ироничное хмыканье. — Латте макиато себе дома сделаешь в кофе-машине, если помоешь её хоть раз. А в нашем «проходном дворе» только напитки, одобренные партией. — Тогда попроси хотя бы комплемент от шефа. Последние слова Т/И сказала уже захлопывая дверь: — В кофе я тебе и сама плюнуть могу. Вернувшись спустя десять минут с двумя бумажными стаканчиками, доктор с трудом справилась с ручкой, но когда вошла, то брата застала не в кресле, листающим новостную ленту, а над своим столом. Видимо, его всё-таки заинтересовала рутина психиатра, только графики и анализы Денису надоели сразу, а вот рабочий блокнот вызвал любопытство. Ещё бы — там была концентрация всего, что удалось узнать с первого дня исследования. Стараясь не передвигать записи, прекрасно помня, что бывает за нарушение её беспорядка, парень замер над рисунком ворона. — Какая стрёмная птица. — бросил Дэн не поднимая головы, стоило скрипнуть половицам под чужими ногами. — Мне такие в детстве пару раз снились. Т/И напряглась. Успокоившийся рядом с братом терзающий мыслительный процесс запустился с двойной силой, завёл механизм. Денис шагнул назад, предполагая по хмурому лицу напротив, что сделал что-то не так. Т/Ф в три шага подошла к столу, поставила стаканчики на его край и схватила телефон. Она попыталась сосредоточиться на едва ли связанных между собой обрывках предложений, оставшихся после чистки, но глаза упорно видели только рябь бесполезного потока слов. — У тебя сейчас брови с переносицы свалятся, ты чего? — потормошил сестру Денис, но та никак не отреагировала. Сам того не зная, Дэн натолкнул Т/И на идею, усиленную информацией из детского дома и недавно прочитанной псевдо психиатрической книгой про одного небезызвестного мужчину из Флориды с дивным спорным диагнозом. Это была лишь ниточка, ведущая в запутанный старый клубок; догадка болталась перед мысленным взором как маятник, не давая себя схватить и даже как-то классифицировать. — Можно включить поиск по словам? — А что нужно искать? — Денис забрал её айфон, начал набирать команду. — Что-то антропоморфное. — Что-то что? — он скосился на сестру исподлобья. Та замахала руками, пытаясь описать. — Что-то, что переносит образ человека на животное, сверхъестественное, какую-нибудь абстракцию. Денис на секунду округлил глаза, потом в недоумении сдвинул брови. — Ты сейчас сама в свой Форт Боярд играть будешь, ясно? — Дай сюда. Т/И вырвала мобильник, продолжила поиск вручную. Она ещё сама не понимала, что конкретно собирается искать, но знала, что если найдёт, то поймёт — это то, что нужно. Чем ниже листала, тем меньше текст дробился, прерывался, вставая целыми кусками в ровные ряды. Женщина не знала, до какой даты Дэн скачал данные, но чем дальше, тем больше приходилось вчитываться, а не просто поверхностно пробегаться по ним. Предложения до какого-то момента плавились на языке порядком поднадоевшей любезностью Сергея, пока что-то внезапно не изменилось. Не разбирающийся человек вряд ли заметил бы разницу, но такие как Т/И чувствовали смену манеры речи подсознательно. Она остановилась на одном из блоков, перечитала. Стала спускаться дальше вдумчиво, пока в глаза не бросился буквенно-числовой набор в скобках и кавычках. Т/Ф развернула телефон. — Что это за команда? Денис вгляделся в экран, заметно щурясь. Т/И уже полгода твердила ему сходить к окулисту за рецептом на линзы, но всегда что-то другое оказывалось важнее. — Переподключение Марго к скрытому профилю. В лапках имя пользователя. Она снова пригляделась, замечая там только очередной набор цифр с буквой в начале. — А что… — Это юникод, — брат уже вытащил свой Samsung с треснутым по диагонали защитным стеклом, и что-то быстро настукивал по поверхности, а спустя десять секунд застыл. — Ошалеть. Не поверишь, у