Морская комната

План был прост, но Кацуки по кругу прокручивал его в уме. Каждую субботу доктор Айзава брал более длительный обеденный перерыв, так как в офис приходили его муж, Хизаши Ямада, и дочь. Эри, как и ее отец и старший брат, обожала кошек и была непреклонна в том, чтобы посвятить часть выходных помощи Тогате с кормлением из бутылочки котят приюта. Девочка также с радостью приносила ветеринарам свежую выпечку, которую Ямада позволял ей выбрать в пекарне «У Жирножвача». Пусть выпечка всегда была вкусной, Кацуки мог обойтись без фонтана сентиментальностей Тогаты о маленьких записках, которые Амаджики посылал ему через сияющую девочку-курьера. Это удачная возможность: бо́льшая часть персонала отвлеклась бы на исправно приносимые в комнату отдыха угощения от Эри, а Айзава уже ушел бы с мужем поесть в кафе неподалеку, которое они часто посещали. Обычно на это время не было назначено приемов, но Шинсо оставался дежурить у стойки регистрации на случай, если клиент придет раньше или произойдет что-то экстренное. Именно тогда должен появиться Денки — достаточно громкий и надоедливый, чтобы так или иначе привлечь внимание парня. Исходя из этого Кацуки должен избежать подозрительных взглядов, когда войдет и затем выйдет из аптеки с ланч-боксом, полным лекарств. Просто. Черт, лучше бы все и вправду оказалось так просто. — Так он… обычно просто сидит там? — спросил Мидория, пялясь на приоткрытую дверь ванной. Кацуки фыркнул. — Да ни фига, этот ублюдок во все лезет. Чертова заноза в моей заднице… Последняя часть прозвучала раздраженным бормотанием, которое Деку, скорее всего, не услышал, но Кацуки было все равно. По правде говоря, в глубине души затаился страх, что Половинчатому настолько плохо, что он и не сможет причинить неприятностей. Никогда даже в самых смелых мечтах он не думал, что будет скучать по тому, как этот засранец разрушал его спальню и кухню, но, по крайней мере, тогда из него ключом била жизнь. Утром, когда Кацуки вошел в ванную, водяной казался еще более истощенным и едва поднял голову, чтобы взглянуть на него. Направленные на него расфокусированные, остекленевшие глаза не давали Кацуки покоя — больше, чем ледяной взгляд, которым Половинчатый одарил его во время первой встречи на пляже. Он даже предпочел бы снова столкнуться с опасной враждебностью, если бы это зажгло в Половинчатом ту же искру. Почти все утро до прихода Деку Кацуки провел рядом с Половинчатым. Стоило ему опуститься на колени возле ванны, водяной, дрожа, перегнулся через бортик и прильнул к его груди, словно искал естественного тепла тела Кацуки. То, как он прижимался, показалось бы постороннему интимным, но это, несомненно, была попытка смягчить озноб, сопровождающий его неуклонно повышающуюся температуру, которая достигла нового максимума в 39,4°С. Тем не менее Кацуки почувствовал, что покраснел до кончиков ушей. Каждый выдох водяного едва ощутимой волной пробегал по ткани футболки, и даже после того, как Половинчатый, положив голову ему на ключицу, опять погрузился в сон, потребовалось адская сила воли, чтобы освободиться от него и начать собираться на работу. — Как думаешь, он снова нападет на меня? — Деку выглядел скорее заинтригованным ответом, чем испуганным. — Пф, я бы на его месте так и сделал. — Деку бросил на него испепеляющий взгляд, но Кацуки, уже собираясь уходить, равнодушно перекинул сумку через плечо. — Дай ему гребаный «горячий кармашек» или еще какой-то полуфабрикат, и, может быть, он успокоится. — О, так он ест не только рыбу? — Я давал ему рыбу, но он влюблен в мини-пиццы и подобный мусор. Деку был в восторге, его пальцы подергивались, словно хотели это записать, но Кацуки не дал возможности задать новые вопросы. Сунув ключи в задний карман, Кацуки