Знак согласия

От аварии его спас только ранний час. Однако, заглушив на рассвете мотор у городского пляжа, Освальд почувствовал покой. Он не был тут с самого детства, хотя этому месту был отчасти благодарен - именно тут он четко начал осознавать, что праздные развлечения не для него. Не то чтобы, он их не хотел... но в конечном итоге, нашел занятия получше. Освальд выбрался из машины и присел на капот, устроив ноги на бампере. Было холодно, мокрые брюки липли к промежности, хотя это не особенно волновало - на пляже было совсем пусто. Ему казалось немного странным, что плакать не хочется, и все же он задавался вопросом, не захочется ли после. В конце концов - незачем и не о чем. Он знал, что рано или поздно все сложится именно так - Эд был до боли предсказуем. Жаль было лишь того, что судьба решила напоследок подразнить, и что сладкой лжи ему досталось так мало. О, Эд знал куда бить и имел просто колоссальное терпение. Разумеется, он узнал об истории с Аркхемом раньше - может Барбара, а может, Гордон сообщили - и начал усыплять его бдительность флиртом, планируя сделать больнее. Его садизм, как и все в нем, был возведен в искусство. Освальд свел ноги, чтобы в промежности стало чуть теплее. Когда он разрешал себе мечтать о таком, Эд в его фантазиях всегда был нежным и осторожным. Таким, каким умел притворяться в совершенстве. Но Освальд не жаловался - бывают первые ласки куда хуже. Такие как он, вообще бывают ей обделены. Ему же, несмотря ни на что, удалось узнать их с человеком, которого он любил. Пусть почти насильно, грязно и не из любви, но разве для него могло быть иначе? Обвинять Эда не выходило, и он знал, что не будет винить его даже после - когда он так же методично и жестоко сотрет всю его жизнь. Освальд посмотрел на свои руки и сунул их в карманы. Он не был создан для любви, а заслужить ее не смог бы, даже став серым подобием себя. У него в конце концов, не было столь удобной второй личности. Да и что удивляться - с самого начала миропонимание Эдварда включало лишь концепцию Пингвина, даже не человека, и уж тем более не существа помышляющего о любви. И дай бог, в этом было хоть что-то от изначального восхищения свободным человеком, вместо жалости к нелюбимому никем уродцу. Освальд снял обувь и носки и заковылял к воде. Свист порывистого бриза у ушей сливался с криками чаек и до боли напоминал скрип заезженной пластинки в доме Эда Нигмы: звук все сбивчивей и, наконец, игла съезжает с дорожки. Все правильно, так и должно было быть. Ему лишь надо постараться выдержать это противостояние за свои жизнь и корону. А Эд пусть сколько угодно думает, что выиграл - он тактик - не стратег. Поежившись от соприкосновения стоп с ледяной водой, Освальд швырнул броги до самых буйков и заковылял обратно. Как знать, может Готэм снова не оставит его в этой борьбе. Иллюзия слаженной работы на поверку оказывалась молчаливой согласительской политикой. Загадочник ловил жертв, Эд наблюдал за охотой без охоты. Всего восьмеро готэмцев: семеро - на правую пару рельс, один - на левую. Плюс рычаг для перевода стрелки под поездом. Простая классическая задачка о «проблеме вагонетки». Завязав последний узел над чьими-то ботинками, Загадочник нахмурился. «Освальд не любит загадки.» «Тем более.» Отряхнув ядовито-зеленые перчатки, Эдвард начал запись. Однако, выполнение рутинных задач отвлекало недостаточно. В голове так и звучали стоны Освальда, мучительно-сладкие, протяжные, и дыхание, легкое, судорожное, но сметающее его самоконтроль даже при одном воспоминании. Такой горячий в его руках, напряженный до дрожи. Без сомнений он не смог бы прикоснуться к Освальду так просто, будь тот