Знак согласия

Минуту спустя Виктор спровадил гостей и убрал труп. Освальд в это время рассеянно осматривал рубашку на предмет брызг крови, но в результате только измазал жилет в зеленой краске с волос убитого. С недовольством он уставился на испачканные ладони и потер краску меж пальцев. - Боже, это что, спрей для граффити? Поверить не могу, с кем приходится теперь иметь дело. Стоило удалиться на десяток лет, и все: город наводнила шпана. Эдвард нетвердыми шагами приблизился, без слов вытащил платок из своего нагрудного кармана, смочил его вином и протянул Освальду. Тот замер и осекся, увидев парализованный взор и зрачки пожирающие свет во всю радужку. Сердце Пингвина пропустило удар. Совершенно непостижимая смесь пугающего наступления и безмолвного благоговения на лице Эда заставила его на миг растеряться. Только спустя еще одно уверенное сердцебиение он начал вытирать руки. А точнее - прятать на них взор. Тщательно очистив палец за пальцем, он замер, не зная, что делать дальше с платком, но не отходивший от него Нигма, заметив это, взял грязную ткань из его рук и убрал обратно в свой нагрудный карман. - Спиртосодержащей смесью это смывается лучше. Освальд поторопился присесть и налить себе вина. Его впервые посетило осознание, что Эд безумен, и что он понимает его безумие с полуслова. Нигма остался стоять у камина, гипнотизируя пламя. Он вдруг понял, чему никак не научится у Освальда. Можно было освоить технику нанесения ран и пыток, в анатомии он даже лучше разбирался для этого. Но его действия всегда были четко рассчитанными, и каким-то анемичными. Им не доставало страсти и переживаний, а Освальд даже мелкую сошку мог убить так, что это потрясало сознание. И если Эда едва ли не в большей степени будоражило отсутствие наказания после убийства, ходьба по грани, то Освальд всецело был поглощен происходящим, не учитывая последствий. По сравнению с этим переживания Эдварда меркли, и он завидовал. Сам он не мог так отдаваться тому, что творил. Ему вспомнились почти ласковые прикосновения Пингвина к едва испустившему дух глупцу, и он почувствовал, как холодок чувствительно пробежал по его позвоночнику, а голова закружилась в опьянении. Боже. Если у него от одного наблюдения и воспоминания такие ощущения, как должен чувствовать себя Освальд? В чем же был секрет такого ошеломления? И магнетизма? Нигма осторожно посмотрел на Пингвина. Тот не заметил - взгляд его был устремлен куда-то дальше предрассветной синевы за окном. Эдвард поторопился отвести взор на пламя, пока слежка не была замечена. - Ты доволен? Освальд ответил сразу, будто не был занят прежде никакой другой мыслью. Или ждал вопроса. - Мне все равно. Они лишь отдают жизни за мое восхождение. Эд замер. Действительно. Это были подданые короля Готэма. И он воспринимал их смерти, как жертву во имя своего величия. А жертва всегда означала любовь. Которой Освальд всегда жаждал так безумно и которую тут же терял с каждой новой смертью. А учитывая, насколько алчущим любви был Освальд, это могло быть даже больно, когда такой голод, будто раздразненное чудовище выползал наружу, чтобы лишь получить подачку и новый удар по пасти. А может, дело было как раз в том, что Эдвард прежде презирал в Освальде - в способности поддаваться своим чувствам. - Нам следует отдохнуть, - Пингвин поднялся с дивана куда более ловко, чем перед тем, как убить зеленоголового. - Вечером мы посетим оперу. - Мы просто потратим время впустую, - Эдвард с недовольным лицом рассматривал у зеркала темно-бордовый костюм, никак не решаясь его надеть. По мнению Освальда смена цвета была недостаточной маскировкой, но достаточным фактором раздражения для того, кто несколько лет привык носить исключительно оттенки зеленого. Решив оставить это замечание при себе, он просто пояснил: - Самые влиятельные и богатые люди Готэма собираются в опере. - Ты уже не принадлежишь к их числу, Освальд. - Это ненадолго. Запонки в виде зонтиков были застегнуты почти агрессивным движением, и Нигма вздохнул. - Ты торопишь события. А между тем, мы уже вчера нажили себе врагов. - Помилуй, Эдвард! Какие враги? - Освальд накинул пиджак, подтягивая его полочки к округлому животу. - Вестсайд и эта псевдо-Белоснежка-Шахмата? Не смеши. Напротив, учитывая, что я разобрался с «гномами» и указал место их заводиле,«телеголовы» посоветуют своим людям на свободе теперь держаться моей стороны, а приспешники Шахматы и весь Истсайд будут в уверенности, что за мной достаточно сил, чтобы я мог вести себя подобным образом. - Такой блеф слишком самонадеян сразу после выхода из тюрьмы. Кобблпот развернулся, чтобы столкнуться с Нигмой взглядами уже вне зеркала. - Ты всегда можешь отказаться от нашего соглашения. - Нет уж, даже провал лучше наблюдать с первых рядов. - Тогда перестань портить представление ворчанием. Освальд снова повернулся к зеркалу, поправил ворот темно-фиолетового фрака и оглядел зализанную гелем черную макушку. Эдварду его прическа напомнила времена их предвыборной кампании, и к его удивлению, воспоминания были приятными. В конце концов, тогдашняя восторженность оправдывала его тогдашнюю слепоту. Себя Эд рассматривать в зеркале не стал, вместо этого продолжая разглядывать в отражении Пингвина. Тот в ответ старался не смотреть, подавляя даже порыв поправить платок утонувший в нагрудном кармане пиджака Эдварда. Тот самый платок, которым он вчера ночью вытирал руки. Наконец, Нигма прошел за зеркальную ширму к паре коробок, которые заказал без ведома Кобблпота, а через пять минут вернулся с накладными животом, усами и бородой. Освальд всеми силами старался не улыбнуться. И не только от нелепости представленной Эдом маскировки. С такой компанией его меньше будет стеснять собственная полнота. А если еще подумать, что Эд выбрал полноту не только ради конспирации... Освальд покусал щеку изнутри. Лучше не думать. Достаточно и того, что спутником ему будет замечательный упитанный джентельмен. Нигма нахмурился, глядя на веселье, заплясавшее в глазах напротив, и поправил края фальшивых усов. - Дурацкий стиль комиссара Гордона. Освальд замер, осунулся и начал неловко поправлять галстук. Ну, разумеется. Нигма не даст ему смеяться даже беззлобно... Не преминет намекнуть ему на тот провальный маскарад в Блэкгейт, напоминая, что бежать ему он не помог. Пока взор Кобблпота сконцентрировался на булавке в галстуке, Эд тихо выдохнул. Ему хотелось рассказать о том, что тогда, возле Блэкгейт ему не хватило времени, чтобы передумать с