───── ☽༓☾ ─────
Завтрак был любимым приемом пищи Кацуки за день, поэтому неудивительно, что он любил готовить его больше всего. Несмотря на недостаток сна, внутри бурлила избыточная энергия в ответ на странный мысленный настрой, с которым он проснулся после этого сновидения. Нужно было отвлечься. Пальцы выстукивали по бедру, нуждаясь в каком-то деле, поэтому Кацуки решил приготовить такой утренний завтрак, который заставит соседей по дому гадать, чей, блядь, сегодня день рождения. Бекон шкворчал на электрической сковороде — подарок отца на новоселье — в симфонии постреливаний и потрескиваний, и это, как ни странно, помогло Кацуки почувствовать себя лучше. В его детстве, возможно, хватало сильных разочарований и проблем в общении, но одну вещь родители всегда делали правильно — большой семейный завтрак каждые выходные, который Кацуки ждал с нетерпением. Одного лишь стойкого запаха вафель с черникой, яиц и сосисок было достаточно, чтобы успокоить его, и он, наконец, расслабил плечи, быстро взбивая яйца во вложенной в руку миске. — Черт возьми, чувак, с какой радости ты заделался Гордоном Рамзи? Кацуки не обернулся на усталый протяжный голос Кьёки и просто потянулся включить кофеварку. Джиро ответила благодарным мычанием и тяжело опустилась на стул, скрипнув его ножками по полу. — И надел уши? — спросила она, имея в виду слуховые аппараты Кацуки. — Да, просто заткнись и жди своих чертовых драников с благодарностью, что я не смог снова заснуть утром. — Мф, ладно, — сказала она сквозь зевок, и Кацуки не удивился бы, если последовавший за этим стук был ударом головой о стол, чтобы еще подремать. — Надеюсь, они будут хрустящими. — За кого, черт возьми, ты меня принимаешь? Последовал неистовый смех — и близко не типичное тихое хихиканье Кьёки. Кацуки, сразу узнав его, оглянулся: Ашидо набросилась на сонную Джиро и обняла за плечи, та подпрыгнула на стуле. — Ты всю ночь напролет болтала со сладкой мамочкой, Кё-кекс? — поддразнила Мина, подмигнув и ущипнув ее за щеку. Горячий румянец тут же залил лицо Кьёки. Оттолкнув Мину рукой, она предупреждающе прошипела: — Заткнись! Того, что она не возразила, мол, все было не так, Мине хватило, и, взвизгнув от восторга, она попросила покрасневшую Джиро рассказать подробности. — Эй! Никаких потасовок за столом, или я выброшу завтрак в гребаное мусорное ведро, не испытывайте меня! — к большому огорчению Ашидо, пригрозил Кацуки, и она протестующе застонала. Кацуки не хуже других знал: стоит Мине учуять в воде хоть какой-то намек на кровь и никакая угроза насилия не помешает ей сплетничать. Уже через минуту она вновь начала доставать подругу по поводу ее таинственной девушки. Не желая быть причастным к их обсуждению ночного свидания по FaceTime, Кацуки уменьшил громкость на слуховых аппаратах и погрузился в блаженное неведение. Примерно через полчаса — и горсть идеальных вафель — мускулистая рука обняла его за плечи. Душа Кацуки чуть не ушла в пятки, и он снова поправил слуховые аппараты. — Ого, Кэт! Сегодня у кого-то день рождения?! Черт, я обычно помню такое. — Эйджиро почесал затылок. Сегодня он был с собранными в свободный пучок волосами вместо привычно уложенных в шипы. Затем, сделав паузу, Эй застыл, так как пришел к внезапному и нелогичному выводу: — О боже, сегодня мой день рождения? Нахмурившись, Кацуки убрал его руку с плеч и вынул несколько шкворчащих сосисок из сковороды, пока они не пережарились. — Что? Я не могу быть чертовски добрым без причины? Засранец… Киришима уставился на него с ошеломленным выражением лица. И разразился громовым искренним смехом. Кацуки пожалел, что не оставил слуховые аппараты на маленькой громкости. — Ну, тогда это мой косяк, чувак, — поддразнил