Моркант Система Зоша, Неизведанные регионы
Он пробирается через густые джунгли, по неровной, поросшей травами-коврами земле, из которой то тут, то там торчат корни тысячелетних деревьев. Пространство вокруг полнится стрекотом насекомых, уханьем птиц, дыханиями живых тварей — травоядных и хищных. Он один, его новый учитель ждет его на границе джунглей, хотя с каждым сделанным шагом ему кажется, что нет никакой границы, есть только сплошное зеленое море. Эйкари не любит слово «учитель», устало вздыхает каждый раз, когда оно сквозит у Мола в мыслях, на задворках сознания. Ему претит мысль о превосходстве над другим разумным существом, учитель — это статус, который ему никогда был не нужен, к которому он никогда не стремился. Вот и сейчас, когда Мол наконец выходит на берег шумно-текущей горной реки, старец смотрит на него с легким налетом укора, присев на толстый ствол поваленного дерева. Листва отдает люминесцентными переливами. — Учитель знает всё о предмете, что преподает. Я же знаю о Силе столько же, сколько знали мои предшественники, и сколько будут знать мои потомки. Силу невозможно постичь. — Есть ли тогда смысл слушать тебя, старик? Мол садится рядом, прямо на землю, и смотрит на бурлящие воды реки, что несутся стремительным потоком, орошая брызгами травяной покров по самым берегам. По небу переливается разноцветное сияние. — И всё же, я знаю побольше твоего. Мальчик кидает взгляд через плечо, встречаясь со взглядом учителя — мутным, водянистым, как воды стоячего озера — и роняет слабый смешок. Эйкари ответствует ему полуулыбкой. Мол понятия не имеет, кто такой его новый знакомый. Он не джедай, не ситх, но способности его и то, как он умело пользуется Силой, сомнений не оставляют — никого искуснее забрак в жизни своей не видел. Та мощь, что течет по его венам, питая плоть, не снилась даже Тёмному Владыке. Старый, допотопный Кортик-9, дребезжащий и едва тянущий гиперпрыжки, остался в чаще непроходимых джунглей, и куда дальше понесёт их нелёгкая — только старцу известно. Моркат — одна из последних известных планет Неизведанных регионов, дальше лишь глубокий космос со своей всеобъемлющей темнотой и неизвестностью. На планете ни городов, ни поселений, жить здесь никто не стал бы даже в не здравом уме — до ближайшей населенной планеты такое количество световых лет, что добираясь в один конец можно свихнуться. Но что-то Молу подсказывает, что Моркат — лишь начало их путешествия неизвестно куда. — Ты забегаешь вперёд, мальчик мой, — прерывает эйкари его мысли, читая их так же легко, как раскрытую книгу. — Сосредоточься на том, что предстоит сейчас. На Зоше лишь первый шаг был тобою сделан. — Что мы здесь делаем? Не первый раз всплывает этот вопрос в его сознании. По всем законам мироздания он должен был гнить на дне шахты на другом конце Галактики, но по какой-то немыслимой причине Сила сохранила ему жизнь, слепила, сплела покалеченное тело заново, посеяла раздор в его разуме, и что со всем этим делать — Мол не имеет понятия. Эйкари молчит, глядя перед собой мутным взглядом, молчит долго и упорно, так что забрак даже начинает сомневаться, а слышал ли его старик? — Я видел в ночных видения как Ашла и Боган, устремившись друг другу навстречу, сливаются воедино, — слова звучат раздвоенным эхом, карбонит глаз всматривается в полотно времени. — Покой и страсть дополняют друг друга, хаос примиряется с упорядоченностью, устанавливая гармонию, — эйкари встряхивает головой, будто проснувшись от долгого сна и переводит взгляд на затаившего дыхание мальчика у своих ног. — Сила вела тебя всё это время, и дорога эта была долгой и не простой. Но сейчас ты лишь в начале пути. — Пути куда? Старец одаривает забрака загадочной улыбкой. Они в брод переходят бурлящую реку, глубина её достает им до колена, но течение оказывается сильным, почти сбивающим с ног. На другом берегу эйкари без промедления устремляется в лианную чащу, даже не обернувшись на своего сопровождающего, и Молу ничего не остается, как слепо следовать за стариком. Он хоть и нетороплив, но идет быстро, меряя расстояние широкими шагами, и мальчику приходиться ускоряться, чтобы не отстать. Проходит