Фиолетовые хлопья

             Чонгук заходит в дом и сразу попадает в гостиную, минуя небольшую, широким порталом сливающуюся с гостиной прихожую. Слева в прихожей был гардероб, оттого в гостиной не было окна с левой стороны. Просторное помещение скудно впускало в себя дневной свет из двух нешироких, но высоких окон по правую сторону от прихожей, ещё из высокого широкого окна на втором этаже, на который вела лестница, расположенная чуть глубже центральной части гостиной напротив входной двери, и ещё немного света попадало из кухни, находящейся справа, в которую была открыта дверь. В целом же помещение производило довольно мрачное, однако парадоксально уютное впечатление, возможно из-за преобладания дерева в отделке. При входе из прихожей в гостиную влево уходил коридор, где были кладовая, прачечная, туалет, душевая с ванной. По этой же стороне сбоку от лестницы на второй этаж расположился бар с большим разнообразием напитков и стаканов под них. Неподалёку от бара стоял стол на низких ножках, окружённый мебелью для сидения: со стороны бара — мягкой кушеткой со спинкой, от стены — большим креслом, от входа — длинным угловым диваном, короткой стороной дивана — от кухни. Позади к дивану примыкал высокий узкий журнальный стол, на котором стояли небольшие старинные часы с маятником и не особо вписывающийся в интерьер белый пластиковый увлажнитель воздуха. На стене за креслом висел телевизор. Правая часть гостиной была почти свободна от мебели, только столик с комнатными цветами между окнами у входа. Кухня. После кухни, уже за лестницей был обеденный зал, а прямо за-под лестницей — большая библиотека-кинотеатр.              Сокджин заходит следом, пытаясь прочитать эмоции парня, что ему не очень удаётся. Чонгук и сам не понимает, что чувствует. Какофония противоречащих друг другу эмоций вперемешку со страхом. И ничего поделать с этим своим страхом он не может. Ему казалось, что дом тоже смотрит на него (на Чонгука), изучает, оценивает так же, как и Чонгук его.              Парня провели по дому, по комнатам, за порядком в которых надо будет следить.              Кухня имела выход на летнюю террасу, но террасой не пользовались, так что выход был закрыт. Обеденным залом тоже не пользовались, но он был открыт.              Левое крыло второго этажа было закрыто за ненадобностью.              Комната Чонгука была первой при входе в правое крыло. Комната хозяйки последняя там же, получается, через комнату от Чонгуковой. По торцевой стороне (крыло имело форму буквы «Г» и проходило над кухней) была ещё одна спальня, дальше — ванная, а в конец коридора — санузел.              Также парни прошлись по участку. За домом был небольшой запущенный огород, сад из яблонь, вишнёвых деревьев, слив, чёрной рябины, кусты малины и смородины и несколько неухоженных клумб с неприхотливыми цветами.              — Здесь будешь выбирать на стол фрукты и ягоды, по мере того, как они будут спеть. А за свежими овощами, зеленью, клубникой и мёдом будешь ездить в деревню, здесь не очень далеко. Там есть одно хозяйство, мы у них всегда покупаем, — пояснял Джин.              Дело дошло до знакомства с женщиной, к которой в «мальчики на побегушках» и берут брюнета. Она спустилась в гостиную. Даже не присела. Так стоя их с Гуком и представили друг другу. Она сказала лишь пару слов из вежливости, а затем ушла к себе. Женщина была в глубоком возрасте и показалась Чонгуку немного странной. Хотя живя в такой глуши и изоляции попробуй ещё не стать странным.              — Мне кажется или тебе некомфортно? — добродушно поинтересовался Сокджин.              — Чужой дом… немного некомфортно, — признался Гук.              — У меня есть идея. Давай позовём Юнги и Чимина. Выпьем. Поболтаем. Ты привыкнешь к обстановке, освоишься. Идёт?              Чонгуку понравилась идея, но разве это удобно?              — Ты же ладишь с Чимином. А он «ладит» с Юнги, ну, ты понимаешь, — ёрничал Джин.              Чонгук напрягся и вытаращил испуганные глаза на собеседника.              — Я натурал, Чонгук! Натурал! — веселился Джин. — А у Юнги есть Чимин! Тебе нечего бояться.              Но Чонгук смутно подозревал, что бояться есть чего, просто пока не понятно, откуда исходит угроза. Всем своим существом Чонгук чувствует, что она есть. Или он параноит?              Джин ждал ответа. А парень подумал, что всё равно не уснёт в этом доме сегодня ночью. Да, лучше пусть будет компания.              — А как же твоя мама? Она не будет против?              — Не будет, — Джин с ностальгией окинул гостиную взглядом и задумчиво произнёс: — Когда-то давно в этом доме собирались гости. Теперь здесь не бывает шумных компаний. Тоскливо. Ну, что? Зовём?              — Да, было бы круто.              — Будет весело!                     ***              Пока они ждали гостей, Чонгук устроился в своей комнате. Сокджин немного более подробно ознакомил его с бытом. Выдал Чонгуку ключи от машины в гараже, которая теперь была в его распоряжении. На ней они отправились за продуктами в ближайший, но вовсе не близкий магазин. По дороге заехали, чтобы познакомиться, к той самой деревенской семье, у которой Чонгук будет покупать овощи.              Далее они подготовили закуски для вечеринки и «накрыли стол» в гостиной.              К тому времени уже подтянулись Юнги и Чимин.              Все по своему удобству разместились вокруг столика: Сокджин на кресле, Чимин с Юнги на удобной, мягкой, но не длинной кушетке (даже в этом сквозило их взаимное желание быть рядом друг с другом, почти наедине, впритирку), а Чонгук один на большом удобном диване.              — Я бы не согласился на такую работу. Впрочем, я так и поступил: не согласился, — протянул Чимин, делая первый глоток виски.              — Почему? — заинтересованно спросил Чонгук.              — Меня пугают старые большие дома.              — Ты хочешь отговорить его? — немного с укоризной произнёс Джин.              — Нет, — спокойно отвечает Чимин. — Наоборот, я восхищаюсь Чонгуком.              — Пока восхищаться рано, — саркастично подхватывает Юнги. — Может, он уже завтра сбежит. Как большинство «якква».              — Я не якква! — снова запаниковал Чонгук. Но решил оставить эту тему, потому что появилась информация поинтересней. — Сбегу? Почему?              Сокджин и Юнги переглянулись, но ответить на вопрос согласились.              — Ты затеял этот разговор, Юнги, ты и отвечай, — лениво протянул Джин.              — Почему все сбегали? — настаивал Чонгук.              Чимин также с любопытством ждал ответа.              — Те, кто решались открыть причину своего увольнения, твердили об одном, — нарочито интриговал вкрадчивым голосом Юнги. — В доме живёт призрак, — разбил звенящую тишину ожидания рассказчик.              Чимин и Чонгук переглянулись. Затем Гук взглянул на Джина за подтверждением сказанного.              — Да, — произнёс тот. — Так они и говорили.              — Но с чего они это взяли? Как они объясняли свои подозрения? — первым не выдержал Чимин.              Джин недовольно помотал головой, показывая, что сейчас он просто перескажет чужие глупости, правды в которых нет.              — Шорохи, скрипы, стуки… Это старый дом. Конечно, он издаёт всевозможные звуки.              Чимин и Чонгук стали прислушиваться. Ничего. Чимин пожал плечами и постарался выкинуть из головы этот бред. Но не Чонгук:              — Если все как один такое заявляли, то, может, были более веские доводы так думать?              — Может, и были. Но мне о них не известно, — ответил Джин.              Закончилась одна из пол-литровых бутылочек напитка. Джин освободил немного места в центре стола, положил бутылку на бок и произнёс:              — Теперь моя очередь, — и крутанул её.              Бутылка остановилась и горлышком указала на Чимина.              — Правда или действие? — спросил Сокджин.              — О! Поиграем! — поддержал Юнги.              — Но… — хотел возразить Чонгук.              Чимин его перебил:              — Правда.              — Ты веришь в призраков?              — Хён! Это не интересно! — разочарованно протянул Юнги.              — Будет твоя очередь, будешь спрашивать, что тебе интересно, — коварно обломал Джин.              Чимин задумался.              — Да, верю, — неуверенно или скорее боясь осуждения, произнёс парень и крутанул бутылку.              Юнги недовольно скривился, увидев, что горлышко указало на него.              — Правда или действие?              — Правда, — тяжело выдохнул Юнги: выпытывать чужие тайны ему нравилось, а вот делиться своими — нет.              — Какой у тебя самый странный страх? — спросил Чимин.              — Меня немного пугают газонокосилки и ребята, которые ими работают, после того как я ещё подростком прочитал «Газонокосильщик» Стивена Кинга, — задумчиво произнёс Юнги и тут же сделал свой ход.              — Правда или действие, Джин? — повеселев, спросил Юнги, потому что напарник отвлёкся на телефон и не заметил, что сейчас его очередь.              — Действие, — победоносно произнёс он, зная, что так разочарует друга.              Недовольно причмокнув, Юнги сказал:               — Отжимайся 40 раз, — и лицо игрока озарила мрачная улыбка.              — Ну, ты паскуда! — разозлился Джин, но задание стал выполнять.              На тридцатом разе он уже был весь потный и красный и рухнул на живот. Немного отдышавшись, с горем пополам с дикими охами и вздохами еле-еле добил до 40. А потом ещё минут пять не мог подняться.              — Правда, — выбрал Юнги, потому что жребий снова пал на него.              — Ты бы хотел предложить Чимину отношения? — мстил Джин.              — Хён! Как ты можешь?! Это разве по-дружески? — возмущался Юнги.              — Отвечай.              — Да, — тихо промямлил Юнги и весь покраснел.              Чимин тоже покраснел и опустил взгляд.              Бутылочка снова крутится и останавливается на Чимине. Чимин нервно сглатывает.              — Действие, — не дожидаясь вопроса, выбирает парень.              Юнги глубоко дышит из-за волнения. Мысли перебивают друг друга. Сейчас или никогда. Парень борется с сомнениями, решается и произносит:              — Поцелуй меня, но только если согласен встречаться…              Чимин сидит неподвижно, глядит в одну точку, а затем поднимает взгляд на губы Юнги и накрывает лёгким поцелуем. Юнги кладёт руку на затылок парню, чтобы тот не отстранился, и хрипло с улыбкой спрашивает:              — Серьёзно?              Чимин посмотрел ему в глаза и ответил:              — Да.              Юнги касается его губ немного более ощутимо и продолжительно, а затем отпускает. У обоих на лицах запечатлелась улыбка.              Бутылочка крутится и указывает на Чонгука.              — Правда.              — А ты веришь в призраков? — спрашивает Чимин.              — Нет, не думаю, — уверенно, но нервно отвечает парень, впечатлённый сценой с поцелуем.              Чимин улыбнулся.              — Правда, — выбирает Сокджин.              — Вы точно не собираетесь меня сделать своим любовником? — раскрепощённый алкоголем выпалил Чонгук.              — Точно. Расслабься ты уже, — с улыбкой отвечает Джин.              — Правда, — снова Чонгук.              — Когда у тебя были последние романтические отношения?              — Я расстался с девушкой пару месяцев назад, — грустно говорит Чонгук.              Чонгук не успел крутануть бутылку, как послышался какой-то странный глухой грохот в районе бара.              — Призрак? — испугался Чимин.              Юнги спокойно обнял парня за плечи, а другой рукой взял его ладонь в свою:              — Не бойся. Я рядом, — нежно прошептал он.              Чимин слегка сжал пальцами ладонь Юнги и смущённо улыбнулся.              Гук вопросительно смотрел на Джина:              — Айщ! — повёл головой тот, поднялся из кресла и подошёл к бару. — Нет здесь никаких призраков, — Джин с силой ударил по деревянной вагонке, которой были обшиты стены. — Предлагаю выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Нам всем нужно остыть. К тому же в сумерках здесь очень красиво.              Чимин и Юнги отлипли друг от друга, потому что такое предложение могло быть вызвано их жарким взаимодействием.              Скоро компания парней оказалась во дворе. Кроме Сокджина, который сослался на свой долг хозяина, диктовавший позаботиться о столе, и на несколько минут задержался в гостиной.              — Ты здесь? — произнёс он, подойдя к бару, когда все вышли.              — Да, — послышался шёпот мужского голоса.              — Ты чего его пугаешь?              — Да я не нарочно! Случайно вышло.              — Призрак недоделанный.              Призрак хихикнул.              Джин недовольно выдохнул. Он быстро позаботился о порядке: убрал мусор, пополнил закуски, заменил бокалы, подсыпал льда в охладительное ведро, в котором они держали бутылку виски. И присоединился ко всем на улице.              Юнги отошёл подальше, чтобы не смущать никого своим жёстким телефонным разговором. Чонгук с Чимином топтали газон, обсуждая последние события.              — Поздравляю, Чимин. Я же говорил, что вы больше на пару похожи, чем на… ну, ты понял.              — Я так счастлив, Гуки! Ты не представляешь! Прямо не верится. Я всегда отказывал себе даже в мысли о том, что мы с ним можем быть по-настоящему вместе. Я думал, ему просто удобно со мной, вот и всё, что побуждает его быть милым по отношению ко мне. Я заблуждался, — застенчиво ликовал Мини. — Но я хотел спросить, пока мы одни: ты реально согласен работать в этом доме?              — Если честно, это прямо вакансия моей мечты, — со спокойной радостью объявил Чонгук.              — Не подумай, я тебя не отговариваю, но всё же, ты не сойдёшь с ума от одиночества здесь?              — Я и в офисе схожу с ума от одиночества. Здесь это будет всего лишь оправдано.              Коллега округлил глаза и постарался наполнить их слезами обиды:              — В офисе? От одиночества? А как же я?              Чонгук рассмеялся и утешительно стал оправдываться:              — Ой! Прости, Чимини. Я не то имел в виду. Я… просто… ну… ты понимаешь…              — Да понимаю я... — снисходительно произнёс Чимин.              Разговор парней резко прервался с появлением Джина.              — Хён, заканчивай работать! — послышалось его громкое обращение к Юнги. Затем он подошёл к Чимину с Гуком: — Ну, что, Чонгук? Мы тебя не сильно напугали?              — Слегка напугали, если честно, — признался парень.              — Ты привыкнешь. Думаю, тебе здесь понравится. А тебе как, Чимин?              — Мне уже понравилось.              — Ещё бы! — Джин бросил взгляд в сторону Юнги, который закончил разговор и уже возвращался ко всем, то и дело, хлопая себя то по руке, то по ноге. — Что с тобой? Комары заели? — подначивал хозяин дома.              — А вас нет? — удивлялся Юнги. — Меня-то они уже почти съели!              — Не Юнги, а какой-то деликатес! Повезло тебе Чимин! Вы ночевать остаётесь?              Юнги вопросительно кивнул Чимину, предлагая остаться. Парень кивком согласился.              — Да, — подтвердил Юнги уже для Сокджина.              Вечеринка продолжилась потешными историями из жизни и смешными анекдотами. Чонгук быстрее всех сдался и почувствовал, что если не примет горизонтальное положение, то вырубится прямо здесь. Он покинул гостиную и ушёл в свою спальню, где довольно быстро уснул.                     ***              Чонгук проснулся рано, по будильнику, на работе всё-таки. Он смягчил головную боль таблеткой, привёл себя в порядок и спустился вниз. В гостиной никого не было, значит, все благополучно добрались до своих спален. Но следы вчерашних посиделок остались. И Чонгук принялся за уборку. А после за готовку.              — Миссис… — начал было Чонгук, постучавшись в дверь хозяйки.              Дверь медленно распахнулась и старушка мягко произнесла:              — Называй меня тётушкой, Чонгук. Завтрак готов? — безразлично спросила она, глядя словно сквозь парня холодными, точно безжизненными глазами.              — Да. Вот, я принёс, — неловко переминался Гук с ноги на ногу, борясь с желанием бросить поднос и убежать прочь. Ему было не по себе рядом с этой пожилой женщиной.              — Спасибо, — она сделала шаг назад и чуть шире распахнула дверь. — Поставь, пожалуйста, сюда, — женщина указала на столик сразу слева при входе в комнату.              Чонгук без промедления выполнил просьбу, после чего сразу ушёл. Его предупредили, что готовить для старушки надо по две порции блюд, неубедительно объясняя эту странность тоской по умершему мужу, мол, она поддерживала иллюзию его присутствия. Так что, хоть для Гука это и было странно, но он принёс еды на двух человек.              Уже встали и даже собрались к выходу гости и хозяин. Они позавтракали, поблагодарили Чонгука и готовились к отъезду, потому что день-то рабочий, хоть после обеда, но нужно появиться в офисе.              — Это была самая сладкая и нежная ночь за всё время, что мы с тобой… — Чимин не успел закончить, как его губ коснулись губы Юнги в мягком поцелуе.              — Наверно, потому что это была наша первая ночь, как пары, — соглашался Юнги.              И снова поцелуй.              — Постой! — резко прервал их слияние Юнги. — Ты же не хочешь сказать, что остальные ночи тебе не понравились?              — Нет! Что ты! — нежно ответил Чимин. — Просто эта была особенной.              Поцелуй.              