побегом для Освальда, но он быстро убедил себя, что по факту не только его поведение было тому промедлению причиной. Сердито выдохнув, Эдвард надел пиджак и принялся натягивать перчатки. - И что же ты хочешь от этого мероприятия, Освальд? Снова найти влиятельного союзника, а после подняться по горе трупов его слуг, чтобы и его прирезать? - Я давно ношу зонт только над своей головой. - Освальд понимал, что Эдвард воспринимает в штыки любую инициативу с неоправданным риском, поэтому постарался объяснить как можно спокойнее. - Мы идем в оперу за информацией. - Освальд, там собираются ценители искусства. Не гангстеры. Кобблпот поджал угол губ, выразительно склонив голову набок. - Большинство там ради того, чтобы продемонстрировать влияние и возможности. Но заметить ты этого не сможешь, если собираешься смотреть на сцену, а не в партер. - Так я не потрачу вечер впустую, - фыркнул Эд и взял с дивана билеты. Надолго повисшая тишина заставила Освальда повернуться в его сторону. Нигма стоял, уставившись в билет и стискивая зубы так, что мышцы щек подергивались в судорогах. - Эд? Что-то не так? Нигма поднял лицо, с ужасающе знакомым Освальду выражением. Тот самый, едва сдерживаемый гнев, с которым Эд некогда затягивал веревки на его руках. Ответный испуг на лице Освальда только заострил эти черты. - Да как ты только... - У Эда перехватывало дыхание, и Освальд тоже перестал дышать - замер, как животное перед хищником, реагирующим на движение. - Это! - Эдвард развернул билеты лицевой стороной к Освальду и с бумажным хлопком растянул их концы, будто удавку. - Эд, я не понимаю, - начал Освальд более нервно, чем хотел бы и, неуклюже пятясь к зеркалу, подумал, что не успел одеть ортез с ножом. - Что не так с билетами? - Это - Вивальди. Мало того, - «Тамерлан». - И что с того? - Освальд старательно повысил голос, выпучил глаза и повертел кистью в воздухе, чтобы показать Эду всю нелепость его претензий. - Изабелла любила Вивальди! И именно «Тамерлана» я слушал, когда ты... после ее смерти! Нигма шагнул вперед, и Освальд вжался спиной в зеркало. Храбриться становилось все тяжелее. - Я об этом не помнил! - А должен бы, - пальцы Нигмы со скрипом кожаных перчаток сжали билет. - Это нелепое и печальное совпадение! Я правда не помнил! - Мозг ничего не забывает, - процедил Нигма, но остановился. Освальд вытянул шею, как перед броском. - Сознательно я уж точно не сделал бы ничего подобного! Прошло больше десяти лет! Боже! Да я даже имя ее запомнить толком не мог! - В срывающемся голосе теперь трудно было различить негодование или оправдание. Глядя на ожесточенное лицо напротив, Освальд понял, что для Эда его забывчивость и сроки давности сейчас являются аргументом обвинения, а не наоборот. Выдохнув, он заставил себя медленно шагнуть от зеркала. - Если бы я помнил, я никогда бы не предложил эту оперу!.. Я ни в коем случае не планировал задеть твои чувства, Эд! Это вдруг прозвучало даже не уверением - сожалением. Эдвард качнул головой так, будто шею заклинило. - Задеть? Ты до сих пор воображаешь, что можешь меня задеть, Освальд? Нет уж, задеть ты мог Эда. Жалкого и глупого когда-то настолько, чтобы не заметить, каким ты можешь быть. - Эд, я... Опять «Эд». Освальд осекся и захлопал ресницами. Открытый рот кривился, пытался что-то исторгнуть, но страх снова сказать что-то не то парализовал и не давал вырваться и звуку. - И может, потому ты так старательно называешь меня этим именем - втайне упиваешься тем, как был тогда якобы хитер. - Огонь в глазах Нигмы вдруг потух, оставляя ледяные угли. Его голос опустился до грубого размеренного шепота. - А это оскорбительно, Освальд. Ты что же, вообразил, будто сможешь делать подобные намеки без опасений развязать новую войну между нами? Хотел посмотреть, проглочу ли я это молча? Освальд замер, скрежетнув зубами, и убрал вспотевшие ладони от зеркала за спиной. Он чуть не заплатил жизнью за эту Изабеллу, а оказывается, и не в ней дело. Он выпрямился, резко дернул полочки фрака вниз и, вперив взгляд прямо в глаза Нигмы, скривился. - Тонкие намеки - это по части «храброго» Загадочника. Если бы я ставил своей целью развязывание войны, я бы заказал билеты на «Обман, торжествующий в любви». Эдвард сжал губы и вгляделся в сердитое лицо Кобблпота. - Скорее «Месть за обман». - Это утраченная опера. - К твоему счастью, - почти выплюнул Эд. Освальд поправил лацканы еще дрожащими руками, взял зонт и поковылял мимо Эда к выходу. В его сознании уже витала клятва отплатить за обесценивание своих жертв, но тут пальцы прихватили манжеты так сильно, что в подушечки чувствительно впились запонки. Вспомнилось, что носить зонтик неприятно. А Эду таким зонтиком представлялось собственное имя. Вздохнув, Освальд уселся в машину, игнорируя вопросительный взгляд Зсасза. Пингвин молчал, но тот верно понял, что им придется подождать Нигму. Оставшись в одиночестве, Эдвард наспех отдышался. Ему даже хотелось сохранить сердитый запал, но вместо этого его губы в отражении изогнула ухмылка, а глаза заблестели. Подумав, что это происки другого Эда, он поглядел в зеркало. Тот действительно смеялся за хромированной гладью. «Не ври. Тебе этого не хватало. Освальд забывчив крайне удачно.» Эдвард потряс головой и поспешил наружу. В машине оба сохраняли полное молчание, глядя каждый в свое окно. Зсасз даже уточнил, не нужна ли им базука с таким настроением. К театру они подъехали слишком рано, и до первого звонка решили постоять снаружи, на набережной. Зсасз, усмехнувшись, остался в машине. Ухватившись за ограждение, Освальд, наконец, решился посмотреть на своего союзника в упор. - Послушай, Эд... Отсутствие зрительного контакта, исказившееся лицо Эдварда и грудь, застывшая на вдохе, стали достаточно ясным ответом на попытку проигнорировать утренний конфликт. Освальд снова повернулся к воде и развел руками, бормоча в воздух: - И что тебя так не устраивает в собственном имени? Имя Эдвард звучит благородно, означает «страж богатства»... - Лицо Пингвина вдруг коварно просияло. - Хотя ты прав, это имя тебе не подходит. Ведь наше золото твоими стараниями уже давным давно уплыло. Верхняя губа Эда задергалась, как у собаки, готовящейся укусить. Он едва не выпалил «кто старое помянет», но взгляд на искусственный глаз Освальда заставил его осечься. Вместо этого он посмотрел на Кобблпота в упор: - В этом ты недалеко ушел, Освальд - «божественный правитель». - И кому же я обязан своим свержением? - Может, своей недальновидной политике? Собранные