стал смертельно серьезным и с усмешкой наклонился над ним, чтобы через запугивание четко и убедительно донести свою мысль. — Отправляй мне сообщения о его состоянии каждые полчаса-час. Если что-то будет не так, немедленно позвони. Я не играю в игры с его чертовым здоровьем, ясно? Мидория кивал с неподдельной решимостью на лице. — Конечно! Тем не менее в груди продолжала вибрировать тревога, и она только усилилась, когда Кацуки бросил взгляд на приоткрытую дверь ванной. За ней было тихо. Фыркнув через нос, Кацуки отодвинулся и смерил Деку своим самым угрожающим взглядом. — Клянусь, если позволишь, чтобы с ним что-нибудь случилось, я… — Выпотрошишь меня ложкой и заставишь съесть собственную печень? — Кацуки придумал бы остроумный ответ, если бы не опешил. Озвученная угроза была до смешного близка к тому, что он на самом деле собирался сказать. От его молчания веснушчатое лицо смягчилось сочувствием, которое взбесило Кацуки, но его успокоил серьезный тон, с которым Мидория добавил: — Я позабочусь о нем, Каччан. Обещаю. Кацуки мельком снова взглянул в сторону ванной, затем судорожно сглотнул и кивнул. — Тебе, блядь, лучше так и сделать. Я вернусь в обеденный перерыв со всем необходимым, просто… Нужно, чтобы он продержался еще немного. Он понизил голос, словно перестал разговаривать с другом и скорее умолял саму вселенную дать эти последние несколько часов, в которых он так нуждался. Не желая дать Деку время на анализ изменения в его тоне, Кацуки развернулся, чтобы уйти до того, как парень успеет сказать что-нибудь раздражающе глубокомысленное или сочувствующее. Сейчас ему не нужна была эта чушь, но друг, казалось, почувствовал это и остановился на простом: — Тогда увидимся. Кацуки помахал через плечо — не столько прощание, сколько пренебрежительный жест, чтобы он заткнулся, и это было пределом вежливой благодарности, которую блондин был готов ему выразить. Как только он вышел в коридор, внимание привлекло тихое «мяу». Кацуки глянул вниз: Сквади терпеливо сидела у двери спальни. Стоило их взглядам встретиться, кошка мяукнула более протяжно и настойчиво и, переставляя задние лапы, вновь посмотрела на дверь. — Ты за главную, — тихо сказал Кацуки и открыл дверь ровно настолько, чтобы она могла немедленно просунуть толстую задницу внутрь. Закрыв за собой дверь, он все еще слышал радостное воркование заметившего их гостью Деку. Кацуки закатил глаза и перекинул халат через плечо, планируя незаметно выбраться из дома. И, конечно же, его почти сразу же обломали. — Эй, дружище! — Мина поприветствовала его улыбкой, держа в руке одну из своих новых картин. Затем на мгновение отвернулась к стене в коридоре и повесила ее на освободившийся крючок. Раньше на этом месте был забавный, нарисованный брызгами краски стилизованный портрет ее домашнего любимца — леопардового эублефара, Куини. Эта картина теперь лежала на полу, а модель с широко раскрытыми пустыми глазами отдыхала на плече Мины, регулярно высовывая язык и облизывая мордочку. Девушка с любовью посмотрела на своего маленького спутника-рептилию, подняла палец — геккон лизнул и его, — и повернулась к Кацуки. — Что думаешь об этом? Обычный стиль Мины был где-то в области поп-арта из-за ее пристрастия к ярким цветам и жирным линиям, но это произведение сильно отличалось от привычных. В нем было больше реализма. В центре — прекрасно отрисованное изображение Джиро на сцене со своей группой, и она с микрофоном в руках прыгает в ликующую толпу слушателей. Освещение было темным, изменчивым и мрачным, но затем появлялись элементы сюрреализма и цвета становились космическими: на заднем фоне словно распростерлась сотворенная огнями сцены галактика. Джиро с закрытыми глазами будто плыла в этом пространстве, заставляя зрителя