***
— Неплохо. Неплохо. Таким было заключение Инфиды после очередного спарринга. Ката уже привыкла к этому наставническому «неплохо», которое неизменно звучало тогда, когда Мастер оставалась довольна. А вот насколько довольна — это уже стоило определять не по тому, что она сказала, а по тому, как. — Только не забывай больше про Силовое ускорение. И защиту от телекинетических толчков твоего противника. Это важно. — Хорошо, Мастер. — Свободна, — Леди-Ситх махнула рукой в сторону выхода из ангара. Забрачка чуть склонила голову в уважительном поклоне. — Спасибо вам за бой. — Не за что, — ровно отозвалась Инфида. С некоторых пор Ката взяла за привычку благодарить наставницу за тренировочные поединки. Инфиде это казалось излишним… Но приятным, поэтому она не запрещала ученице так делать. Забрачка направилась к выходу. Вскоре Леди-Ситх осталась в ангаре одна. И наедине со своими мыслями. Прошло уже три года. Ровно три года назад внезапно ушёл из жизни её Мастер. Значит, пришло время принести ему дань уважения. Ей, определённо, стоило навестить сегодня место на Иракундии, где он был похоронен. Вдруг Инфида почувствовала мелкий укол боли в затылке. Она коснулась головы рукой, но мимолётное ощущение исчезло так же быстро, как появилось. А может, ничего не было, и ей просто показалось… В любом случае сейчас это было не важно. Нужно было отдать приказ, чтобы её шаттл подготовили к отлёту.***
Беспрерывная многочасовая медитация, начатая сразу после завершения ритуала, не давала результатов, и Ацесэтиш уже собирался прерваться, чтобы встать и размять затёкшие конечности, но внезапно что-то почувствовал. Перед его внутренним взором появилась расплывчатая картинка, которая постепенно становилась четче. Серый лес, объятый розовым туманом. Широкие белые ступени, уводящие вверх. Он сам поднимался по этой лестнице. Почему-то в длинном чёрном платье и с тёмной прозрачной вуалью на лице. Нет. Не он. Инфида. Судя по тому, что он видел её глазами, она сейчас находилась на Иракундии. Это становилось интересным. Решив узнать, зачем она здесь, ситх прислушался к мыслям соперницы. Однако в её голове пока что было пусто. Но ничего. Он подождёт. В конце концов, времени у него было предостаточно.***
Преодолев лестницу, Инфида вышла на большую круглую площадку с высоким серым памятником в центре. Статуя изображала тви’лека в просторной накидке, который вскинул одну руку, указывая куда-то вдаль, а его лицо выражало спокойствие. Леди-Ситх стояла и неотрывно смотрела на изваяние. Скульптору удалось невероятно точно перенести в камень черты её наставника. Разве что… взгляд Лла’атса никогда не был таким пустым, как у этой статуи. Инфида помнила. Ещё со времен их первой встречи. Этот взгляд ярко-синих глаз невозможно забыть. Их свела Сила одиннадцать лет назад, хотя Инфиде казалось, что прошла вечность. Тогда она ещё не была ситхом. И в своей прежней жизни она носила другое имя. Удары сыпались на неё один за другим, и от каждого лежавшая на земле девушка с пепельными волосами дёргалась, вскрикивала и безрезультатно пыталась закрыться руками. Её белая кожа окрасилась многочисленными кровоподтёками, но прятаться было некуда. Её зажали в угол. Обступившая место боя толпа одобрительно гудела. Её противник — крупный молодой ногри — уже даже не наклонялся, чтобы поднять её и снова впечатать в землю: он бил её мощными чешуйчатыми ногами. Она не думала, что всё закончится вот так, но реальность была беспощадна: её забьют до смерти в уличном бою без правил. А ведь когда-то она была джедайкой. Одной из самых перспективных юнлингов, затем — подающей большие надежды ученицей Мастера Хэджа, попасть в падаваны к которому считалось честью. И девушка делала всё возможное, она из кожи вон лезла, лишь бы впечатлить наставника. Но Хэдж не замечал этого. Ошибки, упрёки, насмешки, придирки, унижения за неудачи, пренебрежение за успехи. Почему он так себя вёл, она не понимала, но выносить это больше не смогла. И ушла из Ордена. Она думала, всё будет хорошо. Она