обнажен. И будь это не ради мести. На миг в голову пришла диссонирующая мысль, что кроме него самого, у Пингвина по сути сейчас не было слабостей. «Может, в действительности это, а не ревность к Ли, толкнуло того на эту подлость?» «Перестань.» «Я просто пытаюсь понять.» «Мы слишком часто оправдываем то, что понимаем. Поэтому уймись со своими теориями, и помоги мне придумать загадку.» Проснулся Освальд в мэрии - пожалел драгоценные часы сна на дорогу к особняку и оттуда. С головной болью он вспомнил, что перед тем как стресс, недосып и прогулка по пляжу потребовали отключки, он просил Зсасза привезти ему в мэрию туфли и свежий костюм до начала рабочего дня. И сейчас, одеваясь, он думал о том, что почти слышал, как Виктор улыбнулся в трубку. Но какая разница - либо тот слишком умен, либо слишком глуп. И лучше уж думать о Зсасзе, чем о чем-либо еще. Едва был завязан галстук, в его кабинет без стука влетел Гордон. Кассета была впечатана в стол едва не треснув. - Освальд! У твоего подельника, похоже, снова период мании. Петля галстука затянулась чуть туже необходимого. Освальд на миг прикрыл глаза. «Не терпится тому, значит.» - Ты хотел сказать, бывшего помощника, Джим. - Сейчас он, похоже, решил снова стать твоим противником. Сегодня я получил это. Освальд бросил взгляд на кассету и кивнул в сторону видеомагнитофона. - Прошу, комиссар. Через секунду на экране появилось лицо Нигмы. Белоснежный воротничок, два ряда столь же белоснежных зубов, и костюм, под стать зеленому пейзажу за ним. - Проснись и пой Готэм! Надеюсь, комиссар Джимбо, ты не в обиде, что я прислал запись тебе? Не хотелось будить мистера мэра так рано. Освальд поджал губы, и Гордон, расценив это как неприязнь, покосился с надеждой. Камера завертелась, и на экране появилась развилка железнодорожных путей и привязанные к рельсам люди - один на правых путях, семеро на левых. Нигма беспрестанно улыбался. - Место, где я снимаю сей чудный репортаж, - та еще глушь. Следующий поезд появится тут только в девять тридцать, - Нигма с наигранным стыдом оттянул угол губ вниз и прищелкнул языком. - И по моим расчетам у вас всего сорок восемь минут, чтобы насладиться классической загадкой «проблема вагонетки». Справа один человек, слева семеро, у меня в руках рычаг для перевода поезда по стрелке. Угадаете загадку, разрешу господину мэру распорядиться моей карающей рукой, - Нигма усмехнулся с экрана, и у Освальда вдруг сбилось дыхание. - Пусть признается, что для него важнее: интересы одного человека или многих... - Нигма приложил ребро ладони ко рту, будто говорил по секрету: - Разрезав этих семерых, поезд должен столкнуться с другим локомотивом. - Далее он вернулся к прежней торжественности: - Ведь именно этого все время хотел наш дражайший мэр: решать, кому быть живым и счастливым. Отраженная с экрана зелень заплясала в застывших глазах Освальда. Тревожные взгляды Гордона он совсем не замечал. Нигма театрально выбросил кисть в воздух. - И пусть всех спасет непредвзятая любовь! Хотя иногда и всенародной любви недостаточно, чтобы остановить поезд. Освальд тяжело выдохнул. Похоже, тормоза перерезаны у их вечных препирательств, поезд вражды никогда не сойдет с рельс, а криминалисты неспособны закопать, наконец, симпатичный труп. Нигма внезапно замер, но тут же прочистил горло. - Итак, загадка! Могу быть проблемой или решением. Нехватка меня может стать оправданием. И кажется пленом меня лишение. А буду неверным - доставлю страдания. Звоните, если разгадаете. Я даже разрешу найти вам тех, кто останется, с полным комплектом конечностей. Экран потух, и Освальд застыл, потирая нижнюю губу. Эд, помнится, с его мизофобией этой его