Морская комната

Почему Кацуки решил, что это хорошая идея? В груди колотилась тревога. Не в силах ее унять, он расхаживал по комнате с внезапным для самого себя сожалением, что не пригласил Деку, хотя ему претила мысль просить того о помощи. Кацуки знал: даже если бы попросил друга помочь с объяснениями за ужином, это усложнило бы ситуацию. Просьба Кацуки дать добро на то, что с ними временно поживет Деку, не выглядела бы для друзей дикостью, но принять в дом незнакомца, который едва мог общаться с другими как-то помимо странного ворчания… Полное безумие с его стороны. Сидя на компьютерном стуле, Шото с тихим озабоченным гортанным воркованием поднял на человека глаза, явно спрашивая, что его так взволновало. Водяной был в старых спортивных штанах Кацуки, которые натянул только после долгих уговоров и прицельного подкупа с помощью еды. Когда Шото вскинул голову, чтобы посмотреть на Кацуки, капюшон упал с головы, и тот, фыркнув, подошел натянуть его обратно, чтобы скрыть проклятые заостренные уши. На первый взгляд Шото походил на человека, но, присмотревшись подольше и повнимательнее, легко было заметить в нем явную странность. Сморщив нос, Шото издал обеспокоенный щелкающий звук, а затем короткое дерзкое рычание. Кацуки усмехнулся: — Мне, блядь, все равно, нравится тебе это или нет, Половинчатый. Ты будешь в капюшоне. Водяной, скорее всего, многое не понял из сказанного даже после дополнительных занятий с Мидорией и уроков из YouTube, но Кацуки, пусть и понимал это, все равно ощетинился, когда Шото снова решительно стянул капюшон с головы. Сжав пальцами переносицу, Кацуки принял новое решение: схватил с комода черную шапочку и быстро надел на Шото, игнорируя его нечеловеческий писк удивления. — Оставь, — выделил интонацией Кацуки и сопроводил слово жестом, а затем указал на шапку. Шото прикусил губу, как будто ему не понравился приказ. Взгляд Кацуки скользнул к острым зубам, впившимся в мягкую нижнюю губу, и он быстро отвел глаза, подавляя дрожь при воспоминании, как эти зубы касались его собственных губ. Черт, он такой слабак. — Послушай, ты встретишься с моими друзьями, хорошо? Как Деку и Эйджиро, — сказал Кацуки, излишне подчеркивая жест «друг», так как использовал его раньше, в том числе тогда, когда объяснял, кто такой Киришима. Он надеялся, такая связка и ассоциация помогут сложить два плюс два и понять происходящее. Вонзив мизинцы в ямочки на щеках, Кацуки прокрутил их в жесте, который из-за характерной улыбки использовал для упоминания Деку, — на лице Шото мгновенно отразилось узнавание, так как он привык к этому обозначению. Вывести знаками «Дерьмовые волосы» — жестовое имя для Эйджиро — было немного сложнее, и он удивился, когда Шото и вправду оживился. — Эй, — очень гордый собой, выдохнул Шото простой звук, который легко донесся от его странных голосовых связок. Кацуки недовольно поморщился: Деку, вероятно, все уши прожужжал водяному об Эйджиро, раз Шото начал понимать, кто это. Было легко приписать склонность давать прозвища — унизительные или еще какие-то — его нахальству, но это не совсем так. На самом деле, по его мнению, уходило слишком много времени, чтобы по буквам выводить полное имя на жестовом языке, поэтому Кацуки было намного легче присвоить либо прозвища, либо совершенно новые знаки для имен людей из своего окружения. — Да, он, — вздохнул Кацуки. — И остальные тоже. Было трудно точно объяснить, с чем они столкнутся вечером, но Кацуки все равно попытался. Они оба уже достаточно хорошо узнали друг друга, и Кацуки обнаружил, что, даже когда Шото говорил на родном языке, он иногда понимал водяного лишь по выражению его лица и тону. Было странно находиться с кем-то на одной волне, и Кацуки солгал бы, если бы сказал, что не страшно