Дефрагмент

Шилов проснулся на койке в объятьях Лемке. В камере было прохладно, и он поежился. Лемке приоткрыл один глаз, сонно пробормотал: — У-у… Ну и ночка. Ни зги не видно! Шилов, кряхтя, приподнялся на локте. — Ты куда? — В уборную. Спать хочу — сил нет… — А я посижу… Лемке со стоном перевернулся на другой бок, а Шилов поднялся и, стараясь ступать как можно тише, вышел из камеры, закрыв её. Он быстро добрался до уборной и, не зажигая лампы, умылся холодной водой. Ополоснув лицо, он посмотрел на свое отражение в маленьком оконце. Его отражение не порадовало. За последние несколько суток, проведенные в этой проклятой степи, его лицо осунулось, глаза запали, нос заострился. Да, выглядит он действительно скверно. Как же не вовремя ему в голову пришла мысль о том, что он не совсем здоров. Это обстоятельство уже само по себе стало причиной того, что Шилов стал задумываться над тем, а хорошо ли он делает, предаваясь этой зависимости. Он так надеялся на скорое решение всех проблем. Теперь ему придется ждать еще неизвестно сколько. А время шло. Шилов чувствовал, как оно утекает сквозь его пальцы, словно вода. Но он не мог ничего предпринять. Все его попытки хоть чем-нибудь себя занять были тщетными — не то, чтобы они не доставляли ему никакого удовольствия, просто они были слишком мелкими, ничтожными. Он даже начал потихоньку впадать в панику, но все же смог удержаться от того, чтобы бросить все и уйти из этой жизни. Нет! Не в его характере было так поступать. Он должен все до конца выяснить. А для этого надо было как можно больше узнать об одной особе. Лемке говорил о ней лишь раз, в бреду, в степи. То ли жена, то ли сестра. И он решил, что у него все же есть кое-какие возможности. Ну, может быть, они и не очень большие, но пока хватит и этого. В конце концов, раз уж судьба свела их вместе, то почему бы и не использовать тот шанс, который им был дан. Надо только еще немного постараться. Пока Шилов шел к себе в комнату, он все время пытался представить себе, какой может оказаться эта жена-сестра. Нет, конечно, она не красавица, о красавицах говорят по-другому. Но что-то волновало при этой мысли. Не ревность, нет. Что-то иное. Она сидела на подоконнике и слушала пластинку. Шопен, вальс до минор. Она слушала его и думала о том, как странно все в мире устроено и как мало она знает об этом мире. Нет, не все — кое-что она знала. Например, знала о жизни, других мирах, далеких звездах, которых люди никогда не видели. И о чем-то еще, что нельзя было описать словами. Может она знала, как делать других счастливыми. — О чём ты тоскуешь, золотце? — спросил Главный, подходя к ней. Она ответила: — О своих родных, — и, помолчав, добавила: — Я знаю, что в этих горах есть место, где я найду приют. И я буду свободна! — Но ты, как и прежде, будешь служить мне, маленькая птичка? — Буду, господин! — с насмешкой ответила она. Главный усмехнулся и погладил её длинную пушистую косу. — Я, конечно, хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал он, — но это не значит, что мне доставит удовольствие разлучить тебя с твоей родиной. — Нет, нет! — воскликнула девушка. — Мне не хочется причинять себе этим боль! — Если так, то я могу только посочувствовать, — улыбнулся мужчина. — Не стоит себя жалеть. — Как знаешь! — девушка прижалась к нему, чувствуя себя в безопасности. — Ну, а теперь, если ты готова, пойдём! — сказал мужчина. Она кивнула и поднялась. Главный встал и протянул ей руку. Девушка взяла его ладонь в свою маленькую ручку и встала. Они подошли к двери и открыли её. Девушка набросила на плечи короткое пальто, из-под которого были видны чёрные чулки. Она взяла с собой сумку, которая была почти пуста. Её глаза немного расширились, когда они спустились на улицу. На улице стоял ужасный ледяной ветер. Небо было серо-черным, а на его фоне виднелась тёмная синева. Под ногами девушки медленно начали появляться лошадиные следы. — Не нравится мне всё это, Ясь… — тихо пробубнила себе под нос девушка. Вокруг не было ни души. Только она и он. Она стояла совсем близко к нему, так, что они смотрели друг другу в глаза. Но и этот взгляд не мог скрыть волнения девушки. Её немного трясло от холода, хотя на улице было уже лето. В глазах Главного был лишь интерес: с чего такая спешка? — Ясь… — тихо произнесла девушка, но ответа не последовало. Резко перед её лицом оказался его холодный нос. Он осторожно взял её за подбородок, нежно поцеловав. Так нежно, словно она была хрустальной… Затем Ясь отпрянул от неё, достал сигареты и закурил. — Ничего не получается, — он выпустил дым через ноздри. — Даже не могу тебя любить… Любовь… Кому она нужна? Будешь? Он протянул ей сигареты и вдруг еле сдержался, чтобы не закашляться. — Я… Да. Спасибо… — она как будто и не удивилась, что кто-то угощает ее, и она взяла у него пачку и спички. Затянулась и тоже закашлялась. — Извини, я не знаю, как правильно… Он лишь пожал плечами. — Золотце, у нас мало времени. Доберёмся до станции, там его встретим. Отзыв ты знаешь. Потом ждём поезда, а уж затем в Сочи. Там нас будет ждать паром. Она кивнула. — Так сколько лет вы не виделись? — спросил Ясь. — Мы не виделись лет десять. Он улыбнулся. Они шли по городу. — Ты была замужем? — Была. Но недолго. Ясь помолчал. — А теперь ты одна? — он остановился и взял ее за руку. Она улыбнулась. — Ты и так всё про меня знаешь. Они дошли до ветхого дома и очень осторожно поднялись наверх. — Заходи, — сказала она. Ясь вошел в темную прихожую. Дверь в квартиру была открыта. Из гостиной доносились приглушенные голоса. Девушка подошла к двери и заглянул в гостиную. Там сидел он. Страшно похудевший, в лохмотьях. Страшные глаза смотрели на неё. У девушки подкосились ноги.