поверить, что в тот момент, пока пела в микрофон, она пребывала в совершенно другом мире. Разглядывая картину, Кацуки одобрительно хмыкнул, и Мина улыбнулась шире. — Мило, — заключил он. — Ее сладкая мамочка заплатила бы кругленькую сумму за это. Мина громко рассмеялась и кивнула. — Знаю. Я думаю, это будет моя первая работа для выставки. Может, я таки уговорю Кьёку позволить нам встретиться с ее неуловимой девушкой на открытии галереи. Кьёка встречалась с этой загадочной девушкой уже несколько месяцев, но уклонялась от большинства вопросов своих не в меру любопытных соседей по дому, заявляя, что не хочет, чтобы они ей все испортили. Честно говоря, Кацуки думал, это было довольно умно с ее стороны, учитывая эксцентричность их друзей. Лучше всего сначала самоизолировать отношения, прежде чем представить кого-либо банде. Хотя они мало что знали о ней, из-за подаренных к 24-летию Джиро длинных серебряных сережек быстро поняли: девушка Кьёки богата. Каждая серьга заканчивалась красивым австралийским опалом, и Джиро захлебнулась, когда Кацуки сообщил ей, сколько стоят эти паршивцы. С тех пор банда, к ее колоссальному огорчению, стала называть таинственную девушку сладкой мамочкой Джиро. Тем не менее Кьёка носила эти серьги каждый день и иногда с легкой улыбкой задумчиво проводила пальцами по изысканному серебру. Кацуки не терпелось уйти, но он не хотел, чтобы подруга что-то заподозрила из-за его внезапного рвения приступить к работе, тем более что он якобы болел всю неделю. Поэтому, покачиваясь с пятки на носок, он спросил: — Итак, ты наконец выбрала тему? Ашидо взволнованно кивнула и подмигнула. — Конечно! Подожди и ты удивишься. — Умираю от любопытства, — сказал он с сарказмом, и Мина показала язык. Полагая, такого количества общения достаточно, Кацуки продолжил свой путь по коридору, пока она не отвлекла его чем-нибудь еще. Однако не успел он далеко уйти, как рядом резко распахнулась дверь, заставив его уворачиваться от удара. — О черт, Кацуки! Идеально! Как раз мужчина, которого я искал, — ухмыльнулся Денки, вываливаясь из комнаты с лаком в руке и на ходу продолжая укладывать волосы в свою привычную взъерошенную прическу. По мнению Кацуки, она выглядела слишком естественно и потому не стоила такого количества затраченного каждое утро времени. И вдобавок эта чертова молния, которую Каминари выкрасил на волосах и настаивал, что это круто. — Какого хрена ты хочешь? Мне нужно выходить. Денки, взволнованно переминаясь с ноги на ногу в одних трусах, бросил лак за спину на кровать и начал дико размахивать руками. — Хорошо, итак, я провел мозговой штурм и придумал несколько острот… — Ох, только не это… — И я думаю, что наконец-то нашел идеальный подкат. Ладно, зацени. — Каминари, изображая уверенность, с небрежным видом прислонился к дверному косяку спальни и сказал: — Эй, здесь есть ветеринар? Потому что у меня тут просто чумовой зверь. Он с энтузиазмом указал на свои бицепсы, несмотря на то что даже руки Мины были мускулистее, чем у него. С надеждой он ждал реакции Кацуки на предполагаемый «сногсшибательный подкат», а потом разочарованно надулся, когда Кацуки продолжил тупо на него смотреть. — Что я наделал… — Кацуки со вздохом развернулся, собираясь совсем уйти, но Денки выбежал перед ним и преградил путь. — О нет, чувак, неужели все так плохо? — с тревогой спросил он, проводя рукой по волосам, хотя только что так тщательно их укладывал. — Черт… По крайней мере помоги мне выбрать одежду! Денки попытался затащить его в свою комнату, но Кацуки с раздраженным взглядом вырвал руку из хватки. — У меня, блядь, сейчас нет на это времени, мне нужно на работу. Ты должен отвлечь его всего на пятнадцать минут, поэтому сомневаюсь, что наряд так уж важен. — О, наивный