Фиолетовые хлопья

             На следующий день парни словно поменялись местами. За завтраком уже Тэ был молчаливым и задумчивым и после завтрака сразу ушёл к себе.              Чонгук забеспокоился, хотел было уже подняться к нему, но его отвлёк звонок из прошлого. Звонила Наён. Чонгук сначала сомневался, брать трубку или нет. У него и без неё всё запуталось. Но, а вдруг у неё что-то важное?              — Да.              — Привет, Чонгук, — мягкий женский голос на том конце провода звучал извиняющимся. — Как твои дела? Мы можем встретиться? — не дожидаясь ответа на первый вопрос, нетерпеливо спросила девушка.              — Привет. Нормально. Я теперь работаю за городом и приезжаю только на выходные…              — Меня в эти выходные не будет в городе, — она предупредительно прервала неторопливый ответ парня. — Давай, я сейчас приеду, куда скажешь?              Чонгук почему-то захотел с ней увидеться, смутно надеясь, что она предложит вернуть отношения, и, может, это излечит его «гейство». Парень осмотрел помещение гостиной в поисках Тэ, думая, что должен попросить разрешение у хозяина, прежде чем приглашать гостей, но не обнаружил его и решил, если хозяин будет возражать, то поговорит с девушкой на улице.              — Я отправлю тебе локацию.              Разговор окончен. А на душе у Чонгука вдруг стало спокойно.              Наён приехала через полтора часа. Всё это время Чонгук просидел в гостиной глядя в пустоту, почти без мыслей. Он погрузился в лёгкий ступор ожидания чего-то, что, как ему казалось, расставит всё по местам. Словно ожидал конца.              Чонгук вышел на улицу, почувствовал, как полуденная жара сразу вязко обволокла его тело, бросая в пот, яркое солнце ослепило на несколько мгновений, приходилось всё время щуриться, а дышать горячим воздухом было трудно. Он встретил Наён у въездных ворот и изначально решил, что, может, там они и поговорят. Но девушка как-то так умеет повернуть разговор в свою пользу, что не находишь аргументов. И после её слов о том, что:              — Это совсем негостеприимно с твоей стороны, Чонгук…              У Чонгука не повернулся язык возразить хотя бы тем, что это вовсе даже не его дом. О каком гостеприимстве речь?! Ну, да ладно.              Они входят в освещённую искусственным светом прохладную гостиную (окна были по-прежнему плотно закрыты ради Тэ, а замысловатая система вентиляции не позволяла воздуху в доме сильно нагреваться). Наён удивлённо рассматривала помещения, даже слегка содрогнулась. Чонгук не стал придавать этому значения.              — Похоже на логово Дракулы. Чем ты тут занимаешься? Что за работа?              — Я вроде горничной: готовлю, слежу за порядком.              Наён махала головой, мол, понятно.              — А кто хозяин?              Чонгук прокашлялся, собираясь немного недосказать факты.              — Меня наняли для женщины в возрасте.              Наён шокировано выпучила глаза.              — Ты с ней спишь?              — Нет! С чего?.. бы. Нет, конечно, — растерянно отвечал Гук. — О чём ты хотела поговорить? — резко перевёл тему брюнет, жестом предлагая девушке занять место на диване у столика, а сам сел в кресло.              — А, это… — опомнилась девушка. — Послушай, — неуверенно начала она, присаживаясь. — Почему ты не говорил? Я ведь ничего не знала! А ты молчал!              — Ты о чём? — лениво уточнил парень, в душе не представляя, о чём может быть её бессвязная речь.              Девушка полезла в сумочку.              — Здесь не курят, — предупредил Чонгук.              