меня аж мурашки побежали. — Что? — Т/И нетерпеливо подалась вперёд, пытаясь рассмотреть. — Айболит, ты гений. Не поверишь, но это код смайлика «Птица». Доктор оцепенела. Она не могла понять, холоднее стало в кабинете или внутри? Мышцы свело, и когда чувствительность вернулась, первое, что женщина ощутила — это влагу на ресницах. — Видимо, Марго дешифрует данные для хранения, так что имя аккаунта просто эмоджи птицы. Т/И Дениса уже почти не слушала. Без единой эмоции на лице она медленно штудировала колонки слов, понимая, что попала в важный отрезок. Пришло осознание: ещё с начала она периодически встречала вставки с переподключением голосового помощника, но не предавала этому совершенно никакого значения; теперь же всё смотрелось иначе — закономерность среди хаоса битого материала была найдена. — Списывался с Августом ван дер Хольтом несколько дней, затем назначил встречу, перед этим два часа обсуждая с ним что-то по телефону, но когда вернулся в офис и Марго спросила, как прошла встреча, Сергей не понял о чём речь, — Т/И многозначительно посмотрела на брата, но тот развёл руками, не понимая, к чему она клонит. — Так долго готовился, а потом забыл? Забыл о встрече, или забыл, что ходил на неё? Денис, озадачено таращась в окно за спиной Т/И, сделал короткий глоток из стаканчика в своих руках. — Звонок другу можно? Женщина ухмыльнулась, заговорщически наклоняясь чуть ближе, будто собиралась рассказать секрет. — Предлагаю 50/50:Разумовский зачем-то врёт искусственному интеллекту, или время от времени делает то, что вычёркивается из памяти? — Амнезия какая-нибудь? Т/И неоднозначно мотнула головой. — При амнезии личностные качества человека не меняются. Не может агнец Божий пойти жестоко карать грешников. Она снова нырнула в телефон за аргументами. — Через некоторое время после встречи Сергею опять позвонил Хольт… — Ты мне сначала объясни, кто такой Хольт, второй раз уже слышу, — Дэн закатил глаза. Т/И была уверенно, однажды из-за этой дрянной привычки они закатятся так сильно, что брат увидит свой внутренний мир. — Костюм Чумного доктора помнишь? — Ну? — Он создал. Точнее, его компания, HOLT International. — Т/И почувствовала, что в горле уже пересохло, и тоже отпила из второго стаканчика — кофе паршивый, уже холодный, но хотя бы промочил. — Так вот, Хольт позвонил ему, что-то сказал… — Жаль Марго не записывает собеседников, — снова оборвал Денис, кажется, ещё и абсолютно довольный употребляемым напитком. Т/И перекосило от звука. — Не сёрбай… И не отвлекай, Боже! В общем, Хольт начал говорить, но Сергей ответил, что не понимает, что от него нужно оружейному магнату. А спустя двое суток сам же перезвонил. Только я не понимаю, почему стёрто почти всё об их диалогах. — Дай-ка, — Дэн заглянул в экран, пальцем на весу прокрутил вверх-вниз. — Может связано с приоритетом удаления? — То есть? — Смотри, — он указал на один из отрывков, но имел ввиду их все, — в девяти из десяти случаев в диалоге не упоминается ничего, что связано с «Хольт». Здесь Разум просто упоминает оружие, здесь детали костюма, тут он называет его просто «Август». Думаю, он составил список определённых слов на приоритет во время удаления, а программисты Вместе этому помешали, поэтому десятый случай — это ошибка выжившего. У Т/И возникло внезапное чувство гордости за брата. Он был ходячей проблемой, нонконформистом, головной болью для большинства, но этот гад определённо не идиот. Дэн отдавался со всей душой тому, во что верил и любил, а верил он в знания так же сильно, как любил свою семью. — Так о чём ты думаешь? — поинтересовался парень. По его мимике и языку тела можно было сказать, что щепотка детектива в психиатрии пришлась ему по вкусу. Т/И решила, что из имеющихся на руках карт пора собирать