быть таким очевидным для другого, но какая-то часть его все же наслаждалась этим. Кацуки чувствовал, что наконец-то лучше видел индивидуальность Шото, и это само по себе было захватывающим, особенно теперь, когда Шото стал намного лучше в жестовом языке. Умеренная дерзость, проскальзывающая в их ежедневных разговорах, радовала Кацуки тем, что рыбьи мозги — такой же чертов ублюдок, как и он сам. Когда Кацуки представит водяного своей банде беспредельщиков, будет, безусловно, интересно. Кацуки знал: как только он отправит в групповой чат сообщение о готовности еды, отряд оккупировавших этот дом придурков побежит по коридору, как гребаное стадо испуганных животных. Помня об этом, Кацуки взял Шото за руку. Он больше ничего не мог сделать, чтобы подготовить водяного к натиску непостижимой тарабарщины на человеческом языке, которая вот-вот со скоростью света обрушится на него сразу от нескольких ненасытных людей. Пока Кацуки тащил Шото за собой по коридору, взгляд Половинчатого упал на их соединенные руки. Его зрачки расширились, и он тихо заурчал. Оглянувшись, Кацуки фыркнул: — Что? Шото медленно моргнул — точно так же, как это часто делала Сквади, когда лежала на кровати Кацуки, поджав все четыре лапы под себя, и смотрела на него. Затем его взгляд стал решительным, и это почему-то взволновало Кацуки. Быстро отвернувшись, он повел Шото на их кухню — они почти всегда ужинали там из-за того, что столовая стала больше похожа на импровизированную комнату для игр и мини-склад различных вещей. Количество коробок там поражало, и все обычно предпочитали вместо этого поесть вместе, ютясь на кухне за маленьким столом и у стойки. Нервничая, Кацуки просунул голову в кухню, убедился, что она пуста, и вскоре позволил очень возбужденному Шото войти с ним. Шото столько раз тайком ускользал совершить набег на кухню, и его разноцветные глаза заблестели, словно ему подарили путевку в Шангри-Ла по системе «все включено». Кацуки фыркнул, когда водяной оглянулся на него с мольбой в глазах, как будто думал, что ему до сих пор не разрешено сюда входить, хоть и медленно приближался к горячей рыбе с жареной картошкой, которую Кацуки приготовил на вечер. — Это все твое, Половинчатый. Неторопливо войдя в комнату и гордясь собственным кулинарным мастерством, которое проняло даже такого непробиваемого тупицу, Кацуки взял с подноса ломтик хрустящей картошки фри. Без предупреждения он бросил его в Шото и дико ухмыльнулся, когда водяной ловко поймал его острыми зубами. Задумчиво пережевывая, Шото снова заурчал и немедленно протопал за добавкой. — Не так быстро! Усади задницу за стол, прикинься милым и сиди, блядь, тихо, хорошо? — Он с большим трудом держал тарелку с жареной рыбой вне досягаемости голодного Шото, так как водяной на ногах вместо хвоста был минимум на пять сантиметров выше. — Послушай, ты вот-вот встретишься с друзьями, о которых я тебе рассказывал, и я хочу, чтобы ты им понравился или, по крайней мере, чтобы они поверили, что ты человек. С удивительной легкостью Кацуки прижал руку к груди Шото и мягко подтолкнул его к столу — водяной коротко вопросительно пророкотал и послушно позволил Кацуки усадить себя на сиденье. Шото собирался вскочить на ноги, но его удержала бесцеремонно и резко поставленная перед ним тарелка с рыбой и жареной картошкой. Изо рта Шото вырвался щелкающий звук возбуждения, и он потянулся схватить и, вероятно, варварски разорвать рыбу, но Кацуки шлепнул его по руке. — Пора познакомиться с вилкой, Половинчатый, — пожурил он, вкладывая прибор в неуверенную руку Шото. — Можешь делать со своей едой что захочешь, но только после встречи. Не было времени на полноценный урок этикета, но к тому моменту, как Кацуки решил, что пора писать банде, пока ужин не