***
— Эй там, наверху! Открывай ворота! — только и послышалось откуда-то снизу. Стражник, который только недавно приступил к службе, был очень молод и неопытен. От внезапного крика он стремительно встал и посмотрел вниз с высокой деревянной стены, обделанной снизу камнем. Быстро оценив двух людей в робах на славных конях, он поспешил выполнить этот приказ. — Сию минуту! Огромная и массивная дверь скрипнула и начала медленно открываться. Не менее огромные шестерни работали исправно, но было видно, что в некоторых местах нужно приложить руку мастера. Когда врата достаточно распахнулись, перед путниками открылась главная улица такого живого и шумного Утрехта. Это был поистине интересный и многообразный город. Он всегда мог удивить и показать тебе что-то новое. Сюда часто съезжались купцы, дельцы, артисты и художники со всей страны. Коренные же жители отличались гостеприимством и одним из лучших, после столичного, алкоголем. Деревянные, а иногда и каменные домики были часто двухэтажные, с балконами или большими терасами. Бедные здесь ходили на тех же улицах, что и богатые. Много нищих чувствовали себя здесь в безопасности. Именно в этом городе была самая популярная торговая площадь, куда ходили не только торговать, но и делиться новостями и мудростями. Здесь так же жил известный философ Таркос. Он любил выходить на эту площадь и задавать людям вопросы, на которые много кто не мог ответить. На небольшом холме виднелась вилла Вакацучи и рядом с ней здание патрициев. Там решались главные дела всего города и именно туда нужно было направляться Йоэлю. А также им было видно знак, который указывал направление к таверне «Бес и Золото», куда стоило отправиться Рафаэлю по одному важному заданию. — Что ж, ты все помнишь? — внимательно изучая лицо своего ученика спросил Йоэль. — Да, да… Но я все еще не понял почему она так важна для нас… — потирая затылок, как бы задавая этот вопрос самому себе ответил Рафаэль. — Она важна для всей страны, и для мира… Просто этого никто еще не знает, кроме императора и его подельников. Она оружие, коим можно переломить ход войны, и если это оружие попадет не в те руки… — продолжение фразы оборвалось, но обоим был понятен ее смысл — Ладно, встретимся в таверне, когда я закончу дела у губернатора. Они разделились и каждый оглядываясь по сторонам пошел по своему поручению. Рафаэль удивлялся живости и общей атмосфере города. Здесь хоть и было шумно, но по своему уютно. Он то и дело немного замедлялся что бы рассмотреть либо товары, которые продавали купцы, либо какое-то непонятное для него действо, либо представление артистов, шутов или ораторов. Один из таких ораторов в окружении 3 воинов сейчас стоял на дубовой бочке, держал какой-то клочок бумаги и надрывал горло. — … И чего мы добились этим?! Гнева императора! Потеряли поддержку короны и ее казны! Еще больше голодных и обездоленных! Прямая угроза нашей территории как буфера между двумя армиями… Рафаэль поневоле остановился и начал слушать этого уже немолодого оратора. Он был довольно внушительных размеров, с откормленным брюхом и козьей бородкой. Его глаза наливались кровью от усилий, а лицо было багровым. Многие так же как и Рафаэль стояли и внимали все сказанное. Кто-то задумывался, кто-то насмешливо фыркал, а кто-то через 2 секунды отворачивался и уходил. — Я верю! Истинно верю что в этом городе еще остались думающие люди! Нам нужен новый губернатор!!! И я готов взвалить на себя этот груз! А… Что я слышу? Вы думаете это легко — управлять до такого ужаса доведенным городом? Но я готов служить ему и всем вам! Я смогу договориться с императором, смогу обеспечить протекторат! Я смогу направить сюда деньги и жалованье всем трудящимся честно! Я уберу из улиц сотни бездомных и дам работать жрицам любви… — в этот момент толпа начала сильно шуметь от негодования. В