Наён осуждающе взглянула на парня, и продолжила поиски в бездне дамского «ящика Пандоры», в итоге выудив оттуда листок А4. Развернула его и немного поразмыслив, продолжила:              — Я об этом, — и она протянула листок Чонгуку.              Парень лениво стал изучать содержимое: принтскрин с новостного сайта.              «Удачная экспериментальная операция в Швейцарии по восстановлению функций сетчатки глаза. …регенерация самого нетрансплантабельного органа человеческого организма прошла успешно… … (имя его материи; фото, где она с врачами; её фото с Чонгуком; немного о семье)… …баснословная стоимость… (и число, которое повергает Чонгука в шок)…»              — Я бы могла хотя бы деньгами помочь. Ты же знаешь.              — Эти деньги мне понадобились уже после того, как мы расстались. А пока мы встречались, мама была против, чтобы я тебе говорил. И мы столько не платили, сколько здесь написано. Мы заплатили намного меньше, — растерянно говорил Чонгук, не понимая, почему написали такую стоимость.              — Можешь говорить, что как послушный мальчик, исполнял мамин каприз, но мне этого мало. Чонгук, почему ты молчал?              — А зачем такое говорить? Это мои проблемы.              — Я не знала… Поэтому…              — Решила со мной расстаться? А если бы знала, то что? Из жалости продолжила бы играть в любовь? — Чонгук не злился, просто не понимал претензии.              — Ты наверняка влез в долги, сколько бы вы не заплатили, это ведь всё равно больше, чем у тебя есть, не так ли? Я могу и сейчас помочь. Я могу выкупить твои долги.              — Что ты имеешь в виду? Выкупить? И я буду должен тебе? Зачем тебе это?              — Чонгук, я тут подумала. Давай начнём всё сначала.              Чонгук именно это и хотел услышать. Ждал именно этого. Но, когда услышал, неужели передумал? Неужели на самом деле он этого не хочет?              Наён заметила его растерянность.              — Ну, прости меня! — попросила девушка. — Зачем тебе эта жуткая работа? — почти шёпотом сказала Наён. — Ты можешь работать у моего отца, в офисе. Мы поженимся… — она опустила взгляд.              Смутно, но Чонгук вдруг осознал истинную причину их расставания: он не делал ей предложения. И она устала ждать. А теперь в её руках его судьба, и она решила сделать предложение сама. Но Чонгук не знает теперь, чего он хочет. Он поднялся из кресла и подсел к Наён на диване. Но не обнимал, не касался. Он запутался.              — Наён, давай не будем спешить. Подумай, что ты выбираешь. Я ведь никто с кучей проблем. Ты думаешь, я… ну… не предлагал, потому что не хотел этого?! Нет! Просто я тебя не достоин.              — Достоин, — шепчет Наён и медленно двигается навстречу Чонгуку, видимо, чтобы поцеловать.              За эти несколько месяцев, что они были не вместе, она поняла, что никогда не встретит больше такого парня: скромного, верного и бескорыстного. Он был с ней, потому что верил в их любовь. А вёл себя странно, потому что в жизни случилась беда. Наён сама всё испортила… И теперь жалела.              Но поцелуй не состоялся. У Чонгука зазвонил телефон. Звонил Тэхён. Гук сбросил вызов.              — Прости, Наён. Давай, поговорим потом. Давай, дадим друг другу время подумать, — предложил Чонгук, поднявшись.              Девушка грустно улыбнулась и тоже поднялась. Они направились к выходу. Дверь открылась, из неё в мрачную прихожую тут же упал яркий поток света, солнце было как раз напротив. Девушка вышла, Чонгук тоже ступил за порог.              — Не надо, — останавливала его Наён. — Не провожай. Я же смогу открыть калитку без тебя?              — Да, — подтвердил Чонгук.              