остыл, Шото хотя бы приблизительно правильно держал вилку. Бросив последний нервный взгляд на Шото, Кацуки собрался с духом и наконец отправил в группу какое-то расплывчатое сообщение о том, что ужин готов. Положив телефон в карман, Кацуки притворился спокойным, убеждая себя, что все будет хорошо, и сел рядом с Шото. Сначала Кацуки заметил внезапный возглас вдалеке, который, должно быть, исходил от Киришимы, потому что вскоре за ним последовали озвученные его зычным голосом слова. Кацуки по привычке подрегулировал слуховые аппараты, а Эйджиро пошел в разгул, оглашая сообщение всем остальным. От Шото долетел любопытствующий щебет, он смотрел туда, откуда доносились быстрые шаги — буря, которой были друзья Кацуки, приближалась. Они спешили на кухню, чтобы опустошить абсолютно все тарелки с приготовленной для них едой. В такие моменты Кацуки почти чувствовал себя родителем-одиночкой, которому приходится заботиться о целой футбольной команде. Сделав глубокий вдох, Кацуки понял, что положил успокаивающую руку на спину Шото, только тогда, когда водяной наклонился и ненадолго прижался виском к виску блондина, что должно было быть подбадривающим жестом. Эти странные повадки множились день ото дня, но сейчас Кацуки напрягся еще сильнее, потому что именно в этот момент Мина ввалилась в кухню. Денки не отставал. Судя по всему, эти двое бежали наперегонки, так как когда Мина остановилась как вкопанная, Денки с хихиканьем врезался ей в спину и лишь потом понял: у них компания. Кацуки никогда не заводил друзей за пределами его маленькой группы, поэтому не приводил в дом людей, кроме Мидории — иногда, что раньше (до того как в жизнь Кацуки приплыла некая симпатичная рыба) делалось только ради Киришимы и того, чтобы эти двое вытащили головы из задниц. Сказать, они были ошеломлены от вида, как близко Кацуки сидит к практически незнакомому человеку, — было бы преуменьшением. Повисло оглушительное молчание. Из горла Шото вырвался тихий и нервный писк. Возможно, Кацуки не следовало так быстро класть руку на плечо Половинчатого в попытке расслабить его, потому что это действие наконец-то подстегнуло друзей заговорить. Открыв рот от удивления, Ашидо просто указала на Шото пальцем и, глядя то на одного, то на второго, прохрипела: — Привет?! В то же самое время Денки удивленно пискнул: — Чувак?! Кацуки быстро, словно обжегся, убрал руку с плеча Шото и потер свой затылок, как будто хотел скрыть, что вообще прикасался к парню рядом с ним. Потирая висок, Кацуки уже смирился с тем, что это уже было плохое начало, и прошипел: — В чем, черт возьми, ваша проблема? Мина и Денки переглянулись, как будто не могли до конца поверить, что это и все, что хотел сказать Кацуки, но, как и во многих прошлых ситуациях, его спас Эйджиро. — Ужин пахнет великолепно, чувак! — Войдя в комнату с зубастой ухмылкой, Киришима дружелюбно хлопнул Ашидо по плечу и прошел мимо ошеломленной девушки, чтобы поскорее исследовать еду. Был миг, когда Эйджиро глянул на Кацуки и пристальным любопытным взглядом окинул Шото, но он сделал это достаточно быстро, чтобы не нарушить непринужденную атмосферу, которую пытался поддерживать ради друга. — Кьёка разговаривает по телефону со сладкой мамочкой, но спустится через минуту. Так это и есть твой друг? Было совершенно очевидно: Киришиме так же интересно узнать о Шото больше, как и Ашидо с Каминари, но благодаря предупреждению Кацуки он сохранял хладнокровие гораздо лучше. Услышав слово «друг», Шото с любопытством наклонил голову, но Кацуки заговорил, прежде чем водяной смог издать какой-либо звук: — Да… Это Шото, он мой… Кацуки сделал паузу, не уверенный в том, как закончить предложение, и этим еще больше загнал себя в угол — глаза Эйджиро загорелись желанием узнать