привычки не переносил. - Есть догадки? Вопрос Гордона вырвал из размышлений, и вместо ответа Освальд неопределенно мотнул головой. - Мы могли бы обнародовать загадку и созвать экспертов. - Нет ни смысла, ни времени, - продолжал теребить губу Кобблпот. - Загадки Нигмы всегда очень личные и далеки от ширпотреба для штатных дешифраторов. - Тем более, что в этот раз он почему-то забыл свое позерство и не стал выходить в прямой эфир. - Возможно просто не мог или решил поберечь репутацию. Освальд невесело усмехнулся. - Нигма «не мог»? Джим, опомнись! Неужели ты все еще думаешь, что перед тобой чудик из твоего участка? Он отправил тебя в Блэкгейт, чуть не подорвал полгорода, и он для тебя все еще «просто парень с работы»? И какая по-твоему репутация его интересует? - Ты говоришь мне это, после того как сам запросто отправил его в Аркхем, не подумав о последствиях? - Мы отправили, Джим. И не начни ты меня шантажировать, это осталось бы тайной, покрытой мраком. Так что кровь тех, или того, кто сейчас на рельсах, по большей части на твоих руках! - Ни я, ни Барбара ничего Нигме не говорили. Он сам выкрал кассету в тот же день, что и выкурил из участка Макмиллана. Освальд замер, зажмурился и вдохнул, поклявшись не думать об этом. Гордон запустил обратную перемотку. - На кону жизни людей и мы должны поторопиться. Освальд потер так и неумытое лицо. Нигма всегда говорил загадками о своих желаниях. И потеря контроля для него была сильнейшим оскорблением - возможно, оттого, что тот сам не имел его над своим вторым я. Загадка была простой, но он все равно проиграет: спасет большинство - станет для Нигмы популистом, держащимся только за свое кресло. Спасет одного - продемонстрирует концепцию собственного эгоизма. И при этом на деле Нигма требовал другого. Некоторые обещания ему он все же сдерживал. - Я знаю ответ на загадку, - медленно произнес Освальд, не сводя глаз с экрана. - Так звони Нигме! Не увидев реакции на рявканье, Гордон схватил его за грудки. Кобблпот, все еще с остекленевшим взглядом, оттолкнул его, едва не потеряв равновесие, и ринулся из кабинета в приемную. - Барбара! Собери срочную пресс-конференцию! Та встала лениво, но сразу открыла раскладной телефон. Гордон опешил всего на миг. - Какого черта, Освальд?! Мы еще можем их спасти! - Но не всех! Ты готов решать кого? И снова руки Джеймса вцепились в дорого пошитый костюм. Лицо его исказилось яростно. - Мы могли бы спасти большинство! А ты все провалишь! Но не сомневайся, что после я это обнародую! Освальд вывернулся, почти присев на стол Барбары, одернул фрак и смерил комиссара полным ненависти взглядом. - Хотя бы ради готэмцев проглоти свое ханжество, Джим, и доверься мне! Ярость в глазах Пингвина заставила Джеймса застыть. Лишь спустя секунду его лицо ожесточилось гримасой отвращения: - Ошибешься, и я клянусь, что закрою тебя в Блэкгейт до конца твоих дней. Освальд только окатил его ледяным взглядом и без трости похромал вниз. Прежде чем выйти к сверкающей вспышками толпе, он отошел в сторону от Джима и, плюнув на то, что прозвучит запыхавшимся, набрал номер. - Ответ к загадке, «выбор», Эд. Я так полагаю, ты выдумывал это на ходу? - Мне променад не повредит, Освальд, - тягуче и со смешком прозвучало в ответ. - Мне ведь не приходится ни от кого бегать. Пингвину невольно представилось, что Загадочник рассеянно поглаживал трубку, и он невольно замешкался с ответом. У того однако, всегда находилось, что сказать. - Ну и? Кого же ты убьешь на этот раз, Освальд? - Никого. - Не выйдет. Я установил правила. - Да, но со своей топорной интеллектуализацией... - Интеллектуализмом, - поправил Загадочник и осекся, благо, Освальд