Освальдом дипломатичность и энтузиазм к примирению рассеялись в тот же миг, оставляя процеженное шипение. - Когда я верну себе Готэм, ты будешь гордиться тем, что я зову тебя по имени. Лицо Нигмы отразило презрительный скепсис. - Значит, я могу смело начинать забвение своего нелепого имени. Как и собирался. - Не раньше, чем мы вернем лодку, Эдвард. И золото, Эдвард. И статус, что полагается нам в Готэме, Эдвард. Нигма с долгим вздохом отвел взор далеко за материк, уже зная, что услышит дальше. Прошло больше десятка лет, а Освальд по-прежнему вел себя по-детски. - ... Ты слушаешь, Эдвард? Эдвард? Эдвард-Эдвард-Эдвард... Внезапный лай за спиной заставил Освальда замолчать. Глаза Эда за очками распахнулись а рот приоткрылся. К ним, глухо скребыхая когтями по мостовой, тащился бульдог. Шерсть на его загривке полиняла, в одном глазу бельмо расплылось на весь зрачок. - Эдвард! - Пингвин неповоротливо присел, роняя зонт на мостовую, и принялся со всей возможной нежностью трепать псу шею и уши. - Ты ж мой хороший мальчик! Нигма только вперил взгляд в свои ботинки. - Освальд, если Нисса решила оставить пса себе и вернулась в Готэм, то нам следует сейчас же скрыться, пока она не объявилась здесь. - Снова я ей его не отдам! Сильная рука Эдварда за шиворот потащила Освальда кверху. - Освальд, не глупи! С трудом выпрямившись, Пингвин метнул в Эда сердитый взгляд, но тот не обратил внимания: быстро скинув перчатки, принялся разбирать свой телефон. Выдрав GPS-модуль с батареей, он достал нож, надрезал подкладку ошейника по нижнему краю и осторожно впихнул туда датчик с крошечной батареей. Торопливо подняв с мостовой зонт, Эд схватил Освальда за руку и потянул к театру. Едва они скрылись за дверями, Освальд открыл рот для тирады, но Эдвард тут же тряхнул его за плечи. - Вначале мы должны выяснить, с кем имеем дело. С такой грудой золота, что была на подлодке, Нисса могла собрать немалые силы. Кроме того, может статься, что пса она просто выбросила еще перед отплытием, и его приютил кто-то другой. С помощью GPS-модуля мы отследим место его нахождения и узнаем подробности. - Бедный Эдвард! Надеюсь с ним хорошо обращаются! - Я в данный момент надеюсь на обратное. - Освальд возмущенно выпучил глаза, и Нигма объяснился: - Если пса будут игнорировать, модуль долго останется необнаруженным. - Бинго! - Пальцы Загадочника сложенные в два «окей» взмыли над клавиатурой. Освальд, расположившийся на диване с бокалом вина, тут же вскочил и кособоко допрыгал до стола, чтобы заглянуть в его ноутбук. - Модуль сейчас в доках. И я сомневаюсь, что тамошние аборигены решили завести породистую собаку. - И лодка скорее всего там, - Освальд погрыз ноготь на большом пальце. - Не станет же она перетаскивать краденое в банк, а хранить где-то надо. - Не думаю, что за десять лет что-то осталось, учитывая грандиозность планов Ниссы... Но неясно, почему она не действовала раньше, имея все ресурсы? Я за пару дней побега заставил весь Готэм трепетать от угрозы взрыва. А тут ни звука. Может, она забыла про месть? Нигма обернулся, едва не столкнувшись носом с Кобблпотом, опирающимся на спинку его стула у самого плеча. Освальд тут же выпрямился, и спустя миг, просиял. - Видимо, причиной такому промедлению то, что из Готэма пропала ее первоочередная цель. Брюс Уэйн. - Я думал, она преследовала Барбару. - И ее тоже. Но Брюса в первую очередь. - Почему? - Нигма обернулся к Пингвину. Тот заморгал, и закрыв приоткрывшийся рот, размашисто кивнул. - Ах да, верно! Я запамятовал, что пока мы с Барбарой занимались Расом аль Гулом и очередным Валеска, тебя занимал остросюжетный роман с Ли и вашей игрой в миллионера из трущоб... - Нигма посмотрел с усталым упреком, и Освальд, удовлетворившись попаданием шпильки, продолжил: - Видишь ли, согласно пророчеству, именно юному Уэйну надлежало держать единственный клинок, способный убить Раса аль Гула. Так что Нисса ждала, пока Брюс вернется из странствий. - И самое неприятное - сейчас дождалась. А значит, нам придется поторопиться. - Соваться сразу в доки неразумно, не зная, сколько людей нам понадобится, - Освальд постучал кулаком по губам. - Я отправлю Виктора на разведку. Нигма кивнул. - А еще нам надо выяснить, не пыталась ли уже Нисса угрожать Барбаре и Брюсу. Есть ведь причина, по которой Уэйн не явился на открытие своей башни. - Верно. Но здесь нам придется разделиться. - Само собой. Я направлюсь к Барбаре. Освальд слегка отпрянул, не отрывая взгляд от лица Эда. - Почему? Она вполне может сдать тебя Гордону. Сам же говорил, что она с Селиной не далече, чем вчера огрела тебя по затылку. Эд усмехнулся. - Ну, у Барбары был мотив. - Это какой же? - Тук-тук. Откройте мне окно. «Куку» из ящика слышно... Освальд тряхнул идеально всклокоченной головой. - Часы с кукушкой что ли? При чем тут... Губы Нигмы свернулись в самодовольной улыбке. - Ответ - Обри Джеймс. - Загадка под стать промороженному Эду. Загадочник осклабился. - Пока ты пытался играть в «остросюжетный роман с местью мне», я искал Совиный Суд, грозясь подорвать нашего дорогого мэра. И Барбара рассказывала, как она держала его голову в ящике несколько недель кряду... Так вот... Хотя они с Селиной остановили меня, я на Кин не в обиде, потому что на открытии башни Уэйна я пытался подорвать старого-доброго Обри, а ей было выгодно спасти его, чтобы затереть старые разногласия. - Ты пытался подорвать Обри Джеймса? Снова? - ухмылка расползлась на губах Пингвина. - Как и прежде, повторяешься, Эд. Нигма поджал губы, но поспешил растянуть их в улыбке. - Хобби такое. Мэра уничтожать. Ухмылка сползла с лица Освальда. Загадочник в голове Эда аплодировал. «Только не говори, что это было не нарочно.» Нигма поправил змееподобный галстук, и продолжил: - В любом случае... Кто из нас пойдет к Брюсу не принципиально - ни у одного из нас нет реальных причин с ним встречаться и придется блефовать. А вот если к Барбаре пойдешь ты, то она наверняка заподозрит, что всплывает старая история с золотом. - У нее возникнут те же подозрения, и если ты нагрянешь. - Нееет, - Нигма покачал головой с улыбкой. - У меня есть и реальные причины встретиться с ней. Освальд приподнял одну бровь, и Эд продолжил: - Остросюжетный, как ты говоришь, роман. Барбара несколько раз приходила навещать меня в Блэкгейт. Веки Освальда вздрогнули, будто его укололи булавкой. Он не хотел ничего об этом слушать и одновременно хотел немедленно знать все. Зачем к Эду приходила Барбара, сколько раз, приносила