Дефрагмент

Ясь затянулся, огонёк его сигареты стал красным, а голос — глухим и хриплым: — Интернсное предложение, мадам. Вот только золото давно у чекистов. Конечно, крота у нас больше нет, но какие-то сведения должны были до вас дойти. — Гладко стелешь, — хмыкнула мадам. — Чекисты не дураки, они бы и так до тебя добрались. Давай не темни. Что тебе нужно? Только поскорее, я устала. Можешь на пальцах объяснить? Или опять придётся ходить кругами? Сам знаешь, баба ведь я доверчивая… Биндюжники посмотрели на Яся неодобрительно. «Придётся драться», — подумал Ясь. Он всё-таки загасил окурок в пепельнице, поднялся с пола и подошёл к столу. Мадам привстала, и он оперся руками на столешницу. Его лицо оказалось совсем близко от неё, и он даже почувствовал запах кожи и пудры. «Сейчас её вырублю», — подумал он. Она смотрела на него внимательно, чуть щурясь от дыма. С полминуты прошло в молчании. Мадам о чём-то думала. Её глаза потемнели. В другое время Ясь не преминул бы воспользоваться этим. Но сейчас был другой случай. Ясь схватил табурет и огрел мадам по голове. Она вскрикнула и повалилась на стол. Ясь подскочил к ней и нанёс два удара по лицу. Она оказалась сильнее, чем он ожидал, но сейчас это было не важно. Подскочили двое биндюжников и отняли у него табуретку. Один из них отвесил Ясю сильную затрещину, а другой с размаху отвесил ему пинка в зад. От неожиданности Ясь упал на четвереньки и взвыл от боли. Пока он искал револьвер, кто-то ударил его бутылкой по затылку, и в глазах сразу потемнело. «Суки», — успел подумать Ясь, теряя сознание. Он ощутил, что кто-то подхватывает его под мышки и тащит к выходу. Выбравшись на улицу, его бросили на землю. Мадам всё ещё лежала на столе, выронив пистолет и прикрыв руками лицо. Из разбитого носа текла кровь, а ухо было на всю жизнь изуродовано. Она подняла голову, и её глаза с ненавистью уставились на Яся. Ясь медленно поднялся на ноги и повернулся к поверженной сопернице. Мадам села на стол и вынула из рукава револьвер. — Свинья, — хрипло проговорила она. — Ты сдохнешь, как пес, и никто тебе не поможет. Она направила оружие на Яся. Но тот успел вырваться из рук биндюжников, которые не очень умело пытались удержать его. Одному выстрелил в голову, другому — в шею. Мадам, похоже, пришла в ярость. Она не сводила глаз с Яся, а ствол её пистолета дрожал, то приподнимаясь, то опускаясь. Не медля, Ясь выстрелил и попал мадам в живот. Мадам выпустила револьвер и схватилась руками за живот. Она согнулась, покачалась взад-вперед, словно под тяжестью чего-то, а потом повалилась на стол, опрокинув при этом графин с остатками водки. Ясь кинулся к ней и перевернул на спину. Мадам открыла глаза. Она силилась встать, и он ударил её по лицу стволом пистолета. Она заплакала и попыталась ударить Яся ногой в пах. Он увернулся и выстрелил ещё раз. Тело мадам забилось на полу. На лице и шее у неё вздулись фиолетовые и пурпурные пятна. Ясь отвернулся и обвел комнату невидящим взглядом. Не то чтобы он не помнил, что было дальше, но события той ночи словно подернулись дымкой, и в дальнейшем он не мог вспомнить ни малейшей детали. Вроде бы он схватил мадам за грудки и прошипел: — Где Магда? Отвечай, сука! Где Магда? Куда ты ее спрятала? Говори, или я убью тебя прямо здесь! Мадам замычала и отодвинулась. Ясь взялся за ствол и снова ударил её. Мадам завизжала. Беззубым ртом она проговорила: «Что… Что ты себе позволяешь? Уйди от меня… Ублюдок!» и отбила ногой револьвер. Ясь ударил её ещё раз, и она повалилась на пол. Изо рта у неё пошла кровавая пена. — Мне повторить вопрос? — Ладно, — выплюнула последний зуб мадам. — Я скажу. Она здесь, в подвале. Под оранжереей. Я приказала Петро спрятать её там. После этого Ясь выстрелил ей в лицо. Оно превратилось в кашу из крови и остатков мозгов. Шатаясь от головной боли, Ясь встал и под крики толпы выбежал из кабака. Кровь текла по его лицу и капала с подбородка на рубашку. Прохожие сочувственно смотрели на него, а милиционеры, следившие за порядком, крутили пальцами у виска.