оратора полетели овощи и другие разные предметы, включая камни. Воины сразу же начали защищать свой «кошелек» и оттеснять народ. Рафаэль решил спросить у рядом стоящего старика об этом человеке. — А кто это? — Авелуччи — старая шавка псевдоимператора — улыбчиво ответил старик. — Он уже давно известен своей жадностью к власти и безнадежной неудачей. Каждый раз он проигрывал борьбу за управление города. Мало кто знает, но он настоящий владелец самого популярного борделя в этом городе, а вся контрабанда проходит через его руки. Не хотел бы я жить с таким правителем. — А что вы думаете о губернаторе Вакацучи? — Я не думаю о нем… Я знаю что он смотрит на вещи издалека и в перспективе — сказав это, старик побрел дальше по улице. Рафаэль еще раз на мгновение задумчиво взглянул на бочку, на которой уже никто не стоял, и пошел дальше к таверне. Когда Рафаэль наконец дошел до крупных деревянных дверей таверны, он был в веселом настроении. Он уже мечтал о кружке хорошего меда и разговоре с таинственной девушкой, которую он совсем не знал. Только ее описание давало ему понять, что она потенциально могла быть очень даже симпатичной, а ее имя — Софи, очень нравилось юноше. Но войдя внутрь, Рафаэль очень удивился. Да, сейчас не был вечер или ночь, то время когда в таверне больше всего посетителей, но и днем это здание посещали одинокие зеваки или работяги. Но сейчас здесь было пусто. Ни одной души, кроме одного бородатого мужчины, который сидел за баром, опустив голову на стойку. В его руке была кружка. Кажется, он спал. Приблизившись к нему парень осторожно окликнул бедолагу: — Извините… не подскажете ли где я могу найти владельца таверны? Мужик даже не подняв голову, набрал полные легкие воздуха, затем томно выдохнул. После этого негромко подал звук: — Вы его нашли, это я. Таверна закрыта. — жалостно сказал Торвальд. — Но как? Ведь днем в это время таверны тоже работают. Хотя, я конечно не за услугами таверны — ответил Рафаэль, и все его надежды на теплый прием и хороший алкоголь исчезли. — Уходите, таверна закрыта и больше никогда не откроется. — таким же тоном ответил пьяный мужчина. — Что же это значит? Какова причина такого горя? — конечно же Рафаэль понял, что недоброе случилось. Он сразу вспомнил про цель его визита. Торвальд наконец поднял голову и хмельным взглядом посмотрел на юношу. Его фокусировка хромала, так что он с секунду жмурился. — Что тебе надо? Если ты пришел меня утешить, то мне этого не требуется. У тебя есть чем заняться вообще? — Я лишь пришел выпить кружку вашего меда и спросить об одной особе. Что-то во взгляде бородача резко поменялось, он как будто обдумывал последние слова юноши и его шестеренки крутились с удвоенной скоростью. — Какой особе? — заинтересовано спросил хозяин таверны. — Ммм, кажется ее зовут Софи, молодая девушка. Она должна работать и проживать здесь, в этой самой таверне — Рафаэль пальцем указал на пол под собой. Торвальд вскочил и приблизившись еще к парню громко и взволновано начал расспрашивать: — Что с ней? Почему ты спрашиваешь за нее? Она в беде? Она погибла? Что??? — Я сам не в курсе что с ней, я даже не видел ее никогда… Но к чему эти вопросы? Вы не знаете где она? — Я уж думал вы из гильдии расследований… Да, Софи живет и работает здесь уже много лет. Но 17 дня Люмуса она вышла в полдень как обычно за травами и все еще не возвращалась… Рафаэль немного встревожился. Все пошло совсем не по плану и теперь, возможно, девушке грозит опасность или в худшем случае они совсем не успели с Йоэлем. — Где обычно она чаще всего собирает травы? — поспешно задал вопрос Рафаэль уже будучи на пол пути к выходу. — Она вечно ищет свой чертополох на плато возле реки. Это где-то в пол тысячи шагов от западных ворот за лесом! — успел выкрикнуть Торвальд прежде чем Рафаэль выбежал из таверны навстречу мастеру магу.***