ли передачи и какие... - Удивлен? Нотка самодовольства в голосе Нигмы все же проскочила, заставив Освальда очнуться, как от ведра холодной воды. - Отнюдь. Ты ведь все делаешь на дубль два. Бывшую Гордона заменяет... внезапно! Бывшая Гордона. - Нигма посмотрел с усталой снисходительностью, и отступив на шаг, Освальд продолжил: - Отлично. Тогда я направлюсь к Брюсу. Думаю, какое-нибудь деловое предложение послужит достаточной легендой. Нигма кивнул и отвернулся к ноутбуку с противоречивыми чувствами. В голове снова засмеялся Загадочник: «Капелька жалости другу, капелька злорадства врагу. Мести до половины. И ощущения власти над его эмоциями до краев. Просто рецепт бальзама на душу.» «Меня эта его собственническая ревность раздражает... Он не имеет права...» «О, я не сомневаюсь, что Освальд об этом в курсе. Его боязнь показать хотя бы тень своей былой жадности отдельно греет душу.» «Мне это просто неприятно. Напоминает, сколько в нем было заносчивости.» «Тем приятнее смотреть сейчас.» «Не следует играть с его чувствами. Это все еще опасный человек.» «Ты что, боишься?» «Нет, но это неразумно и невыгодно.» «Какой же ты скучный, Эд.» В поместье Уэйнов Освальда встретили на удивление радушно. Может оттого, что некоторые его идеи Брюс приветствовал еще мальчишкой, может, сказывалось совместное выступление на баррикадах, а может когда-то базука Бутча по его приказу очень вовремя размазала Галавана у ворот поместья... Но так или иначе Альфред вел Кобблпота в кабинет Брюса с улыбкой. - А я полагал, что после недавнего покорения фонаря вы с мистером Нигмой направились в участок. Освальд насупился было, но тут же вздернул нос с усмешкой. - Мистер Пенниворт! Неужели мы... Неужели я опустился бы до того, чтобы заявлять в полицию на очередного атаковавшего меня психа? Это же Готэм! На всех них у меня не хватит времени. Со своим цилиндром, фраком и дергаными движениями Пингвин вдруг напомнил Альфреду кролика из Алисы Кэролла. - Полагаете, это был псих? - Наверняка кто-то из беглецов Индиан Хилл. Достаточно сильный для мутанта и имеющий на меня зуб после моей политики в бытность мэром. - Звучит очень логично, - кивнул Альфред и остановился на пороге кабинета. - Мистер Уэйн, к вам Мистер Кобблпот. Освальд потянулся снять цилиндр, чтобы передать его вместе с тростью Альфреду, но обеспокоенное лицо Брюса остановило его движение. - Здравствуйте, мистер Кобблпот. Освальд застыл, поразившись тому, как время изменило Брюса. Вместо худосочного подростка на него смотрел статный молодой мужчина с массивными скулами и выразительным подбородком. - Мистер Уэйн. - Простите за суетливость. У меня только что появилось срочное дело в «Уэйн Энтерпрайзис». Боюсь, что не смогу уделить вам достаточно времени. - О, - зажмурился Кобблпот и с улыбкой тряхнул головой. - Все в порядке. Я не думаю, что мой визит займет много времени. Настолько, что я, пожалуй, смогу обсудить с вами все даже по дороге в гараж. - Отлично, - Брюс сложил в кейс какие-то бумаги и зашагал к выходу. Когда они поравнялись, он спросил: - Так в чем, собственно, дело, мистер Кобблпот? Освальду пришлось здорово задрать голову кверху. Даже Нигма был ниже минимум на половину головы, чем этот мальчишка теперь. Брюс зашагал медленно, и Освальд с удовольствием последовал за ним в этом удобном темпе. - Я хотел бы приобрести акции «Уэйн Энтерпрайзис». - Тогда почему вы не пришли в офис? - По ряду причин я бы не хотел это афишировать. Кроме того, я хотел бы спросить неофициально, насколько сейчас высоки риски форсмажорных условий в Готэме. На этот вопрос, я думаю, ваш юрист никогда не даст столь точный ответ, как тот, кто прошел Совиный Суд и карантин. Брюс хмыкнул. - Как это, наверняка, ни прискорбно будет вам слышать, мистер Кобблпот, я должен заметить, что комиссар Гордон навел в Готэме порядок. Риски стихийных обстоятельств сейчас крайне низки. Освальд хмыкнул. - Не вижу причин скорбеть, если в моем городе порядок, хотя и не считаю, что это - заслуга комиссара Гордона. Однако то, что меня и мистера Нигму осудили неправомочно, говорит о том, что порядка, о котором вы говорите, в Готэме нет. Да и Ниссу аль Гул сам Гордон в свое время упустил. Взгляд Брюса стал твердым. - Нисса пропала давным давно. В этом виноват не только Гордон. К этому моменту они вошли в гараж. Освальд с восхищением оглядел ряд раритетных машин. Брюс остановился рядом с черным кадиллаком. - Интересуетесь старыми авто? - Не настолько, чтобы коллекционировать их. Просто присматриваю что-нибудь подобное после вчерашнего инцидента. Брюс откашлялся в кулак - улыбку сдержать не удалось. - Да, Альфред вчера рассказывал, что с фонаря вы громко утверждали, будто крышу вашего лимузина безнадежно помяла летучая мышь весом в центнер. Освальд усмехнулся в пол и поднял голову. - Вас это забавляет? - Отчасти. Готэм слышал от вас много удивительного, мистер Кобблпот, но это превзошло все остальное. Я ожидал подобного от мистера Нигмы, но никак не от вас. - Зря смеетесь. Если этот... назовем его «Бэтмен», безнаказанно начнет кидаться на добропорядочных граждан, в Готэме снова воцарится хаос. - Я думал, вы предпочитали вести дела именно в таком Готэме. Освальд покачал головой, уставившись в под ноги. В его поле зрения попали масляные следы огромных шин. Неужели у мальчишки и бигфут есть? Освальд вдохнул. - В моем Готэме монстрам не место. Брюс улыбнулся и сел в машину, опустив стекло. - Что ж, удачи вам, мистер Кобблпот. Что до акций «Уэйн Энтерпрайзис», то сейчас я не намерен их продавать. Освальд приподнял шляпу, состроив сердитое лицо. - Как скажете, сэр. - Барбара. Руки, разглаживающие план здания, замерли на планшете. - Как ты сюда проник? Нигма снял котелок и подошел ближе, осматриваясь на пустом этаже с огромным панорамным окном. - Проникнуть сюда - не проблема, разве что костюм в пакете все же помялся. - Если ты пришел из-за того неудавшегося фейерверка с Обри Джеймсом, то скажу, что глупее выходки я от тебя и не ожидала. Так что скажи спасибо, что мы с Селиной спасли тебя от позора. А то газеты бы сейчас пестрели, как ты говоришь, отсылками вроде «возвращение зеленого неудачника». - Ого. Такая забота. - Нигма улыбнулся, и налег плечом на боковину планшета. - А я думал, ты спелась с Селиной лишь для того, чтобы уладить разногласия с этой часовой кукушкой Обри Джеймсом. Могла бы просто закрыть ему дверцу на голове, как в старые-добрые. - Так бы и сделала. Но сейчас не старые-добрые. - Барбара подняла глаза от