умела быть послушным падаваном. Но это вовсе не было гарантией того, что она выживет одна. Так девушка оказалась на нижних уровнях захолустной планеты, названия которой уже не помнила, где ей пришлось продать свой световой меч. И так она прибилась к одной из здешних банд. Целый год ей везло. Аферы, которые затеивала банда, шли гладко, а значит, ей перепадали объедки и мелочь. Но как-то раз она должна была участвовать в угоне одной баржи с ценным грузом спайса. Ей была отведена ключевая роль в этом плане. И… она не справилась. Её банда в наказание продала её гуманоиду, который устраивал уличные бои без правил между детьми и подростками. И сейчас ей было очень больно. Не только от пинков ногри, но и от осознания, что её короткая жизнь закончится здесь. В ушах шумело. Девушка лежала на земле, сжавшись и закрыв лицо руками. А потому не сразу заметила, что толпа вдруг стихла, а удары прекратились. А когда заметила — подняла измученный взгляд вверх. И тогда в первый раз увидела его. Тви’лека с фиолетовой кожей в тёмно-синем одеянии. Со странным геометрическим знаком на лбу и чёрными татуировками на щеках, что тянулись до подбородка и словно бы изображали дорожки слёз. Льдистые глаза встретились с ярко-синими, и бывшая ученица Хэджа услышала ментальный импульс. «Как тебя зовут, дитя?» «Апа́джи, » — шокировано отозвалась она. Давно, очень давно с ней не общались подобным образом. Но тви’лек абсолютно точно не был её предсмертным видением. Собравшиеся поглазеть на бой гуманоиды ошарашенно смотрели на него, как и молодой ногри, отступивший на несколько шагов от своей жертвы и сейчас замерший поодаль. «Сила сказала мне, что уготовила тебе куда лучшую участь, чем эта. Пойдём со мной. Ты станешь моей ученицей. Твоя жизнь начнётся заново, » — тви’лек чуть наклонился и подал ей руку. Ападжи вцепилась в неё, как в свой последний шанс. Ей было плевать, кем являлся этот форсюзер, лишь бы он забрал её отсюда. — Эй, дядя! — очнулся ногри, увидев, как та, кого он собирался добить на потеху зрителям, с большим трудом, но всё же поднимается на ноги. — Ты никуда её не забираешь! Это частная собственность! Если она тебе так нужна, иди и поговори с хозяином. Но для начала оплати ему за сорванное развле… — он не успел договорить. Тви’лек сделал плавный жест рукой, и невидимая сила приподняла ногри над землей. Он задёргался и схватился за горло. — Сила подсказала мне, какой будет твоя смерть, — спокойно произнёс тви’лек. Ногри в воздухе вдруг перестал сопротивляться и обмяк. А затем свалился на землю. Он больше не двигался. И именно тогда Ападжи осознала, кто перед ней. — Любой из вас, кто попробует остановить меня, разделит его участь, — обратился Лорд ситхов к толпе. Ападжи вновь встретилась со взглядом ярко-синих глаз. Она не боялась. Она была готова. И её будущий наставник это понял. Гуманоиды расступились перед ними. Мешать больше никто не пытался. И они ушли. Лла’атас был хорошим Мастером. Он обучил её всему, что она сейчас знала, в том числе, фехтованию. И в отличии от Хэджа, он никогда не упрекал её. Он… понимал её, как никто до этого, и он заботился о ней. А ещё тви’лек был фаталистом. Он во многом ссылался на волю Силы. Но Инфиде казалось, зачастую он делал это больше по привычке. Когда она однажды спросила наставника, почему он спас её тогда, и он попросил ученицу не приписывать ему сострадание. — Сострадание — джедайская категория, не присущая Лордам ситхов, — пояснил он. — А я видел твоё будущее. — Каким оно будет, Мастер? — Скажу лишь, что куда более великим, чем ждало бы тебя в Храме джедаев. Лла’атас часто говорил пространно и загадочно. Но эта его манера никогда не бесила Инфиду. Скорее, наоборот. Кроме прочего, у её наставника был дар. Он действительно был способен чётко предвидеть будущее. Леди-Ситх не знала, насколько далёкое, тви’лек всегда давал очень расплывчатые ответы на её вопросы подобного типа. Но кое-что знала наверняка. Точнее, чем что-либо другое, он предсказывал чужие смерти. Не только неодарённых, но и форсюзеров. Однажды Лла’атас поведал ей, что вариантов тем меньше, чем ближе смерть того, для кого он предсказывает. Он никогда не говорил, как умрёт она сама. Он избегал вопроса о своей гибели. И Инфида тогда не понимала, почему. Она поняла намного позже… Слишком поздно. Вниз по её щеке покатилась одинокая слезинка.***
