Знак согласия

С того дня Эд стал появляться в мэрии куда чаще. Поначалу Освальд думал, что это связано с его недавней ссорой с Барбарой по поводу пса, но если он заставал их за разговором, это всегда был милейший щебет, от которого его тошнило. А раз его тошнило - у них все было более чем в порядке. В то же время из-за пристального внимания Гордона Нигма взял на себя большую часть проблем в подполье и сообщал ему о происходящем чуть ли не ежедневно, несмотря на то, что Освальд неоднократно повторял ему, что во всем на него полагается и доверяет. Хотя сообщением в обычном смысле слова это трудно было назвать. Эдвард насыщал каждый свой рассказ смешными, скабрезными или кровавыми подробностями, отчего казалось, будто это скорее занятные статьи в журнале по криминалистике, чем необходимая сводка. Кобблпот в очередной раз признал, что Нигма из всего умел сделать шоу. Но даже признание этого вслух не затушило у того запала. Вначале Освальд выслушивал его с большим интересом, но уже через неделю, заметив, что пристрастился к этим рассказам, буквально глядя Эду в рот, постарался ограничить их, ссылаясь на дела мэрии. Тогда Нигма решил, что Освальду, вероятно, просто неудобно сказать ему, что он слишком часто бывает замечен в его офисе, хотя они договаривались об обратном. Укорив себя в беспечности, Эд стал с прежней частотой появляться вместо мэрии в «Айсберг Лаунж». В вечер пятницы он просто светился от счастья и начал свой рассказ, едва за ним захлопнулась дверь кабинета. - Вчера ночью было затишье. Разве что клоуны Джеремайи решили ограбить тот же ломбард, что и наши парни из доков. Помнишь ту подпорченную партию кокса, которую мы не могли сбыть в декабре? Освальд на секунду оторвался от смет. - Ту, что провозили под видом искусственного снега? - Мгм, - довольно кивнул Нигма, обходя его стол во второй раз. - Так вот, я подговорил всех работников ломбарда не вызывать полицию, а передать напавшим клоунам кучу фальшивых ценностей и заодно этот кокс. Тут я не прогадал - безмозглые фанаты Валеска, как и прежде хватают все подряд. - И? - Только и сказал Освальд, невольно радуясь, что может безнаказанно рассматривать улыбающееся лицо Эда, хотя бы несколько секунд. Тот улыбнулся его любопытству еще шире. - Дело в том, что перед этим я узнал, что точка сбыта у красноносых ребят сейчас всего одна - районы ведомства Пугала. Тот быстро определит, что на его территории «снежок» некачественный, и сам понимаешь, не будет рад. В общем, - Нигма хлопнул в ладоши, - «веселого рождества» им всем. - Это все очень здорово, Эд, но тебе не обязательно рассказывать мне все в таких подробностях, - усмехнулся Пингвин, пытаясь в шестой раз прочесть итоговый отчет клуба. - Я думал, тебя порадует, что я действовал в твоих традициях «столкни всех носами». - Меня радует. - Освальд улыбнулся, выровнял пачку бумаг, убрал ее в стол и нарочно посмотрел на Эдварда, чтобы не быть заподозренным в неискренности. Тот остановился и присел на край стола. Кобблпот с трудом не опустил глаз на длинные ноги в темно-зеленых брюках прямо перед ним. Пришлось опять задирать голову. - Обеспокоен, что я слишком много на себя беру? Освальд откинулся в кресле, глядя в овальное окно на ночные огни. - Ни в коем роде. Сейчас криминальный мир Готэма больше твой, чем мой. Меня это устраивает, и как я понял, тебя тоже. Эдвард замер и вдруг выпрямился от посетившей его догадки: - Думаешь, Гордон и сюда попытается установить прослушку? - Нет, просто берегу твое время. Ты мог бы провести его с Барбарой в конце концов. Эд поджал губы с громким вздохом. - Освальд, я сам решаю, как проводить свое время. - Но после того спора из-за моего пса, мне кажется, не стоит... Ладонь Нигмы взметнулась ребром так резко, что Освальд замолчал. - Наши с Барбарой споры - наши личные дела, - недовольство Эда так явно проступило на его лице, что Освальд стушевался. Его непонимание, а вернее, появившаяся теперь необходимость объяснять, рассердила Нигму еще больше. - Не думай, что как-то влияешь на них. Освальд замер и заставил себя улыбнуться. - Вот и прекрасно. Почему-то Нигму это рассердило еще больше, однако больше он ничего говорить не стал и поспешно удалился. В последовавшие дни Освальд старался обо всем этом не думать. В конце концов у Нигмы было множество причин вести себя подобным образом. Тот мог хотеть позлить Барбару. Показать ему, насколько легко может перехватить управление подпольем, будь то во благо или нет. Подразнить его вниманием - как знать, может, слова Барбары об отравлении пса Эд принял всерьез. Понимая, что правды все равно не узнать, Освальд решил, что не будет копаться. В конце концов конфронтация ему невыгодна, тем более начатая неясно с чего. Однако домыслы все равно возвращались так часто, что ему пришлось насильно погрузиться в дела с головой. И особенно глубоко, когда он вдруг