больше. Помощь пришла, откуда Кацуки ее никак не ждал. В тот момент, когда Шото почувствовал неуверенность Кацуки, от него донесся тихий низкий звук, который привлек внимание их обоих, и они увидели, как водяной делает знак. «Друг». — О, ух ты! Ты знаешь жестовый язык? Это потрясающе, мы тут уже несколько лет делаем все возможное, чтобы выучить его. Я до сих пор не освоился с некоторыми знаками, но Изуку помогает мне практиковаться. Шото моргнул, явно не все уловив из бессвязной болтовни Эйджиро, но загорелся, узнав произнесенное имя. Пока Кацуки подыскивал объяснения языковому барьеру, Шото быстро с гордостью сложил руки в знак, который выучил для имени Мидории. У Киришимы чуть челюсть не отвисла от удивления. — Ты знаешь Изуку? Я… — Эй, — подтвердил Шото кивком, и Кацуки было немного, но все же приятно наблюдать, как лицо Эйджиро стало таким же красным, как и его волосы, от понимания, что Изуку, должно быть, говорил о нем. Закатив глаза, Кацуки наконец подобрал слова и сказал: — Я объясню за ужином, но Шото… не очень хорошо знает словесный язык. Он нездешний и в основном понимает только жестовый язык. Весь обмен репликами между Шото и Эйджиро наблюдали абсолютно ошарашенные Денки и Мина, с изрядной долей предательства в глазах последней из-за ненасытной потребности Мины быть в курсе всех сплетен. Было легко увидеть, как шестеренки вращаются в их головах, формируя шквал вопросов. Именно тогда решила показаться Джиро. Она вошла в кухню, уткнувшись носом в телефон, но остановилась, когда подняла глаза, помолчала с минуту, окидывая взглядом каждого из них, и сказала, неопределенно махнув в сторону тайного водяного: — Он новенький… и одет в твою одежду? Сжав пальцами переносицу, Кацуки резко выдохнул и выдвинул ультиматум: — Просто положи гребаную еду себе на тарелку, а потом мы поговорим об этом, хорошо? Иначе все остынет. — Если ты думаешь, что поглощение еды заставит меня молчать, тогда тебя ждет неприятный сюрприз! — предупредила Мина, но этим ограничилась. Торопясь добраться до жареной рыбы, она с трудом сдерживала недовольство. В душе Кацуки поселилось небольшое чувство облегчения: не зря решил приготовить это блюдо, оно немного отвлекало взволнованных вкуснятиной друзей. Кацуки бросил благодарный взгляд (который, возможно, выразил больше облегчения, чем непосредственно благодарности) в сторону Эйджиро за то, что он отнесся к этому как к чему-то относительно обычному, чтобы всем остальным было немного спокойнее. Киришима одарил его понимающей улыбкой. Хорошо, что остальные были заняты хватанием своих тарелок, потому что внимание Кацуки привлекло низкое раздраженное рычание Шото, а затем ублюдок опустил подбородок ему на плечо, словно тому там самое место. Из-за этого Кацуки на мгновение подпрыгнул, и, когда он повернулся посмотреть на Шото и узнать, что, черт возьми, случилось, их лица внезапно оказались слишком близко. Однако глаза Шото, совершенно непоколебимые, были прикованы к Эйджиро, и он с чего-то решил перекинуть немного своей картошки фри в тарелку Кацуки, как будто это что-то значило. Киришима в замешательстве перевел взгляд с одного на второго, затем на тарелку Кацуки, а затем на оставшуюся еду, после чего положил картошку фри на свою собственную тарелку и бросил взгляд на Шото, как будто спрашивая, этого ли он хотел. Что, черт возьми, происходило в его рыбьем мозгу? С раздраженным ворчанием Кацуки схватил жареную картошку со своей тарелки и, сунув ее в рот водяному, рукой отодвинул его лицо от себя, пока Мина или Кьёка не заметила интимную позу. Шото, казалось, не испытывал никаких угрызений совести и удовлетворенно урчал, с глубокомысленным видом пережевывая картофель фри. Половинчатый с расширенными зрачками уставился на Кацуки — вскинув