Чонгук прокашлялся, выходя из-за двери. Ему надо было отнести кое-какие вещи в машину Джина, и до сих пор он надеялся, что парни скоро закончат с поцелуями, но понял, что без посторонней помощи не закончат, и решил их потревожить, потому что они перекрыли выход из дома. Однако голубки не смутились, не прервали своего интимного занятия, только слегка отошли в сторону. Чонгук покраснел как рак, и прошёл к машине, стараясь отвлечься хлопотами.              Когда все разъехались, в доме стало как-то пусто. А Чонгука накрыла тоска.              «Наён права: я скучный. Чимин прав: как я вообще согласился здесь остаться?! Один, в огромном доме за много километров ото всего, со странной старушкой и призраком. Ну, хоть проституткой не стал, и то хорошо», — подумал Гук и отправился искать себе работу по дому.              Теперь, когда он здесь один, странные шумы в доме стали более очевидными, и Гук неизменно приписывал их призраку куда охотнее, чем старости здания. Чтобы не думать об этом, он загружал себя делами.              Что хорошо в частном доме, это свободный доступ на свежий воздух и потрясающие пейзажи. После ужина, до захода солнца Гук прогулялся.              Небо выше горизонта, но ниже зенита было в порванных из центра клубящихся облаках, будто фреска с изображением Рая под куполом какого-нибудь вечного собора. Влажный вечерний воздух обволакивал кожу и вбивался в ноздри тёплым ароматом зелени. Вечер. Закат. Последние лучи лениво краснели над горизонтом, съедаемые плотными серыми облаками. Птичий балаган перекрикивал мысли. Насекомые гулко трещали в траве и кустах.              Когда окончательно стемнеет, всё затихнет, и останется лишь одиночество и покой. А что ещё надо?! Тихое, мрачное, уютное спокойствие одиночества.              Наступила первая ночь. Измученный похмельем и хлопотами Гук быстро провалился в сон, игнорируя всякие потусторонние странности.              Так и прошли первые два дня: в тревогах и суете. Затем у него было два выходных.                     ***              «Давно я не испытывал такого желания покинуть свою темницу. Слишком давно. Я уже и забыл, что могу этого хотеть.              Теперь ты рядом, Чонгук… Я догадывался, что ты мне понравишься, но не думал, что настолько. Теперь я даже пишу тебе, хоть это и глупо. Но не могу сдержаться. Так хочется с тобой поговорить. Никогда раньше такого не было. Ещё ни одному якква не удавалось нарушить моего одиночества, точнее заставить почувствовать его ещё сильнее.              Спросишь, кто я? Ты смутно подозреваешь о моём существовании, а я уже два дня тайком наблюдаю за тобой. Скажешь, подглядывать нехорошо? Я понимаю. Но по-другому нельзя. По-другому не получится. Знаешь ли, я ведь призрак.              Думаешь, призраки не умеют писать? Или не могут? Ты ошибаешься! Письмо — это, возможно, единственное, что способно связать такого призрака, как я, с реальным миром, или с реальным человеком. С тобой, Чонгук. Эти письма я никогда не дам тебе прочитать. Но я всё равно хочу их писать. Иначе никак. Иначе я сойду с ума. А так легче. Ты мне очень интересен. Меня тянет к тебе. Я хочу быть ближе. И ещё ближе. Чонгук, я так рад, что ты появился в моей жизни. Но с другой стороны, это так сложно видеть тебя, хотеть коснуться, но не мочь этого сделать, хотя ты вот, близко, дотянись и коснись, но нет, не получается, это невозможно. Если бы я только мог… но мне нужно прекращать фантазировать, иначе я утону в своих фантазиях».                     ***              «Тебя нет. У тебя выходные. Я не могу скучать по тебе! Я знаю тебя всего пару дней! Ни за что! Не воображай! Я не скучаю по тебе! Мне просто скучно. С тобой веселее. Весело за тобой наблюдать. Весело смотреть, как ты злишься или пугаешься… меня. Ладно, ты прав, я скучаю. И ещё как! Возвращайся! Кто только придумал эти дурацкие выходные?!              Знаешь, Чонгук, когда тебя нет рядом, даже писать эти письма сложнее, а дышать и вовсе… Ты стал мне необходим.              До тебя здесь было ещё несколько парней, и они меня совсем не интересовали, даже раздражали, но ты какой-то особенный. Меня это пугает. Вот видишь, не только я тебя пугаю. Мне кажется, что мы похожи. Ты тоже одинок. Но твоё одиночество добровольное, ты его сам выбираешь. И мне так это интересно, потому что я не могу смириться со своим одиночеством, так хочется узнать, что ты в нём находишь. Может, и я научусь… Не научусь! Нет! Давай, лучше, вместе сбежим от него!..              Тебя так долго нет».