комбинацию. — Первое: Разумовский не помнит событий, связанных с Хольтом, оружием, костюмом и, наверняка, убийствами. Второе: его психотип не предполагает любовь к безобразным театральным казням, и вообще к любого рода насилию. Но он это делал, что уже доказано. Третье: есть кто-то, кто подключался к ассистенту через скрытый профиль. У кого-то мог быть доступ к аккаунту Сергея? Директорá, другие программисты компании? — Точно нет, — отрезал Денис. — По крайней мере, до тех пор пока у него не изъяли всю технику. Сторонним образом не через его компы и мобилы нельзя. — Значит, Разумовскому и незачем создавать скрытый профиль. И никто другой не мог его создать вместо него. — Вот теперь я вообще не понимаю, что… — Четвёртое. Разумовский всё детство рисовал хтонические образы птиц. В Радуге я попросила показать мне все его тетради, которые остались, и кое-где огромные вороны занимали целый разворот. Острые клювы, когти; крылья, закрывающие собой всё пустое пространство, красные глаза, будто… горящие… Дыхание спёрло, взгляд забегал по кабинету, пытаясь то ли отвлечься, чтобы мысли окончательно не вскипели, как в раскалённом котле, то ли наоборот расширить пространство, чтобы не задохнуться в душной комнате и дать огню в ней кислород для горения. Чем ближе мозг подбирался к разгадке, тем ужаснее образы рисовал в голове. — Эй-эй-эй, — Денис бережно взял Т/И под локоть. — Ты чего? Всё хорошо? — У меня есть одно предположение, — вместо ответа продолжила женщина, опираясь на чужую руку. — В детстве Сергей был свидетелем по делу о трёх сгоревших в сарае мальчиках, но никто не сомневался, что это несчастный случай. Огонь с Разумовским с детства. — Ты сейчас сама сгоришь, — Дэн заботливо подул сестре на лоб, то ли в качестве шутки, разряжающей обстановку, то ли действительно чтоб остудить. — Выдохни, дымиться вот-вот начнёшь. — Отсутствие памяти об определённых моментах. Скрытый профиль, отдельный от основного. Убийца и мученик в одном лице, то есть кардинальная смена характера, — Т/И сглотнула. — Гипертрофированные образы птиц. — А птицы тут причём? — Не знаю. Либо в целом связано с нестабильным психическим состояния с детства, либо с маской. Она по форме повторяет клюв. Плащ — крылья. Т/Ф мягко, но уверенно высвободила руку, попыталась отойти в сторону. Мир медленно переставал вращаться. — Про Билли Миллигана читал? — Точно нет. Т/И достала из сумки частично залитую кофейным напитком книгу Дэниела Киза и шлёпнула её на стол. — А я да. По счастливой случайности. — Дэн непонимающе хлопал глазами. Хватит загадок. — Я считаю, что «Чумной доктор» не псевдоним. Это субличность. Стоило сказать эти слова вслух, как лёгкие стали пропускать больше воздуха. Словно утопающий, которого волна всё же выбросила на берег, Т/И задышала глубоко и часто, и вскоре голова прояснилась. С ней редко такое случалось, очень редко. Пациенты и их дела так захватывают лишь раз на тысячу; эти загадки, витиеватые тропы чужих мыслей и чувств, поиск ответов, как в детективной истории — всё это лишало сна, а когда ребус решается, сознание плывёт, как от вина. Т/И много раз думала, что ей бы стоило податься в полицию, раз ей нравится это чувство, там-то нерешаемые загадки встречаются куда чаще, но человеческий мозг интересовал куда сильнее. — И что будешь делать? — тихо поинтересовался Денис. Его взгляд всё ещё был напряжённым, переживающим, хоть он — Т/И была уверенна — и не понял, что вообще такое субличность. — Через два часа у нас сеанс. Значит, пойду туда и вскрою все карты. Посмотрим, что он будет делать. Дэн вздохнул, и в этом вздохе собрался целый список контрастных эмоций. — Ты смотри, как бы тебя саму не вскрыли. Обернувшись к окну и сложив руки в замок за спиной, Т/И улыбнулась уголком рта. — Пусть попробует.