Ацесэтиш распахнул глаза, возвращаясь в реальность. То, что он увидел, было… любопытным. Оказывается, Инфида — падшая джедайка… Он всегда знал, он чувствовал, что с ней что-то не так. «Ападжи». Как занимательно. Должно быть, Лла’атас научил её очень качественно скрывать ту светлую часть своей ауры от остальных ситхов. Ну да неважно. Человека куда больше удивила привязанность соперницы к своему Мастеру. Которая ещё и не ослабла с годами… это было странно. Странно чувствовать это вместе с ней, странно… Минуточку. Ацесэтиш остановил свой взгляд на голозаписях, отлистал на предисловие и прочитал. Потом ещё раз. Траал уверял, что ситх, который использует его технику, сможет слышать мысли своей жертвы. Здесь не было ни слова о том, что он будет испытывать её… чувства. Что-то вдруг навернулось на глаза, а затем полилось по лицу, оставляя за собой влажные дорожки. Ацесэтиш коснулся рукой щеки. И ужаснулся, поняв, что происходит. «Нет. Так не должно быть». Его затрясло. Он потянулся мыслями к разуму Инфиды. Леди-Ситх стояла, согнувшись и опершись рукой о постамент памятника, под которым был похоронен её наставник, мелко подрагивала и рыдала практически в голос. И, что хуже, Ацесэтиш знал, что сейчас сам разрыдается вместе с ней. И ему от этого сделалось невероятно мерзко. Отвратительная слабость, недостойная Лорда ситхов. Он хотел приказать ей успокоиться и взять себя в руки. Но вовремя опомнился. Так он только выдаст себя. Значит, нужно прервать связь. Немедленно. Ацесэтиш вновь открыл глаза, с отвращением смахивая не прекращающие литься слёзы, и вновь принялся быстро листать голозаписи. Он остановит это. И скоро.***
Инфида сидела на коленях, прижавшись к холодному камню постамента. Внутри всё раскалывалось от боли, и ей хотелось кричать, срывая голос, но вместо этого она лишь смогла прошептать сквозь плач одними губами: — Почему, Мастер… Почему вы ушли так рано… Всё время своего ученичества она свято верила, что, когда однажды получит титул Леди-Ситх, они вместе с наставником станут непобедимы. Они будут править вместе, они даже смогут поставить весь сектор на колени, если захотят… Не будет преград, способных удержать их… Но она ошибалась. О, как жестоко она ошибалась… Инфида стояла перед зеркалом в её рост и рассматривала своё лицо. То, что она видела, не могло её не радовать. Татуировка на её лбу, что нанёс ей вчера на официальной церемонии Лла’атас, не только закрепляла её статус, как новой правительницы Амаргуры, но и каким-то образом делала её ещё красивее. В её честь был устроен праздник на всю систему. Она сама гуляла всю ночь, и Мастер был рядом с ней, хотя она прекрасно знала, что он сделал это только для неё — он не был любителем присутствовать и уж тем более устраивать на своих планетах шумные мероприятия. У Инфиды был вопрос к наставнику. «Что дальше?» Что теперь, когда её обучение окончено? Есть ли у него новая цель для них обоих? Но Лла’атас посоветовал преемнице ни о чём не волноваться. Хотя бы сегодня. Он сказал, это её день. Комлинк пиликнул. Леди-Ситх моментально извлекла его и включила. Только на вызовы наставника у неё стоял звук, а не вибрация. Но это был не вызов. Сообщение. Голосообщение. Это было странно. Мастер ещё никогда не присылал ей голосообщений, находясь в одном с ней особняке. Может, хотел чем-то приятно удивить её? И она, даже не подозревая, что что-то может быть не так, воспроизвела. Над комлинком возникла маленькая голограмма тви’лека. — Моя дорогая больше-не-ученица, — начал Лла’атас своим привычным размеренным тоном. — Я искренне рад, что ты с достоинством прошла этот путь от нижних ярусов и Храма джедаев до трона Амаргуры, — Инфида почувствовала, как