Знак согласия

Сидя за столом следующим утром, Эдвард всеми силами пытался подавить желание беспрерывно зевать. Он плохо и мало спал этой ночью, и все из-за упрямства Освальда. Он, конечно, не ожидал, что тот сразу кинется к нему в объятия. Но очень надеялся, что Освальд нынче нерешителен больше оттого, что хочет заставить его поухаживать за собой. Пусть даже в отместку за годы отвержения. Рассуждать так было более оптимистично, нежели думать, что Освальд считает их старые конфликты непреодолимыми. Тем не менее, сомнения не оставили ему много времени для сна. Загадочник за его спиной навязчиво предлагал передать контроль ему, чтобы по очереди выспаться в бессознательном, но оба они понимали, что сейчас в этом не было ни заботы, ни даже желания доминировать - любопытство было их общей неотъемлемой чертой, и никто из них не хотел пропускать зрелища. И это стоило того. К завтраку Освальд спустился одетый с иголочки, но с кругами под глазами не меньшими, чем у самого Нигмы. Эдвард даже не сразу понял, что с его внешним видом не так, и только всмотревшись, заметил, что впервые не может назвать костюм Кобблпота достойным ансамблем: фрак с отливом вороньего крыла, спокойная серая рубашка, черный галстук с затейливым серебристым рисунком... и совершенно не сочетающиеся с ними черно-белые броги. Вчерашние броги. Заметив взгляд, направленный на его обувь, Освальд поторопился к столу. Теперь улыбаясь, Эдвард ожидал приветственного сарказма, но Кобблпот, видимо, просчитал его ожидания и, присаживаясь, просиял максимально искренней приветливостью. - Доброе утро. - Доброе. Эдвард развернул газету и отодвинулся, чтобы подоспевшая Ольга могла поставить кофе и завтрак для хозяина. - Статья почти на страницу. Ты вчера произвел фурор. - Это твои рекомендации его произвели. Нигма выглянул из-за газеты, чтобы встретить взгляд, наполненный неловкой благодарностью. Конечно, Освальд решил, что все это ради устойчивости их власти в Готэме. Невольно Эдвард вдохнул так глубоко, что грудью оценил размеры рубашки. - Ну, эпатаж исключительно на твоей совести. Они даже осмелились назвать тебя «Ричард, король готэмский». Надо, кстати, выяснить, не болтает ли кто из подполья - прежде в новостях тебя звали только криминальным бароном. - Эдвард на миг нырнул в газетный разворот и вернулся с восторженной улыбкой. - И фото замечательное. У тебя тут такой взгляд, будто ты их прямо сейчас в асфальт закатаешь. Освальд возвел очи якобы горе, но улыбка выдавала насколько он польщен. Нигма вдруг всем телом почувствовал, каким солнечным выдалось утро. - Я серьезно. Эдвард развернул фото к Кобблпоту. Посмотрев на него всего мгновение, Освальд нахмурился. - Они уже второй раз наполовину обрезают твой силуэт. - А тебе он что, на мишень для дротиков нужен? - отшутился Нигма, прихлебывая кофе. Освальд не улыбался. - Надо им штат урезать наполовину. Несправедливо, что ты в тени. - Если я в тени, значит, я рядом и вижу, как ты занимаешь место под солнцем. Мне этого достаточно для... удовлетворения эго. - Спасибо, Эд. В голове Эдварда зашелестело ликование, более светлое, чем он ожидал. Улыбка напротив казалась ему выглянувшей из времен первого срока в мэрии. Освальд поспешил опустить взгляд в тарелку. Он думал съязить припоминанием «мат пешкой ценнее», но утро несмотря на недосып началось так волшебно, что он просто не нашел в себе сил сопротивляться и разрушать эту ауру ворчанием. Через несколько минут Ольга пришла забирать тарелки. - Мистер Кобблпот, ботинки, что вы вчера просили, я начистила и оставила в прихожей. Освальд улыбнулся ее извечно порицающему тону и вдруг заметил, как потускнели глаза Нигмы. Может, показалось, но Эд почти тут же встал из-за стола и, на ходу проверяя мобильный, пошел за своим котелком. Освальд последовал за ним, подавляя зевоту. - Эд... сегодня выходной, но я собираюсь в «Айсберг Лаунж» раньше. Может, тебя подбросить куда-нибудь? - Да, было бы здорово. Я хотел заехать на свою старую квартиру. - Нигма улыбнулся и спустя миг опустил глаза на черно-белые броги Кобблпота. - Тоже собираешься вспоминать вчерашний вечер? - Ч-что? - Освальд замер и поспешил длинно зевнуть, чтобы выиграть время на достойные оправдания. Конечно, это было так очевидно... Оставив эти ботинки, он планировал наслаждаться воспоминаниями о прошлом вечере. О том, как Эд массировал его ногу, успокаивая боль, как осторожно разул его для странного танца, на который потратил желание, о том, как осторожно поддерживал и сжимал в объятии. Словами тот мог играть, но прикосновения окраски не имели. И он хотел бы удержать их тень хоть немного дольше. А теперь Эд практически озвучил это со всей возможной бесцеремонностью, лишив его даже простых пустых грез. Неужели ему нельзя хоть чуточку втайне себе потрафить? И зачем это «тоже»? Утро так хорошо начиналось без этого поддразнивания... Избегая взгляда Нигмы, Освальд поискал глазами обувь, оставленную Ольгой, но не успел наклониться за ней, как Эдвард с мягкой улыбкой добавил: - Я имел ввиду, вспоминать недобрым словом. Тоже собираешься чертыхаться и зевать во весь рот. Освальд про себя выдохнул. А подумав, не нарочно ли Эд сделал это уточнение, почувствовал, как внутри что-то ожило. - Не более твоего, в любом случае. Эд усмехнулся