не заметил и продолжил еще упрямее: - Неважно. Со всем твоим умом ты не заметил третьего решения, Эд. - Какого же? - с усталым скепсисом буркнул Нигма. - Ты сказал, что решение будет предоставлено мэру. А теперь послушай это, - Освальд отнял телефон от уха, включил громкую связь и вышел наружу к шумной толпе. - Попрошу внимания! Я Освальд Кобблпот, ныне действующий мэр Готэма, прямо сейчас вынужденно подаю в отставку и незамедлительно снимаю с себя все полномочия. Комиссия Совета и Городское собрание утвердит это решение в ближайшие минуты. Толпа прошелестела словами и фотовспышками. - Мэр Кобблпот, чем вызвано столь срочное решение? - В мэрию поступила угроза. Согласно ей условием сохранения жизни нескольким нашим гражданам является моя отставка. И вопреки общепринятой практике не вести переговоров с террористами, я счел своим долгом выполнить клятву и защитить наших людей. Готэм - это наши сограждане, и никакой пост не стоит жизни тех, кто мне дорог. Моя отставка должна спасти заложников. А проведенные мной реформы в любом случае еще долго будут обеспечивать стабильное развитие города в мое отсутствие. - Но кто этот террорист? Ваш конкурент? Освальд скривил рот в ухмылке. - Нет. Всего лишь заурядный сумасшедший. Преследуемый вопросами о личности шантажиста, состоятельности системы безопасности и изумленным гулом, Освальд направился к машине. У самого лимузина его нагнал Гордон, приказывая журналистам расступиться и отойти. - Думаешь, это сработает? - Однозначно, - хмыкнул Освальд, открывая дверь. - В отношении своих загадок Нигма честен. Без условий загадка перестает быть загадкой. Когда Кобблпот забрался внутрь салона, Гордон наклонился, опираясь на почти опущенное стекло. - Не ожидал этого от тебя. Освальд улыбнулся со всей возможной гадливостью. - Не сомневаюсь, Джим. Дверь захлопнулась, и водитель завел машину. Освальд выключил громкую связь и поднес телефон к уху. - Полагаю, ты согласишься с таким решением вопроса. - Разумеется. Я же сказал, что ты откажешься от всего сам. Наслаждайся пока всем оставшимся, потому что вскоре я и это у тебя заберу. - Еще не вечер, Эд. - Как скажешь, Освальд. Вечером, так вечером. Рад, что мы поняли друг друга. - Загадочник усмехнулся и зашептал: - А ведь могли бы как в старые добрые убить этих восьмерых вместе. Освальд стиснул зубы. - По лесам ради убийства прячутся только кустарные неумехи. Прости, не мой уровень. - Учту твои высоты, когда буду копать тебе могилу поглубже. - Копай на пару десятков сантиметров длиннее и немного для своего котелка. Зсасз не любит опаздывать на курсы и за твою яму не возьмется. - Увидимся, Освальд. По дороге к своей машине Нигма скинул Гордону координаты несчастных на рельсах и отключил телефон. За рулем во всех смыслах в этот раз был Загадочник, но несмотря на его спокойствие, Эд не заговаривал с ним до самого убежища. Только когда они переступили порог полуразрушенной многоэтажки Нэрроуз, внутренние противоречия потекли рекой. «Освальд мог понять шантаж с помощью поезда, как метафору об Изабелле.» «Успокойся, в этот раз мы в роли убийцы.» «Он мог провести иные параллели.» «И что с того?» - Загадочник раздраженно отложил котелок и растянулся на одиноком пыльном диване. «Это не соответствует настоящей отсылке про отсутствие выбора.» «Можно подумать, ты о посыле нашей мести печешься!» «Можно подумать, ты сам признаешь, что сомневаешься в том, что делаешь.» «Освальд предал наше доверие. Снова проявил неуважение к нам и нашему гению.» «Но сделал это до того, как мы начали...» «Что начали, Эд? Неужели ты не понимаешь, что он лишь дурачил нас и злорадствовал? Но тебе, видимо, все равно - ты просто