он, борясь со смехом. — Просто удивлен, что ты решился на подобное сразу после болезни, вот и все. Тебе сейчас лучше? — Норм, — едва слышно и с неубедительным раздражением пробормотал Кацуки, чтобы скрыть затаившуюся внутри вину. Может, именно она толкнула принять и озвучить невиданное, но правдивое, несмотря на его отторжение к сентиментальностям и всяким соплям. — Я просто скучал по вам, ребята… Последовавшее молчание длилось достаточно долго. У Кацуки напряглись плечи. Он внезапно осознал, что его голос оказался громче ожидаемого и, вероятно, услышали все в кухне. Однако на панику был лишь короткий миг, а потом сзади вокруг шеи обвились чьи-то руки в настолько полном чрезмерного энтузиазма объятии, что Кацуки чуть не задохнулся. — О-о-у-у, Кацуки! — Ашидо прижалась подбородком к его плечу, и у нее был такой голос, словно вот-вот заревет. Несмотря на отчаянные попытки отстранить ее от себя и как-то выкрутиться, Кацуки вскоре также застрял и в объятиях Киришимы. Он правда скучал по ним. Кацуки, может, и интроверт, но он никогда не проводил так много времени в своей комнате без врывавшегося к нему неизменного хаоса, которым были соседи по дому. Сказать, что непрошенный контакт беспричинный и неприятный, было бы ложью, даже если его раздраженное поведение говорило об обратном. Кацуки, как разъяренный крокодил, изо всех сил старался стряхнуть их, но это их не останавливало. — Отстаньте от меня, гребаные плаксы! Они сразу запротестовали, оба обняли его крепче, и Эйджиро почти оторвал его и Мину от пола. Опершись подбородком на руку, Джиро, все еще сидя за столом, наблюдала за ними с легкой веселой улыбкой, но потом пожалела его и сказала: — Давайте, ребята, отпустите его, пока у Кацуки не начался припадок. Я хочу свои драники. Наконец, хотя и неохотно, его освободили из самой настоящей тюрьмы любви. Он вздохнул с облегчением. Искушения перед обильным завтраком хватило, чтобы склонить их на время оставить Кацуки в покое, и Мина переключила тему на татуировку, которую ей сегодня должен набить их друг Сэро. Эйджиро плюхнулся рядом с Кьёкой после неудачной попытки голыми руками схватить приготовленный кусок бекона. Тем временем Мина предпочла сесть на табурет напротив Кацуки и хотя бы попытаться вовлечь его в разговор. Кацуки заканчивал выставлять на стол готовую еду, когда на этот раз его прервал неистовый блондинистый вихрь. — Какого черта, чувак! — пронзительно выкрикнул взъерошенный Каминари, хлопнув руками по столешнице рядом с Ашидо. Кацуки отшатнулся с прищуром, который был полон в равной степени отвращения и презрения к такому количеству энергии прямо с утра. — Денкс, что… — вмешалась Мина, но друг проигнорировал ее и обвиняюще ткнул пальцем в грудь Кацуки. — Как ты мог, чувак?! Я доверял тебе, а ты берешь и скрываешь от меня такое?! Кровь Кацуки похолодела в жилах, глаза расширились от шока, сердце начало опасно быстро биться о грудную клетку. Как Денки узнал о Половинчатом? У него нашлась причина рискнуть и войти в его комнату, пока самого Кацуки там не было? Или еще хуже… неужели водяной снова вылез из ванны и наткнулся в коридоре не на того блондина? Черт возьми, хвостатому ублюдку нельзя так сильно напрягаться и активничать, он еще не поправился! Кацуки должен был остаться рядом с ним, так что… — Конечно, я знал, что Шинсо горячий-горячий, но ты мог бы мне и сказать, что он также очень забавный и славный! Он был таким чертовски милым, а потом, когда я указывал на это, Шинсо становился таким очаровательным и взволнованным, как будто даже не осознавал этого! Мне хотелось весь день делать ему комплименты только из-за того, как неловко он потирал затылок и краснел! Он также подтвердил, что у него никого нет, и