Девушка была готова разреветься, поэтому хотела остаться одна. Но она не смогла просто так уйти, она не сдержалась и всё-таки поцеловала Чонгука.              Это не то. Больше не то. Для Чонгука её губы, её близость больше ничего не значат. Её тепло мягче, чем… Её запах не такой пряный, как у… Она не… он.              Чонгук не отталкивает, но и не проваливается в удовольствие.              «Это конец, — думает Чонгук. — Всё кончено».              Из глубин мыслей его вырывает чья-то сильная рука, которая резко потянула его от девушки.              — Он мой! — капризно прошипел Тэхён.              Растерянная девушка, ещё не вполне пришедшая в себя после поцелуя, спросила:              — Гуки, кто это?              А Чонгук понимал, что что-то не так, но не мог сообразить, что именно.              — Это сын хозяйки…              И тут глаза брюнета распахиваются. Он осознаёт, что Тэ стоит на солнце!              — Чёрт! Тэхён! Ты что творишь? — кричит Чонгук, впихивает Тэ внутрь и сам заходит в дом, закрывая дверь прямо перед носом Наён и сразу на замок, чтобы не дать шанса больше ни одному случайному лучику коснуться Тэ.              — Чонгук! Что происходит? — громко спрашивала девушка и била кулачками в запертую дверь.              — Он мой! — снова кричит ей Тэ.              — Прекрати! — Чонгук обращался к Тэ, полностью выкинув из головы истерящую за дверью Наён. — Как ты?.. Зачем?.. Как ты себя чувствуешь? — паниковал брюнет.              Гук стал прикасаться к открытым участкам кожи Тэ: к лицу, шее, рукам, осматривал их. Но Тэхён отошёл от него и прошёл к дивану, обиженно надул губы, скрестил руки на груди и сел, опустив голову.              — Плохо, — выплюнул он.              Чонгуку звонили. Наён.              — Я тебе позже всё объясню. Сейчас не могу. Прости, — и Гук положил трубку.              — Она ушла? — пробурчал Тэ.              Чонгук нервно оглянулся на дверь. Оттуда больше не доносилось ни криков, ни стука.              — Да. Думаю, да.              — Хорошо, — Тэ встал и пошёл к лестнице.              — Ты куда?              — К себе, — не оборачиваясь, также раздражённо ответил Тэ.              — Позвони Джину! Скажи, что ты вышел на солнце.              Тэхён резко остановился и обернулся.              — Позвоню, — сказал хозяин.              Чонгук ничего не понял: то лучик света из-под двери его пугает, то он вылетел на самый солнцепёк… И что это за: «Он мой!» И вообще, надо позвонить Джину. Надо ведь?              А вот мыслей о Наён не было совсем. С глаз долой…              Чонгук не хотел подниматься в комнату к Тэ, поэтому набрал его.              — Да.              — У тебя точно всё хорошо?              — Да.              — Ты позвонил Джину?              — Сейчас позвоню.              — Тэхён, пожалуйста. Я ведь переживаю. Но не хочу вмешиваться в ваши личные дела.              — Я понял.              — Обед будет минут через сорок.              — Хорошо.              Чонгук повесил трубку. Тэ был грустным.              К обеду Гук не смог Тэхёну ни дозвониться, ни дозваться и пришлось идти к нему в комнату, которой все эти дни брюнет старательно избегал.              Тэхён лежал на кровати на боку лицом от двери. Он никак не отреагировал ни на стук в дверь, ни на слова Чонгука с просьбой войти, ни на то, что Гук подошёл к нему.              Брюнет присел на корточки и посмотрел в открытые глаза Тэ.              — Тебе плохо?              Тэ посмотрел в ответ сосредоточенно и решительно, совсем он не похож был на плохо чувствующего себя человека.              — Нет.              — Тогда что с тобой?              