понял, что поведение Нигмы в последнее время напомнило ему прежнего Эда - энтузиаста-новичка на поприще криминальных подвигов. Сам Нигма также пребывал в раздумьях. Хуже того - между организацией рекета и планированием дел мэрии постоянно появлялся Загадочник, упорно мешая ему работать вместо помощи. Эд даже ушел на старую квартиру в Нэрроуз, надеясь что прежнюю обстановку его альтерэго сочтет скучной и не выползет. Напрасно. - Не очень оригинально. - Махинации со вкладами и не должны быть оригинальны. - Нет вдохновения? Может, подменить тебя? - Обойдусь. - Внезапно Эд выпрямился. - Что вообще происходит? Раньше ведь всем этим занимался ты... Загадочник присвистнул, закидывая ботинки на изогнутый стол. - Наконец-то! Первый проблеск интеллекта! Мозг заметил, что он существует. Прямо-таки декартовское пробуждение! Эд отложил ручку и посмотрел в злорадное лицо. - То есть ты видел это раньше? Я имею ввиду, после разморозки? Загадочник только кивнул с неуемной улыбкой. - Заметил, и не сказал мне?.. Впрочем, это объяснимо. Или... - шок на лице Эда сменился злостью, - ты все это время знал и знаешь и причину снижения моего интеллекта? - И то, и другое. Но, как ты понимаешь, загадка тебе не по зубам. Радуйся, что я тебя иногда погулять выпускаю. - Мерзавец. Вот погоди, восстановится мой разум... - Полегче, пустоголовый. Не говори того, о чем потом пожалеешь. И займись, наконец, делом. - Я закончил. - Вот это скучное «перевод и оффшоры»? - Мне незачем стараться. Загадочник с усмешкой провел большим пальцем по углу внушительной стопки бумаг. - Оно и видно. Эд скривился и передвинул пачку подальше от рук в зеленых перчатках. Загадочник закатил глаза. - И это меня он обвинял в желании произвести впечатление на Освальда. Эд поднял глаза на самодовольно ухмыляющееся лицо. - У меня другие цели. - Оу. Ну тогда посвяти меня в тонкости работы своего размороженного разума. - То, что мы вертимся возле Освальда, злит Барбару. Быть красной тряпкой между ней и Пингвином я не собираюсь. - Ей наплевать, и разве мы не договаривались с ней о прямо противоположном? - А Освальду тем более все равно. - О, а ты замечаешь? - И замечать не нужно. Сидит, закопавшись по хохолок в бумагах. - Нам же лучше. «Малая» сцена Готэма пустует. - Не ты ли переживал, что «пернатый клюв свесил» и может сдать позиции? С непроницаемым лицом Загадочник застыл на несколько мгновений. - Просто хотелось над тобой поиздеваться. - Тратишь время на издевки, вместо того, чтобы поставить Готэм или его половину на колени, как обещал? Очень разумно. - Слишком нравится наблюдать, как ты надоедаешь Освальду со своей ностальгией по временам «уроки мистера Пингвина». Эд вдруг почувствовал, как загорелись щеки. Не взирая на то, что Загадочник может посмеяться над его реакциями, он ослабил галстук и запустил руку в волосы. При этом его челка встала дыбом, как у пьяницы. Несколько редких вдохов окончились едва ли не запальчиво: - А по-моему ему вовсе не надоело! Вместо ожидаемого смеха Загадочник улыбнулся. Глаза его засверкали любопытством. - Ох ты! Неужто к кому-то вернулась проницательность! Тоже думаешь, что пернатый просто опасается сентиментов? - Загадочник замолчал, но ответа не дождался. - Но еще более занятно и странно, отчего ты так рассердился, когда он охотно согласился оставаться в стороне от наших личных дел. Ты ведь, кажется, этого и добивался. Частые вздохи и метания глаз Эда заставили Загадочника улыбнуться. - Затаившийся Пингвин куда опаснее! - Допустим, - похоже, Загадочника это развлекало все больше. Эд вскочил и поспешил занять свои руки сортировкой бумаг. Наконец, он выпрямился, поправляя очки с лицом рыцаря, поднимающего забрало. - Это тебя задевает, что Освальд перестал уделять столько внимания твоей персоне. - О, отнюдь. Чем меньше он мне его уделяет, тем лучше видно, насколько бы он этого хотел. - А по-моему он просто хорошо помнит, что попытки стать к нам ближе могут отправить его на дно реки с пулей в животе. Загадочник хмыкнул, убрав ноги со стола. - Тебя это беспокоит? Эд несколько секунд молчал. - Паранойя Освальда способна губить империи на корню. Загадочник поднял руки, не то капитулируя, не то показывая, как устал от глупцов. - Ладно, ничья. И все же в «Айсберг Лаунж» они заявились уже в следующий вечер. В лифте Эд резко вдохнул и обернулся к зеркалу. - Я устал от вчерашних бумаг и хочу передохнуть. Замени меня. - Пасуешь? - Нет, просто хочу послушать что ты сам скажешь Пингвину. - А не боишься, что я скажу ему что-нибудь «не то»? Что-нибудь «слишком»? А вдруг я потом не дам тебе контроля? - Вот и поглядим! Палец Эда уткнулся в зеркальную гладь аккурат в момент, как в лифт вошли еще двое. На него покосились, и он поспешил сделать вид, что скребыхает какую-то точку на зеркале, однако уже по открытию дверей смотрел на вошедших свысока и, как на непрошенных