это было важной информацией, как же так — безумие. Я имею в виду, он похож на парня, о котором Лана Дель Рей написала бы песню, это факт… Кацуки, наколов сосиску на вилку, сунул ее Каминари в рот, заставляя придурка заткнуться, и теперь сердито смотрел на него за то, что тот так сильно его напугал. Размахивая руками и с забавными звуками — что-то среднее между удушьем и благодарным мычанием за вкусную еду, — Денки проглотил ее за поразительно короткий промежуток времени. Кацуки гадал, жевал ли он ее вообще. Хлопнув ладонью по столешнице в приступе бурного смеха, Мина с трудом прохрипела: — Не знаю, Денкс, вдруг этот парень поймет, что ты находка, если покажешь ему, как хорошо всасываешь сосиски! Кацуки шлепнул ее по лбу лопаточкой и смерил строгим взглядом. — Не втягивайте мою еду в сексуальные фантазии. — М-м-м, слишком поздно, еда Кэт прочно укоренилась в этом чудесном репертуаре с того барбекю на день рождения Эй, — покачивая плечами, с почти мечтательным видом признался Денки и украл еще одну сосиску, чтобы показательно засунуть ее в рот. В то время как Кацуки с крайним отвращением корчил лицо, Джиро неожиданно громко рассмеялась над театральностью Каминари. — Та грудка и вправду была сексуальной, — задумчиво ответил Киришима. Каминари, проходя к своему месту, дал ему «пять» и столкнулся с ним грудь к груди за поддержку в этом вопросе. Мина встала — табурет заскрипел по паркету так, что Кацуки вздрогнул — и указала на Эйджиро, будто сказанное им было провокацией. — Эй! Если в тот день какая-то еда и была сексуальной, так это макароны с сыром! — Ты припала к ним только потому, что другая еда испортила бы твою помаду, — сухо возразила Джиро, вызвав напыщенную тираду от Ашидо, что сексуальная еда должна сохранять твою собственную сексуальность, пока ты ее поглощаешь. Это было нелепо, и, какими бы раздражающими и несовершенными ни были друзья, когда Кацуки закончил накрывать на стол, он почувствовал, как сердце наполнилось теплом.───── ☽༓☾ ─────
Может, из-за того, что в своем уединении Кацуки скучал по друзьям, он согласился присоединиться к вечеру кино, но, как сказал вслух, вероятно, все же из-за того, что пришла его очередь выбирать фильм. В течение всего дня Кацуки был доволен улучшениями в здоровье Половинчатого. Температура снова ненадолго поднялась — не настолько сильно, чтобы потребовалась еще одна капельница, но он все же наблюдал за ним, пока температура не спала. Он периодически давал водяному обезболивающие и антибиотики, пряча их в еде. Это всегда срабатывало, так как Половинчатый небрежно съедал свои мини-пиццы за один укус. Кроме того, Половинчатый больше всего следил за руками Кацуки и с нетерпением ждал возможности выучить новые слова, которые помогут им общаться. Кацуки был почти уверен, что водяной сгорал от желания ему что-то рассказать, раз настолько увлекся языком. Иначе с чего бы ему так интересоваться изучением жестов? В конце концов, выздоровление Половинчатого приближало его возвращение в море, и скоро жизнь Кацуки придет в норму. Почему он не мог вспомнить, что это за норма? Это не имело значения… скоро снова станет как раньше. Тщательно рассчитав время приема лекарств, он решил дать следующую дозу обезболивающего незадолго до того, как уйдет смотреть кино. Обычно сонливость была побочным эффектом, и, поскольку Половинчатый почти все время спал, похоже, он действительно был к этому восприимчив. Кацуки надеялся, после лекарств водяной довольно легко уснет на всю ночь, не скучая по нему. Как правило, вечер кино проходил с вредными закусками, и требовалось приложить немного больше усилий, чем бесцеремонно вываливать их из коробки и запихнуть в духовку. На самом деле сам Кацуки должен был