мальчик… — Денки со вздохом покачал головой и цокнул, как будто был в нем разочарован. — Ох, отвали! — нахмурившись, огрызнулся Кацуки и снова направился к выходу из проклятого дома. Каминари же, тихо посмеиваясь, вернулся в комнату. Кацуки был уже почти на кухне, когда в голову пришла ужасающая мысль, и он быстро вернулся, чтобы крикнуть вслед Каминари: — Не смей, блядь, надевать ту футболку с надписью «Малышка-шлюшка»! — Ты просто не понимаешь премудростей соблазнения! — отозвался приглушенным голосом Денки. — Я так облажался, — хлопнув ладонью по лбу, пробормотал себе под нос Кацуки. Хорошая физическая форма и здоровье были очень важны для Кацуки, поэтому обычно он не проводил ни дня без завтрака. Но с тем, как ему пришлось тайком принять душ в другой ванной до того, как остальные проснулись (и определенно насторожились бы, застав его там), и тем, как он почти все утро провел рядом с Половинчатым, мягко успокаивая его и помогая опять уснуть, Кацуки уже смирился, что пропустит самый важный прием пищи за день. Вот почему, вопреки плану быстро пройти через кухню, он остановился, когда Эйджиро с улыбкой сделал ему знак рукой. — Привет, дружище, я случайно сделал слишком много. Хочешь протеиновый коктейль? — Он указал на стоящий на столешнице блендер, в котором осталось приличное количество шоколадного коктейля, хотя Эйджиро уже наполнил свой стакан. За эти годы Киришима усовершенствовал протеиновый коктейль до такой степени, что его можно было считать чертовым отдельным видом искусства. Пусть Кацуки знал, не было и шанса приготовить так много «случайно», он ни за что, блядь, не собирался отказываться. — Налей мне «с собой». — Ты куда-то собираешься? — Эйджиро удивленно приподнял бровь и, отвернувшись, начал шарить по шкафам в поисках термоса. Кацуки раздраженно хмыкнул, расстроенный тем, что соседи по дому не понимали, что ему нужно уходить. — На работу. И что с того? — О… ничего, просто я увидел машину Изуку на подъездной дорожке. Надеялся поболтать с ним до того, как он уедет… — Деку помогает мне с кое-чем. Скорее всего, в ближайшую пару недель этот придурок будет часто тут появляться. — От шока Эйджиро чуть не перелил протеиновый коктейль через край. Кацуки сердито выхватил у него из руки термос и закрыл крышкой. — Перестань так удивляться, это лишь… учебный проект. Не привыкай, что он тут ошивается. Однако, услышав новость, Киришима уже сиял от радостного возбуждения. Кацуки не удивлялся, что Эйджиро хорошо ладил с его псевдодругом детства: бо́льшую часть времени они оба были человеческим воплощением солнечного света. Черт возьми, как же они изматывали. — Здорово! О, чувак, я должен сделать еще и предложить ему, — задумчиво произнес Эйджиро, поднимая теперь пустой блендер. Обычно Кацуки и Эйджиро вместе занимались в местном спортзале, но ни для кого не было секретом, что Мидория тоже пристрастился к тренировкам. Вот почему, если Кацуки уставал после серфинга, Киришима хватался за возможность пригласить Деку с ним в спортзал. Тот, как правило, охотно соглашался с расчетом на то, что изучение тренировочного режима Эйджиро поможет скорректировать его собственный. Кацуки просто хотел, чтобы Эйджиро набрался мужества, пригласил этого придурка на чертово свидание и перестал буксовать в своей странно привязанной к спортивным занятиям любовной тоске. — Мне по барабану, только не заходи в мою комнату, — приказал Кацуки. Он уже собирался уходить, но его снова остановили, положив руку на плечо. — Подожди, еще кое-что… Кацуки в отчаянии стиснул зубы, сердце тревожно забилось. Он тратил драгоценные секунды, которые могли бы все изменить для Половинчатого. От этой мысли скрутило живот. — Что опять… В мгновение ока отработанными движениями Эйджиро двумя руками схватил Кацуки за голову, умело повернул и наклонил ее то в одну, то в другую стороны — шея издала череду громких хрустов. Из Кацуки вырвались удивленные вздохи и возгласы — наполовину забавные, но и с долей облегчения, когда друг двинулся дальше, схватил его за руку, сдвигая плечо, и с новым хрустом вправил. Вся боль, которую испытывал Кацуки, исчезла. — Похоже, оно тебя беспокоило, — объяснил Киришима. Кацуки повел плечом с восхищением, как быстро Эйджиро добился такого результата, и в очередной раз поблагодарил высшие силы за друга, занимающегося хиропрактикой. — Черт, — пробормотал он, радуясь избавлению от боли. — Твою ж налево. Может, в следующий раз предупредишь до того, как попытаешься сорвать мою голову с плеч? — Эффект лучше, когда не напрягаешься. Не стоит недооценивать важность элемента неожиданности. — Да, хорошо, я обязательно процитирую тебя, когда один из пациентов подаст в суд, — уходя, сказал Кацуки через плечо. — Потрясен и оскорблен, что ты не дал бы ради меня ложных показаний, брат! — крикнул Эйджиро ему вслед. Кацуки вышел через парадную дверь прежде, чем друг услышал бы его взрыв смеха. Поражало, насколько легче ему становилось после небольших взаимодействий с друзьями, даже когда он был так взвинчен из-за предстоящего дня. Кацуки отстраненно понял, что скучал по ним все это время, пока отсиживался в своей комнате. Это неожиданное открытие вызвало острый укол и так непроходящий вины за свои секреты перед ними, но у него не было другого выбора. Если втянет больше людей, все станет еще сложнее. Мидория из тех, кто часто болтает без умолку, но ублюдок до невозможности предан, и Кацуки сам удивлялся, насколько сильно доверял ему в том, что тот будет молчать. Помотав головой, Кацуки отогнал эти мысли, сделал хороший глоток протеинового коктейля и впрыгнул в джип. Время покончить с этим дерьмом.

───── ☽༓☾ ─────

Денки [суббота, 13:13]: уже припарковался! дай знать, когда мне нужно начать творить свою магию ;P Закатив глаза, Кацуки оторвал взгляд от телефона и посмотрел на коллег: они болтали друг с другом, наслаждаясь выпечкой, которую только что принесла сияющая дочь босса. За время, что он наблюдал за ней, Эри с каждым разом, когда папа приводил ее навестить отца и брата, все больше и больше вылезала из своей скорлупы. Поначалу она была довольно замкнутой и не желала общаться с теми, кто не принадлежал к семье. Однако теперь легко вбегала в клинику, чтобы методично проинформировать каждого сотрудника: официально настало «время угощений». Подобно любой входящей в эти двери собаке, при упоминании лакомства персонал сразу же оживился и, как и ожидал Кацуки, поплелся в комнату отдыха. С гордостью объявив, что ей нужно срочно доставить письмо, Эри позволила родителям проводить ее в приют по соседству, прежде чем они отправились на обеденное свидание. Итак, доктор Айзава ушел и все коллеги Кацуки, кроме одного, отсутствовали, пора привести план в действие — сейчас или никогда. Кацуки [суббота, 13:16]: иди займи его чем-нибудь Денки [суббота, 13:16]: таков план uwu Кацуки [суббота, 13:16]: клянусь, после того как все закончится, я заблокирую твой гребаный номер, и, если когда-нибудь увижу, как ты снова используешь этот смайл, придушу тебя во сне голыми руками Денки [суббота, 13:16]: owo Кацуки [суббота, 13:16]: пошел ты Кацуки тихо раздраженно зарычал и сунул телефон в карман, пока Денки не вызвал у него чертову аневризму. Подавив сиюминутное желание спланировать какую-нибудь месть, он переключил внимание на гораздо более важную задачу. На него нахлынуло странное спокойствие, словно с плеч сняли тяжесть, — теперь он мог наконец-то помочь Половинчатому. Он мог это сделать. Он должен был это сделать. Никто и глазом не моргнул, когда