гостей. Оказавшись в зале, Нигма поискал Освальда глазами. Тот стоял возле окна и веселее обычного рассказывал что-то нынешнему главарю Сорвиголов. Загадочник заметил новые иссиня-черные костюм и рубашку и признал, что в своей стихии Освальд выглядел потрясающе. Даже ярко-голубой платок под цвет глазного протеза был идеальным дополнением. Кроме того Пингвин выглядел вовсе не усталым - все-таки идея сделать из «Айсберг Лаунж» место встречи готэмского криминала, вместо того, чтобы объезжать полгорода, была очень удачной. Вот только думалось ему, что так Пингвин совсем примерзнет к этому месту. Заметив Эда, Освальд поставил бокал на стол, а Сорвиголова что-то буркнул и быстро ретировался. А еще через минуту Пингвин и Загадочник уединились в кабинете управляющего. - Думаю, что тебе время от времени стоит выбираться в свои владения, Освальд. Пингвин отошел к окну, где стояла высокая клетка из тонких прутьев и перебрал по ним пальцами. - Разумеется, Эд. Ты прав. Загадочник прищурился. Такое быстрое согласие было более чем подозрительно. Однако загадке не хватало данных, а терпения биться с ней не было. - Почему ты так быстро согласился? - Просто ты прав. - Я не бываю прав просто. Почему ты так считаешь? - Не хочу об этом говорить. - А я хочу! Освальд повернулся раздраженный. - Потому что мне не нужны ваши стычки с Барбарой. Если я частично освобожу тебя от рутинных разборок, как ты говоришь, с «серыми скучными людьми», ты получишь время наладить с ней отношения, и вы перестанете надоедать своими стычками мне! - Я предупреждал тебя не совать свой острый нос в мои личные... - Ты сам хотел говорить! - всплеснул руками Освальд. Загадочник скрежетнул зубами. - И вообще наши с Барбарой отношения претерпели значительные изменения! Освальд замер. Его пальцы застряли меж прутьев клетки, но дергаться перед Загадочником было несолидно, и он продолжал стоять, лишь осторожно шевеля кистью. Нет уж. Он не станет спрашивать какие-такие изменения тот имел ввиду, даже если так будет казаться, что весь он превратился в слух. Нигма подошел к ближе, явно использовав ту же паузу, чтобы успокоиться, и беззастенчиво принялся вытаскивать пальцы Освальда из решетки. - Наши с Барбарой отношения остались лишь в рамках сотрудничества, поэтому считаю, что наше с тобой недопонимание в этом вопросе исчерпано. Освальд кивнул, разминая освобожденные пальцы. С этим Загадочник удалился, по пути думая, что Пингвин, похоже, наторел определять, кто за рулем их с Эдом тела. Когда дверь за ним закрылась, Освальд просунул спасенную кисть меж пуговиц жилета. В полночь уикенда Нигме все-таки удалось утянуть Освальда на разборки. Ехать пришлось в док противоположного побережья, но из-за позднего часа дороги были свободны и все три машины добрались быстро. Постукивая тростью, Освальд вывел за собой десять человек, включая Нигму и Зсасза, привычно зашагавших по его правую и левую руки соответственно. Глаза его сейчас казались им колючими ледышками в свете фонарей. На секунду Нигме даже пришло в голову, что Пингвин и Освальд иногда в его голове разделены, наподобие его собственной дихотомии. Остановившись напротив дюжины крепких мужчин, Освальд коротко приподнял цилиндр. - Доброй ночи, господа. Мне хотелось бы разъяснений. Мистер... Загадочник утверждает, что полученный вами груз прибыл легче на пятнадцать процентов, чем был отправлен с материка согласно заявке. А мне, знаете ли, совсем не нравится, что город недополучит топлива. И еще больше, что его недополучу я. Ответил ему самый плечистый из всех: - Не стоит так волноваться, мистер Пингвин. - Освальда явно покоробило, но плечистый продолжил: - Мистер Загадочник, вероятно, просто ошибается. Конечно, лишь потому, что за всем из мэрии не уследишь... Но говорю вам, пропажи топлива не было. Вероятно, мистер Загадочник просто не знает допустимых отклонений в измерениях. Но я могу показать накладные и результаты контрольных взвешиваний специалистами. Лицо Нигмы замерло, как неживое, но провернув в кисти свою трость, он тут же заговорил нараспев: - Ну, разумеется, можете. Вы ведь... ммм... по привычке отправили цистерны через Северный мост, хотя Южный был, наконец, отстроен еще три недели назад и использовать его было выгоднее. Меня вот очень заинтересовало, почему? Фобия новостроек? - Не более чем привычка! Как вы и сказали... - Да, повторять за мной, конечно, полезно. Но я ожидал от вас большей фантазии, мистер Эттинг. - Не верите - просмотрите бумаги! - Уже просмотрел. - Нигма подвесил трость на предплечье и достал пистолеты. - И я бы поверил, но на вашем контрольном пункте вдруг появились неопознанные цистерны. И надо же - с топливом! Вес которого составляет как раз утраченные пятнадцать процентов от последней партии. А если копнуть глубже, окажется, что там же работает ваш брат Фрэд, который либо не разбирается в технике