рожден, чтобы вести себя как тряпка.» «Ты сам снова затягиваешь месть. Мало того, как и в прошлый раз, даешь Освальду подсказки о том, что тебя не устроило. Будто хочешь, чтобы он исправился. Хотя в конечном итоге выглядит, будто мы жалуемся!» «Это не жалобы, а претензии! Он должен знать, за что мы ему мстим!» «Какая разница, если он не меняется, как ты говоришь?! Если ты, конечно, не надеешься, что-то вернуть...» «Заткнись!» Загадочник вскочил и достал из-под дивана магнитофон и наушники. Подспудно у него промелькнула мысль, что он зря расстарался, выбрав в качестве прослушки эндовибратор Термена, как наиболее сложный для обнаружения аппарат. Не говоря о том, что он вообще сомневался, что Освальд будет искать прослушку. На какой-то миг эта мысль заставила его болезненно поджать губы. День начал клониться к вечеру, когда в прихожей застучали каблуки. Сидевший подле камина Освальд поднял глаза и отложил коробку со своих коленей. Барбара посмотрела на лежащую там свинцовую кисть с легким отвращением. - До сих пор довольствуешься местью за мать? - Восхищаюсь романтизмом наших с тобой почивших друзей, - Освальд скривился в улыбке и продекламировал: - Воссоединившись, они стали погибелью друг для друга. - О да. Такое очень в твоем стиле, - хмыкнула Барбара. - Насмешки и глумление перед самым своим крахом. - Они, по крайней мере, имеют смысл. - Просто у тебя нет надежд уговорить Нигму не развязывать эту войну. Освальд рассмеялся. - О, ты права. Он ждал подходящего момента слишком долго. Барбара присела, положила коробку на колени и вытащила тяжелый протез. - Не прибедняйся. В тебе действительно слишком много всего, за что следует прибить. И уж точно нет того, что способен оценить Нигма. - Барбара подняла массивную кисть на уровень глаз и вернула ее в коробку. - А ты знал, что когда Эд мстил «не по адресу» за свою книгочейку, то утверждал, что пощадит Бутча, если Табита докажет тому свою любовь, пожертвовав кистью? Освальд сдавленно рассмеялся. - Пытаешься меня этим задеть? Боже, да у Нигмы в отношении меня всегда была и будет презумпция виновности. Втайне он, конечно, восхищается моим криминальным гением и завидует, но неутихающая ярость выдает его с головой. - Удовлетворение в улыбке Освальда лилось через край. - Впрочем, я не удивлен твоей попытке злорадничать: ни ты, ни Нигма совершенно не умеете мстить. Начинаете взыскивать с того, кого уже подтолкнули к порогу погибели. Неужели вы думаете, вас будут при этом слушать? Все, что вы скажете - будет фоновым шумом. А вот уничтожить кого-то на пике счастья, еще надеющимся его спасти - совсем другое дело. Знаешь, как была счастлива Табита, когда поняла, что любит того, кто готов для нее на все? Пальцы Барбары смяли коробку. Освальд продолжил с интонацией гипнотизирующего питона. - И это одна из причин, почему я не трогал ее, пока она была с тобой. - Не веришь в однополую любовь с тех пор, как Нигма тебя отверг? - съязвила Барбара. Ухмылка Освальда натянулась еще шире. - Ты ничего не могла ей дать. Единственное, что хорошего ты сделала для нее - выбросила ее на улицу, подальше от себя. - Освальд заморгал и пожал плечами с развеселой улыбкой: - Хотя, именно это и подтолкнуло ее к Бутчу, и далее к смерти. Барбара вздохнула и встала. - Что ж, удачной войны с Нигмой. - Твое пожелание уже запоздало. Куда эффектнее было произнести его, когда ты рассказала Нигме об информации, которую хранил Гордон. - Я не рассказывала Нигме о том, что ты сплавил его в Аркхем десять лет назад. Освальд замер. - Тогда зачем ты здесь? - Раздумывала, на чьей стороне мне остаться. Но после такого приема, наверное, удалюсь. - Твое приветствие сделало прием