лишь приготовить на плите попкорн, поскольку он его ел, только если тот сделан так, как предпочитал Кацуки. Он всегда добавлял чили соус «Лао Ган Ма», гочугару и особый вид пряной соли, чтобы придать попкорну аромат, который соседи по дому окрестили «перцекорном» из-за остроты. Единственным, кто вообще мог съесть больше пары кусочков, был Кацуки, но, как великодушный тиран, для тру́сов он заодно делал достаточно много попкорна без дополнительной жмени из своей коллекции специй. — Почему ты всегда выбираешь ужастики? — с изрядной долей тревоги спросил Денки, просматривая дивидибокс и читая краткое описание на обороте. Он с удобством разлегся на диване, положив голову на бедро Мины, а ноги — перекинув через колени Эйджиро. Кацуки поставил миски с попкорном на кофейный столик и плюхнулся со своим «перцекорном» в единственное кресло. — Потому что они забавные, — усмехнулся он. — Ты когда-нибудь обсуждал это неоднозначное мнение с психотерапевтом? Или беспокоился, что же произойдет, если ты ему скажешь, — саркастически протянула Джиро. Она сидела на полу, прислонившись спиной к дивану так, что при желании могла бы легко откинуть голову на живот Каминари. — Вы, трусы, не знаете, как смотреть ужасы, — пожаловался Кацуки, просматривая меню фильма, чтобы добавить субтитры, пусть и видел его не раз. — В любом случае «Нечто» Джона Карпентера — это гребаная классика и, вероятно, один из лучших фильмов ужасов, так что проявите немного чертова уважения. Как только Кацуки удобно устроился в нелепо неестественной позе, сидя боком в кресле, Сквади запрыгнула к нему и начала разминать лапами его грудь, словно это была ее чертова работа. Киришима несколько раз тянулся к попкорну на кофейном столике, и Джиро передала ему миску назад. Он положил закуску на живот Каминари, чтобы все могли легко дотянуться. — О, черт возьми, почему ты не сказал, что тут играет молодой Курт Рассел? — внезапно взвизгнул Денки, чуть не сбив с себя попкорн. Кацуки поморщил нос: — Какая, на хрен, разница? — Потому что он сексуальный, Кэт! — закричали одновременно Денки и Мина, затем удивленно посмотрели друг на друга и захохотали, сцепив и покачивая пальцами в не таком уж и секретном рукопожатии. Вздохнув, Кацуки наклонился и взял со стола свое пиво. Прежде чем запустить фильм, он сделал большой глоток, зная: у него ни шанса на спокойный вечер. Устроившись поудобнее, Денки снова расхохотался и пробормотал: — О горец, унеси меня, как ягненка, в закат. Пока Кацуки закатывал глаза, Кьёка резко ущипнула Денки за бок и парень взвизгнул, на этот раз таки рассыпав попкорн на колени Эйджиро. Как кретинка, Мина выковырнула зерна из диванных подушек и закинула в рот. Жуя и взволнованно указывая на телевизор, она закричала от осознания, что фильм об инопланетянах. Кацуки сделал еще один глоток пива, ухмыляясь в стакан: бедные ублюдки понятия не имели, во что ввязались. Он приготовился к шоу. Ночь действительно стала приятной, все непринужденно болтали о прошедшей неделе, накачиваясь пивом. Джиро достала из духовки картофельные вафли и сырные палочки и принесла группе, жалуясь, что вместо этого хотела бы суши. Друзья жадно полезли к тарелкам. Кацуки пришлось подавить рвотные позывы от вида сколько картофельных вафель Эйджиро мог засунуть себе в рот за раз. Как только в фильме показали первый изуродованный инопланетный труп в середине поглощения человека, банда притихла. У Ашидо чуть пиво не пошло через нос. Киришима, положив руки на спинку дивана, повернулся к Кацуки с легкой, но все еще зубастой улыбкой: — Это будет пиздец, не так ли? Кацуки фыркнул и подтвердил: — Разумеется. Затем Кацуки добил третий стакан пива, а для Мины и Денки начался настоящий ад: титулованный «Нечто» во всей красе показал им сцену с вольером для собак. Хаос оказался слишком сильным для Сквади, она в тревоге подняла со сна голову и быстро убежала под их крики. Ашидо подскочила и сжалась на диване, столкнув Каминари — у которого было лицо, словно его сейчас стошнит, — на спину раздраженной Джиро. — Какого черта, Кацуки?! — завизжала Мина с готовностью сделать отсюда ноги. Теперь, сидя рядом с Кьёкой, Денки полностью прижимался к ней, она же пыталась его оттолкнуть и посмотреть в свой телефон. Он, не обращая на нее внимания, прохрипел: — Почему оно так выглядит? Кацуки прикусил язык, шипящий смех пробивался сквозь зубы, пока он, как отъявленный психопат, смотрел, как друзья теряют самообладание из-за ужаса перед неизвестным существом из космоса. Вряд ли что-то прервало бы столь приятное для Кацуки времяпрепровождение, но затем на лице Денки промелькнуло выражение истинного ужаса. — Вы слышали это? — дрожащим голосом спросил Каминари. Он повернул голову в сторону другой комнаты и схватил Эйджиро за лодыжку, как будто это была рука. Эйджиро нахмурил брови: — Слышал что? — Этот скребущий звук? Наверное, деревья, придурок, — усмехнулась Кьёка, оторвав взгляд от телефона. Она положила его в карман и толкнула блондина плечом. — Либо, конечно же, странное существо из космоса. Несмотря на немалый опыт знакомства с ее привычкой шутить с бесстрастным лицом, Денки посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. Джиро засмеялась так, что пиво чуть не пошло назад. Атмосфера по-прежнему была веселой, никто из соседей ничего не подозревал, но Кацуки с холодным чувством беспокойства в груди занес руку над слуховым аппаратом. — Пойду проверю чертову еду, — поспешно промямлил он и встал, делая какие-то неопределенные жесты, которые на самом деле не складывались ни в предложение, ни в даже нормальные слова. Эйджиро вопросительно посмотрел на него, так как знал Кацуки достаточно хорошо, чтобы распознать его нервный тик. Киришима собирался озвучить свое беспокойство, но его прервал донесшийся со стороны кухни громкий хлопок. Взвизгнув, Денки полностью вскочил на ноги. — Ну что, вы же услышали, да?! — заскулил он. — Это, наверное, чертова кошка! Успокойся! — процедил Кацуки, делая пренебрежительный жест рукой и направляясь на кухню. Гогот Мины разносился по дому, пока она подтрунивала над Денки, какой тот трусишка. Как только Кацуки скрылся от их глаз, перешел на бег. Послышались шуршание и характерная трель, которая подтвердила подозрения Кацуки еще до того, как он вошел в кухню, спотыкаясь о выступающую половицу. Половинчатый, поджав хвост, сидел на полу и тянулся рукой к столу, чтобы вслепую с него что-то схватить. Рядом с ним была Сквади. Оба застыли на месте, уставившись на Кацуки большими круглыми глазами. Между всеми тремя повисло молчание, они просто в шоке смотрели друг другу в глаза, пока водяной не сжал в кулаке скатерть. Кацуки вытянул руку, словно пытался успокоить дикую лошадь, несмотря на довольно невинное бесстрастное выражение лица водяного. — Не смей, блядь… — почти умолял он. Если и было время для переговоров, то оно прошло, потому что без всяких предисловий Половинчатый уставился прямо на Кацуки и бесцеремонно дернул скатерть. Все содержимое стола полетело на водяного, чипсы рассыпались по полу, а миска с ранчем идеально приземлилась вверх дном ему на голову, как позорная дурацкая шапочка. Заправка капала на плечи. Сквади сначала испуганно отскочила назад, уворачиваясь от падающей еды, но теперь взволнованно приблизилась. Вытянув шею, она обнюхала Половинчатого, но быстро отбросила осторожность из-за искушения перед ранчем: встала на хвост водяного и, положив лапы ему на плечи, попыталась