его кривлянию. - Конечно, у тебя для этого слишком хорошее воспитание и слишком маленький рот, - Эд сладко зевнул в кулак и открыл перед Кобблпотом дверь. - Но как ты говорил, даже похмелье не так уж портит утро, если выпитое накануне стоило того. Освальд поторопился выйти, преследуемый мыслью о том, что Нигма только что вслух оценивал его рот. И даже его размер. Боже. В машине они почти не говорили, уставившись каждый в свое окно и редко сталкиваясь почти партизанскими взглядами. Эдвард лишь на полдороге спросил обыденным тоном, собирается ли Освальд оставаться в «Айсберг Лаунж» до закрытия, и получив столь же спокойный утвердительный ответ, сказал, что, возможно, заглянет вечером с приятными новостями. Освальд допытываться о цели визита не стал, как бы ни старался избегать сюрпризов. Да и лимузин уже останавливался возле дома Эдварда. - До вечера. Сильно пригибаясь, Нигма выбрался из машины. Освальд улыбнулся ему в спину и поднырнул к стеклу, глядя вверх на зеленую неоновую вывеску. Времени было в достатке, и он мог бы попросить визита в этот уютный уголок начинающего маньяка. Ни Эд, ни Загадочник, не смогли бы отказать ему в приюте, где когда-то их планы и порывы были едины и окроплены кровью мистера Леонарда. Но сам он уже не мог позволить себе вернуться в страну лоскутного одеяла и домашней еды, где его пингвинья душа свила себе гнездо. Память о собственной неблагодарности не дала бы ему сделать и шагу. Там он сразу вспомнил бы, что за спасение своей жизни он отплатил Эду своим разрушительным эгоизмом. И неважно, что при этом старался подарить Эду ту жизнь, которой, как казалось, тот жаждал. Общность их мира была иллюзией, и за пределами тех кирпичных стен быстро пропала. Едва машина тронулась, в кармане Освальда пиликнуло сообщение. И сразу за ним - второе. «Я бы пригласил тебя зайти, но не хочу испортить сюрприз, если мне повезет с сегодняшними исследованиями.» «На спинке стула, где был привязан мистер Леонард, до сих пор видна царапина от твоего удара.» Освальд попросил водителя выключить обогрев и на миг приложил телефон к груди с совершенно глупой улыбкой. Палец его старательно настучал: «Я ценю, но действительно, лучше в другой раз.» В «Айсберге» Освальд занялся вопросами безопасности, на которую жаловалась Барбара. Потом проверил все накладные, полюбовался чистотой в клубе и направился к окну. Заходящее солнце заливало город желтым блеском так щедро, что Освальд не мог не подумать о золотом веке в своем правлении. Отсюда все простиралось как на ладони. Он удивительно удачно забрал этот клуб у Барбары. Его взгляд мечтательно бродил по улицам, где он раньше прятался, изворачивался, а ныне торжествовал. Глядя на это сияние ему вдруг вспомнился Загадочник, обещавший поставить город на колени. Куда это в нем исчезло? Или то, что они вытворяли в Готэме сейчас, и означало для того «поставить на колени»? Или дело было в них: пока он управлял Готэмом, Загадочник управлял им? С тихим вздохом Освальд подогнул пальцы в ботинках. Нет, это никогда не было целью Эдварда. Тому и без власти было приятно отвергать его чувства, раз за разом провозглашая их невзаимность. А потому - зря он так тревожился. Зря так завелся вчера. Если бы Эд захотел пойти дальше флирта, то пошел бы - нерешительным его точно не назовешь. Тем более теперь - в обличии Загадочника. У того всегда был план для того, чего он хотел. И ожидать от него отказа Эдвард точно не мог - его чувства были очевидны до жалкого. Все эти годы. Так зачем переживать об игре? Это же прекрасно: без ожиданий большего он вполне может этим наслаждаться, безопасно, весело и легкомысленно. Улыбка с проблесками смирения и просветления изогнула губы Освальда, и он налил себе вина. Флирт - это лишь обещание, которое легко взять назад. И Эд однажды поступит именно так. А ему то, что ожидаемо и знакомо, не сделает больно. Да и Эд последнее время, кажется, не стремился к оскорблениям. Даже вчера вечером, когда сам он переборщил с эмоциями... Действительно все поправимо. Они снова могут быть внимательными друг к другу с достаточно безопасной дистанцией. В конце концов, у него никогда не было романтических отношений и, возможно, никогда не будет. Что плохого в том чтобы позволить себе хотя бы немного имитации? Хотя бы из любопытства. Разве это самообман, если знаешь, что обманываешься? Все равно рано или поздно Эд или Загадочник, а то и оба разом ускользнут к очередной юбке. Ну или брюкам... Освальд усмехнулся в бокал. И все же интересно, почему Эд вчера остановился со своими издевками и даже вернул ему ботинок. Увидел, как его пугают обещания? Или этого оказалось достаточно, чтобы погладить его эго? Вино покачалось по стенкам бокала. Освальд фыркнул. Какая разница. Он не станет думать даже о том, что Эдвард обещал появиться здесь вечером. Нигма переступил порог старой квартиры пританцовывая и совершенно не задумываясь, кто из них, он сам или Загадочник, мурлыкает под нос «Глупого Купидона» Конни Фрэнсис. Пристроив котелок на череп старому скелету, он открыл чулан и вытащил кассету, а после, сделав с ней пару гибких па, отправил пленку в видеомагнитофон. - Свет мой зеркальце скажи... Пока шла запись с допросом Лесли, Нигма пошел приготовить чай, продолжая напевать. У приправ его улыбка расползлась до очков. «С имбирем?» «С имбирем и медом»... Покружившись в поисках оных вполне успешно, он схватился за чайник, но на радостях налил лишку. «Перебор.» «Все равно будем сидеть здесь, пока не найдем то, что нам нужно.» «Принято. С энтузиазмом.» Вернувшись к видеомагнитофону, Эдвард бегло пролистал остальные документы и фотографии из папки. На прежнюю вариацию себя он поглядел критически. - На заметку: вернуть очки старого дизайна. Убедившись, что Буллок всегда был идиотом, Нигма нажал перемотку. Когда на экране появился Кобблпот, его губы задвигались в несуразном умилении. Такой взъерошенный, худой, дичащийся - ну точно стреляный воробей в лапах кошки. Полнота была тому к лицу, делала его вальяжно-важным, опасным в своем неостановимом гедонизме. Хотя Эдвард на миг подумал, что не исключает и того, что ему просто нравится сопутствующая ей застенчивая уязвимость Освальда, в моменты, когда он его рассматривает. Эдвард улыбнулся. Интересно, связано ли то, что Освальд снова стремительно возвращается к прежней форме, с тенденциями их отношений в последнее время? Нигма снова отошел к чайнику, все же решив убрать из него часть воды, но сливал медленно, чтобы звук падающей воды не мешал прислушиваться к голосам позади: - Возможно, Нигма небезосновательно считает, что союз с сильными мира сего поможет достигнуть его безумных целей быстрее. - Он планировал союз с Ниссой? - Я говорил про себя. Нисса нужна была мне. А Эду на деле нужна помощь. Эдвард замер с чайником в руке. «Освальд на допросе» - сдержанно напомнил Загадочник, и чайник опустился на плиту. - Значит, хочешь спихнуть дело на недееспособного. - Ничего подобного. - Значит, напротив, выгораживаешь его? - Вообще-то, он мой друг. Улыбка тронула губы Нигмы. Он настроил под чайником температуру. - Разве это когда-либо мешало тебе сдавать использованных подельников? - Ладно, признаю. Я просто не хочу, чтобы Нигма попал вместе со мной в Блэкгейт. Мы повздорили, и мне бы не хотелось заранее иметь врага в месте, где я буду максимально уязвим. Нигма метнулся к экрану. - Склонен поверить. Видел, как Эд только что неплохо встряхнул его. - Видел, и разумеется, ничего не сделал при этом. Отличное начало для наведения порядка. - Каковы бы ни были твои мотивы, Освальд, я согласен с тем, что место Эда Нигмы в Аркхеме. - Надеюсь, вы понимаете, что Эд не должен узнать о моем желании запихнуть его туда? Взгляд Эдварда стеклянно застыл на лице Освальда. - А что мы получим взамен? - Ты и сам в этом заинтересован, Джим. А значит, это не услуга, а соглашение. Но, если ты настаиваешь, я по старой дружбе промолчу о роли Лесли Томпкинс во всем этом... - У тебя все равно нет ничего кроме слов. - Неважно. Но все же необходимо, чтобы ее вызвали в качестве свидетеля, и кое-что спросили. Эд поставил воспроизведение на паузу. Вдохнул, чувствуя, что контроль уплывает к Загадочнику, который тоже вдыхает едва ли не глубже. Наконец, его палец втопил кнопку воспроизведения в пульт. - Спросите у Лесли, каково ее мнение о психическом здоровье Эдварда. Пусть сообщит о наличии у него раздвоения личности. - Она не согласится. - Разве? А я думаю, что наша докторша достаточно сердобольная, чтобы отправить Нигму туда, где ему окажут помощь, тем более, что после карантина условия в Аркхеме будут куда мягче, чем в Блэкгейт. Или тебе ревность не позволяет допустить такое, Джим? Или то, что Нигма однажды сам сплавил тебя в Блэкгейт? - У Нигмы был сертификат о психическом здоровье. Который, полагаю, был получен не без твоей помощи, Освальд. - Это неважно. Не имея специальности психиатра, твоя женушка все равно не сможет выставить ему диагноз, достойный распределения в Аркхем. Но ее показания дадут основания для экспертизы. - И какой же будет экспертиза? Загадки ему загадывать? - И это тоже. Тщеславие заставит Загадочника не только вынырнуть из небытия, но и признать преступления своими. - А если не сработает? Нигма достаточно умен, чтобы обвести вокруг пальца многих психиатров. - Пусть Лесли предположит, что появление личности Загадочника связано со мной - она и правда видела следствие этого в Нэрроуз - а Барбара пусть свяжет это с тем моментом, когда я называю его по имени. Он ведь при ней гонялся за этим очень долго. - То есть, ты в ходе экспертизы назовешь Загадочника по имени, и он всплывет к нам с признанием? - Именно. Эд остановил видео. Несколько секунд он слышал только свое шумное дыхание. Пульт в руке затрещал и он его отбросил. Ублюдок! Подлый коротышка! Все это время смеялся у него за его спиной! И сам он тот еще идиот - десять с лишним лет был как слепой крот, считал того своим другом, братом, помогал ему, восхищался им, думал, что до сих пор им любим... хотел все вернуть, пытался доказать это... хотел сделать сюрприз... Эд вскочил и заметался по комнате. То закусывал костяшки пальцев, то чесал за ухом, будто блохастый пес. - Значит, Освальд - король гангстеров, а мы - просто жалкие психи?! Так?! И ведь Освальд знал, насколько нам важна репутация. Слышал, как мы относимся к подобной жалости от Ли! Знал, что никакая жалость не окупит подобного! - Неужели ты еще предполагаешь, что это было сделано из жалости? - Загадочник усевшийся в изголовье кровати наблюдал за Эдом без