бровь, тот вопросительно посмотрел на него в ответ. Он знал: его рыба с жареной картошкой чертовски вкусные, но реакция была достаточно странной и Кацуки начал думать, что, возможно, было что-то еще в том, что он поделился с водяным едой. Прервав мысли Кацуки стуком поставленной на стол тарелки, Денки сел на стул напротив них и, наколов кусок рыбы на вилку, жестом показал на одного и на второго. — Кацуки, ты сейчас же должен сказать мне правду. Паника накрыла Кацуки внезапной волной. Он прокручивал в уме, какой вопрос мог вот-вот сорваться с уст Каминари и сколько лжи придется выдать. Тем не менее Кацуки не был готов к тому, как Денки, сунув кусок еды в рот, наклонился и серьезным тоном спросил: — Ты через брачное агентство нашел невесту из Украины или что-то в этом роде? Глаза Кацуки вспыхнули гневом, и он выхватил у Денки тарелку с едой. — Ты потерял право на ужин, тупица. — Не-е-ет! — визжал Каминари, протягивая слово в раздражающем нытье. Он, как чертов младенец, выпятил нижнюю губу и протягивал руки к тарелке, которую Кацуки держал вне его досягаемости. У Шото вырвался короткий смешок, и глаза Денки быстро метнулись к нему с удивлением, которое могло быть вызвано либо самим нечеловеческим звуком, либо тем, что стал его фактической причиной. В любом случае Кацуки занервничал оттого, что внимание вернулось к водяному, и передал еду обратно Денки, пытаясь это исправить. Как ни крути, заготовленное объяснение всей этой странной ситуации хорошим не назовешь, но для человека, который без тени смущения вываливал правду, это было, блядь, самым лучшим из возможных. — Послушайте, как я уже сказал, Шото нездешний, ему нужно где-то остановиться, и я думаю, с нашей стороны было бы чертовски любезно выручить его, — начал он ровным убедительным голосом, который заставил друзей замолчать и внимательно его послушать. — У него сейчас вообще ничего нет, поэтому мы могли бы по крайней мере предоставить ему кровать. — Чью кровать? — повинуясь импульсу, спросил Денки, шевеля бровями, и Кьёка, к счастью, ткнула придурка локтем в ребра еще до того, как среагировал бы Кацуки и пнул бы Каминари в голень под столом. — Откуда он родом? — Голос Джиро был исключительно нейтральным, но, очевидно, у нее были сомнения насчет внезапного возможного нового соседа по дому. — Как ты вообще познакомился с этим парнем? Ты никогда не упоминал никакого Шото. Кацуки ломал голову в поисках ответа на первый вопрос и в панике назвал первую пришедшую на ум далекую страну. — Из Норвегии. Он, э-э… студент по обмену. Вот почему Деку знает его, и так я с ним познакомился. — О! — Загоревшись от услышанного, Эйджиро улыбнулся и поставил свою тарелку, чтобы одновременно говорить и, глядя на Шото, выводить жестами: — Ты тоже учишься по программе морской биологии? Разноцветные глаза метнулись от лица Киришимы к его рукам, и к Кацуки рядом с ним. Может, оттого, что он что-то увидел в лице Кацуки или оттого, что единственное понятное ему слово было «морской», но водяной медленно кивнул в подтверждение сам не зная чего. — Черт возьми, это так круто! В Норвегии, наверно, полно офигенной морской флоры и фауны, приспособившейся к такой холодной среде, Изуку все время рассказывает мне о подобном, а я и понятия не имел, что в воде так много живности. По его словам, большая часть еще даже не исследована! Даже думать об этом не могу, чувак, это сводит меня с ума! Пока Киришима без умолку болтал — а Шото мог понять лишь несколько знаков то тут, то там, — водяной, казалось, понял, что в подобной ситуации лучше всего просто кивать. Если Шото сумеет и дальше использовать такую технику, тогда, может быть, только может быть, у них все получится. Подняв руку, чтобы заставить Эйджиро замолчать, пока у Шото не