слизнуть соус с лица. Удивившись из-за ощущения шершавого языка Сквади, он засмеялся великолепным мелодичным смехом. Кацуки было почти больно шикнуть на них и заставить замолчать, но шум уже привлек внимание. — Там все хорошо, чувак? Нужна помощь? — донесся голос Эйджиро из зала, заставив плечи Кацуки напрячься еще сильнее. — Все хорошо! Просто Сквади опять ведет себя как маленькое говно, не беспокойся об этом! Чтобы все усугубить, из груди Половинчатого вырвалось громкое рычание. Кацуки упал на колени, зажимая ему рот рукой. Разноцветные глаза скосили на него сбитый с толку взгляд. До ушей донесся пронзительный от страха визг Денки: — Что, черт возьми, это было?! — Это я двигал решетку духовки, придурок, отрасти уже себе гребаные яйца! Где-то вдалеке Мина хихикнула от его ответа, что, как надеялся Кацуки, означало, соседи снова втянулись в свой разговор. Тем не менее он не сводил глаз с дверного проема, пока медленно убирал руку от рта водяного. Из горла Половинчатого вырвалось еще одно рычание, но на этот раз оно было ниже, словно предупреждение об опасности, и он тоже уставился недоверчивым взглядом в дверной проем кухни, его зрачки превратились в щелочки. Это выглядело бы устрашающе и угрожающе, если бы не похожая на шляпу миска, с которой капал ранч. Кацуки глубоко вздохнул и, прижав костяшки пальцев к подбородку Половинчатого уже слишком знакомым им обоим жестом, повернул его лицо к себе. — Как… кактка-а… — жабры изгибались, пока он странно клокотал, а потом разочарованно насупился. Сдвинув миску назад и полностью открыв лицо водяного, Кацуки попытался использовать тот же мягкий тон, который помогал успокоить его раньше: — Эй, они просто мои друзья. Это безопасно. Чтобы лучше донести мысль, он сделал знак «безопасно» — ранее Кацуки уже научил водяного этому слову и теперь попытался ввести новую для него концепцию. «Друзья». Вопросительно посмотрев на его руки, Половинчатый приподнял свои, чтобы попытаться повторить жест, но внезапно вздрогнул от звона таймера и зашипел в его сторону. — Серьезно, ребята?! Вы не испугались? — О-о-о! Пицца, должно быть, готова! — Это гребаная пицца, сукин ты сын! — сам себе зашипел Кацуки. Половинчатый тоже зашипел, будто ему только что дали разрешение атаковать. — Нет! Черт… прекрати! Кацуки боролся с водяным в скользкой куче из чипсов и соуса, пытаясь сгрести невольного участника киновечера в охапку и утащить оттуда к чертовой матери. Половинчатый извивался в его объятиях, рыча в сторону дверного проема, как будто тот его лично оскорбил, а потом Кацуки услышал шаги в коридоре. — У тебя точно там все хорошо, чувак? Дерьмо! Половинчатый расширил и изогнул жабры, волнуясь за свою территорию: он не знал, кто приближается, и предполагал, что это опасность, хотя Киришима был самым добросердечным в этом чертовом доме. В панике Кацуки зажал ему рот рукой, чтобы заткнуть. У водяного вырвалось озадаченное и довольно милое «бр-р-р-п?», и Кацуки использовал эффект неожиданности как прекрасную возможность поднять его. — Все в порядке! Эта кошка — просто заноза в заднице! В противоположность его словам Сквади мирно, как маленькая корова, пощипывала разбросанную по полу еду, но это было гораздо правдоподобнее чем реальная правда. Шаги все равно стали громче, Эйджиро приближался, и Кацуки пришлось действовать быстро, если не хотел быть пойманным на горячем с гребаной тварью из Черной Лагуны. Он перекинул удивленного водяного через плечо, тот издал что-то среднее между писком и визгом, когда миска упала с его головы на пол. Кацуки услышал обеспокоенный возглас Эйджиро и, зная, что он будет тут уже через секунду, сделал первое же пришедшее в голову. Стараясь не задеть рану Половинчатого, он