взвешиваний, либо считает, что облегченная цистерна быстрее доедет, - усмехнулся Нигма и покрутил стволами пистолетов, изображая колеса. - Мы собирались использовать это топливо, чтобы поскорее перегнать цистерны обратно! Ранний возврат цистерн дает скидку на следующую партию! - Все больше и больше подробностей... и все во благо. Но про скидку вы зря. Я полюбопытствовал. Эти условия были отменены еще пять лет назад. А пятнадцать процентов все равно регулярно исчезают. Пара наших ребят, которые мне об этом сообщили, кстати, до сих пор числятся пропавшими без вести. И самое главное: ужас не в том, чтобы воровать, а в том, что вы делаете это совершенно небрежно. Недостойно мистера Пингвина. - Эттинг замер, и Нигма повернулся к заскучавшему Пингвину. - Освальд, похоже, он глупый или... очень глупый. Кобблпот только кивнул, переступив возле трости. «И не будем терпеть недоумков». Нигма подошел к Эттингу вплотную, вслепую взводя курки на пистолетах. - Сознаешься, или загадать тебе загадку? Тот выпучил глаза. - Что? Я ни в чем не виноват! - Значит, загадку. Зсасз справа от Пингвина вздохнул. Тот также не сводил с Нигмы глаз, но киллер не стал акцентировать внимание и произнес отстраненно: - Сознался бы лучше, дурачок. Как будто на «Фабрике любо-пыток» не бывал. Освальд искоса посмотрел на Виктора с молчаливым укором, но тот был невозмутим и разговорчив. - Выиграл там сотню на днях. - Отлично!.. У подполья теперь есть еще одно подполье, - прошипел Кобблпот, пока взгляды всех были обращены к перепуганному амбалу перед Нигмой. - И где же в Готэме очередная головомойка имени Нигмы? - Первое правило «Фабрики загадок» говорить о любой «Фабрике загадок» загадками. - И? - Я не Загадочник, чтобы загадки загадывать, босс. Я - киллер. Освальд закатил глаза, заметив, что к этому моменту извертевшийся Эттинг все же согласился на вопрос. Нигма повернулся ко всем и звучно прочистил горло. - Я - следствие достоинств и деяний. Могу быть заработан, но не куплен. Имею власть не силы, а влияний. Могу бессмертным быть иль в миг загублен. Что я? Испуг здоровяка полностью сменился раздражением. - Да без понятия! - Как я и думал. Нигма развел руками в каждой из которых было по пистолету, и Освальду впервые пришла в голову мысль, что тот скорее всего амбидекстр. Оба дула мигом были приставлены ко лбу опешившего Эттинга и два выстрела слились в один довольно громкий. Люди подстреленного застыли, украдкой бросая взгляд на Пингвина. Тело упало навзничь, и Зсасз на автомате набрал номер чистильщиков. - Освальд? - произнес Нигма тоном, каким дают слово репортерам в новостях, и обернулся, ожидая увидеть, как Пингвин закатывает глаза. Тот, однако, стоял как вкопанный. Наконец, Освальда передернуло, будто от внезапного пробуждения. - Печально, что наш друг без понятия, что такое уважение. - Именно! - Убрав пистолеты, Нигма белозубо улыбнулся и поторопился к Освальду, откуда они вместе с Зсасзом направились к лимузину. Однако не успел Виктор завести мотор, как сзади началась шумиха. Как выяснилось, у разборки был случайный свидетель, и он сбежал. Зсасз меланхолично поглядел в зеркало заднего вида. - Теперь есть претендент на загадку про побег. - Лучше загадать «последствия», - хмыкнул Загадочник. - Чем абстрактнее понятие, тем дольше раздумья. Освальд посмотрел на кровавые брызги на лице Нигмы, которые тот, похоже, вовсе не торопился стирать. - Я думал, ты предпочитаешь ножи и самодельную инженерию. - Верно. Но ты так дрожал, что мне пришлось сократить программу. - Это я-то дрожал?! - Пингвин дернулся так, что цилиндр задел потолок лимузина. - От холода, - уточнил Нигма с таким серьезным лицом, что Освальд почувствовал неловкость от своей вспышки. - Ты вышел из «Айсберг Лаунж» без пальто и в ботинках с тонкой подошвой. Так что мне пришлось поторопиться. - Спасибо за заботу, - буркнул Освальд и в качестве контрольного выстрела в этом споре услышал, как Зсасз включает обогрев. Нигма усмехнулся, наконец, начиная протирать очки. - Дрожащий король был бы совсем неуместен в данный момент. - Прости, не удержался от того, чтобы попытаться испортить твое представление, - кивнул Освальд с гадливой улыбочкой. - Не ври. Тебе понравилось. Я же видел, что ты только на меня и смотрел. Дыхание Освальда сбилось. К счастью, язык вовремя подхватил оброненную эстафету. - Признаю. Прямо глазами пожирал! Все ждал, что ты сболтнешь какую-то ерунду, и нам с Виктором придется убить там всех, чтобы об этом никто не узнал и не испортил остатки твоей репутации... Загадочник. Возмущенный насмешливым тоном Нигма открыл было рот, но тут внимание обоих отвлек голос Зсасза. - Простите, босс, но у меня очередной месяц отказа от стресса за рулем. Между водительским и пассажирским местами с жужжанием поползла перегородка. Освальд вдруг почувствовал неудобство от того, что придется остаться