много времени, прежде чем эйкари останавливается — перед ними дерево видавшее столько жизненных циклов Вселенной, что ни сосчитать при всём желании. Многовековая история отражается люминесцентным свечением кроны, упирающейся в небосвод. Широта ствола такая, что внутри впору высечь целый дворец, толстые корни вздымаются из-под земли, змеями стелются на несколько ярдов в разные стороны — они полностью покрыты мхом. — Дорогу твою укажет Сила, — говорит старец, когда Мол встает рядом, со стороны левого плеча, и вместе они стоят так какое-то время, смотря как листва переливается от легкого ветра, снующего меж могучих ветвей. В древнем стволе чернеет проход, и кажется, что он ведёт в самый центр планеты, прямиком к расплавленному ядру. Эйкари наблюдает за мальчиком, привалившись устало на корявый посох. Тьма древесной пещеры сгущается в глубине, оживает, призывно маня окунуться в неё с головой, но мрак этот не похож на черноту Темной стороны — это что-то иное, что-то сильнее, древнее, что-то вечное, как сама Сила. — Прислушайся к её гласу. Иди на зов.***
В многослойном толстом стволе, где-то высоко над его головой образовалось отверстие. Как давно? При каких обстоятельствах? Было ли в том месте когда-то сочленение могучих ветвей? Сквозь этот природный окулус струятся звездные лучи, расширяясь, заполняя собой небольшое пространство в полости древа, образуя на земляной поверхности кольцо ослепляющего света. Он будто портал, что ведет на другую сторону Вселенной. На другую сторону Силы. Много дней проводит он в медитациях, левитируя в сакральных лучах, силясь почувствовать хоть что-то, силясь услышать глас Вселенной, но как ни старается — ничего у него не выходит. Внутри разума будто высокая непроницаемая стена из мрака и хаоса — ничто через неё не проникнет. Он аккуратно приземляется на земляной покров, медленно открывая глаза. Чтобы услышать зов, нужна тишина, нужен покой — в мыслях, в чувствах, в разуме. Забрак поднимает взгляд на слепящие лучи, что освещают его силуэт, и смотрит до тех пор, пока глаза не начинают слезиться. Покоя ему никогда не достичь. Покой есть ложь — этому его учили. — Мысли, — голос старца звучит будто бы прямиком в его разуме, тихий и оглушающий одновременно. Мол окидывает быстрым взглядом небольшое пространство — он здесь один. — Противоречия. Переживания. Отпусти всё. Сосредоточься, ухватись разумом за потоки энергии, которыми полнится это место. Пропусти их через себя. Мальчик вновь закрывает глаза. Глубокий вдох, с которым в легкие его входит спертый воздух, в нем запах древесной коры, сгнивших листьев, частички умерших столетия назад существ. Они рассыпались от времени, превращая в пыль, оставляя после себя лишь слабое свечение в Силе. Свет лучами струится на его силуэт, мягкой тканью фотонов покрывая тело. Свет. Мол чувствует его отдаленно, слабо, едва ощутимо — он пробивается через тьму, через сгущающийся оборонным щитом мрак. Всю сознательную жизнь его учили быть ведомым только тьмой. Из него по крупице, по капле выжимали всё, что могло бы когда-нибудь качнуть баланс в другую сторону. Свет. Бурлящие эмоции ненависти и гнева ощетиниваются рычащим зверем. Лишь мрак даёт силу, взращивает мощь, раскрывает потенциал, оружие его — вечно бурлящая ненависть, подтачивающий сознание гнев, порабощающая разум ярость. Тёмная сторона — единственный путь к постижению таинств Вселенной. Свет. Мрак впитался в его плоть давным-давно, он чувствует внутреннее сопротивление, чувствует кипение эмоций, которые никак не хотят утихнуть. Свет. У него будто бы черты живого существа, они смутно знакомы — он видел их раньше. — Твой разум слишком долго пребывал во Тьме. Голос этот не похож на эйкари — он глубже, мягче. Он слышал его прежде, но где — вспомнить не может. Разум бьется в упрямом отрицании, пытаясь уползти во мрак. — Пора сделать шаг. Свет сгущается в силуэт фигуры, она высокая, ощутимая, почти что плоть и кровь воссозданная чистой энергией звезд. Тянет руку, терпеливо, мягко, приглашает. Внутренности рвёт на части непримиримый конфликт противоречий. Сердца заходятся в бешеном ритме, почти пробивая грудину. — Время выйти на Свет.