на её лице появилась абсолютно дурацкая, но счастливая улыбка. — Сила никогда не ошибается в своём выборе. Не ошиблась и тогда, когда мы встретились, выбрав меня своим инструментом. Тебе с самого начала было уготовано великое будущее. — Спасибо, Мастер, — произнесла она, хотя и знала, что он её не слышит через эту запись. Но эмоции переполняли её, и она не смогла сдержаться. На глаза наворачивались слёзы радости. А наставник продолжал. — Я передал тебе все свои знания, какие мог. Я верю, ты станешь достойной правительницей. Но теперь, — возникла пауза, которая показалась Инфиде непреднамеренной. Словно тви’лек собирался с мыслями. И это обстоятельство насторожило Леди-Ситх. У Мастера никогда не возникало трудностей с тем, чтобы подбирать нужные слова. Но отчего-то возникло сейчас. — Я должен кое в чём признаться. Инфида, — он чуть склонил голову. Концы его лекку дрогнули. — Я никогда не говорил тебе, но я с рождения смертельно болен. Ты знаешь, что форсюзер может вытравить из своего тела любую болезнь на клеточном уровне. Но я выбрал не делать этого. Я… Сила распорядилась так. Я не могу идти против её воли. Леди-Ситх потеряла дар речи. Она не могла поверить в то, что слышала. — И… я сдерживал болезнь столько, сколько это было необходимо. Теперь мой долг выполнен. Решение было принято уже давно. Ты… — Лла’атас вновь остановился, но продолжил. — Ты больше во мне не нуждаешься. Поэтому пришло время нам попрощаться. Но не скорби по мне, — тви’лек поднял взгляд, казалось, прямо на ученицу и улыбнулся, обнажив свои острые зубы. И эта искренняя улыбка могла показаться отталкивающей кому-угодно. Но не ей. — Я счастлив умереть с мыслью, что воспитал достойную Леди-Ситх. Это был конец сообщения. Инфида вышла из оцепенения. А затем ринулась прочь из комнаты. Она помнила, как застала наставника в гостиной, сидящим в его любимом кресле. Он был уже несколько часов, как мертв. Она помнила, как отказывалась верить во всё это, как рыдала и кричала, прижав к себе его остывшее тело, как билась в истерике. Это было несправедливо. Он мог прожить ещё так долго. Но выбрал позволить болезни убить себя. И более того, держал всё это в секрете от неё. От ученицы, которая была предана ему до последнего! Как он мог поступить так с ней? — Вы нужны мне, — сбивчиво шептала она, промакивая глаза вуалью, что не очень-то помогало — слёз было слишком много. — Если бы вы только знали, как нужны мне…***
Паника. Это было первое, что почувствовал Ацесэтиш, проведя ритуал разрыва ментальной связи несколько раз и окончательно убедившись, что он не работает. Ситх судорожно рылся в записях Траала, надеясь найти хоть что-нибудь, что объяснило бы это. Истерика Инфиды всё не прекращалась. А ощущение тоски и боли, чужих тоски и боли, всё нарастало в груди. И он ничего не мог с этим сделать. Человек был уверен, что со стороны выглядит сейчас невероятно жалко с этими покрасневшими опухшими глазами и всё ещё дрожавшими губами. Но продолжал искать. После последних текстовых заметок была прикреплена одна голосовая запись, созданная, судя по дате, значительно позже, чем остальное содержимое голокрона. Она находилась в самом конце, за послесловием, как будто её вставили сюда в спешке. Из-за этого ситх не заметил её ранее. И теперь воспроизвёл, не колеблясь. — Важное дополнение, — раздался голос создателя артефакта. — Не могу сейчас, к сожалению, дописать это к исходному тексту. Есть вероятность, что вообще уже никогда не смогу, поэтому извиняюсь за такой вот формат. По поводу так называемого анбонда, то есть, разрыва связи. Этот ритуал сработает, только если его проведёт тот, кому навязали связь, а не тот, кто навязал. Так что, если вам на всю оставшуюся жизнь всё это не сильно надо, выбирайте лучше того, кого точно сможете заставить от вашей связи отказаться. Ошеломлённый Ацесэтиш деактивировал голокрон. Это что, он… теперь будет эмоционально привязан к Инфиде навсегда, если не убедит её сделать анбонд? Он не хотел оставаться в таком жалком состоянии. Но звонить сопернице и объяснять ситуацию тоже было как-то унизительно. Может… Может повременить с этим? Ему вроде бы даже сейчас не было так уж плохо, кажется, Инфида уже успела успокоиться. И тут он почувствовал новый ком рыданий, подступающий к горлу. Похоже, его суждение было ошибочным. И эта хаттова пытка продолжалась.***