втолкнул ублюдка в кладовку, захлопнул дверь и прислонился к ней спиной со всей притворной небрежностью, на которую был способен. Киришима вошел в кухню, натыкаясь взглядом на беспорядок. — Вот же ж срань! Это Сквади натворила? — А кто, черт возьми, еще это мог быть? Проклятый инопланетянин, который приземлился на исследовательской базе в Антарктиде? Конечно, это чертова кошка! — огрызнулся Кацуки, обвиняюще тыча пальцем в Сквади, которая пыталась сжевать картофельные чипсы. — Забери эту сволочь отсюда, как для кошки она и так уже проглотила слишком много натрия. На слове «кошка» из-за двери за спиной Кацуки донеслось приглушенное воркование, которое отвлекло внимание Эйджиро от беспорядка. Он в замешательстве наклонил голову: — Чувак, что это… — Наверное, гребаный желудок Сквади. Как я уже сказал, кошкам вредно есть так много соленого, она будет гадить без остановки еще неделю. — Это была не совсем ложь. Да, шум исходил от водяного, но у Кацуки не было сомнений, что, если Сквади продолжит так есть, ее начнет тошнить. — Просто возьми пиццу и убирайся, а я искупаю маленькую засранку и приберусь. Я уже видел фильм раньше. На слове «пицца» от водяного раздался громкий требовательный крик, будто он был ошеломлен, что ему сразу не предложили угощение, но Кацуки быстро перекрыл его своим притворным приступом кашля. Это была слабая маскировка звука, но все же каким-то образом сработало. Друг с беспокойством смотрел на него. — До сих пор плохо себя чувствуешь, братан? — Чуть-чуть, — солгал он, притворяясь, что борется с остаточным першением в горле. — Я лягу пораньше. — Лучше так, чем как обычно заснуть на диване под фильм, — пошутил Эйджиро, пытаясь немного поднять настроение, пока доставал закуски из духовки. — Как только все отнесу ребятам, позабочусь о кухне, это не проблема. Кацуки в очередной раз испытал чувство вины за сокрытие правды, когда привык быть честным с людьми, которых считал скорее семьей, чем просто друзьями. Его грызло изнутри, что никто по-настоящему ничего не заподозрил лишь потому, что привыкли: Кацуки всегда беззастенчиво вываливает правду-матку. Словно он иначе и не мог — не мог не рассказать все как есть. Они доверяли ему… Его затошнило от того, что он оказался кем-то худшим, чем тот человек, за которого они его принимали. Однако шорох из кладовки напомнил Кацуки, что именно было поставлено на карту. Он кивнул в знак благодарности Киришиме, который накладывал на тарелки любимую нездоровую пищу Половинчатого. — Прости… Это заставило Эйджиро повернуться и посмотреть на Кацуки так, словно у него выросла вторая голова. — Эй, чувак, серьезно, это не проблема. Ты точно в порядке? — Вопрос был задан с такой искренностью, на которую способен только Киришима, и, если бы он надавил сильнее, Кацуки, возможно, выложил бы ему все. Почувствовав толчок в дверь — она слегка приоткрылась, — Кацуки быстро нажал на нее спиной и выпалил: — Я в порядке! Киришима не выглядел полностью убежденным и бросил на Кацуки косой взгляд, который подсказывал, что парень позже еще вернется к этому вопросу. Но сейчас он уступил и взял тарелку с едой. — Хорошо, но… напиши мне сообщение, если тебе что-нибудь понадобится. Ладно? Кацуки закатил глаза, и мягкая улыбка Киришимы превратилась в настоящий смех. Это немного ослабило напряжение между лопаток Кацуки. Бессловесный ответ и привычные замашки, казалось, успокоили Эйджиро: подняв руку в притворной капитуляции и бросив на него последний взгляд через плечо, тот ушел. Наконец-то вздохнув с облегчением, Кацуки мгновение помедлил, убедился, что друг не вернется, и затем распахнул дверь кладовой. Несмотря на весь пережитый страх и замешательство, когда Половинчатый, защебетав, поднял на