плана, блеснув огненной рыжиной в свете планшетной лампы. - Надолго из Аркхема? - Пока не заскучаю, - усмехнулся Нигма. - Снова отсыпаешься на улицах, пока твоя субличность бродит по крышам? - А разве похоже? - Зубы Нигмы заблестели, и плавным жестом он указал на идеально отглаженный костюм цвета зеленого металлика от воротника до ботинок. - Однако приятно знать, что ты до сих пор заботишься обо мне. - Уж прости, в гости не приглашаю. - У меня есть где остановиться. Барбара прищурилась, вглядываясь в чисто выбритое лицо напротив, и вдруг поперхнулась смешком. - Погоди-ка... Поверить не могу! Пингвин? - Мгм, - Нигма кивнул с лицом, оправдывающим прозвище. - Так все-таки он тебя вытащил из Аркхема? - Нет... неважно, - Нигма путано махнул рукой. - И все же ты снова в его особняке. Нигма шумно выдохнул. - Мы союзники. Это практично. - Ладно. - Барбара улыбнулась в уже знакомой Эду манере «я знаю, чего ты не знаешь». - Барбара... Прежде чем Эд задохнулся от вопиющего намека, нахмурилась сама Кин. - Так вот зачем ты здесь. Нигма похолодел - неужели Освальд был прав, и Барбара догадалась, что им стало что-то известно о подлодке с золотом? - И зачем по-твоему? - повторил Нигма, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало и ноты беспокойства. - Боже! Да ты вообще не изменился, парень-загадка! Все та же наивность. Во всех смыслах зеленый... Эд слегка опешил от шквала подтекстов и домыслов. - Что? - Теперь, мне что, проверять в машине тормоза придется? Эд замер. - Я не думаю, что Освальд... - Ты и в прошлый раз не думал. - Освальд... - Из тех, кто не переносит, когда у него крадут. Особенно то, что он мнит своим. - Ты давно его не видела. - Ну... Прежде Пингвин не очень хорошо умел скрывать свои эмоции, но на ошибках, видимо, учатся. - Не думаю, что он, как минимум, сочтет новую войну между нами благоразумной. Это ему слишком невыгодно. - Значит, отрицаешь, что ищешь моего общества, ради того, чтобы его помучить? - Барбара наклонилась над планшетом, чтобы придвинуться чуть ближе. Нигма потерялся в подборе вариантов, чтобы одернуть ее, среди которых доминировали варианты «схватить и прижать». Одна бровь Барбары выгнулась точеным уголком. - Я же не осуждаю. Нигма наклонился так, что между их лицами осталось не больше ладони, и улыбнулся. - А я и не хочу отрицать. Только позволь заметить, что лучше всего человеку даются рассуждения по аналогии. Надеешься, Гордона заденет то, что мать его ребенка флиртует с его врагом? Барбара вытянула губы трубочкой. - А может, я рассуждаю по другой аналогии. Нигма замер. - О. Значит, это за Табиту. - Может быть, - Барбара придвинулась, почти задевая своим носом нос Нигмы. - А, может, у меня есть и другие причины, безо всяких аналогий. - Возможно, это аналогия моих причин, - произнес Нигма на ухо Барбаре, и уже погружаясь в поцелуй решил, что с этими загадками не будет торопиться. Ноги Освальда яростно игнорировали хромоту, волоча его из одного угла гостиной в другой. Его спина в сером фраке будто дельфин ныряла за спинкой дивана, где Нигма чинно сидел со свежей газетой. С каждым таким нырком Освальд ощущал аромат дорогих дамских духов, и как бы ни убеждал себя, что ему «лишь кажется» и «нет, и не должно быть дела», продолжал принюхиваться. Свою нарастающую нервозность он, однако, предпочел перенаправить. - Мальчишка Уэйн стал невозможно заносчив! Нет, я конечно, не осуждаю, можешь себе это позволить - отлично! Но в таких масштабах!.. Кажется, он даже монстер-трак купил, судя по шинам в гараже... Еще и шутил о нашем помятом лимузине! Нигма, уткнувшись в газету, пробубнил не глядя: - Освальд, не завидуй. - Да я и не завидую! Меня просто поражает глупость, с которой он тратит деньги. - Не распаляйся. Сконцентрируйся лучше на нашем деле. Освальд остановился за спиной неподвижного Нигмы. Запах духов еще сильнее ударил в его острый нос. - Брюс, между прочим, намекал на то, что эта мышь-переросток - плод твоего галлюцинирующего воображения. - Мне все равно, что думает Уэйн. И я как раз занят этой мышью. Тут об этом статья, - так же монотонно ответил Нигма, погружаясь в газету по самую макушку. - Но Уэйн... - Освальд, я пытаюсь вычислить, кто скрывается под маской мыши. Ты мне мешаешь. В тоне послышались даже не строгие - угрожающие нотки. Кобблпот схватил воздух ртом, поднял руку, но тут же его плечи повисли. - И что пишут? - Что эта горгулья остановила перестрелку двух банд на химзаводе в Нэрроуз. Фото мышиного суперавто прилагается. - Оооочень информативно... Газета шелохнулась от громкого выдоха. - Освальд, займись уже чем-нибудь. Пожалуйста. Выпей в конце концов, - даже с демонстративным раздражением, Эдвард не стал оборачиваться. Освальд насупился и, неудобно припав на трость, заглянул в проклятый газетный лист. Спустя мгновение Эдвард услышал за спиной глухое хихиканье. - Кажется, я знаю, кто под маской. Или по крайней мере, с кем этот «мышина» связан. Нигма поднял голову и, скептически поджав губы, обернулся. - Неужели. - Мгм, мгм, - почти напевая, заверил Освальд. - Занятная вышла загадка, однако. - Да не может быть, - ширина улыбки Нигмы четко отражала степень его сомнения в проницательности Кобблпота. - Не скажешь ответ? Освальд в наигранном смущении приложил палец ко рту и поглядел в потолок. - Сдаешься, значит? - Ты не знаешь, кто под маской, - уверенно хмыкнул Нигма с насмешливым снисхождением. Освальд покрутил тростью, буравя паркет. - Знаю. И если бы ты меня слушал, тоже знал бы. - Ах вот зачем такой неумелый блеф, - усмехнулся Нигма. Вопреки его ожиданиям, губы Освальда свернулись самодовольной дугой едва ли не к носу. Облокотившись на спинку дивана, он наклонился над головой Эдварда. - Могу подсказать, если «великому» Загадочнику не принципиально решить эту загадку самому. Под маской... - Освальд кинул взгляд на заглавие статьи - Бэтмена... скрывается... В нарочно сделанную Кобблпотом паузу Эд поднял руку. Загадочник прямо в его голове изобразил барабанную дробь. - Нет, стой. Я сам догадаюсь... - Ну само собой. Освальд выпрямился и принялся осматривать мебель в гостиной с небывалым любопытсвом и невинной отрешенностью. Прошла минута. - Повтори, что ты говорил, пока я читал газету. - Но ты же говорил, что мозг и так ничего не забывает... - Лицо Освальда отразило крайнюю сосредоточенность, но взгляд, направленный под очки Нигмы, был осторожным: возвращаться к утреннему конфликту не хотелось и, возможно, было неразумно, но Освальд был слишком раззадорен, чтобы