Инфида всё ещё сидела, прислонившись к постаменту статуи Мастера. Она ощущала себя опустошённой и выжатой. Впервые за очень долгое время она пребывала в таком отчаянии. Тогда, три года назад, она надеялась, что со временем ей станет легче, но нет. Эти воспоминания ранили. И ей по-прежнему было больно. Леди-Ситх устало прикрыла глаза. Хорошо, что она прибыла сюда одна, и никто не видел её в таком разбитом состоянии. И никогда не увидит. Темнота перед её внутренним взором вдруг начала рассеиваться. Инфида не обратила на это внимание. Так бывало, когда она медитировала. Сейчас её подсознание тоже вполне могло начать посылать ей видения. Это как больные психоделические сны. Очередная шутка Силы. Ничего нового. Но галлюцинация вдруг начала приобретать форму. Она менялась и уплотнялась до тех пор, пока… «Нет. Не может быть». Инфида распахнула глаза и вскочила. Ей показалось, или она только что увидела своего мёртвого наставника? Вокруг всё было по-прежнему. Площадка, памятник, лес и розовый туман Иракундии. Но что, если…. Если Лла’атас услышал её? Если он решил явиться к ней в её видении? Но если она ошиблась? И это просто игры разума? Её фантазия, в которую она так хотела верить? Даже если так, Инфиде было плевать. Она хотела увидеть своего Мастера ещё раз. Леди-Ситх закрыла глаза и сосредоточилась. Образ тви’лека вновь возник перед ней, словно он никуда и не уходил. «Мастер? Это правда вы?» — с какой-то безумной надеждой ментально спросила она. Вместо ответа Лла’атас указал куда-то в сторону. Но там была лишь пустота. «Я не понимаю, Мастер». Наставник сделал жест второй рукой, приглашая ученицу подойти. Она встала и приблизилась к месту, на которое он указывал. И тут её резко обдало знакомой аурой. А в том месте начала вырисовываться тонкая и высокая зыбкая тень. Которую она узнала бы из тысячи. «Ацесэтиш». Видение пропало. Инфида очнулась. Но ощущение чужого присутствия не покинуло её. Лишь стало явственнее. Её соперника здесь не было. Но вместе с тем, он тут был. Она не понимала, что происходит. Но собиралась выяснить. А потому извлекла комлинк и решительно выбрала в списке контактов нужный. Правитель Мьедо принял сразу же. — Ах, Инфида, здравствуй. Чем обязан? — он говорил таким тоном, словно это была их обычная встреча на какой-нибудь очередной дурацкой вечеринке Ротонна, и их стандартный обмен колкостями. Только вот Леди-Ситх не могла отделаться от впечатления, что что-то по ту сторону было не так. — Ты где? — бесцеремонно вопросила она. — В своей цитадели в Цикатризе, конечно. А в чём дело? — А как ты тогда объяснишь, что я ощущаю твою ауру? Прямо здесь, на Иракундии. Как это возможно, если ты на Мьедо? На другом конце замолчали. — Я слышу тишину, а хочу слышать ответ на свой вопрос, — Инфида только утвердилась в мысли, что человек прекрасно знал, что происходит, но тянул время в надежде то ли соскочить с темы, то ли придумать ложь поскладнее. — Инфида, я могу всё объяснить, — наконец произнёс Ацесэтиш. — Но ты должна прилететь на Мьедо. — Да? А не пойти ли тебе в таком случае к роггварту на рога? — Леди-Ситх поразилась такой наглости. Он ещё вздумал диктовать ей какие-то условия? — Всего нехорошего тебе и до свиданья, — она сделала вид, что собирается сбросить вызов. Манипуляция совершенно неожиданно подействовала. Потому что из динамиков устройства послышалось спешное: — Постой! Ты сейчас всё узнаешь. Но дай слово не отключаться, пока не дослушаешь до конца. Инфида была уже очень сильно заинтригована. Что же там было такого, о чём соперник так не хотел ей рассказывать, но, похоже, решился? — Идёт, дослушаю. Так что? — проговорила она и добавила. — Я вся во внимании.