наедине с не на шутку развеселившимся Загадочником и, пока перегородка не закрылась наглухо, успел блокировать оставшийся промежуток тростью. - Тогда зачем вообще ты уселся за руль, Виктор? Судя по блеску зубов и глаз слева, его беспокойство только подлило масла в топку задора, охватившего Нигму. Зсасз медленно повернулся к оставшемуся окошечку, указывая двумя пальцами сначала за спину, потом прямо на пассажиров: - У руля стресса нет. За ним - стресс в двойном экземпляре, - указательный и средний пальцы киллера красноречиво разошлись к Нигме и Кобблпоту. Пока Освальд опешил, Зсасз аккуратно протолкнул набалдашник его трости обратно в пассажирский салон. Перегородка доползла доверху. Улыбка Нигмы вдруг сильно напомнила Освальду улыбку матери, когда та рассматривала пленников своих мышеловок. И что, черт побери, нашло на Эда? Машина тронулась, и Освальд взмолился, чтобы ему хватило самообладания просидеть с раззадоренным Нигмой всю дорогу. И не последним в этой мысли было то, что вдохновленным тот казался еще притягательнее. Слишком притягательным. Под пристальным взглядом тет-а-тет компаньона Пингвин принялся очень неспешно чистить и поправлять монокль. К его удивлению, терпения или снисходительности Нигмы хватило до самой установки стекляшки. - Зато теперь твои люди знают, что такое уважение. В ответ на языке Освальда завертелось что-то вроде «когда другие убивают за уважение к тебе - это и есть величие», и это наверняка прекратило бы спор, но... эта неумная ухмылка, дьявольский блеск карих глаз, явно напрашивались на другое. - О да. Теперь уважение для них - загадка. - Подданые под стать королю. Освальд стиснул зубы. Намек на старые распри слышался четко, но сейчас натянуто-сердитый запал перекрывал все. На раскачивающемся канате приходилось быстрее шагать вперед. - Я устал от убийств за неуважение. - Устал, - фыркнул Нигма. - Или перерос. - Слишком высокопарно. - По крайней мере у меня нет потребности тратить пули на тех, кто меня не уважает. - Потому что это, как всегда, делают за тебя другие. - Разумеется. Только некоторые из них теперь устраивают при этом балаган вроде «Фабрики любо-пыток». Название, кстати, прекрасное. Звучит, как завод-филиал «Фоксглав». - Просто для тебя некоторые вещи так и остаются загадкой. Освальд застыл. Нет, Эд не посмеет. Это - их старое минное поле, а сонар построить не так-то просто. Это он узнал от Эда, а тому это достоверно известно. А если посмеет... у него есть трость с кинжалом, пистолет, голые руки и сто километров в час за дверью. Зсасз очень кстати закрыл окошко. Освальд вдохнул и мысленно досчитал до четырех. - Это какие же, Эд? Ну? Загадай мне это. Глаза в глаза, ставки два к одному, но Освальд и с больной ногой прежде обходил противников. Или успешно убегал. Нигма сглотнул, преодолевая мысль, что движение кадыка было заметно. Его трясло от нетерпения, и он вовсе не был сейчас уверен, что хочет, чтобы выглядело, будто от гнева. Так яростно он еще не загадывал. - Меня нельзя купить, но можно украсть за миг. Ни к чему одному, но для двух бесценно. Кто я? «Ублюдок» - подумал Освальд, пока его зубы угрожали сломаться сжатием. Усмешка выиграла ему пару секунд, и прежде чем триумф расползся на лице Эда отвратительно-масляной ухмылкой, он произнес: - Твоя подводная лодка. И без того узкое лицо Эда вытянулось. Еще с секунду они беззвучно давились: Освальд - самодовольством, Загадочник - воздухом. - Объяснись. - Почему нет? Купить подлодку в карантин было нереально. Украла ее Нисса в один миг. В одиночку управлять ей было нельзя, а сбежать из Готэма в то время было бесценным. Эд покивал головой в демонстративном неверии. - Да? Что ж ты тогда сбежал от этого «бесценно» на баррикады? - Это все равно, как если бы лодкой управлял ты один. А по условиям, нужно двое. - Освальд нарочито развел руками. - Ты ведь так и не научил меня управлять. Эд осекся, но не перестал ловить взглядом даже малейшие изменения черт пингвиньего лица. Если несколько мгновений назад ему отчаянно хотелось заткнуть этот насмешливый рот своим, то теперь до дрожи было любопытно прикоснуться, чтобы после наблюдать за реакциями. Одни глаза Освальда чего стоили - две полыньи во льду, где на дне: «возьми, я ведь и слова не скажу после». И Эду невыносимо захотелось взглянуть в них без завесы притворства, осторожности и суеты. - Я бы что-то придумал. Лицо Эда приблизилось еще чуть-чуть, и Освальд медленно откинулся на спинку сиденья. Ему вдруг вспомнилось, что точка невозврата уже пройдена - когда был убит Пенн, он впервые смог пошутить над своей влюбленностью: «мы были созданы друг для друга». Так что терять сейчас? Тогда он колебался, не прозвучит ли это слишком, теперь же раздумывать было нечего, и лучше выиграть время. Спустя миг Освальд произнес с певучей заманчивостью, будто выдавал секрет: - Выдумки толкают на мины, Эд. Вызывающая