закружилась голова, Кацуки повторил: — Притормози, Дерьмовые Волосы, я уже говорил, он не очень хорошо владеет языком, ты сбиваешь его с толку. Щеки Эйджиро слегка порозовели от смущения за такую оплошность, и, казалось, он собирался извиниться, но его прервал внезапно выпаливший вопрос Денки: — Откуда он знает жестовый язык? Он выучил его ради тебя? Кьёка снова ткнула Денки в ребра: — Ты не можешь просто спрашивать у других такое, вдруг это личное, мудила? — Он, э-э, — запинаясь, пробормотал Кацуки и бросил взгляд в сторону Шото. Тот тут же по-совиному глянул на него в ответ, что на самом деле показалось нервным. Этот взгляд укрепил решимость Кацуки, и он повернулся к Денки с гораздо большей уверенностью, чем раньше. — Я тебе скажу только одно: у него есть голос, — прошипел он сквозь зубы полуложь. — Это не твое гребаное дело, но ему трудно говорить, так что оставь это. — О боже, — поморщился Денки, проводя рукой по волосам и страдая после очередного приступа своего хронического словесного поноса. — Прости. — Хорошо, давайте я проясню. — Опершись локтями о столешницу кухонного островка, Джиро сложила пальцы домиком и посмотрела на Кацуки. — Шото — студент по обмену из Норвегии, обучающийся по программе морской биологии, но факультет не предоставил ему помощь с жильем? — Ну, то есть… — Кацуки пожал плечами, пытаясь дать себе лишний миг на придумывание ответа, пока смотрел на Джиро так, будто она была мудаком уже потому, что спрашивала вот так. — Языковой барьер — нехилое препятствие, и он потерпел неудачу, поэтому Деку втянул меня, чтобы помочь, хорошо? Изогнув бровь, Кьёка указала: — И теперь он в твоей одежде? — Его вещи потерялись в аэропорту, отвали на хрен! — рявкнул Кацуки, слегка приподнявшись со стула, как разъяренный пес с поднятой дыбом шерстью. — Подожди, он потерял все свои вещи? — влезла в разговор Мина, не обращая внимания на битву взглядов между Кацуки и Кьёкой. — Боже мой, это отстой! Неудивительно, что ты хотел помочь, а Эй тут подумал, у тебя тайный бойфренд. Вот так Кацуки сразу проиграл состязание в гляделках, потому что его взгляд метнулся к виновато выглядящему Эйджиро. — Предатель! — прошипел Кацуки. — Подожди, он потерял все свои вещи? Типа все-все? — спросил Денки со слишком радостно-возбужденным для такой темы видом. — Почему ты раньше нам не сказал? Шото очарователен, я бы заплатил за его одежду, если бы тогда мне можно было одеть его как куклу! Сжав указательный и большой пальцы в жесте замолчать, Кацуки прищурился на Денки и сказал: — Это мило и все такое, но я не доверяю твоему вкусу и чувству стиля, чтобы отдать Шу в твои руки. — Шу? — На лице Джиро появилась легкая ухмылка. Кацуки ощетинился, а Денки все еще оправлялся от столь едкой нападки на его повседневный гардероб. Кацуки побледнел, фыркнул и, как только взял себя в руки, с усмешкой покачал головой: — Что? Нет, я сказал «Шото». Закрой свой шлюший рот. Когда Кацуки краем глаза взглянул на Шото, у него екнуло сердце от того, что Шото, слегка прикусив нижнюю губу острыми зубами, уже смотрел на него с легкой улыбкой. Возможно, Кацуки пялился слишком долго, потому что, когда он перевел взгляд назад на Кьёку, та смотрела на него с чересчур большим подозрением. Со всем вызовом в голосе она предложила: — Если все это правда, то думаю, было бы неплохо отвезти его в торговый центр. Я не против помочь кому-то в беде, и, уверена, остальные считают так же. — Да! — подхватила Мина, не уловив тона Кьёки. — Давай, Кэтс, пожалуйста! Это будет так весело, и мы сможем узнать Шу получше, если он останется с нами! — Не называй его так, — надувшись и подперев подбородок ладонью, раздраженно проворчал он себе под нос и пропустил удивленный взгляд Джиро, у которой был замечательный слух.