Тэхён резко подхватил Гука под руки, перекинул через себя на кровать и навалился сверху, прижимая руки парня у него над головой.              — Что ты делаешь? — испугано спросил Чонгук.              — Хочу тебя поцеловать.              — Не надо, — Гук попытался вырваться.              — Ей можно, а мне нельзя? — капризно возмущался Тэ. — Всего один поцелуйчик, или я не буду есть, — нежно, но серьёзно настаивал Тэ.              — Тэхён, прекрати, пожалуйста, ты меня пугаешь.              Но Тэ всё равно поцеловал. И Гук ничего не мог сделать, потому что его сразу же повело. В отличие от поцелуя Наён, поцелуй Тэхёна дарил невероятное удовольствие, сопровождающееся понижением кровотока в животе, и эта внезапная всасывающая щекочущая пустота (те самые "бабочки") предупреждала: беги или отдайся. Брюнет закрыл глаза, но изо всех сил старался не отвечать. Тэхён ни на чём не настаивал, продолжая невинный поцелуй.              «Щёлк!» — что-то холодное сомкнулось на одном из запястий Гука, а Тэ схватил его вторую руку крепче, разорвав поцелуй, и быстро заковал и второе запястье.              Было уже поздно, но Гук стал дёргать руками, надеясь освободиться.              — Что ты творишь, Тэ? Что это? Отпусти немедленно!              Пока взгляд Гука был обращён к рукам, оценивая масштаб проблемы и возможности её решения, что-то холодное сковало и его лодыжку.              — Блять! Тэ! Ты рехнулся? Что с тобой?              — Не дёргайся, а то кожу сотрёшь. Мне надо кое-что тебе рассказать, но я боюсь, что ты не станешь слушать и захочешь уйти, поэтому так…              — Тэ! Нафига такие меры? Ты хоть знаешь, как страшно для меня сейчас выглядит вся эта ситуация? Ты знаешь, каково это быть закованным?              — Знаю, Гуки.              — Что, блять? Ты ненормальный?              — Мой тебе совет, лучше смирись и расслабься. Паника делает только хуже.              Гук яростно глубоко дышал, но дёргаться перестал.              — Говори быстрее и отстёгивай.              Тэ сел рядом, собираясь с мыслями.              — Я был на солнце вчера.              — Что? И вчера? Ты помереть захотел? Зачем? Давай, Джину позвоним!              — Я уже позвонил. Уверен, он скоро примчится. Со мной всё хорошо — вот что странно.              — В смысле? — не понимал Чонгук. — Что ты хочешь этим сказать? Ты не болен? Твоя болезнь ложь? Тебя обманывали? Как в дешёвом сериале? А почему ты раньше не проверял?              — Нет. Моя болезнь — правда.              — Тогда что произошло? Ты нашёл решение? Заставил лекарство работать? Нашёл катализатор?              — Катализатор нашёл меня, — и Тэ не удержался и провёл ладонью по скуле Гука, тот не сопротивлялся.              — Не понимаю…              — Ты моё решение. Ты катализатор.              Чонгук продолжал вопросительно пялиться на Тэ. А потом вопрос сменился шоком, брюнет заёрзал, пытаясь отползти от Тэхёна подальше, насколько это возможно.              — Ты о чем сейчас? — испуганно уточнял Гук. — Что ты задумал? Ты снова меня трахнуть хочешь? Тэ, отвали! А то я буду кричать!              Тэхён немного обиженно усмехнулся. Игнорируя панику Гука, он спокойно начал объяснять.              — Когда мы побывали в лаборатории, я вдруг осознал, что давно уже, больше месяца, не проверял свою кровь. Хотя раньше делал это по три раза на неделе. А сейчас совсем вылетело из головы, что нужно контролировать своё состояние. Мне показалось странным и то, что я очень хорошо себя чувствовал последний месяц, несмотря на отсутствие секса, кроме… В общем, я проверил кровь. И не поверил своим глазам. Я сделал несколько заборов, облучал долго, и всё равно моя кровь теперь реагирует на ультрафиолет так же, как кровь здорового человека.              