таким. - Ожидать, что я буду отвешивать реверансы, пока ты прикасаешься к вещам Табиты, как минимум глупо. - Для меня это вещь Бутча. Барбара посмотрела на камин, кинула полено в огонь и обернулась. - И все-таки ты раздражающе спокоен. Так уверен в своих силах? Нигма же сумел выбросить тебя из мэрии за полчаса. - Нигма забывает то, чему сам меня учил, - Освальд посмотрел в огонь, и только заметив пристальный взгляд Барбары, продолжил: - Того, кто всего лишился, невозможно запугать, предать и ранить. - Но за тобой пока трон подполья. - Ненадолго, учитывая таланты Эда. В спланированных атаках он однозначно побеждает. Придется ждать, когда он явится лично и даст мне простор для импровизации. - Но все подполье... Освальд отмахнулся так тряпично, что Барбаре стало ясно, насколько тот пьян. - Мне нечего терять со вчерашнего дня. - Жизнь? Освальд усмехнулся и на миг посмотрел на портрет со знаком вопроса. - На этот счет у меня есть козырь. Пока Нигма носит туза в нагрудном кармане, я предпочитаю носить его в рукаве. - И тебе не жаль своей империи? Всего, что мы построили? - Я все равно останусь при выгоде, - улыбнулся Освальд как-то рассеянно и невидяще уставился вдаль. - Как это? - Тебе не понять. Барбара скрестила руки на груди. - Так просвети меня. И может, я останусь на твоей стороне. Освальд посмотрел на нее равнодушно. - Мне нечего тебе предложить. Ты ничего не выиграешь, если даже останешься. Моя выгода лежит в сфере... которая тебя не интересует. - Как знать. У тебя и лодки набитые золотом внезапно появлялись. Освальд безрадостно усмехнулся воспоминаниям, взял бокал и вылил туда остатки вина из бутылки. - За этим тебе лучше направиться к Нигме. Барбара всмотрелась в его лицо так пристально, что Освальд отвел глаза. Тогда ее взгляд упал на протез Бутча. - Постой... Ты говоришь «воссоеднившись они стали погибелью друг для друга». Не отправил ли ты Нигму в Аркхем по той же причине? Были какие-то угрозы со стороны Гордона? - Нет, Барбара, мимо, - Освальд размашисто покачал головой. - И не пытайся угадать. Барбара прищурилась. - Ага, значит, я близка к ответу. Видишь ли, Оззи, мне нужно знать, чью сторону занять, когда ваши разборки снова начнут сотрясать город. Первые годы после карантина слишком хорошо выучили меня, что подполье ничего не забывает и всегда требует информацию. А у меня теперь есть дочь, которую не должно даже на волосок коснуться что-то подобное. - Совершенно лишне... - Кобблпот отмахнулся, уже не стараясь координировать движения, но, увидев наставленный на него пистолет, осекся, немного отрезвел и тут же зло скривился. - Хорошо же. Слушай. Я упрятал Нигму в Аркхем, чтобы, как ты сама когда-то называла, дать ему «опериться». Барбара мелко тряхнула кудрями, едва не забыв про пистолет. - Прости, что? Как психушка могла этому помочь? Освальд покачал головой. - Находясь под моим влиянием в Блэкгейт, Нигма так и остался бы «союзником Пингвина». И уж точно не Загадочником. А вот действуя без оглядки на меня, он сбежал из Аркхема и снискал себе славу террора Готэма. И наверняка стал бы большим, если бы продолжал. Я успел до ареста понять, что сепарация для этого развития просто необходима, и вот результат: его аркхемскую пироманию уважает даже Валеска. И даже сейчас, сражаясь со мной, Эд также продолжает свое становление как Загадочник. Кроме того, за его показной самоуверенностью прячется такая же сильная самокритика. За утверждением «я не псих» - сомнения. Это мешает ему развиваться. И раз внутреннего врага из него не уберешь - значит, его стоит сделать внешним. Вот я и решил: пусть другие назовут его психом - им он покажет, кто он на самом деле, во всей