Луна сегодня так прекрасна

****** — Можешь считать меня сумасшедшим, — беря лицо Шрамированного в свои ладони, говорит Мун. — одержимым, помешанным, мне плевать. Это не злость. Я не зол. Это ревность. — предупреждающе, говорит Мун и заставляет смотреть в глаза. — Извини Ендже, но я не хочу чтобы кто-то еще смотрел на тебя, — и с ухмылкой добавляет, — … кроме меня. Шрамированный долго и внимательно всматривается в его глаза, поднимает руку, медленно проводит по щеке и вдруг сильно щипает. Чоноп вскрикивает от неожиданности и отскакивает от Ендже. — Зачем ты… — Проверял на месте ли твоя крыша. — пожимает плечами Ендже и берется за лопату. — Что? — не понимает Мун. — Я не считаю тебя сумасшедшим, ты и есть псих. — Я говорил серьезно! — ему вдруг становится до боли обидно что его отшивают. И кто? Шрамированный? Смех да и только. — Мир не вертится вокруг тебя, чем раньше ты это поймешь, тем лучше для тебя. Меньше будет разочарований в себе. Чоноп наблюдает за тем, как Ендже начинает копать землю, он садится на землю рядом и смотрит как тот сосредоточенно, скорее даже увлеченно, принимается за работу. Словно не он только что дрожал под руками Муна, словно не он так пугливо заглядывал в глаза и будто бы просил ничего не делать. Мун не может перестать смотреть, как будто глаза были даны ему лишь для того, чтобы видеть Ендже. Это не странно, это бред. Но такой сладкий и пленительный, что сопротивляться не хочется. — Луна сегодня так прекрасна. — вдруг тихо произносит Мун и замечает как Ендже вздрагивает. Чоноп понимает, что Ендже кажется знает, о чем идет речь и это пробуждает в нем злость. Он хмурится, но держит себя в руках. А Ендже притворяется что да, луна и в самом деле прекрасна этой ночью. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Ендже. — Вчерашняя отговорка не сработает. — Я пришел к тебе. — спокойно заявляет Мун. — Вот так просто? — А зачем усложнять? — вопросом на вопрос. — Хорошо, я согласен… — Встречаться со мной? — перебивает, удивленный Чоноп. — Эм… быть репетитором твоего брата. Ты точно псих. — констатирует Ендже. — Мне кажется ты переборщил с наркотиками, раз даже мысль допускаешь о том, чтобы быть со мной. — смеется Шрамированный, но замолкает, почувствовав на себе серьезный взгляд. Будто сказал что-то не то. — А что в этом плохого? — сквозь сжатые зубы, спрашивает Мун. Ему не приятно одно то, что Ендже о нем такого мнения, но сам знает что заслужил. У него такая репутация, не удивительно что ему не верит тот, кого он хотел бы заставить верить. Без оглядки. Без сомнений. — Быть со мной — значит остаться одному — без друзей, без никого. — отшучивается Ендже, но Мун, который любит смотреть в глаза и видеть правду, знает, что это не шутка. Голая, неприкрытая правда. — Шрамированный… — Чоноп видит как в глазах на мгновение появляется обида, услышав как его позвали, — Ендже, — исправляется Мун. — Ничего не говори. — Ладно. Давай я помогу? — предлагает Чоноп, на что встречает хмурый взгляд и недовольное лицо. — Ну уж нет! Из-за тебя я вчера потерял половину денег, поэтому мне пришлось взять сегодня два заказа. Если ты и сегодня поможешь, я выбьюсь из графика, а я не люблю когда что-то мешает моим планам. — Если я тебе помогу и не возьму за это денег, все же будет в порядке? — осторожно спрашивает Мун. — Тогда ты рискуешь остаться без рук и тем более… — Ендже не заканчивает, потому что Мун нагло вырывает лопату из его рук. — Я не знал что ты так много разговариваешь, а с виду и не скажешь. — улыбается. — Еще один факт в копилку моих знаний о тебе. — в темноте не разглядишь, но по внезапной скованности Шрамированного, Мун делает вывод что парень смущен. — Ты так очаровательно краснеешь… — А вот и нет! — резко, грубо обрывает Ендже, тем самым подтверждая догадки Муна. Сегодня Чоноп работает в два раза больше чем в прошлую ночь, но усталости не чувствует совсем. Причиной может служить, как он думает, его хорошее настроение и желание помочь, но и факт, того что рядом находится Шрамированный он не собирается отрицать. Даже подтверждает свои мысли относительно того, что кажется, медленно сходит с ума, тайком поглядывая на работающего рядом парня и прилагая титанические усилия, чтобы сосредоточится на работе, а не ключицах парня, которые открываются всякий раз, когда тот наклоняется. — Почему ты копаешь могилы? В мире столько вакансий, а ты выбрал работу могильщика? — Муну не совсем интересен ответ, это способ отвлечься. — Я хочу кое-что проверить. — уклончиво отвечает Ендже. — Что же? — удивленный ответом Шрамированного, Мун полностью переключается свое внимание на парня. — Есть такая