Чонгук не знал, радоваться ему или огорчаться:              — Что ты хочешь этим сказать?              — Сейчас в моей крови нет фиолетовых хлопьев. А рядом со мной есть ты. Ты и есть ключ к моему лекарству.              — Нет-нет-нет! — завопил Чонгук, снова делая попытки отползти. — Не смей! Не тронь меня!              — Да не в сексе, блин, дело, Чонгук! Уймись! Ведь я себя хорошо чувствовал и до него, да и после уже слишком много времени прошло. Дело в тебе! Рядом с тобой я становлюсь здоровым. Ты — катализатор, который заставляет лекарство работать на 100%.              Когда до Гука дошёл смысл сказанного, то показался ему ни чем не лучше секса: у Тэ потребность в присутствии Чонгука — это жесть! Не зря его пристегнули. Теперь даже кажется, что могут и не отстегнуть. Глаза Чонгука распахнулись от страха, сердце бешено заколотилось, а тело похолодело.              — Тэ, отстегни меня, — дрожащим голосом попросил Гук.              Тэ занервничал, забеспокоился, заметив, что тело парня мелко задрожало.              — Что случилось?              — Пожалуйста, отстегни.              — Зачем? Тебе плохо?              — Да, мне плохо. Отстегни, умоляю! — и по щекам Гука покатились слёзы.              А когда Тэ, чтобы утешить, прикоснулся к Чонгуку, тот начал биться в истерике, задыхаясь повторяя: "Нет, нет, нет!..", а если бы глотку ему не сдавил страх, то он уже кричал бы во всё горло, чтобы его отпустили.              — Успокойся. Скажи, что не так?              Чонгук, понимая, что его не освободят, нервно всхлипывая, сказал:              — Ты будешь держать меня на цепи? Будешь втыкать в меня иголки? Будешь ставить бесконечные эксперименты? Да? Пожалуйста, отпусти!              Тэхён нежно улыбнулся, потянулся к Гуку рукой, он хотел погладить его, всего лишь коснуться, но у Чонгука в глазах читался неподдельный страх. Тэ не стал нарушать границ обезволенного парня и мягко произнёс:              — Чонгук, я ничего тебе не сделаю. Конечно, нет, - успокаивающе, тихо говорил светловолосый. - Тебе не надо бояться. Обещаю. Я обещаю, что никогда не возьму у тебя ни капли крови. Не поставлю ни одного медицинского эксперимента, — Тэ замер, на мгновение задумавшись, с трудом борясь с желанием дотронуться до парня, а затем продолжил: — Единственное чего я обещать не могу, так это что не буду стараться при любом удобном случае коснуться тебя, обнять и поцеловать, но только если буду чувствовать, что ты поддаёшься вольно или невольно, только если буду понимать, что тебе тоже приятно. Я обещаю тебе, несмотря на то, что я завишу от тебя, ты абсолютно свободен.              Его слова остановили панику Чонгука, но он всё равно пребывал в замешательстве. Можно ли верить словам Тэхёна? Нужно ли? И как относиться к последней части его заверений? Они радуют или огорчают? От них тепло, но очень странно… С другой стороны, парень закован, и это серьёзно подрывает доверие к словам Тэ. Чонгук гремит наручниками и чуть дрожащим голосом произносит:              — Это не похоже на свободу!              — Солнце, это вынужденная, временная мера, пока я не объясню тебе всё как следует, пока ты не поверишь, что меня не надо бояться. Ведь иначе ты бы не дослушал. А ещё так я наглядно могу показать: ты сейчас прикован, ты полностью в моей власти, я могу делать с тобой всё что угодно, могу даже заняться с тобой сексом, — Тэ нарочито вкрадчиво говорил, чтобы Гук в полной мере почувствовал свою уязвимость, хотя это было лишним: Гук не просто чувствовал себя в плену, он снова был на грани паники, а такие слова и манера, в которой их произносили, вот-вот доведут до слёз. — Но я докажу, что твоей свободы не нарушу.              