Кацуки вошел в комнату отдыха только для того, чтобы достать из шкафа для персонала небольшой портативный холодильник, который использовал как ланч-бокс. Не было новостью, Кацуки не любил эти совместные поедания сладостей. И в прошлом он довольно громко заявлял о своем предпочтении соленого или острого, поэтому не удивительно, что он не присоединился ко всем во время перерыва на перекус. В кои-то веки его отчужденность по отношению к большинству людей сыграла на руку: всем было плевать, когда он, не бросив ни единого слова в их сторону, поспешно покинул комнату отдыха со своим обедом. В любом случае они не задержатся надолго, все прогорали у доктора Айзавы с рекордной скоростью. Вот почему Кацуки надеялся, тот не узнает, что он собирался сделать. Кацуки с целеустремленным видом шагал по коридору. Это должно разуверить всех, кого он случайно не учел, что побеспокоить его хорошая идея. Он часто использовал этот притворный вид уверенной власти, чтобы заставить толпу расступиться перед ним в чересчур людных местах, но, к счастью, у его плана не оказалось помех. Замедляя шаг, Кацуки приблизился ко входу в клинику и почувствовал облегчение, когда услышал знакомый голос. — Привет, красавчик! Я хотел узнать, есть ли где-то тут ветеринар, потому что… — Извините, нашего доктора сейчас нет на месте, но… О… это ты… Кацуки заглянул в приемную и увидел, как Денки удивленно захлебнулся на полуслове. Шинсо же выглядел довольно заинтригованным для человека, который обычно сохранял относительно нейтральное выражение лица. Денки застенчиво прислонился к стойке регистрации, но, поскольку еще не оправился от шока, локоть соскользнул, и он чуть не ударился головой о стойку. — Я-я? — пролепетал блондин, склонив голову набок с открытым выражением благоговения. Шинсо с любопытством поднял бровь в ответ. — Ты был на «Adopt-A-Thon», верно? В приюте по соседству. Но всех котят, которые тебя заинтересовали, уже разобрали. Хотя со дня на день должна родить одна кошка. На лице Каминари появилась хитрая ухмылка. Казалось, его маленький ум извлек из разговора только одно: — Ты помнишь меня? Вопрос застиг Шинсо врасплох. С взволнованным выражением лица, будто по-настоящему мучился от боли, он потер затылок. И даже запнулся в поисках ответа. — Ах, я… я имею в виду, тебя было довольно трудно забыть. Кацуки закатил глаза, уже страшась, что Денки потом ему все уши прожужжит, пересказывая этот разговор. Он оставил самопровозглашенную приманку с его катастрофическим флиртом — надо было закончить то, ради чего он сюда пришел. С удивительно спокойным и ясным умом Кацуки быстро и бесшумно проскользнул в аптеку клиники. Не желая тратить впустую драгоценное время, он немедленно начал методично просматривать этикетки различных лекарств, пока не нашел необходимое Половинчатому. Затем, открыв свой абсолютно пустой портативный холодильник, начал наполнять его всем, что потребуется для капельницы. Поскольку сепсис — инфекция крови, с ним лучше бороться введением антибиотиков непосредственно в кровоток. Хотел бы он найти способ объяснить это своему пациенту. Просматривая доступные варианты, Кацуки остановился на «Марбофлоксацине» в качестве антибиотика, поскольку его можно использовать в форме таблеток или как раствор для капельницы, и он планировал подвергнуть Половинчатого и пероральному, и парентеральному введению в качестве подстраховки, чтобы точно избавиться от этой дряни. Тем не менее он ненадолго остановился, когда взгляд упал на «Римадил», немного поразмыслил и бросил несколько противовоспалительных средств в ланч-бокс тоже. Удобно, этот препарат выпускался со вкусом говядины, чтобы побудить собак его съесть, и, учитывая странные предпочтения Половинчатого в еде, Кацуки точно сможет убедить