реплика внезапно резонировала в честолюбивом разуме Нигмы азартом. Такое в устах Освальда должно было звучать капитуляцией, разочарованием! Но что, черт подери, тот вытворял? Флиртовал с ним в шутку? Насколько же запылились его признания, что теперь он легко это себе позволял? Как никогда Эд почувствовал себя расщепленным изнутри. Все это интриговало, заставляло сомневаться, задевало самолюбие, тревожило и подмывало проучить, но лишь настолько, чтобы самому потом пожалеть и так, чтобы потом быть уверенным, что все эти эмоции не пропадут, и после все не вернется в рамки союза и согласительской дружбы. «Ну давай. Насколько тебя хватит? Загадай нам это.» Эд вперил в Освальда совершенно наглый взгляд, снял перчатки и протянул ему платок из нагрудного кармана. - Поможешь оттереть кровь? Освальд едва не вжался в спинку кресла, глядя на кусок ткани, как на змею перед броском. Надо же, когда-то были времена, когда Эд спокойно мог схватить его за рукав, помочь ему одеться... Эд смотрел с абсолютно невинной обыденностью, но привычная паранойя нашептывала Освальду, что еще пара мгновений и он потеряет очки в игре, которую они начали. Эд хочет поиграть? Отлично. Освальд взял платок, уже запачканный после чистки очков, и с равнодушным сосредоточением принялся оттирать подсыхающий на щеке Эда кровяной след. Нигма зажмурился и вытянул лицо, как кошка к солнцу. «Подлец», - подумал Освальд и стал оттирать скулу Нигмы нарочито тягучими, гладящими движениями. - Сильнее, Освальд, - лишь четкая рекомендация и немного псевдо-поддержки, чтобы подстегнуть смелость, заманить. Едва заметный укор. И, разумеется, никакой просьбы и неоднозначности. Эдвард не ошибался в расчетах: бархатной хрипоты было более чем достаточно, чтобы выиграть раунд. Труднее было скрыть, как напряглось его собственное тело, когда платок скользнул к шее почти ласково, а взгляд Освальда засветился любопытством и восторгом. И все же все это было слишком нервно для возбуждения, что понятно обоим. Кобблпоту осталось только позлорадствовать, что Нигма не посмел оставить щелку меж век, чтобы посмотреть на то, как приоткрылся его рот. - Не хочу стереть тебе кожу. Оба прислушались к дыханию друг друга - благо Эд был выбрит до мягкости, и платок по подбородку почти не шуршал. Однако шум мотора лишал возможности подобного шпионажа их обоих. - Кровь почти засохла, - еще суше констатировал Освальд и решился сыграть грязно - приложил платок к губам Нигмы. - Смочи. Только не облизывай. Этот край уже немного запачкан. «И вот тебе фора: можешь не открывать глаз.» Губы Эда мелко задрожали, вполовину от сдерживаемой улыбки, вполовину от тепла чужих пальцев под тканью. Хорошо, что он выбрал шелк. «Так-так, Освальд, от отчаяния сразу с козырей?» Повторяя в голове лишь одну установку «чувственно» Эд скорее поцеловал платок чем послюнил. После не удержался - открыл глаза, впившись взглядом в одинокий глаз Кобблпота. Освальд вздрогнул, чем свел на нет все преимущество. Понимая это, он тут же сосредоточился на оттирании пятна. Эдвард бы порадовался тому, что этот раунд за ним, но лицо Освальда, будто у художника поглощенного своим шедевром - миг, и провалится в нарисованный мир - заставляло замереть. Сердце Кобблпота пропустило удар, когда глаза Нигмы осоловело прикрылись, а щека чуть прильнула к его руке. О, нет. Слишком уж велик его расчет на то, что сейчас глубокая ночь, и легко все списать на дремоту. Если это и жертва, то корректная, как в шахматах. Освальд прищурился, потянувшись своим длинным носом вперед: или все... же гамбит? Рука с платком замерла. На его счастье он внезапно заметил крошечное пятнышко у нижнего века Нигмы. - Сними очки, - хрипота в голосе была удостоена мягкой улыбкой Нигмы. «Жаль, что брызги не по всей одежде?» К кому был обращен мысленный шепот Загадочника, Эд не понял, да и не до того было. Освальд принялся сосредоточенно оттирать красные точки уголком платка. То, как задрожали при этом чужие ресницы заставило его ощутить себя невесомым. Он будто мчался на этом чертовом лимузине сквозь пространство и время в совершенно бесконечном Готэме. Пришлось тряхнуть головой. - Тебе стоит сдать анализы. Очки не от всего защитят. - Эд открыл глаза, и Освальд продолжил невозмутимо: - Сам говорил, что передается через кровь, то потенциально может передаваться и через слезы. На миг Освальд испугался, что это прозвучало новым преступанием границ личного с его стороны. И даже двояко. Однако Эду, похоже, сейчас было совсем не до этого. - Ты со всеми своими людьми обсуждаешь вопросы безопасности здоровья?.. Не ожидал от тебя такой ответственности. Нигма не улыбался, но Освальду хватило, чтобы понять, что предмет разговора лежит не только в очевидной плоскости: вопросы здоровья, подобные этим, обычно обсуждаются при других, более интимных обстоятельствах... Что Эду тоже