остановиться. Эдвард к его радости - тоже. - Повторяй уже. - Я говорил, что Брюс Уэйн, вероятно, купил монстр-трак. Это я предположил, если ты хоть что-то слушал, увидев в его гараже следы от огромных шин... - И что с того? - На лице Нигмы отразилось недовольство. Освальд сделал скорее ныряющее, чем подбадривающее, движение головой, приподнял брови и произнес напевно вполголоса: - В Готэме нет мест для применения бигфутов... - И что? Нигма едва успел изобразить усталость от чужих глупостей, как в голове ударило проигрышным гонгом. «Двуглазое, а ничего не видит...» Освальд поглядел на него как на несмышленыша, выпрямился и опустил голову так старательно, что появился второй подбородок. Глаза Эдварда просияли озарением, и он резко повернулся к газете, где на фото красовался черный широкий спорткар с монструозно огромными колесами. Ванна на витых ножках по центру просторной комнаты парила ароматами трав. Эдвард опустил в воду термометр и спустя минуту улыбнулся. Если бы Барбара побывала тут, она бы заткнулась со своими дурацкими намеками о том, почему он остается в особняке Освальда, не взирая на все их прошлое противостояние. Нигма снял очки, разделся и с удовольствием погрузился в темно-зеленую воду. Освещения было мало - только свечи, а тепло так расслабляло, что тянуло в дремоту. Эд собрал воду ладонями и плеснул на лицо. Когда он открыл глаза, из зеркала у противоположной стены вышагнул Загадочник. - Я тут проанализировал список твоих симпатий и обнаружил интересную тенденцию. Если не закономерность... - Загадочник присел на бортик ванной и глянул на термометр. - Добавь еще литр горячей... Так вот, наблюдается весьма интересная зависимость. Чем больше ты осваиваешься на преступном поприще, тем более коварных пассий выбираешь. Кристен, Изабелла, Ли, теперь Барбара. Кто дальше? Эд неохотно поднял глаза и скривился. - Нисса аль Гул? Загадочник расхохотался и разоруженно поднял руки кверху. - Все, я сдаюсь. Ты совсем разучился отгадывать. Эд потянулся за очками, но когда надел их, вокруг был лишь пар. Пока Эд принимал ванну, Освальд ушел в погреб с магнитофоном. Ему хватило десяти минут, чтобы перемотать украденную в Аркхеме пленку на кассеты, и еще пять, чтобы устроиться с комфортом подле внушительного бочонка вина. Для пущей конспирации он надел наушники. Первая кассета к его разочарованию была пустой, за исключением того, что Квинзель назвала дату. На второй обнаружился диалог о гипнозе, сменившийся тиканьем часов: - Нужна ассоциация... подберите ассоциацию к слову «ответ». - Хорошо... я попробую. «Где я - врагами станут добровольно. Я рассчитаю всех по номерам, Я честным прохожу спокойно, Хотя знаком мне и обман.» - Эдвард, где вы? - Конкурс головоломок. Потом Освальд услышал глухой стук, шорохи и женское пыхтение. В следующую минуту он слышал только шелест протягиваемой пленки. - Что с вами происходит, Эдвард? - Я побеждаю! Я тут самый умный! Скорей бы домой! Папа будет мной гордиться!.. Ой! Как сильно у нас пахнет пивом. Интересно, папа снова будет таким же веселым? Надо быстрей ему рассказать! - Послышалось шумное дыхание и прерванный быстрый вдох. - Нет-нет-нет! Я не крал ответы, папа! Не бей меня, папа! Я не крал ответы! Нет! Папа! Крик был таким отчаянным, что Освальд замер. В груди сдавило так, что не вдохнуть. Очнулся он, только услышав, как вопли Эдварда затихли, сменяясь голосом Квинзель. - Эдвард, ты спишь. Это просто дурной сон. Твое дыхание ровное и поверхностное, сердце стучит мирно и ритмично. Ты медленно просыпаешься... - Доктор Квинзель? - Да, мистер Нигма. Все хорошо. Вы очнулись от гипноза. Он, кстати, был очень продуктивным. - Вы знаете, как меня вылечить? - Да. Я обнаружила момент вашего прошлого, в котором стартовали нарушения психики. - И вы можете их вылечить? Можете избавить меня от оккупировавшей мой разум псевдоличности? - Могу. Но мне нужно подготовить решение для вас так, чтобы оно было принято вашим сознанием. - Сколько времени уйдет на это? - Неделя, может немногим больше. Послышался выдох. - Записи наших сеансов конфиденциальны? - Само собой, мистер Нигма. - Хорошо. Представляю, что я мог наговорить вам... - Ничего предосудительного, Эдвард. Ох! Время нашего сеанса окончено. Готовьтесь к выздоровлению при нашей следующей встрече. - Уверены, доктор? - На девяносто девять и девять десятых процентов! Освальд похолодел. Если эта следующая встреча с мозгоправшей состоялась, от Загадочника едва ли что-то осталось... Неужели добрый Эд, избавился от темного альтер-эго и поумнел настолько, что легко управлялся со взрывчаткой и GPS-модулями? Этот добрый Эд, у которого все еще оставался на него зуб из-за Изабеллы и из-за коварной передачи контроля Загадочнику... Добрый Эд, решивший теперь втереться к нему в доверие, чтобы после уничтожить? Эд, который в отличие от Загадочника ненавидел его всем сердцем... Освальд уставился на собственные пальцы, зависшие над кнопкой в неконтролируемой дрожи. Жив ли еще тот, кого он создал? Его творение? Хоть тень, того что было... Или сейчас в его доме принимает ванну тот, кто лишь снова притворяется его другом, чтобы теперь наверняка ударить в спину? - Освальд! Кобблпот подскочил на месте так резко, что наушники вылетели из ушей. Обернувшись, он увидел Нигму в длинном тяжелом халате в узоры пейсли. Тот, глядя под ноги, спускался по лестнице, пока вода с его теперь кудрявых волос капала на ступеньки. - Я освободил ванную. - Перепуганный взгляд Пингвина заставил Эдварда на миг замолчать. - Что ты здесь делаешь? - Яяаа, - рот Освальда силился закрыться или исторгнуть хоть слово, но не преуспевал ни в одном из этих действий. Наконец, он возмущенно выпалил: - Ты напугал меня! - Резкий ответ заставил Эда замереть, и Освальд продолжил увереннее. - Я слушал музыку. Я избегаю включать граммофон на весь дом, особенно, когда нахожусь в доме не один... Мы с мамой долго жили в коммунальной квартире. Лицо Эдварда исказил шквал эмоций - от гнева - до смущения. Он очень хорошо помнил дни, когда тосковал по Изабелле. Кроме того, это было уже второе напоминание о ней за этот день. Однако, увидев новую волну паники на лице Кобблпота, он выдохнул - тот, видимо, уже пожалел о вырвавшейся тираде. А может, и не намекал вовсе. - Я не хотел тебя напугать, Освальд. Пингвин молча скривился. В голове Нигмы снова возник раскол: Эда удовлетворило, что Освальд опасался раздражать его больными темами, а Загадочник чувствовал легкий ступор, когда Освальд пасовал перед ним. Обе