водяного попробовать. В конце концов, чертов ублюдок пытался съесть шампунь только из-за запаха, поэтому таблетки должны быть просто объедением. Что касается обезболивающих, сильнодействующие препараты были заперты, и единственный ключ почти всегда оставался у доктора Айзавы — раздобыть их не выйдет. Однако на его выбор было несколько обезболивающих таблеток с низкой дозировкой, и он решил взять побольше «Габапентина» — это поможет Половинчатому расслабиться. Ясное дело, Кацуки хотел убраться оттуда как можно скорее, но все равно потратил некоторое время, просматривая выбранные лекарства, и убедился, у него есть все, что может понадобиться Половинчатому для полного выздоровления. Добавив на всякий случай еще один пакет с физраствором, он, наконец, удовлетворился и с огромным чувством облегчения закрыл холодильник, хотя все еще должен был незаметно унести ноги. Стоило получить в руки что-то надежное, что позволит ему по-настоящему начать действовать, и это, блядь, полностью меняло восприятие. Кацуки выглянул в коридор — на горизонте чисто — и выскользнул из комнаты, быстро закрыв за собой дверь, а коллеги и ни сном ни духом. Самая рискованная часть осталась позади, и Кацуки едва сдерживал головокружительное чувство успеха, когда был так чертовски близок к нему: нужно только убраться отсюда. Нужно только убраться отсюда и все, черт возьми, но ничто никогда не шло как по маслу, не так ли? — Эй, я выйду на обед… — Кацуки прошагал в приемную, планируя небрежно извиниться и свалить, но его остановил противный треск и стон боли. — О боже, Шинсо! Прости, вот же ж дерьмо! — Каминари в шоке держался за собственный затылок, но, казалось, гораздо больше беспокоился о парне напротив, который прикрывал свой нос. — Я в порядке. — Ответ Шинсо был подозрительно поспешным и приглушенным большими руками, закрывающими нижнюю половину лица, и Каминари отказывался ему верить. Было немного странно видеть блондина таким беспокоящемся о ком-то другом: он был единственным в банде, кто обычно не парился и заработал репутацию беспечного парня. — Скажи это моему затылку! Я точно слышал треск, чувак! — Ладони Денки в мгновение ока легли на руки Шинсо и мягко убрали их с лица: кровь неуклонно капала из ноздрей и стекала по верхней губе. Хотя ветеринар снова быстро прикрыл лицо, Денки уже успел увидеть повреждения. — Черт! Он сломан, я отвезу тебя в больницу. — Мне не нужно… Ах, черт! Теперь, когда кровь текла свободно, Шинсо зажал переносицу в попытке ее остановить, но, едва коснувшись, поморщился и тут же разомкнул пальцы. Обхватив лицо Шинсо ладонями — тот вхдрогнул от неожиданности, — Денки наклонил чужую голову, рассматривая нос, затем поморщился и заставил Шинсо откинуть голову, чтобы замедлить кровь. — Видишь? Я отказываюсь помогать и подстрекать к преступлению испортить твое идеальное лицо, если оно заживет криво! Растерявшись из-за его ответа, Шинсо в замешательстве нахмурил брови. — Ч-что? — Ты прав… это просто придало бы тебе такой суровый вид. Ты все равно остался бы красивым, и все же я отвезу тебя к врачу. Он все еще был озадачен болтовней Денки о том, что будет выглядеть как молодой Вигго Мортенсен, но, когда кровь начала течь к локтю, Шинсо пришлось отвлечься от одностороннего разговора и поискать в офисе салфетки или полотенце, чтобы остановить потоки, пока они не вышли из-под контроля. — Какого хрена? — зашипел Кацуки и, схватив друга за руку, оттащил в сторону. Затем снова яростно зашептал: — Какого хрена ты наделал? Если собирался вмазать ему и так отвлечь, то я мог сделать это и сам… — Я не виноват! Ну, я имею в виду не полностью… — Голос Денки начал повышаться, и он быстро понизил его, чтобы Шинсо не услышал. — Да ладно тебе, чувак, ты ведь знаешь, нельзя