понятно. На секунду это показалось Освальду самым непристойным о чем он когда-либо говорил. И это был большой промах. Он рассчитывал показать, что легко может «испортить момент», а в итоге подкинул дров в пожарище полуэвфемистичных намеков. Будто он старался выведать или намекнуть. Пришлось пожать плечами. - Только с кровожадными маньяками, вроде тебя. - Я сдаю анализы каждые три недели, как вышел из Аркхема, - заметил Нигма простым пояснением, но вопрос «зачем пояснил» упал в водоворот головокружения Освальда несдвигаемым камнем. В результате он поторопился переключиться на последнее пятно крови - на левом ухе Эдварда. Нет уж, больше он поддаваться не намерен. Уверенным движением Освальд взял подбородок Нигмы и осторожно повернул его лицо немного вбок. Черный глаз перетек обратно, возвращая фокус к глазу Кобблпота. Теперь ставки один к одному. Но Эд не выглядел ни шокированным, ни протестующим. Ну разумеется. Простой жест, просто братская помощь. Более того, Освальд чувствовал бесцеремонный взгляд Нигмы на своем лице. И на этом его поймать было нельзя - тот и раньше хватал его за руки, оттаскивал его со сцены, не раз тряс за лацканы пиджака, мог ударить, дать пощечину, зажать рот. С самого ранения в лесу для Эда не существовало границ его личного пространства. Как был для него раненой заплутавшей птицей, так и остался. Освальд шумно вздохнул, чувствуя, как деревенеют руки - видимо, слишком долго он держал их поднятыми. - Спасибо, - не отрывая взгляда, Эд протянул руку к платку, но «вслепую» в последний момент промахнулся и осторожно обхватил кисть Кобблпота. Мягкая, теплая кожа. Освальд думал, что закричит. Его зрачки раскрылись так, будто хотели сделать это за обомлевший рот. Не выпуская его руки, Эд придвинулся ближе, и произнес почти в угол губ: - Мы почти приехали. Машина действительно затормозила. Освальд застыл, понимая, что проигрывает на последних секундах. Рука Нигмы сложила его кисть в кулак, чтобы платок не выпал. - Оставь себе. Вырастишь клона. - Предпочитаю оригиналы и не повторяюсь, - почти выпалил Освальд, отдергивая руку и неуклюже вылезая из машины. Эд ухмыльнулся его потере самообладания. С резким чирканьем трости Кобблпот обернулся к нему и осклабился. - Хотя зачем мне потенциальные предатели? На миг Нигма застыл, будто садовая статуэтка. Освальд бросил платок в витую урну у парковки, развернулся к особняку и уточнил: - Эттинг мне никогда не нравился. Сминая поле шляпы в руке, Нигма зашагал за ним. Освальд ковылял как никогда быстро, а едва ступил на порог дома, взлетел наверх с грацией перекати-поле, радуясь, что раздеваться в прихожей ему не надо. - Доброй ночи, Эд. Только когда он скрылся на втором этаже, Нигма начал стягивать пальто. На его лице теперь все больше растягивалась ухмылка. «Да, Освальд, что может быть достойнее, чем выйти из игры, пока ты в выигрыше.» Закрыв за собой дверь спальни, Освальд боком свалился на кровать. Сердце колотилось почти болезненно. Лбом он вбуравился в покрывало, судорожно дыша. Трость с пустотелым хлопком скатилась с края на пол. За что ему все это? Но боже, как же хорошо! Лицо Эда, губы Эда так близко... Освальд прижал ко рту кисть, которую тот обхватил перед окончанием поездки. Он бы сейчас отдал все, лишь бы Эд прикоснулся к нему еще раз. Лишь бы знать, что еще когда-либо прикоснется вот так. Посмотрит вот так. Боже. Глаза Освальда распахнулись, поймав луну в квадрате окна. Эд и впрямь разрешил ему быть настолько близко. Освальд замер. И лишь из игры. Розыгрыша. А он так радуется, идиот. Как же он жалок, если рад даже насмешке над собой. Освальд свернулся в калачик, не шевелясь. Проклятое удушливое возбуждение заставляло кожу ненавидеть отсыревшую одежду. Как же хотелось, как же было просто раздеться, опустить руки, представить... Но нет. Он не будет к себе прикасаться. Он оставил это уже очень давно, и начинать сейчас - просто самоубийство. Такое поддразнивание будет стоить последней гордости. Может, потом, без фантазий, чисто механически, когда телу будет совсем невмоготу. Когда сегодня полностью выцветет в его памяти. Пусть Эд и не узнал бы - он-то будет знать и этого довольно для поражения. Да и его глаза завтра просто не скроют такое. Ведь Эд не слеп. Эд просто не хочет видеть. И лучше так, чем снова быть затянутым в эту пучину. Стиснув зубы, Освальд сполз с покрывала и поковылял в ванную. Завтра он снова будет улыбаться. И может, даже снова шутить над всем этим. Вода зашумела, но будто где-то очень далеко. В такие моменты Освальду начинало казаться, что Джеремайя Валеска прав в своем подходе ко многим вещам в этом мире. Еще поднимаясь по лестнице Эдвард понял, что этой ночью ему долго не удастся заснуть, и потому сразу направился в ванную. Там он застыл руки в боки, выдохнул, а потом принялся как никогда четкими движениями открывать краны, подбирать температуру, соль