На этих словах в комнату вошёл Джин. Парни его не замечали, заворожённо глядя друг другу в глаза, размышляя над сказанным.              — Тэхён! — настороженно начал Джин. — Что ты делаешь?              Тэ подпрыгнул от неожиданности, но не отдалился, а ближе переместился к Чонгуку, при этом даже казалось, что Тэ хочет укрыть пленника в «домике» из своего тела. Но он одёрнул себя и перевёл испуганный взгляд на брата:              — Ничего! Честно, ничего такого! Мы разговариваем.              Джин поймал испуганный взгляд Чонгука и продолжил обращаться к Тэ:              — Но зачем ты его приковал? — также вкрадчиво, по-хищнически, стараясь не спугнуть, говорил Джин, медленно приближаясь к кровати.              — Чтобы не сбежал, — бесхитростно ответил Тэ.              Джин знает, хорошо помнит, так было всегда: Тэхён теряет контроль над собой, над своей истерикой и агрессией, и может, вернее, всегда делает попытки навредить себе или окружающим. Так было всегда. Джин знает, что нужно вовремя пресечь его агрессию, нельзя дать ей развиться. Поэтому парень максимально настороженно относится к ситуации. Да, в последнее время, Тэ стал спокойным, найдя себе занимательную «игрушку» – Чонгука. Но если эта «игрушка» сейчас попытается бежать, кто знает, что выкинет Тэхён, когда под влиянием стресса его болезнь разбушуется и качнёт психику.              — Отдай ключи, — переходил к наступлению брат.              — Нет, — Тэ как ребёнок мотал головой.              — Не заставляй отбирать силой.              — Они в сейфе, а код я не скажу. Мы просто поговорим, и я его отпущу.              — Тэ, немедленно! Опомнись! Что ты творишь? Приди в себя!              И Джин схватил Тэ, встряхивая его, и замахнувшись для пощёчины.              — Джин! — закричал Чонгук. — Не надо! Он отпустит меня. Он обещал! Не трогай его. Не делай ему больно, — Чонгук сам не верит, что говорит это, но он не хочет, чтобы Тэ причинили боль. Да и за что? За то, что он хочет жить полноценно?              Гук смотрит на Тэ, который чуть ниже и слабее Джина; смотрит на него в руках брата; видит, что Тэхён готов принять наказание, потому что верит в свои решения и в свои желания. Чонгук чувствует себя немного виноватым. И возможно, он всё же понимает Тэ. Наверно, он понял. Он попробует решить всё мирно. Они договорятся.              Джин остывает, видя, что Чонгук не то чтобы не против поведения Тэ, но всё-таки даёт своё позволение на такое обращение. И надо признать, то, как Тэхён сейчас реагирует на попытки Джина его вразумить, мягко говоря, противоречит ожиданиям Джина. Он думал, что будет истерика. Но Тэ спокоен. Да, сомнений много, но, может, раз Тэхён рядом с Чонгуком стал «здоровым», нужно дать ему шанс? И Джин отпускает брата.              Тэхён тут же вернулся на кровать к Гуку, поблагодарив его несмелой улыбкой.              — Тэ рассказал тебе, Чонгук? — более спокойно спросил Джин.              — Про моё влияние на лекарство в его организме?              — Про то, что рядом с тобой, он здоров, — голос Джина звучал одновременно грустно и заботливо, таким же был и его взгляд, устремлённый на брата, который всё ещё с грустной нежностью глядел на Гука.              Джин хотел расставить точки над i, хотел, чтобы Чонгук осознавал, насколько стал ценен для Тэхёна и насколько его плен может быть опасным.              