поговорка «Не рой другому яму, сам в нее попадешь», хочу посмотреть работает ли это в буквальном смысле. — Обычно, это не заканчивается ничем хорошим, знаешь ли. — Кому это не знать как не мне. — под нос бубнит Ендже. Начинает светать. Мун смотрит на часы, они показывают что сейчас пять утра, он поднимает глаза на небо и улыбается рассвету. Они уже закончили капать, осталось только прибраться и они могут быть свободными. Мун поднимает свою лопату и говорит пьющему воду Ендже, что отнесет инструмент сам, но сделав всего пару шагов, он останавливается от громкого крика за спиной. Ендже спотыкается о лежащую лопату, которую он бросил, чтобы попить воды и падает в яму, которую сам же и выкопал. Мун держится изо всех сил, чтобы не засмеяться, садится на корточки и смотрит вниз, на кряхтящего Ендже. — И как оно? — спрашивает Мун. — Отвали. — шипит Ендже, потирая ушибленное место. Чоноп берет пустую бутылку, прочищает горло и с видом серьезного журналиста, спрашивает: — Что вы чувствуете испытав на себе силу старой поговорки, о которой вы говорили ранее? Пожалуйста, прокомментируйте сложившуюся ситуацию. Что это, случайное стечение обстоятельств или кара посланная небесами? — издевался Чоноп, теперь уже смеясь от души. — Если ты закончил источать свое остроумие, не мог бы ты помочь мне выбраться? — злой как черт, но сдерживающий свои эмоции Шрамированный, улыбается сквозь зубы. Обиженно надутые губки, скрещенные на груди руки и взгляд убивающий без ножа. Мило. Невинно. Притягательно. — Знаешь, тебе не нужен нож, чтобы убивать. — вздыхает Чоноп и протягивает руку. Ендже хватается за нее, выбирается. Но сделав пару шагов, вновь спотыкается о лежащую лопату и падает уже на Чонопа, который успел среагировать на вскрик Шрамированного. — Тебе сейчас лучше молчать! — предупреждающе рычит Ендже, лежа на груди Чонопа, а Мун еще никогда так сильно не кусал губы, лишь бы не рассмеяться. — Ты решил убедиться в реальности всех старых поговорок? «Не наступай дважды на одни и те же грабли» кажется так она звучит, нет? — Да пошел ты! — бьет по груди. — Да я бы с радостью, но ты так уютно лежишь на мне, что мне не хочется. — улыбается так, что видно все его тридцать два зуба. — Псих. — тяжело вздыхает Ендже и уходит. ****** — Я думаю сжалится над тобой и отменить пари. — говорит Дэхен, когда они спускаются в столовую. — Просто признай свое поражение и закроем тему. — усмехается. — С какого хера я должен признавать поражение, я еще ничего не начал делать… — Вот именно. А время то идет. — ухмылка так и не сползает с его лица. — Мун Чоноп никогда не сдается и идет до самого конца! — гордо произносит Мун, выпячивая грудь и ухмыляясь в ответ. — Просто, смотря как ты не горишь желанием даже подходить к нему, я по дружески решил не втягивать тебя в это. Но, раз ты настроен оптимистически, я помогу сделать первый шаг. Смотри. — он указывает в сторону раздачи, где столпились студенты, среди которых был и Шрамированный, который уже наполнил свой поднос и шел к столику в углу. Какой-то парень, кажется, который всегда его задирает, толкает сзади и Ендже, не ожидавший подставы, падает на пол и вся еда оказывается на нем. Все начинают дружно смеяться, а парень, подходит ближе, открывает бутылку газировки и выливает на голову Шрамированного. — Ты взял много еды, нужно запить чем-нибудь, чтобы лучше переваривалось. — смеется парень. Шрамированный обводит всех взглядом и встречается глазами с Чонопом, который не выдержав контакта опускает их и отворачивается. Мун не понимает почему так реагирует, почему тут же не бросается помочь, ведь до сжатых кулаков хочется размазать ублюдка посмевшего смешать с грязью его Шрамированного. Мун слышит как Ендже благодарит парня за заботу о его здоровье и под общий смех покидает столовую, так и не поев ничего. — Ты сейчас упустил прекрасную возможность стать героем для этого неудачника, мой друг. — улыбается Дэхен, которого почему-то позабавила реакция и перекрестные взгляды этих двоих. Между ними точно что-то происходит. — Твоих рук дело? — спрашивает Мун сквозь зубы. — Конечно моих. — гордо произносит Чон, чем вызывает огромное желание проехаться по довольной физиономии и плевать уже что он вообще-то друг. — Эй, ты куда? А как же еда? — спрашивает Дэхен, когда Мун встает и уходит. — Я сыт. ****** Ендже не мог уйти далеко с испачканной одеждой. Чоноп проверяет туалеты, раздевалки и аудиторию, но везде пусто. Он уже собирался было пойти и раздобыть адрес уродца, но услышал как мимо проходящие студенты говорили о Ендже. Сначала его это разозлило, но потом один из них сказал, что видел, как тот пошел