и масла. - Ого. Да нас все еще потряхивает! - Весело заявил Загадочник ему в спину прямо из зеркала. - Бросил меня на полпути, гаденыш, - процедил Эд, начиная раздеваться. - Отнюдь, - Загадочник облокотился спиной на зеркало и выглянул на Эда из-за плеча. - Я же сказал «нас потряхивает». Неужели ты думаешь, что я удостою тебя множественным местоимением? Хотя, еще чуть-чуть и мы стали бы членами королевской четы Готэма. Хорошее словосочетание, правда? Член королевской четы. Эд застыл с рубашкой в руках. - Значит, все время был рядом. И ты тоже ..? - Мгм... Приятное чувство, верно? - Напевно перебил Загадочник из растянувшейся улыбки и потряс сжатыми кулаками у груди. - Такой трепет! - Одна нервотрепка. - Ох как же «искренне» ты ворчишь! Резкие движения Эда чуть не запутали его ногу в штанину. Сердито фыркнув, он отбросил брюки к остальной одежде и стянул носки. Загадочник оглядел его из-за плеча таким взглядом, что Эд помедлил с тем, чтобы снять трусы. - О, ну посмотри же на себя, глупый. - Загадочник скрылся за витой рамой в своем зазеркалье и оставил выглядывать только руки в темно-зеленых перчатках, чтобы указать. Эд выпрямился, рассматривая в зеркале свою фигуру. Да, он был очень хорошо сложен. - Освальд бы все отдал, чтобы прикоснуться к такому. Лелеял бы твое тело, умирая от любопытства... Эд подошел ближе, молча сглатывая. - Ты представляешь, каково было бы ему сдерживаться, с его-то жадностью? Эд стиснул кулаки. - Прекрати. - Но разве ты хочешь прекращать? - Хватит. - Сказал он и остался на месте. - Мне надо раздеться. - Да пожалуйста! Чего я там не видел? - Ты мешаешь. - Я скрылся с твоих глаз, Эд. И не подсматриваю. Или ты боишься, что я узнаю, чем ты собираешься сейчас заняться? - Заткнись уже! На миг все смолкло. Из-за рамы высунулся указательный палец, обтянутый зеленой кожей перчатки. - Воды уже слишком. Эд быстро стянул трусы, закрыл краны и залез в ванную. Загадочник не унимался. - Да перестань. Мы оба видели, как Освальд на нас смотрел. О, уверен, он был бы очень аккуратен с нами. Помнишь, какие у него мягкие кончики пальцев? А какие опасные глаза, когда он собирается убить? Представь, как бы они загорелись, если бы мы шепнули ему, как хотим его? Попросили бы его? Дыхание Эда превратилось в жалкие судороги грудных мышц. Он больше не мог заткнуть этот голос. Его руки уже скользили по его груди все ниже - туда, где было так тяжело. - Освальд поперхнулся бы своим самодовольством. Ощупывал бы нас, сжимал бы все сильнее, лишь бы не показать, как он растерян, а мы бы все упрашивали, хватались за него. Он бы не удержался, чтобы попробовать и на вкус... А я бы подумал над тем, подмять ли его под себя сразу или потом? Каким бы растерянным он был под нами? С вымученным стоном Эд выгнулся в ванне, расплескав воду. Лицо растрепанного Кобблпота еще несколько секунд стояло у него перед глазами. Когда дыхание успокоилось, Эд положил руку на лоб. - Все это - очень нехорошо. Не стоит больше вести себя так, как мы вели себя в машине. - Значит, все-таки мы? - усмехнулся Загадочник и шагнул из зеркала, чтобы присесть на бортик ванны рядом с Эдом. Тот ждал какой-нибудь гадкой ремарки о том, чем только что занимался, но так ее и не услышал. - Это ни логично, ни правильно. - Но весело и приятно! - Загадочник дал щелбан по воде, брызнув Эду в лицо. Тот утерся. - Это все только осложнит. - Брось! Это ни к чему не обязывает. Ни-ра-зу. И самое прекрасное во всем этом - неопределенность. Мы всегда можем пойти на попятную и отшутиться. - Но Освальд... - Сам делает вид, что шутит. - Но с другими эмоциями и по другим причинам. - А какое тебе дело? - Да никакого. Загадочник пригнулся так, что Эду стало некомфортно, несмотря на уверенность, что двойник сейчас нематериален. - А может ты сам боишься отнестись слишком серьезно? - К Освальду? Что бы он ни делал, он все равно остается вероломным и капризным себялюбцем!.. - Которого ты только что ооочень своеобразно ставил на место в своих фантазиях. - Заткнись. - Думаешь, он еще подыграет тебе, как сегодня? - Эд осекся. Загадочник посерьезнел и поднялся с бортика ванны. - Он ведь тоже может пойти на попятную и отшутиться. В конце концов, все может ограничиться одним разговором в машине, как ты и решил. А было весело. Эд отвел глаза. Ему вспомнилось смущение Освальда, его осторожная язвительность из последних сил и взгляд будто у хищника в зоопарке. Голодный, жалобный и совсем неспособный спрятать свою охотничью сущность. Как тот будет смотреть на него теперь? А ведь он узнает об этом уже утром. Всего-то через несколько часов. Боже. Это звучало лучше, чем загадка. Дрожь предвкушения пробрала даже в горячей ванне, и Эд поспешил тряхнуть головой. - Не хочу об этом говорить. - Как скажешь, - пожал плечами Загадочник, и вдруг потрепал его по волосам. - Но на всякий случай, отдохни к утру.