привычной улыбки. - Это же Пингвин. Подобного следовало ожидать от того, кто построил свою империю на мести. - Еще скажи, что ты восхищен! - Частично, - Загадочник приподнял котелок. Эд ослабил галстук размашистым движением. - Мы заключали союз, черт побери! - Неужели ты думал, что он будет его соблюдать? - Тебе лучше знать! Ты его заключал, не я! Загадочник вздохнул, и потер пальцами виски. - Ну, мы договаривались не терпеть недоумков. Ему нужно было лишь выставить таковыми нас. Оскорбительно другое - его уверенность, будто мы никогда не узнаем. Эд остановился по посреди комнаты, задрав голову к потолку. - Представляю, как Освальд злорадствовал последнее время! Как потешался над нами, подкармливая свое эго! Как про себя ликовал, притворяясь смущенным, и смеялся над нашими попытками сблизиться... Черт, вчера мы его едва не поцеловали! Вот уж была бы ему потеха! Загадочник скрестил руки, глядя в окно на неровно мигающую зеленую вывеску. Сегодня, похоже, все решило сломаться. - Ты прав. Он получил даже больше, чем рассчитывал. Не только посмеялся над нашим именем, но и отыгрался за нелюбовь. - Да уж, актер из него хоть куда. Как мы это забыли? Глупцы... Даже ты... Загадочник вздохнул. - Мы не глупы, Эд. Мы лишь исказили факты в желаемую сторону. - Я заставлю его пожалеть об этом! - Мы заставим. - Загадочник сцепил пальцы на животе замком. - Не ожидал от тебя такого спокойствия. Ты передал мне столько контроля, чтобы я увидел чувства Освальда, а сейчас так равнодушен. Мы даже к своим проектам относились с большим трепетом, - запальчиво и немного завистливо подытожил Эд, но подняв взгляд на Загадочника, замер. - Или... - Да. Я размышляю, не жалеет ли Освальд сейчас о своем поступке. - Если бы он сожалел, он признался бы нам в этом. - Верно. Хотя судя по всему, к этой подлости Освальда подтолкнула ревность к Ли. - Неужели ты собираешься дать ему второй шанс? - Что? - Загадочник взвился на кровати, как разбуженная змея. - Ни в коем случае! Я лишь оцениваю вероятность того, что сейчас, когда наша игра зашла довольно далеко, Освальд жалеет о том, что сделал. - И молчит. - И молчит. - Это раздражает еще больше. - Само собой. Эд и Загадочник встретились взглядами. - Думаешь использовать это? Несколько зеленых вспышек в комнате висело молчание. - Именно. Лишить его кресла мэра и подпольной империи - мелко. Он не раз возвращал их себе. Это только рассмешит его нашей «склонностью к повторениям». Оставим это на потом. Убить... - Пальцы в кулаке перебрали со скрипом кожаной перчатки. Это мы тоже уже проходили. Возможно, позже... - Вообще-то, если вспомнить все это, кое-что для него, кажется, было дороже имени. И даже жизни. И это вполне отвечает принципу «око за око». - Смекаешь, Эд. Чайник забурлил, истошно засвистел и выстрелил свистком в стену. После быстрого посещения особняка и необходимого разговора с Фризом и Пайк, Загадочник направился в «Айсберг Лаунж». Жажда мести кипела в нем, но все больше сменялась азартом разрабатываемого плана. Это радовало вдвойне: эмоции мешали плану. И вообще мешали. Лифт в «Айсберге» как никогда взбесил его своей медлительностью, будто каждая следующая секунда делала его все более одураченным. Перед дверью кабинета Кобблпота Нигма глубоко вдохнул. «Мы ведь не хотим от Освальда объяснений?» Зсасза он даже не заметил. - Эй! Ты чего такой безумный? «Безумный!» Нигма успел подавить волну кромешного гнева и подумать о вероятности противостояния с Виктором, прежде чем тот указал пальцем: - Лохматый, очки съехали. Нюхнул чего? - Просто не выспался, - процедил Эдвард, но все же счел замечание полезным: зачесал волосы назад пятерней и поправил очки. Для задуманного следовало выглядеть обыденно. - Стоило того? - черные шарики киллерских глаз перекатились в его сторону. Широченная улыбка на безволосой голове расцвела намеком. Эдвард почти ощутил клокотание крови в горле. - Более чем. - Я знал, что шампанское было в тему. Виктор распахнул перед ним дверь, и Эд зашел внутрь, на ходу позволяя себе гримасу озлобленной признательности. Все равно это будет истолковано, как упрек в бестактности. Даже любопытно, как быстро этот лысый черт сбежит от своего низверженного босса на этот раз. Спешно растянув губы в чуть коварной улыбке, Эдвард закрыл за собой двери. Освальд, стоявший у окна, обернулся на звук. Его глаза просияли, как снег на солнце - радостно и разноцветно. - Эд! Ну как? Нашел, что искал? Нигма поджал губы в улыбке. - Даже больше. - Не сомневаюсь! На миг Освальда охватило сомнение. Не слишком ли откровенно он выражает свою радость? Ведь Эд может решить, что он забыл обо всем пережитом ими с обесценивающей легкостью. И более того, может подумать, будто он бесстыдно рассчитывает на большее. Однако, ничего лучше, чем перевести тему, он не сообразил. - Как твоя квартира? Все такая же уютная? Нигма с трудом удержал маску радушия. - Все покрыто пылью. В фортепиано, кажется пробрались короеды. - Жаль, - Освальд мысленно треснул себе по голове и опустил глаза. - После Блэкгейт я подумывал поставить фортепиано или рояль в особняке, но это было бы слишком. - Что было бы слишком? - Нигма сузил под очками глаза. Освальд этого не заметил, все еще глядя на свои ботинки. - Особняк был переходящей крепостью в наших