него глаза с круглыми зрачками, что-то внутри успокоилось. Удовлетворенно дернув хвостом при виде Кацуки, водяной снова глянул на разорванную упаковку с раменом быстрого приготовления и, вытащив кусок лапши, протянул ему. Сморщив нос, Кацуки покачал головой: — Это все твое, Половинчатый. Водяной издал тихую трель, выглядя лишь слегка расстроенным отказом, и отправил твердые сухие компоненты супа в рот. Неприкрыто громко хрустнув острыми зубами, он счастливо зажмурился. Пусть выбор еды Половинчатого вызывал отвращение, она его отвлечет и вынудит молчать, пока Кацуки будет его отсюда вытаскивать. Поднятие водяного на руки теперь было совершенно обычным делом, и Половинчатый обнял его за плечи, словно этого и ожидал. У Кацуки закрадывались мысли, что ублюдку начинает нравиться, что его так носят, в то время как сам Кацуки наслаждался бы этим гораздо больше, если бы Половинчатый не был полностью покрыт соусом. — Эти лекарства могли бы вырубить гребаную лошадь, знаешь? — резко прошептал Кацуки в основном себе, пока быстро шел по коридору. Сквади последовала за ними, когда Половинчатый протянул ей через плечо Кацуки кусочек сушеной моркови. — Тогда полностью откажемся от них, раз тебя уже не останавливает мучительная боль. Половинчатый вопросительно посмотрел на него, совсем не понимая слов, но затем загорелся, будто решил головоломку, и сунул кусочек сухой моркови Кацуки в рот. Фыркая от отвращения, Кацуки таки съел хрустящий, но каким-то образом все еще поддающийся жеванию кусок соленого овоща. — Фу, мерзость. Однако это показалось правильным решением, потому что затем водяной с мягким, но коротким урчанием уткнул голову под подбородок Кацуки и засунул горсть сухой лапши себе в рот. Кацуки не мог определиться, считать это милым или вставить ему в рот кляп. Может, сделать и то, и другое. Он как раз собирался пройти мимо двери в гостиную, когда услышал громкий голос Эйджиро: — Ах! Извини, Мина, я забыл вино… — Не беспокойся! Я возьму, Эй! Его сердце замерло. Услышав, как Ашидо вскочила с дивана, Кацуки застыл на месте и попытался проложить в уме путь к отступлению, но ни один не казался по-настоящему хорошим вариантом. Куда бы он ни пошел, это единственный для Мины путь к кухне, и она наверняка столкнется с ними. Половинчатый, должно быть, почувствовал, как он напрягся, и вопросительно защебетал, но Кацуки был слишком охвачен собственной внутренней паникой, чтобы успокоить водяного. Может, если он просто побежит, у него, по крайней мере, появится возможность… Раздался звонок в дверь — сказочно счастливый и великолепный случай, заставивший Мину задержаться. Кацуки не смотрел дареному коню в зубы и рванул в свою комнату. — Кто-нибудь заказывал еду? Уже так поздно! Мине с удивлением в голосе ответила Джиро: — О… боже мой. — О боже мой! Кё-кекс, сладкая мамочка и вправду заказала нам всем суши?! — Прекрати ее так называть! Незапланированная доставка еды была идеальным прикрытием для Кацуки, соседи были слишком взволнованы и собрались у входной двери — на приличном расстоянии от того места, где он пытался извернуться и открыть дверь с водяным в охапке. — Иди сюда, ты, жирная сволочь! — зашипел Кацуки на Сквади, распахивая дверь плечом. Подождал, пока кошка войдет внутрь, и ногой закрыл за собой дверь. На мгновение Кацуки с облегчением замолчал: едва избежал катастрофы. До него долетала отдаленная взволнованная болтовня друзей, просматривающих кучу еды, которую прислала девушка Кьёки. Половинчатый откинулся и обратил на него обеспокоенный взгляд, вероятно, ожидая очередной тирады, Сквади тоже выжидающе посмотрела на него. Оба перепачканные и покрытые остатками еды. Кацуки глубоко вздохнул. — Вам обоим, ублюдкам, нужна ванна.