Чонгук тоже посмотрел на Тэ. Чонгук всё понимает, и он решает довериться Тэхёну. Он вынужден довериться. А может, хочет довериться. Тэхён смотрит нежно, он влюблён, он не причинит вреда. Чонгук к нему как-то привязался. Он не только в цепях, он ещё и в каком-то незримом плену Тэхёна. В плену его нежности, влюблённости и красоты. Но своё желание улыбнуться этому красивому и влюблённому в него лицу Чонгук всё же поборол мыслью: «Чёрт! Что я несу!»              — Да, именно по этому я и закован, — попытался посмеяться над ситуацией Гук, переведя взгляд на Джина.              — Я вернусь вечером, — Джин снова обращался к Тэ, и тот наконец посмотрел на брата. Только то, что Тэ увидел, ему совсем не понравилось. Он увидел в Джине угрозу, предупреждение и решительность. Тэхён резко поник. — Надеюсь, к этому времени Гук уже будет свободен. Иначе, Тэ, ты знаешь, что тебя ждёт, — и Джин просто ушёл, не дожидаясь ответа.              А Тэхён почему-то очень расстроился. Он отвёл свой взгляд в сторону и, казалось, что сейчас заплачет.              — Тэ, что такое? Всё же хорошо! Ты чего? — Чонгук слегка оторвался лопатками от подушки, порываясь чуть приблизиться к внезапно расстроившемуся парню, но его движение ограничивали оковы.              Тэ не отвечал и немного поёжился словно от холода, слегка приобняв себя.              «Нет, Чонгук! Не смей! Ты просто запутался! Ты не хочешь этого! Нельзя! Стоп!» — но мысленная тирада оказалась напрасной, и Чонгук, не веря себе, желая просто утешить Тэхёна, произнёс:              — Тэ, если тебе станет легче… обними меня.              Тэхён поднял стеклянный от собравшихся слёз взгляд. Слёзы огорчения сменились слезами радости, потому что на лице Тэ снова стала проступать несмелая улыбка. Чонгук же выглядел удивлённым, видимо, своим же предложением. Он даже немного отстранился, когда Тэхён начал к нему наклоняться. Но Гук собрался с духом и доверился чужим рукам. Он почти не дышал, когда Тэ аккуратно обнял его, снова укладывая на подушку и прижимая сверху своей горячей грудью. Долго не дышать Чонгук не мог, к тому же сердце почему-то стало биться чаще и воздуха перестало хватать, поэтому его дыхание становилось более глубоким, громковатым, на что Тэ улыбался прямо в шею Гуку. Чонгук отворачивал голову так, чтобы не касаться своим взволнованным дыханием ни волос, ни уха, ни щеки Тэ, а Тэхён наоборот дышал точно кожей Гука. Но не целовал, не распускал руки. Он не хотел напугать прикованного парня. Они пролежали так в тишине ещё несколько минут.              Чонгук должен был это остановить, потому что Тэ был готов пролежать так весь день, а Гук, похоже, тоже стал этого хотеть и испугался своего желания.              — Обед уже совсем остыл, наверно, — неожиданно-хриплым голосом мягко произнёс Гук.              Тэ чуть сильнее прижался к нему, вытягиваясь в струну, недовольно промычал, ещё раз незаметно вдохнул аромат Чонгука и наконец поднялся. Немного подумав, он подошёл к сейфу, ввёл код так, чтобы Гук не видел, и достал ключи. Под внимательным взглядом Чонгука, Тэ отстегнул его руки, не упустив шанса ещё раз нависнуть над любимым телом, когда отстёгивал дальнюю руку. Да и Чонгук завис, разглядывая озадаченное расстёгиванием наручников красивое лицо. Тэхёну было приятно ощущать на себе этот взгляд. Когда с наручниками было покончено, Тэхён коварно улыбнулся, опустил свой взгляд к смирно лежащему под ним парню, который, смутившись, стал нервно отводить свой взгляд, хотел даже вылезть из-под Тэ, но тот, поставил свои руки по обе стороны от плеч Гука и нежно сказал:              — А ножку — только за поцелуй, Гуки.              Гук ошарашено посмотрел на него.              — Шучу! Даже за поцелуй не отстегну.