Огромные, богатые, деревянные двойные двери с гербом города Утрехт предстали перед Йоэлем, когда он наконец таки дошел до здания управления и дел государственных. На удивление охраны совсем не было. Он оглянулся по сторонам, что бы найти хоть одного бдящего человека, но вокруг была тишина, нарушаемая звуком трения веника о гранит — женщина преклонного возраста заканчивала свою работу уборщика. Странно все это… — подумал маг. Но не придав этому особого значения, он двинулся дальше. Двери, больше в два раза чем Йоэль с гулким скрежетом начали отворяться под воздействием его силы. Наверняка та служанка при входе не смогла бы даже на сантиметр сдвинуть их. Как только пространства в дверях стало хватать для того что бы проскользнуть внутрь, Йоэль услышал странные звуки какой-то суеты из конца огромного тронного зала. Он поспешил сократить дистанцию, что бы узнать в чем дело. По мере приближения все больше деталей было видно. Этот величественный зал, который стоял здесь множество веков, украшали разного рода реликвии, доспехи, шедевры мирового искусства. Многие правители этого города заботились о его виде, сохраняя традиции, легенды. В нем ты погружался в эпоху консервации, где можно было узнать кусочки разных периодов, плохих и славных, в истории этого древнего города. Интерьер был раскошен. Огромные золотые люстры на тысячи свечей свисали на толстых цепях, всего таких было три, симметрично и равномерно расположенных от начала до конца зала. В высоту он был добрых 30 локтей. В длину около 50, а в ширину не более 25. Солнечного света много не было, так как большие окна были лишь в конце зала. Это потому что свет только у правителя, а ты несчастный идешь к нему из тьмы. Глупое решение, придуманное первых правителем, которое по словам архитекторов было расточительством. Конечно же их никто не послушал. Свечи менялись каждый день и на это уходило великое количество золота и серебра. Также, в помещении всегда как будто немного не хватало свежего воздуха. Как и все в этом зале, огромные деревянные столы по обеим сторонам от центра были битком набиты разными яствами и питьем. Фрукты из дальних стран, диковинки, которые мог достать лишь аристократия. И конечно же отсутствие трона в конце. Его приказал снять, и продать «к бесам» дедушка губернатора Вакацучи. Это был мудрейший человек и политик. За его правление Утрехт стал одним из самых могучих единиц государства, чем и завоевал свою суверенность и независимость от императорской семьи. Как раз таки он стал первым губернатором, а не ярлом или царем, или кем бы то ни было, как все кто сидел на том троне до него. Теперешний губернатор очень гордился своим дедом, и был очень на него похож. Он старался всегда действовать так, как бы это сделал его великий предок. Когда Йоэль дошел до середины зала, было ясно, что все стражники там, у собравшейся толпы. Все кричали и и от этого создавался такой гам, что не было понятно ничего. Толпа как бы поделилась на две группы. И люди по обеим сторонам кричали и указывали друг на друга. Стражники стояли между ними, пытаясь унять богатых господ. Сам же губернатор стоял поодаль от всех со своим советником — старым и начитанным Савелусом. Это он написал известный в политических кругах труд «Столпы мира» о государственном управлении и философии порядка. Вакацучи опустил голову и рукой потирал лоб так, что его глаза не было видно. Видимо, его совсем не заботил весь этот шум. Он думал о чем важном. Его помощник быстро скользил глазами по открытой книге, лежавшей на маленьком столе перед ним. Видимо свод каких то правил и законов. Никто в этом цирке не увидел подходящего мастера мага. Он незаметно стал сзади одной из толпы и пытался понять что происходит. Потом его взгляд резко привлек дюжий мужчина в очень хороших и дорогих доспехах. Начальник