сражениях. А в твоей старой квартире все было по-другому. Смешивать воспоминания было бы чем-то вроде святотатства. Пока Пингвин ковылял за тростью, отложенной на кресло, Нигма пытался унять бурю в своем разуме. Освальд казался сейчас таким деликатным, что его начали подтачивать сомнения. Он выдохнул и мелко тряхнул головой так, что сбились очки. Пришлось поправить. - Освальд! Я хотел бы рассказать тебе о том, что выяснил. - О, точно, - рука Освальда метнулась вежливо и размашисто. - Прости, что отвлек. Дождавшись зрительного контакта, Эд приподнял одну бровь. - Я бы предпочел изложить все в более надежном месте. Освальд осклабился. - Снова хочешь проникнуть в мое убежище? - Если бы меня интересовало просто проникновение, я бы давно был внутри. На миг глаза Освальда расширились. Восприятие на слух его подводило совершенно бесстыдно. Благо слова пришли в тот же момент, когда рот непроизвольно открылся. - И что же тогда «не просто»? - Меня устроит приглашение. Освальд расслаблено фыркнул. - Ты всегда переоценивал словесные подтверждения своим талантам. Впрочем, ты отчасти прав: в Готэме быть преступником мало - главное вызывать уважение. Эд пожал плечами, пытаясь расслабить напряженные мышцы. - Ну, то, что я собираюсь тебе сказать, однозначно заставит тебя уважать меня. - Я уже уважаю тебя, Эд. Куда больше? С беспечной улыбкой Освальд открыл секретный ход и, припадая на одну ногу, направился внутрь. Нигма замер на несколько мгновений, поджимая губы в тонкую нить и пытаясь выровнять дыхание. Кобблпот обернулся весело и вертляво. - Ты идешь? Или Загадочнику нужно особое приглашение? Эдвард тряхнул головой и ступил внутрь. С тихим жужжанием стена за его спиной ушла в паз. Освальд проковылял к стулу возле окна, но садиться не стал - иначе Эдвард мог бы решить, будто он хочет затянуть беседу. За окном совсем стемнело. Нигма посмотрел на стол, за которым они с Освальдом как-то ужинали, замечая, что смятая им тогда салфетка пропала. Потом посмотрел на трость Кобблпота, отложенную на стул. Очередной прожектор ворвался широким лучом в скудно освещенную комнату. - И... что же ты хотел рассказать мне, Эд? - Освальд спросил, ненавязчиво изучая фигуру напротив. Нигма будто спросонья вздрогнул и поправил очки. - Для начала я хотел бы кое-что спросить у тебя, Освальд. Эдвард посмотрел в упор, замечая, что Кобблпот сглотнул, а его взгляд замер. Ноги Нигмы вскользь замерили шахматную плитку, делая его похожим на странного зеленого ферзя. Домыслы в голове были едкими, а в черепе и впрямь жгло, отдаваясь огнем в ушах и глазах. «Каких же интересно вопросов он ждет?» - О чем же, Эд? - Освальду показалось, что все мысли выпали в никуда, и в голове теперь звенит от пустоты. - Помнишь первую предвыборную компанию? - Освальд кивнул, очаровательно моргнув с улыбкой облегчения: это должно было сулить хорошие вопросы. Нигма покусал губу изнутри. - Помнишь, ты говорил, что Аркхем сделал нас сильнее? Освальд на миг замер. Эд все понял? - Разумеется, помню, - теперь улыбка даже ощущалась нервной, но захочется ли дальше лгать, уверенности не было. Эдвард остановился в двух шагах от него, стиснув зубы. «Он понял, что мы знаем... Но почему так улыбается?» «Злорадствует?» «И не боится... Уже подготовился к войне?» «Наверняка. И наверняка готовился с тех пор, как начал флиртовать с нами.» Зубы Эда скрежетнули до боли. «Вот и покажем ему, что не он один умеет импровизировать.» - Ты можешь сравнить... где было тяжелее? В Аркхеме или в Блэкгейт? Освальд подумывал спросить, к чему эти вопросы, но это выдало бы его тревогу, а страх сейчас мог быть расценен, как основа для подозрений, если не свидетельство вины. Единственно правильным казалось затягивать объяснения до последнего. - С тех пор, как был расформирован Индиан Хилл, а Валеска превратился в недвижимость, думаю разница несущественна. Ли зря полагала, что Аркхем - более гуманное место. Видимо, врач всегда пребывает в иллюзии, что в лечебницах лечат. Так что условия сходны. В Блэкгейт - жестокая иерархия, в Аркхеме - спонтанное насилие. И в обоих случаях психов почти поровну. Перебирая по подбородку костяшками кулака, Нигма заходил перед Освальдом взад вперед с размеренностью маятника, пока резко не остановился напротив. - Только в Аркхеме репутацию не заработаешь. Увидев, как за зеленым отливом линз буквально закипает смола, Освальд заговорил мягко, будто успокаивал раненное животное. - Эд, отсиживать срок где бы то ни было - не слишком полезно для авторитета. - Нигма посмотрел в ответ пронзительно. Очередной поисковой вертолет ударил лучом света в окно, обрисовывая для него хромоногий силуэт. Освальд сделал маленький шаг вперед. - Мне очень жаль, что все так вышло. Но в том, чтобы мотать срок в Аркхеме, для преступника нет ничего постыдного. - А я и не стыжусь. Ведь это было результатом твоего плана. Глаза Нигмы стали черными щелями. На миг он задался вопросом, что сделал бы, признайся ему Кобблпот сейчас. Освальд поджал губы в укоряющей улыбке. Он будет игнорировать подтекст сколько сможет. Возможно, еще найдется иное решение до того, как все вспыхнет. - Ну, если бы кто-то не кичился именем и не кричал бы на каждом углу, «зовите меня Загадочником», может было бы иначе. Нигма мрачно усмехнулся в