его половины сошлись на том, что следует сгладить этот конфликт, и Нигма, прошагав к бочке, потянулся к наушникам. - Что слушаешь? Освальд быстро выдернул провода из под носа Эдварда и прошипел: - Наверстываю недополученного недавно Вивальди. Губы Нигмы задергались, зубы за ними слышимо заскрежетали. - Хорошо, - процедил он так, что Освальду захотелось выдернуть из-под штанины нож для защиты. Наконец, Кобблпот усилием выдохнул. - Прости за оперу. Выпало из головы. Я ценю хорошую музыку, но это равно что платья Барбары запоминать. Эд вперил в Пингвина такой взгляд, что тот сразу осекся. Опасаясь снова сказать что-то не то, Освальд замолчал, и на этот раз натянутую тишину прервал Эд: - Хорошая музыка облагораживает. Доброй тебе ночи. Освальду стоило немалых усилий вернуть прежнюю агрессию. - Доброй ночи, Эд. - Освальд... Я настаиваю, чтобы ты не называл меня так. Кобблпот прищурился и улыбнулся натянуто широко. - А с каких пор вообще появился этот Загадочник? - Освальд, предупреждаю... Лицо Пингвина вдруг посерьезнело, и это несколько озадачило Нигму. - Я спросил серьезно, Эд. Когда? - Загадочник существует с момента моего первого убийства. В более явной форме - после убийства мисс Крингл. Хотя есть и другие мнения, - Эд поправил очки. Освальд замер. Неужели эти двое наконец, поделили голову? - Чьи мнения? - осторожно спросил он. - Стрендж считал, что Загадочник - плод каких-то детских аффектов. Чокнутый фрейдист. Освальд натянуто усмехнулся и посмотрел заинтересованно, и Нигма продолжил: - У меня есть основания считать, что детство ни при чем. Другой Эд всегда появляется, когда я начинаю с кем-то сближаться. Хотя в последнее время, а точнее в первые годы нынешнего заключения в Аркхеме, он стал отчего-то давать мне больше контроля. Не знаю, почему... может быть дело в Барбаре. Это ощутимо укололо, но сейчас Освальда занимали куда более важные вещи. А значит, стоило притвориться, что этот укол - контрольный выстрел. Освальд осунулся лицом, и Эд продолжил с плохо скрываемым триумфом: - Похоже, Загадочник пока недооценивает мои к ней чувства, раз еще не пытался убить ее. Или она самому ему нравится. - Наверное. - Освальд обмотал магнитофон проводами наушников и зашагал к лестнице. - Доброй ночи, - произнес он на ходу и ломаными движениями стал взбираться по лестнице. Эд смотрел ему вслед, невольно вспоминая звонаря-горбуна из Нотрдам де Пари. Наконец, он дождался, пока Кобблпот доберется наверх, и поднялся сам. К этому моменту Освальд уже спешил к себе. Ему, конечно, было жаль, что пришлось снова ворошить едва замятый конфликт, но на кону могло быть слишком многое, да и другого более эффективного способа улизнуть он не успел изобрести. Да и что он в конце концов терял? Забравшись в кровать и надев наушники, Освальд снова включил запись, целиком обращаясь в слух. С каждым оборотом бобины его сердце пропускало удары. Все десять последних минут пленки он еле дышал. С финальным щелчком он выдохнул. Эта запись далее была пуста. Зря он так переживал в погребе. Но оставалась еще третья кассета. Крепко сжав ее перед глазами, Освальд опустошил деку и заменил запись. Тут же на ней послышался голос Квинзель. - Заключенный 11-171. Эдвард Нэштон. Внушаем. Выполнен психоанализ под гипнозом. Из добытого материала следует, что в детстве подвергался насилию со стороны злоупотребляющего алкоголем отца. Первичный аффект отмечен во время избиения после победы на конкурсе головоломок. Вероятно, отец несправедливо обвинил его в жульничестве. Это объясняет множественность линий его поведения, характер неврозов и сценарные решения развития его личности. Как и многие жертвы детского насилия, истинное «я» предпочло сделать защитный перенос восприятия по модели «это происходит не со мной». Появившаяся субличность «с которой это происходило» не могла проявить свой ответный гнев также ввиду зависимости от родителя. Не имея надежной опоры даже для построения представлений об окружающем хаотичном мире, Эдвард еще ребенком был вынужден установить хоть какой-то порядок сам. Потребность в стабильности для безопасности, или хотя бы ее имитации, проявилась в тяге к упорядочиванию, вплоть до обсцессивно-компульсивных тенденций. Также неудивительно, что до определенного периода все описывают Эда Нигму как замкнутого тихоню: демонстрация интеллектуальной силы стала ассоциироваться у него с угрозой избиения, в результате чего Эдварду пришлось встать на путь вынужденного спасительного самоуничижения и самообмана. ... Замечание второе: Вероятно, именно пережитый в детстве ужасный опыт подтолкнул Нэштона к преступному поприщу. Со времен детского насилия для Эдварда признание его гения стало вопросом выживания. Потребность в безопасности исказилась для него в постоянную необходимость воссоздавать триумф интеллекта, при этом имея возможность наказать тех, кто его недооценил и относился с несправедливым пренебрежением - в противовес или отплату тому, что раньше его гений стоил ему побоев. Освальд на миг застыл и выключил кассету. Его глаза бесцельно и недвижимо уставились в стену. Вдохнув поглубже, он снова опустил палец на кнопку воспроизведения. - Это же касается и других компенсаторных решений, ведущих к преступному миру. Будучи сурово наказан за проступок, которого не совершал, Эдвард был спровоцирован нарушать запреты так, чтобы остаться безнаказанным. Пережитая несправедливость дает определенную индульгенцию его совести. Кроме того - получив звание преступника - он еще в детстве понял, что ему нечего терять и остается только подтверждать очерненное имя дальнейшими поступками. Однако становление Загадочника не могло бы завершиться при наличии только компенсаций. Чувство избегания наказания не могло дать ему ощущения правоты, в котором нуждается каждый, и особенно сомневающийся субъект. Только месть, сопряженная с насилием, за недооценку его интеллекта могла бы дать подобный результат. Этот же эпизод объясняет навязчивую честность Эдварда, хотя последняя иногда может ошибочно приниматься за стремление Загадочника покрасоваться или проверку границ дозволенного. Это скорее попытка быть понятым достойными. Его игры-загадки с полицией, его угрозы... а скорее предупреждения, - лишь подсознательное желание быть пойманным и не наказанным после. Этакий вариант потребности в безусловной любви... Ненадолго повисла тишина. Донесся стук не то ногтей, не то карандаша по гладкой поверхности. Потом стук опущенного стакана. Квинзель прочистила горло. - Также