***
Проснулся он в холодном поту, сердце не желая останавливаться только сильнее билось, от чего паника в организме нарастала. Почувствовав, что кто-то сидит рядом, он прищурился. Глаза уже привыкли к темноте, в этой без жалостливой ночи. Теперь он мог рассмотреть светлые блондинистые пряди волос и глаза, в которых читалось беспокойство. — Саске, спокойней, это я. Снова кошмар? Кивнув в ответ, он зарылся носом в одеяло, рассматривая брата. У него был старший брат, он родился в первом браке матери, потому они не были похожи внешностью. У него были короткие, яркие, пшеничного цвета волосы, которые переливались на свету. Глаза были чисто зелёного цвета с голубоватым оттенком, прямо как изумруды. А на лице мило умостились рыжие веснушки. — На, выпей. Протягивал руку со знакомым Саске антибиотиком, и водой. Старший мило улыбнулся, когда брюнет всё-таки взял лекарство, и кинул усталый взгляд на брата. — Тебе станет легче. Я посижу здесь, пока ты не заснёшь. Выдохнув, Саске закинул медикамент в рот и запил водой, которая прохладой отдалась в горле и направлялась ниже по трахеи. Поставив бутылку с водой на пол, он свалился на всё ещё тёплую подушку, и вопросительно посмотрел на брата. — Почему ты не ляжешь рядом? Наконец решил подать голос брюнет, укутываясь в одеяло как в кокон. — Ты просто так мило выглядишь, когда сонный. Всё с такой же улыбкой проговорил старший, и снимая футболку с себя, оголяя торс, пока младший краснел от злости. Не любил он комплименты. Он всегда считал, что такое должны говорить лишь мужчины дамам. — Братец, а я вылечусь? Всё же пересилив своё негодование, спросил младший. — Конечно, солнце, ещё как вылечишься. — А почему мама говорит, что такие как я, идут на… Трассу? И почему она называет меня девочкой? Со всей своей наивностью, и недоумением спросил малыш, от чего старший невольно хохотнул. — Потом, Саске, всё потом. А сейчас, солнцу надо спать. Почувствовав руку от которой веяло теплом у себя на животе, он кивнул и поддался царству Морфея. Теперь уже с надеждой, что кошмары не затронут его детский разум. — Спи сладко, солнце.***
Утром он проснулся от грохота посуды на кухне. Дёрнувшись от резкого и громкого звука, Саске потёр свои чёрные угольные глаза, в попытках снять остатки сонливости в организме. Перевернувшись на спину, левой рукой он проверил пространство рядом с собой, надеясь, что брат не ушёл, но к его сожалению место на матрасе пустовало, и отдавалось приятным холодком на фалангах пальцев. Полежав ещё немного на просторной кровати и полностью обдумав свой день от «А» до «Я», он всё-таки встал. Сегодня он хотел попросить маму пойти погулять, надеясь, что та сжалиться и всё же сможет отпустить его на часик, два, ведь Саске выходил на улицу редко. Мама была против. На вопрос «Почему?» она только начинала плакать, захлёбываясь в слезах, будто кто-то из родных умер, или находился при смерти, оставляя за собой только лишь жалкие надежды на спасение. После этого брюнет решил воздерживаться данного вопроса, боясь снова обидеть. Сколько он уже сидел дома, не знал. Саске перестал считать ещё после второй недели, или же это была третья? Аккуратно приоткрыв дверь, он выглянул. Был полумрак и гробовая тишина, казалось, что дыхание Саске было слышно на всю квартиру. Выйдя из своей комнаты, он направился в душ, чтобы отмыть весь пот, грязь, и прочую заразу, которая прилипла к нему во время сна. Ему до сих пор казалось, что все ноги были в крови, а под ним те самые кусты с иглами. А глаза слабо щипали, будто капли кислоты перемешались со студнеобразным веществом, задевая зрительный нерв. По телу прошлась еле заметная дрожь, толи от холодной воды, толи от воспоминаний о сне. В этот раз Саске в душе не засиживался. Обычно он мог сидеть там больше часа, задумавшись о всякой ерунде, из-за чего он терялся во времени и даже забывал, где он и зачем пришёл. В этот раз как раз всё наоборот. На самом деле, ему было некомфортно и даже…страшно? При малейшем воспоминании сна, по телу пробегала дрожь, будто мозг говорил ему «Прекрати!». На кухне была мама и брат, которые молча ели стряпню, приготовленную отцом, перед тем как уехать на работу. Отец… Саске казалось, что это не его семья, не его место. Они все были какие-то странные, безумные. Но если бы не брат, он бы давно начал подозревать родителей в психических заболеваниях. Брат же говорил, что всё нормально, и, что единственный больной только ОН. Брюнет уже несколько лет пьёт какие-то таблетки, он даже не знал чем болен. Вся его семья говорит, что он безумец, что они всего-то пытаются его вылечить. Они хотят, чтобы он жил счастливо. Конечно, для ребёнка эти слова будут правдой, и он даже не сможет засомневаться в этих словах, ведь это его семья, а есть ли смысл им врать? Присев за свободное место, он посмотрел на брата, а после и на мать. Они ели втыкая в одну точку и не обращая внимание на что-либо. Как роботы. Бесчувственные машины, которые построены для одной функции. Киборги, которые не созданы для чувств и какой-либо цели и мечты. Это просто бездушные железяки. От их пустого взгляда было жутко. Дышал он аккуратно и тихо. Боялся, что лишнее движение, звук, может вызвать агрессию с их стороны. Саске и сам не понимал, с чего такие выводы, но он не хотел привлекать к себе внимание. Но, к сожалению, взгляд матери метнулся на его персону. — Сасу, — Протянула мать с широкой улыбкой, будто выдавливала из себя самые последние чувства. — Ты проснулась! Ты выпила таблетку? — Д-да… — Заикаясь, но всё же произнес брюнет. Он не может привыкнуть к этой атмосфере. Нет… Даже не так. К такой атмосфере невозможно привыкнуть! Оба члена семьи уставились на него, прекращая поедать пищу. Их улыбки… Они были как у психов, или как у монстров из хоррора. Хищная, уверенная, и с ноткой грубости. Она будто показывала, кто тут главный, а кто простая пешка. — Молодец, солнце. А ещё, у нас с матерью для тебя плохие новости, — более трезво произнес блондин. Может, Саске всё-таки больной, и ему всё это кажется?! Они снова ведут себя как живые существа, со всеми эмоциями и чувствами, и человеческими потребностями. Они похожи на людей, с настоящим сердцем и возможностями. — Врач прислал нам письмо… Тебе нужны более мощные препараты. — Что? Может мне всё-таки кто-то скажет, от чего меня пытаются лечить? — С раздражением, и грубостью. Он не мог больше терпеть это! На кухне повисло молчание. Долгое молчание. Никто не двигался, и казалось, что даже не дышал. Под таким давлением Саске замешкался, было безумно неуютно. — Саске, выпей таблетку. Раздражительно фыркнув, он резко встал со стола, и направился в свои апартаменты, оставив завтрак нетронутым. В комнате более спокойно, умиротворенно. Он хочет съехать с этой пропитанной безумием квартиры. Должны ли быть такие мысли у подростка? Он не знал, да и ответ его не особо то и волнует. Он упрямый, и всё равно, сделайте по-своему! Видимо, поход на улицу сегодня отменяется, мать видимо будет не в настроении после исполнения Саске, поэтому силы на уговоры, и нервы тратить не стоит. Он лучше сейчас порисует, или же почитает книгу, которую он купил из накопленных карманных денег. Собирал очень долго, ведь с дома почти не выходил. Надоело всё!