пол. «Он никогда не признается. Он даже не старается врать. Прямо как тогда, после смерти Изабеллы. То же неудержимое злорадство изо всех щелей. Если не хвастовство.» Эдвард с улыбкой подошел вплотную, и Освальд едва подавил желание запахнуть фрак. Еще один шаг Нигмы заставил его отступить к стене. - И ты никогда не сожалел, что мы не провели заключение вместе? - Голос Нигмы стал на октаву ниже и тише. - Мне казалось, тебе нравилось держать меня рядом с собой, как это было здесь. Освальд попятился, уткнувшись лопатками в стену. Ладонями он попытался упереться в нее, но они вдруг стали мокрыми и трясущимися как желе, так что устойчивости его дрожащим ногам это не прибавило. - Я думал, мы оставили эти распри в прошлом. Но даже будь иначе, я бы никогда не стал использовать тюремные условия для усугубления нашего противостояния, Эд, - как можно спокойнее произнес Освальд, стараясь не замечать, что ткань их костюмов уже соприкасается. Ладони Нигмы с плавной очередностью опустились на стену по обе стороны от его головы. - Разве я говорю о противостоянии? Грудная клетка Освальда застыла на высоте вдоха, открытый рот безуспешно пытался схватить не то слово в защиту, не то глоток воздуха. - О чем ты, Эд? - еще серьезный, но уже слишком натянутый для недовольства, тон совсем не соответствовал дрожи. - Ты не устал притворяться, Освальд? - Руки Нигмы плотно, но мягко обхватили его голову. Освальд думал, она тут же лопнет как переспелый фрукт. Его слух почти наждачно обожгло хриплым упреком: - Неужели по ночам в Блэкгейт ты не думал о том, что в одной тюрьме со мной было бы не так одиноко? Было бы с кем объединиться? Кому довериться? Просто поговорить? Согреться под одним одеялом? Кисти Эдварда сползли Освальду на грудь. Тот поднял свои руки, чтобы их сбросить, но пальцы так и зависли дрожащими в сантиметре от чужих манжетов. Он ждал этого так долго и так отчаянно, и вот оно - здесь. Снова - лишь как часть мстительного плана. В груди все встало болезненным комом. Но по-другому у него с Эдом никогда и ничего быть не могло. Да и бежать некуда. Загадочник наклонился к его уху. - Или скажешь, что не мечтал превратить все отчаяние изоляции в отчаяние прикосновений? Тем более зная, что никуда не сбежать? Целых десять лет... Освальд задрожал, чувствуя, как длинные пальцы Нигмы соскальзывают по его бокам вниз. - Эд, что ты творишь? - ноты возмущения захлебнулись в тревожном ожидании. Взгляд Эдварда, будто сканер, не упускал ни одного движения на его лице. Одно неправильное - и все погрузится в красную мглу катастрофы и самоуничтожения. Одна ладонь Нигмы легла на поясницу, вторая медленно вползла между фалд фрака. Освальд застыл натянутой бездыханной струной. Голос возле самого уха стал еще тише и еще более напористым. - В Блэкгейт... ты прикасался к себе, думая обо мне по ночам? Фантазировал о том, что закрытые в одной камере, мы установили бы иерархию, как принято в тюрьмах? - Эд, не сходи с ума! Максимально обыденная ворчливость не спасла - Эдвард застыл с оскалом, пережевывающим удовлетворение. - Но ведь мы оба знаем, что я попал в Аркхем не без причины. - Эд! Вторая попытка образумить также кончилась ничем. Освальд почувствовал, как ногти Нигмы кружат по его ягодице, перебирая полосы тканного рельефа. - Зачем ты так, Эд? От отчаяния в этом шепоте руки Нигмы остановились всего на миг. Ухо Кобблпота обдало легким смешком. - Не кажется ли тебе, Освальд, что это довольно очевидно? Мы с тобой уже не первый день ходим вокруг да около. Освальд шумно вдохнул, когда ладонь просунулась сзади под его жилет. Куда деть свои дрожащие руки он не знал. Даже легкие поглаживания мешали соображать, но, похоже, Эд того и добивался. А значит, вдвойне следовало сосредоточиться. Освальд всмотрелся в слишком ласковые черты напротив. Почему Эд медлил? Ведь не мог же он простить? Освальд выпрямился, старательно игнорируя прикосновения, и сам придвинулся к уху Эдварда. - А, так это - апогей твоей игры. Традиционное выколачивание капитуляции ради возвеличивания твоего эго, так, Эд? Я правильно разгадал, или ты схватишься за пистолет? Пальцы Нигмы уцепились за боковые шлевки его брюк. Освальд застыл, и Эдвард отстранился, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Их взгляды были одинаково нечитаемы - снаружи - открытая нетерпимость, внутри - скрытая и демонстративно скрываемая надежда. - Если ты уверен, что это ненастоящее, скажи, что тебе это неприятно. - Руки Эдварда медленно, будто неохотно, опустились. - И обрати внимание, на этот раз я играю честно. Под таким взглядом Освальд не мог позволить себе ни вздрогнуть, ни шелохнуться. Черные до вакуума глаза изучали, раздевали и разделывали до самой мелкой эмоции. Неужели они все время принуждены возвращаться к одному и тому же спору, в котором Эд пытается доказать ему лицемерие его любви, а он Эду - лицемерие его ненависти? Так или иначе он уже проиграл: Эд и впрямь его ненавидит, а оттолкни он его сейчас - сам станет тем, кто струсил и отказался. А уступки... никогда не заканчивались хорошо. В глазах Освальда остался единственный блик - отражение возвышающегося над ним Эдварда, освещенного огнями Готэма. У него всего одна, крошечная надежда. Уже не на любовь, и не на дружбу, и даже не на общие