мешать мужчине, когда он в середине исполнения «Ой, я уронил ручку»! Я пытался поставить финальную точку небольшим «согнись-и-распрямись», а тут ты ворвался, и мое «распрямись» слишком сильно распрямилось прямо ему в лицо… о боже, Кэт, я так сильно облажался. Каминари беспокойно провел рукой по волосам, в то время как Кацуки по кусочкам собирал в голове, что же произошло на самом деле. Когда доходило до флирта, одним из испытанных и верных «приемов» Денки было случайно сбросить что-нибудь на пол и, наклонившись, продемонстрировать свою задницу. К сожалению, Шинсо один из тех тормозов, которые кинулись бы поднимать ручку для него, и Каминари, должно быть, встал так быстро, что ударил затылком ему прямо в лицо. — Вау, тебе не позавидуешь, — невозмутимо произнес Кацуки. Он закатил глаза и отпустил руку Денки, готовясь выйти за чертову дверь. — Как я уже говорил, я собираюсь пообедать… — Подожди! — выдохнул Денки и схватился за лабораторный халат Кацуки в попытке его остановить. — Отвези нас в больницу на джипе! Я добрался сюда на мотоцикле! Ох, я думал, буду выглядеть на нем круто! Обычно мотоцикл поочередно использовали Кьёка и Эйджиро, но другие члены банды тоже спокойно могли прокатиться — только не по причинам, которые сейчас изложил Денки. Железяка видала виды в самой преисподней и потому была не особо впечатляющей — скорее еще одно непонятно как до сих пор работающее чудо на колесах по типу джипа Кацуки. Потирая виски, Кацуки был близок к сумасшествию от мысли, что придется полностью отвлечься на эту чушь, а ведь он хотел лишь одного — просто вернуться, блядь, домой к своему водяному… Почувствовав его сомнения, Денки продолжил, его голос невольно становился громче с каждым словом. — Пожалуйста, Кацуки, обещаю, что заглажу перед тобой свою вину! Я помогу тебе, что бы ты ни… — Отлично! Ладно, ладно, просто закройся! — Денки чуть не выболтал секрет, и Кацуки в панике готов был чуть ли не руками закрыть ему рот. Как раз Шинсо, наконец, достал достаточно бумажных полотенец, чтобы справиться с потоком крови. — Я, блядь, подвезу вас, ладно? Только сведи болтовню к минимуму, болван. Несмотря на гнев и разочарование Кацуки, Каминари загорелся от этого заверения и даже набрался храбрости с облегчением обнять друга. — Ты лучший, чувак! Кацуки раздраженно зарычал и попытался вырваться из объятий Денки, но это было трудной задачей: у того ушли годы, чтобы стать искусным Спорщиком с Бакуго. Осторожно приблизившись, Шинсо стал свидетелем потасовки, полной сюсюканий Денки и проклятий Кацуки, но его удивленный взгляд остался незамеченным. — Так значит, вы двое, эм, знакомы? — Что? — Замешательство Денки позволило Кацуки с раздраженным ворчанием выскользнуть из хватки, в то время как до Денки доходило: его жилищная ситуация не известна широкой общественности. — О да! Твоя неподатливая блондинистая секс-бомба — один из моих соседей по дому! — Моя самая ужасная ошибка в жизни, — пожаловался Кацуки, бросив острый взгляд в сторону Каминари. Кацуки совсем скис из-за того, что его приперли к стенке и чертовски отвлекали, хотя у друга были основания беспокоиться за его коллегу. Кровь уже напитала полотенца и начала снова капать сквозь пальцы. Какое бы веселое опровержение ни вертелось на кончике языка Денки, оно замерло в горле, на лице отразилось беспокойство, и он бросился к Шинсо. — Не будь таким, Кэт, ты любишь меня, — попытался пошутить он, но голос дрожал, а глаза приклеились к обнаженным предплечьям Шинсо — тот закатил рукава после случившегося. На секунду показалось, Каминари либо потеряет сознание от вида крови, либо обомлеет от удивительно мускулистых рук, но, как бы там ни было, ему удалось прийти в себя. — Ладно, пошли, крутой парень. Мы отвезем тебя в больницу.