красе. И однажды, поймет сам. В глазах Барбары осознание силилось превратиться в понимание совершенно безуспешно. - То есть, ты десяток лет назад счел, что можешь рискнуть своей жизнью, своим с ним союзом, и уверена, не ошибусь, своими вековечными надеждами на его взаимность, ради потакания его причуде зваться Загадочником? Освальд улыбнулся. - Именно. - Безумие, - Барбара закатила глаза, опуская пистолет. - Точный расчет, - посерьезнел Освальд. - Я ничего не теряю. Рано или поздно война между нами снова вспыхнула бы, и, разумеется, при любом раскладе Эд вел бы в ней до самого финала «не на жизнь, а на смерть». А свою жизнь я буду защищать до последнего, благо козырь у меня всегда припасен... - Освальд приподнял бутылку на просвет от огня камина, и убедившись, что она пуста, и поставил обратно. - Наш союз для Нигмы был всегда в тягость. А что касательно последнего... О каких надеждах ты говоришь? Барбара фыркнула: стоило бы пожалеть дурачка, но перед ней все еще сидел Пингвин, убивший ее Табиту. - Если Эд узнает об этом - твой порыв пропадет понапрасну. Ведь тогда опять выйдет, что Загадочником он стал не без твоего вмешательства. Освальд фаталистически рассмеялся. - Вот на это и расчет. Даже если Эд узнает - никогда не поверит. - Ты безумец. Освальд вздохнул. - Я предупреждал. Хотя, на секунду подумал, что возможно, теперь ты меня поймешь. - Теперь? - Теперь у тебя дочь. Кин несколько секунд молчала, уставившись на Освальда. - Да. И мы с ней покидаем твой особняк. Спрятав пистолет в сумочку, она направилась наверх, и спустилась через десять минут уже с дочерью и большим чемоданом. Прежде чем уйти они подошли к Кобблпоту, который сидел все также неподвижно. На шум их шагов он поднял затуманенный взгляд. Кин смотрела сердито. - Что ж. Удачи. Думаю, только она тебя и спасет. Освальд посмотрел в поджатые губы Барбары и протянул ей коробку с протезом Бутча. - Держи отягчающее. И пока мать застыла с коробкой в руках, Барбара Ли смущенно завертелась. - До свидания, дядя Пингвин. Когда они вышли за дверь, совсем стемнело. Покачиваясь, Освальд подтащил к камину их с Нигмой портрет и обессилено упал на диван. У него было оружие по крайней мере против одной из личностей Нигмы. Но судя потому, что он уже пьян, зная, что Эд явится за ним с минуты на минуту, пользоваться этим козырем, как он хвастал Барбаре, он не станет. Возблагодарив хмельное оглушение, Освальд улегся, сдаваясь, возможно, последнему в своей жизни сну. В это же время в ста милях от особняка Ван Даль со щелчком остановилось вращение двух бобин. Эд отбросил наушники и уронил голову в руки. Он же не мог ошибаться! Он - Загадочник! И как все вообще вышло так?! Еще утром он с задором рассказывал Фризу и Пайк о том, что Освальд отпустил необходимого им Стренджа из собственной прихоти, а после, потирая руки, уговорил их установить прослушку в особняке. Еще утром ликовал, что ему элементарно удается переманивать людей Освальда... А в итоге эта мелочь перевернула все. Он должен был понять, что Освальд неспроста сдает позиции так спокойно! Должен был предвидеть! Он ведь - Загадочник! Нигма вскочил и швырнул магнитофон в стену, а после - топтал его детали до боли в пятках, пока не сполз на пол без сил. Его зубастый рот уже не вдыхал, а скорее, отрывал куски воздуха, некрасиво свихивая нижнюю челюсть, будто у глубоководных рыб. - «Загадочник»! Выкрик был саркастическим ругательством, полным бешеной злобы, но сошел за оклик. - Мы сделали это вместе, - произнес двойник за его спиной, явно проигрывая самому себе в старании выглядеть обыденно самодовольным. - Все из-за тебя! - Из-за того, что ты хотел быть мной. Скрылся бы