воспоминания. Только быть правильно понятым, без слов. Одно маленькое допущение, и он уверен, гениальный Загадочник должен догадаться... - Да, Эд. Ты прав. - В горле разом пересохло, а запрокинутая голова еще и способствовала рывкам втягиваемого воздуха. - Я думал о тебе каждый день в Блэкгейт. Каждый день до этого. И после. Ты ошибся лишь в одном. Я никогда не прикасался к себе, представляя рядом тебя. Загадочник, застывший до этого, скривил в ухмылке угол рта. - Гордость не позволяла? Освальд посмотрел ожесточенно. - Не хотел себе лгать. И похоже, хорошо, что не научился. Не отрывая взгляда, Нигма протянул руку и скользнул пальцем меж нижних пуговиц его жилета. Освальд отшатнулся в меру своей хромоты в стену, но Эдвард последовал за ним, как привязанный, не опуская кисти и просовывая пальцы до кожи. - Уверен? - Нащупав затвердевший рубец, он вперил взгляд в глаза Кобблпота. - Здесь ведь никто тебе не поможет. Или скажешь, что не боишься меня? Освальд содрогнулся под кружащим у старой раны прикосновением. - Я тебя никогда не боялся. Эдвард перекривился от брошенных слов, как от плевка. - А зря. Пуговица выскользнула из петли с едва уловимым шорохом и живот Освальда втянулся, избегая прикосновения прохладной ладони. Судорожный выдох Нигма почувствовал на кадыке. - Эд... - Освальду вспомнилось, что таким решительным Нигма был только загораясь местью или убийством. Из последних сил он заставил себя произнести жестко: - Зачем ты это делаешь? - Разве на это у тебя нет ответа? - хрипло пробормотал Эдвард, опуская руку за пояс брюк и белья Освальда. Глаза того выпучились как спелые ядовитые ягоды. Последовавшая хватка была легкой, но Освальда будто током прошило. Ноги ослабли так, что он боялся сползти по стене. Загадочник улыбнулся по акульи - тело предателя умело предавать, и предавало умело - лишь ждало контакта с ощутимо твердым намерением. Голова свисла сама собой и Освальд замер, горячо выдыхая в выбившуюся волну галстука. Эдвард наклонился к нему, гонимый волной ярости - губы едва не задели ухо: - Прежде у тебя на все был готов ответ, Освальд. Теряешь хватку. Тот встрепенулся запоздало - одно скольжение вдоль, и убежище узнало первый стон удовольствия, пусть и вымученного. От вкрадчивости этого стона, от того, как Освальд сразу прогнулся к нему, такой перепуганный, податливый и желающий, Эда окатила волна возбуждения. Это любили и он и Загадочник, хотя и по разным причинам - первый от того, что редко кто-то хотел его так безоговорочно и нежно, второй - упивался властью. Освальд все же трепыхнулся, и Эд твердо прижал его бедром. Подпирая его, он продолжил тягучие движения, пока ноги исполняли брачный танец черных и зеленых змей. Слова в самый завиток уха обжигали. - Скажи мне это... - Зачем, Эд? Из-за очков и взгляда напротив Освальд почувствовал себя насекомым под лупой - еще не раздавленным, но уже беспомощным. Он ничего не мог поделать, продолжая стоять с открытым ртом как голодный растерянный и очень перепуганный птенец, пока подошвы неловко и ритмично шаркали в такт мучившей его руке. Нигма опустил свободные пальцы на его зубы, оценивая остроту, надавливая совсем немного, также, как и внизу. - Сам скажи мне, почему я делаю это с тобой? - Длинные пальцы сползли на шею, угрожающе обвивая и заставляя сглатывать. - Из-за любви? - съязвил Кобблпот через сжатые зубы, хотя и не по своей воле - рука Нигмы вздергивала его челюсть. Хватка на горле усилилась. - Огрызаешься. Значит, знаешь, что должен сказать. Освальд собрал всю оставшуюся решительность, но слова не шли. Нигма торопил, сдавливая все сильнее: - Только не говори, что помог отправить меня в Аркхем из жалости. Ты точно знал, как я к этому отнесусь, потому что слышал, как меня пыталась жалеть Ли. - И не стану. Я с удовольствием сообщу тебе, что был рад сбить с тебя спесь. Это грело меня все эти годы. И я сразу понял, что ты стал уделять мне столько особого внимания, потому что все выяснил. Хватка Эдварда на миг застыла. Освальд заставил себя это проигнорировать и продолжать: - А ты как всегда думал, что самый умный, Эд? - Освальд глухо усмехнулся, подавляя стон рвущийся из глубины внутренностей, кувыркающихся под руководством Нигмы. - Просчитать то, что ты делаешь сейчас, было уж совсем просто, учитывая твое застревание на одной тактике. Или ты лишь из упрямства - вечно берешься за то, что тебе не удается? - Внизу сдавило почти больно, но стон завершился победным смешком - лишить Загадочника самообладания того стоило. Освальд сглотнул, позволяя себе на миг зажмуриться и запрокинуть голову. - Признай, Эд, ты опять сплоховал: всегда начинаешь одинаково: изображаешь потребность в близости, а потом наносишь удар в спину. - Ты получаешь удар в спину, потому что поворачиваешься спиной ко мне и своим клятвам. Эдвард сжал уже влажную кожу сильнее, едва сдерживаясь, чтобы не заткнуть задыхающийся рот Кобблпота своим. Но нельзя - это было бы поражением, с каким бы отвращением он это ни сделал. - Потому что напрасно доверяю тебе спину, - прошипел Освальд, изо всех сил подавляя фонтанирующую к голове волну болезненного наслаждения. Рука Эда истерзала его внизу так, что по коже расползалось нездоровое желание освежевать беспощадную пульсацию. Шепот стал совсем едким. - И