стражи крикнул во всю глотку так, что казалось окна за ними задребезжали: — Довоольноо! Губернатор хочет сказать слово! — Все разом затихли, и уставились как болваны на Вакацучи. — Спасибо, Майк — он слегка кивнул, смотря куда-то в сторону начальника стражи, но не на него самого, после чего медленно перевел взгляд на кого то из толпы, продолжив речь. — Все это прискорбно, мои дорогие. Уж не думал я, что мы — элита этого славного города, превратимся в кучку жалких детей, кричащих друг на друга и указывая пальцами. Не забывайте кто вы, господа, никогда. — Как же здесь не кричать, сердце разрывается от того, что хотят сделать с нашим городом и нашими людьми эти… — Кто-то из толпы запнулся на секунду, подняв руку и резко опуская ее, продолжая свою речь — …многие уже умерли, Вакацучи, и их кровь и на наших руках! — А если мы откажем императору, то кровь будет хлестать с твоей обезглавленной шеи, придурок! — кто то резко крикнул с другой стороны. И снова все дружно начали обвинять и кидаться фразами друг в друга. После чего Майк сильно ударил концом рукояти своей алебарды об пол и крикнул еще громче и свирепее. Тишина снова настала мгновенно. Никто не хотел получить оплеуху от этого старого могучего пса. Как-то раз он уже ударил жреца перчаткой по лицу, что тот скончался через пару дней в агонии. — Савелус, ты нашел что-то в своих архивах? Можем ли мы как-то юридически обосновать свой отказ императору предоставлять больше войск на войну? — с надеждой спросил губернатор. — боюсь что нет, мессир. Я вчера не спал всю ночь, копаясь в самых пыльных книгах, о которых я даже и знать не знал. Но нашел только один единственный момент, и тот очень… неоднозначный. — И в чем же заключается этот момент? — Скептически, но не оставляя надежду, спросил Вакацучи. — Мессир, тут указывается, что только если ярл ведет другую войну, совпадающую с интересами короны, то только в таком случае Вы имеете полное право отказать этой самой короне. — Значит все-таки настало то время, когда у нас осталось только два варианта — либо содействовать императору и отдавать наши жизненные силы для его огромного эго, либо поставить точку в наших отношениях… — было видно, что последние слова дались ему с трудностью. Также это понимали и все присутствующие. Один очень старый и почтенный патриций в самом дорогом одеянии, с длинной седой бородой, вышел на два шага вперед и пристально со значением посмотрел на Вакацучи. Их взгляды встретились и старик начал говорить глухим утробным голосом: — Петручио, (немногие могли называть его по первому имени), когда-то мы выбрали тебя не для того, что бы ты подстраивался под каждого кровожадного психа (он активно жестикулировал руками сжимая большой, указательный и средний пальцы), а для того, что бы ты, как и твой достопочтенный дедушка, да сохранят боги его душу, имел в себе стержень и право поступать по совести и здравому смыслу. Посмотри вокруг, что случилось с другими городами, которые поддерживали Его шалости. Они все политически мертвы. Люди в них не знают кому они принадлежат, под чьим началом они живут и трудятся, без свободы, без традиций, никому не нужные… — он умолк, но продолжал пристально смотреть в глаза Вакацучи, ища там мужество и смелость. Это продолжалось добрых 5 — 7 секунд. Вокруг было слышно шепот других патрициев. Никто бы не осмелился сказать такое в лицо губернатору. Наконец, правитель перевел взгляд и увидел в толпе Йоэля. Сначала не веря своим глазам, нахмурившись, он попытался сконцентрировать взгляд, но потом, убедившись что глаза его не подводят он выпрямился и взглядом орла со значительностью осмотрел всех патрициев. — Так тому и быть. Пора вспомнить, почему этот город всегда считался обителью свободы. Собирайте военный совет, готовьтесь пересчитать все снаряжение, обозы, и лошадей. Мы вступаем в эту игру.