вообще, и мы бы стали такими, как надо, - сердито выплюнул Загадочник. Эд вдруг опешил, заметив, что и тот выбит из колеи. - Нет уж! Это ты без конца дрался за то, чтобы быть признанным! - А ты хоть понимаешь, почему? Эд застыл и осторожно обернулся. Загадочник сел, снял шляпу и очки и положил их на стол. Его осанка впервые сдала пару градусов усталости. Эд вздрогнул, прочитав ответ в его глазах. Загадочник вздохнул, отводя взгляд в окно. Совсем стемнело и собирался дождь. Невольно вспоминалось, каким милым Пингвин казался под зонтом. Эд заходил по комнате взад и вперед. - Вообще-то, отправив нас в Аркхем, Освальд снова не оставил нам выбора. Загадочник фыркнул. - И был прав. Он и впрямь знает нас лучше, чем мы сами. Только после тех взрывов с нами стали по-настоящему считаться. И Валеска, и Нисса аль Гул. И Гордон. - Но ведь Аркхем для сумасшедших... - Зато нам проще было из него сбежать. И потом, тебя разве интересует мнение психиатров? Или этих недалеких серых готэмцев? Эд вздохнул молча, и в глазах Загадочника мелькнуло понимание. - А. Уже пытаешься придумать хоть что-то для ответа Освальду. Аля «лучшая защита - нападение»? Эд понуро покачал головой в согласии. - Не лучшая тактика, учитывая, как мы все испортили. - Мы можем вернуть Освальду мэрию... это ведь отставка под давлением. Можем сдаться, всенародно признав его позицию и право на этот пост. Хотя наш арест только Гордона интересует... - Глупый Эд... Мы испортили куда больше. Предали доверие Освальда. Показали, насколько не доверяем ему сами. Насколько предвзяты. А он за одну нашу прихоть собирался отдать даже то, что ценил едва ли не дороже жизни. И ничего не собирался требовать взамен. - Загадочник хмыкнул. - «Презумпция виновности». Да, Освальд умеет выбирать выражения... - Надо поговорить с ним. - И что ты ему скажешь? - тон Загадочника был столь мрачным, что Эд вдруг остро захотел, чтобы тот снова стал едким. Сейчас сгодилась бы и такая сила. - Все расскажу! Он должен понять! - Уверен? После всего? - Он нас любит... - Да? Ну посмотри тогда, кем мы для него стали. Эд ничего не ответил, понуро сев на пол и уткнувшись лбом в колени. Загадочник зажал переносицу пальцами. - Ты только подумай... Все эти годы он жил, ожидая, что однажды мы все узнаем и снова возненавидим его. А мы день за днем брезговали его чувствами, называя их то собственничеством, то эгоистичным расчетом. А в последние месяцы так вообще играли с его надеждами. - Загадочник открыл глаза и зло посмотрел на Эда. - Это ты хочешь ему сказать?! Эд приподнял голову. - Но мы все равно должны с ним поговорить. Как бы он ни хорохорился перед Барбарой, он сейчас с тревогой ждет нашего прихода. Может, даже боится. И чем дольше, тем больше изводится. Или ты лишь собираешься убиваться по собственной несправедливости сидя здесь? Загадочник поджал губы, протер глаза и снова надел очки. - Идти должен ты. - Почему это я? - Эд вскочил потрясая руками. - Разве я - злой гений, устроивший все это?! Ты не меньше меня отрицал свои чувства к нему! Загадочник вздохнул. - Потому что это логично, Эд. Сейчас лучше если с Освальдом будет говорить тот, кто не излучает самоуверенность. Кто-то менее сильный. В данном случае это преимущество. - Ты просто трусишь! - Не меньше твоего. Но со мной Освальд просто умеет договариваться, а тебя помнит мстительным влюбленным, выстрелившим в него на пирсе. В данном случае я бы сделал упор не на сухую дипломатию. - Эд выдохнул, смиренно и болезненно закивав головой. Загадочник продолжил: - Но я буду на подхвате и помогу тебе, если потребуется. И прежде расскажу тебе кое о чем. Это поможет, и это тебе надо будет передать Освальду.