не тебе называть меня клятвопреступником: ты тоже обещал нанести смертельный удар, глядя в глаза. - Это только начало, Освальд, но спасибо, что напомнил, - одним грубым движением свободной руки Нигма развернул его и вдавил в стену, благо, больная нога Кобблпота при этом не оказалась осевой опорой. Вторая рука продолжила в том же неумолимом ритме. Вернув выбитый ударом воздух одним шумным вдохом, Освальд обернулся через плечо со злобным смешком. - А я понял! Ты не клятвопреступник! Просто у каждой твоей личности свои принципы и обещания, которые удобно меняются, в зависимости от того, что выгодно! - Смешно слышать укор в оппортунизме от тебя, - усмехнулся Нигма, сдергивая кулаком в брюках Кобблпота все резче. Шумные ритмичные придыхания Освальда смешались с серией смешков. - Лучше уж оппортунизм, чем две личности, ни одна из которых несостоятельна. - Ни одна из которых не любит тебя, - пальцы Нигмы принялись медленно душить и шею, и ниже. Освальд испустил стон, теснее прижимаясь к холодной стене щекой. - И тем не менее...ххх... обе они определяются чувствами ко мне. - Их отсутствием. Раздражение в голосе Эдварда слышалось четко, и несмотря на измождение Освальд улыбнулся и принялся, что было сил толкаться в руку Нигмы. - Значит, это из равнодушия ты твердишь, что не любишь меня, чаще, чем я признаюсь, что люблю? Так часто, что я начинаю задумываться: кому из нас это больше надо? Ведь правда в том, что тебе просто нечем меня задеть, Эд. - Само собой нечем. Ведь тебе же нужна любовь, - со смешком Эдвард пригнулся к его уху, едва игнорируя собственное удушливое возбуждение и запах знакомого одеколона. Как было бы просто сейчас же сорвать с Кобблпота эти брюки, а после - его притворство... Мышцы таза налились такой стремительной силой, что пришлось отстраниться бедрами, но вот сглотнуть при этом тихо не вышло. - Любви ты даже обманом неспособен добиться. - Как оказалось, к лучшему, - прошипел Освальд в стену, и череда резких сдергиваний внизу заставила его сдавленно простонать. - И уж тем более это лучше, чем добиться любви, а потом обезумев, убить того, кого любишь. - Я... «Ведь не убил тебя, Освальд» Едва не выпалил Нигма и похолодел. Пропущенный сердцем удар был осознанием, парализовавшим его мышление. Загадочник благо, очнуться сумел быстро. Его рука на шее сдавила жестче, а ниже затерла в таком ритме, что Освальд отчаянно застонал в голос. Его сдвинутые гневом брови сложились в жалобный уголок, тело ригидно выгнулось к стене. Даже холодный камень казался ему более милосердным, чем чертов Эдвард Нигма. Брюки уже намокли, но безжалостная рука внизу не оставила. Загадочник с гортанным рыком торопливо зашептал ему в ухо: - Это война, Освальд. И на этот раз я отберу у тебя все. Заставлю тебя самого отказаться ото всего, чтобы ты почувствовал, что такое сумасшествие... Ты будешь сам умолять забрать у тебя все! Освальд откашлял пересушившие горло стоны со злым смешком. - Нет, Эд, Аркхем доказал, что ты побеждаешь только когда я этого хочу. - О, избавь меня от этих жалких попыток выставить все, будто ты поддаешься. - Нет, Эд, между «поддаваться» и «хотеть быть побежденным» есть разница, - Освальд мстительно толкнулся в непрерывно ласкающую его руку. - И до времени, пока мне не надоело, я поддавался. - Ну и как на вкус победа самообмана? - усмехнулся Эд ему в ухо и стал тереть еще быстрее. Конвульсивно содрогаясь, Освальд уже едва соображал, что происходит - слова долетали до него, как через густую пелену, и Нигма, заметив это, наконец, оставил его член в покое - вытащил руку и вытер об его же фрак. Освальд выдохнул, медленно развернулся, опираясь на стену плечом и слабо усмехнулся. - Это не изменит того факта, что ты не мог докопаться до правды очень долго, всеумный Загадочник. Нигма стиснул зубы, отступая на шаг. - О да. Однако, даже случай против тебя. Узнать правду мне просто повезло, ведь кассету с твоим допросом я выкрал, чтобы найти и уничтожить то, чем тебя шантажировал Гордон. Для тебя же. Освальд обомлел. Третья пуля в его рассудок была фактически разрывной, и стоило нечеловеческих усилий напомнить себе, что Эд просто знает куда метить, и мог соврать. Тренированная годами ухмылка все же скрыла горечь и даже позволила застегнуть брюки с демонстрацией контроля над ситуацией. - Ах да! Премного благодарен. Теперь Гордону нечем мне надоедать. Взяв трость, Освальд успел дохромать до лифта, пока опешивший Загадочник не очнулся и не нагнал его, перехватив за запястье у самой кнопки. - Как ты помнишь, я могу тебя уничтожить, Освальд. - Только если я сам позволю, как помнишь ты. - Мы оба знаем, что ты позволишь, - с удовольствием пробасил Эдвард, выволакивая Пингвина на два шага наружу. - Мы? Ты и твой эфирный близнец? - Освальд стряхнул схватившую руку с выражением брезгливости. - Хотя бы руки мыть научись. - Умою их после того, как разберусь с грязью, - выплюнул Нигма и, сильно прижав Кобблпота к боковине лифта, смял его губы коротким поцелуем. Отпихнув его с разрывающим легкие вдохом, Освальд зажмурился, завернул в лифт и ударил по кнопке неслушающимися руками. Хорошо, что двери там захлопывались быстро. Весь спуск он дышал надсадно и часто в углу кабины, а до машины добирался, как никогда агрессивно подволакивая ногу.