есть большая вероятность, что субличность именуемая как «Загадочник», появилась у мистера Нигмы для компенсации ощущения собственной ничтожности и беззащитности. Это подтверждается тем, что «Загадочник» появляется в моменты, когда мистер Нэштон-Нигма переживает сильную уязвимость, а именно - влюбленность. Неспособный устранить ее единолично и при помощи логики, он ищет другое решение, иногда доходя до крайности. Более того, испытав в детстве насилие со стороны отца - объекта, от которого он ожидал любви и защиты, Нигма получил стойкую и крайне неблагоприятную ассоциацию. Проявления любви к себе от других у Эдварда Нигмы будут бессознательно ассоциироваться с угрозой. И Загадочник, которому досталось все, от чего закрылся с его помощью Эд, предпочтет нанести превентивный удар по человеку обещающему любовь, и уж тем более по тем, кого его разум сочтет предателем. И тем не менее... Он будет внимательным до услужливости, зная, как он опасен для объекта своей любви. Но будет и испытывать его, провоцируя на предательство. И даже тянуться к лицам, заведомо способным на такое предательство. Освальд снова выключил запись, болезненно зажмурившись. В его горле теснился крик, а частые вдохи будто пытались затолкнуть его обратно в ноющую грудную клетку. Отдышавшись, он осторожно возобновил воспроизведение. - Вопреки общепринятому мнению, разум крайне редко создает вторую личность, только чтобы оправдаться. В случае Эдварда Нэштона-Нигмы «Загадочник» - это не попытка избежать вины за убийство любимой женщины. Как минимум, изначально. Это попытка убить тех, кто тебя любит, из недоверия к их любви. И боязни быть жестоко обманутым, как когда-то. Донесся щелчок прерывания записи. Пингвин вздрогнул, будто очнувшись. Только спустя миг он понял, что Квинзель сама прервала запись с какой-то целью. - И последнее относительно анализа. Не стоит исключать и наличие любви Эдварда к своему собственному нерадивому отцу. Избиение не поразило бы его так сильно, в конце концов, если бы он не имел к нему доверия. Отчасти это не позволило ему отомстить отцу впоследствии по взрослению. Ведь согласно документации, тот умер своей смертью. Не исключено также, что нереализованная месть, беззащитность и гнев внесли в структуру личности Нигмы садизм и вторичный ему мазохизм. А это ставит вопрос о наличии у Эда потребности отомстить любимому человеку и после быть прощенным, пережив инсайт безусловной любви. Однако, если местью Эдвард удовлетворяется только при убийстве объекта мщения, о возможности подобного инсайта говорить не приходится... Освальд выключил запись и закрыл лицо руками. Квинзель ошибалась. Во всем. Во всем ошибалась! Потому что если бы она была права... Освальд проклял Квинзель и всю психиатрию в ее лице. Боже... А он еще опыты Стренджа над его разумом называл жуткими!.. - Это все бред, - вслух произнес Освальд, и решительно утопил кнопку в паз. - Учитывая все вышесказанное, следует донести до сознания Эдварда Нэштона мысль, что Загадочник является лишь компенсаторным бессознательным элементом и реакцией на пережитое насилие, которые следует переоценить и отбросить в силу несостоятельности и вредоносности. Склонности Эда к логическому анализу и честности наверняка хватит, чтобы понять все сказанное мной выше. Бессознательное при осознании ликвидируется. А значит, для того, чтобы избавить разум Эдварда от Загадочника, будет достаточно дать ему прослушать эту кассету. Что я и собираюсь сделать завтра. Далее запись была пуста. Едва слышимое шуршание пленки продолжало заполнять столь же опустошенный разум Освальда. Затем под декой протяжно скрипнуло, и раздался щелчок остановки. Освальда это привело в чувство, как щелчок по носу. Был ли еще жив Загадочник, там внутри этого упорядоченно-хаотичного разума? Или «просто Эд» вернул себе былой интеллект и теперь притворялся? Или произошла какая-то ассимиляция? Освальда подмывало вскочить и бежать к Эду, но на часах было полтретьего ночи, и поступи он так - Эд со своей паранойей наверняка бы что-то заподозрил и стал бы докапываться... Отложив магнитофон, Освальд подтянул одеяло к груди. Делала ли Квинзель копии кассет? Есть ли вероятность, что первым от гипноза очнулся Загадочник? Он ведь каким-то образом умел утаивать информацию от Эда, как тогда с его письмом из Аркхема... Освальд тяжело вздохнул. Он сейчас не был ни в чем уверен, а проверить это по крайней мере до утра было невозможным - Эд и без того смотрел на него с подозрением. Не говоря уж о недавнем конфликте. Кроме того, Освальда не покидало чувство гадливости. Увидев разум Нигмы вот таким препарированным, он не мог избавиться от ощущения, что и он, и Нигма заложники своих судеб. Неживые роботы живущие по одной программе собственного прошлого и собственной головы. А может, его просто угнетало то, что для Эдварда он заведомо был предателем. Или тем, кого Эдвард провоцировал на предательство. И ничего с этим не смог поделать... И едва ли не самое печальное - Загадочник не был его творением. Эд Нигма вполне мог бы стать тем, кем он был сейчас и без Пингвина. Это заставляло чувствовать себя одиноким, ненужным, как никогда в жизни. Освальд запустил руку в волосы и потряс. Насколько вообще точен психоанализ?.. А главное - что дальше? Если Загадочник все же жив и обвел Эдварда вокруг пальца в собственных мозгах, эти кассеты могут быть для него смертью. Первым порывом Освальда было уничтожение кассет. Но вправе ли он был решать? Нет. Решение он должен был оставить на откуп одной из личностей Нигмы. С Изабеллой он уже лишал того выбора, и расплачивался за это по сей день. Но он не хотел терять Загадочника. Тот по крайней мере охотно сотрудничал с ним, пусть Освальд при этом был для него лишь Пингвином - этаким безликим эталоном подражания. И пока Эд продолжал ненавидеть его самого и свое альтер-эго, Загадочник был единственным, кто остался с ним хотя бы как верный союзник. Казалось бы, все просто... взять, кинуть кассеты в камин... Но как при этом забыть, как Эд выхаживал его, поддерживал, помогал ему?.. Как страдал из-за своего альтер-эго... Не дать Эду свободы от второго «я», имея на то возможность, было таким же предательством, как и уничтожить Загадочника. Глубоко вздохнув, Освальд спустился в гостиную, взял их с Нигмой портрет и спрятал кассету между холстом и задней стенкой рамы. Ради того, чтобы сохранить Загадочнику жизнь. Ради того, чтобы Эд не стал в каком-то смысле и убийцей и самоубийцей. Впрочем, кого он обманывает...