в сторону крыши. Чоноп не медля побежал следом. Шрамированный сидел на крыше, разложив перед собой испачканную одежду и салфетки. Его волосы все еще были влажными, но на солнце смотрелись очень завораживающе, переливаясь и играя с лучами солнца. Он с усердием пытался оттереть пятна на своей толстовке, которую носит не снимая уже третий год и выглядит очень злым. Но все равно чертовски милым: с надутыми щечками, сжатыми зубами и яростными глазами. Такой домашний. — Давай помогу. — осторожно подходя, предлагает Мун. Он чувствует укол вины за то, что было в столовой, частично это и его вина, хотя нет, не частично, это полностью его вина. — Не нуждаюсь. — ответ приходит сразу же. — Слушай, я не знал, ясно? — пытается оправдаться Мун. — Если бы знал… — То что? — перебивает Ендже. — Остановил бы? Помог бы? Самому не смешно? — горько ухмыляется Ендже. От этой усмешки что-то внутри Муна сильно сжимается и делает больно. — Притворяешься другом, помогаешь под покровом ночи, когда тебя никто не видит, ревнуешь бог знает к кому, просишь о помощи младшему брату, злишься на меня, смеешься, трогаешь, разговариваешь со мной, зовешь меня по имени, когда мы одни. — Ендже осекается, будто размышляет продолжить или нет, но все же набрав в легкие воздуха, говорит: — Я думал, мы могли бы стать друзьями, но ты, очередное доказательство того, что такие слова как: человечность, жалость, милосердие, дружба — не стоят больше этой моей старой, испачканной толстовки. — Я виноват. Признаю. — говорит Мун. — Поэтому, я стою тут перед тобой и хочу извиниться. — Не делай вид, что тебе жаль. — Почему ты злишься на меня? — повышает голос Мун. — Я тебя не трогал, не обливал тебя водой и не ставил подножку, почему ты предъявляешь и срываешься на мне? — Меня не волнуют их детские игры в крутых парней, но ты отвернулся… — Так. Стоп. — перебивает Чоноп и приближается вплотную. — Ты злишься, потому что я отвернулся? — он видит растерянность в глазах напротив, смотрит как они ищут ответ на заданный вопрос, видит смятение и удивление. До Чонопа наконец доходит, все было проще пареной репы, правда лежала на поверхности и копать не надо. Его губы трогает победная улыбка, как если бы хищник наконец нагнал свою добычу и вцепился ей в горло. — Тебе плевать на всех в этом мире, я знаю Ендже. — почти шепотом произносит Мун, становясь еще ближе. — Но… — он делает короткую паузу, — Я тебя волную. — по слогам произносит Мун и улыбка становится шире. — Отодвинься. — Ендже пытается оттолкнуть парня, но Мун заламывает его руку за спину и вжимает в себя. — Я прав? Шрам, который, как раньше казалось, уродовал его, теперь выглядит по-другому. Он притягивает. Чоноп борется с желанием коснуться его и провести рукой, а лучше губами. Он выжидает. Еще не время. — Я прав. — он никогда не был настолько уверен в своей правоте, как сейчас, как в эту самую секунду, в это мгновение. Это так чертовски кружит голову, что все остальное уже не имеет значения. — Ты ошибаешься. — пытаясь высвободиться, говорит Ендже. — Мир не крутится вокруг тебя, самовлюбленный, эгоистичный мудак. Вылезай из своих фантазий и отвали от меня. — чуть ли не кричит Шрамированный. — Я тебя волную. — повторяет. — Я слышу как отчаянно бьется твое сердце, когда я касаюсь тебя, Ендже. Я чувствую как ты покрываешься мурашками когда я делаю вот так, — Мун касается рукой в районе шеи и проводит вниз до ключиц, что так привлекательно выпирают из-под все еще влажной футболки. — Я чувствую это. Шрамированный часто дышит, Мун видит как он ведет борьбу внутри, видит как вся его выдержка летит к чертям, а стержень, который помогал держаться — надламывается. — Я чувствую твой голод. — Мун резко переворачивает не сопротивляющегося парня и прижимает Шрамированного спиной к своей груди. — Ты голоден до прикосновений, малыш. — говорит на ухо, понижая голос до шепота. — Я хочу утолить твой голод. Чоноп ощущает как Шрамированный вздрагивает от его слов, но не отстраняется. Он медленно разворачивает парня лицом к себе и видит стеклянные глаза. Глаза, полные слез. В груди что-то щемит. Его мальчик слишком тактильный, он хочет обнимать, хочет дружить, хочет прикасаться, но не может. Люди избегают его, обходят стороной и смеются в след, ищут способы ранить и сделать больно, тогда как сам Шрамированный, если даже это кажется высшим уровнем сумасшествия, хочет чтобы его любили. Всего один человек. Чоноп смотрит на руки Шрамированного что сильно сжимают его рубашку на груди, затем перевод взгляд на Ендже. — Пожалуйста… если можешь… — тихо просит Ендже и тут же оказывается в объятиях Чонопа. Чоноп может. Чоноп будет.