***
— Профессор Дамблдор сказал тебе, для чего мы оба здесь?? — интересуется он, когда за ними обоими закрывается тяжёлая дверь. Девушка поднимает на него глаза и неопределённо пожимает плечами. — В общих чертах. — Что именно в общих чертах? — Все, — коротко отвечает она. Он вскидывает брови. — Ты всегда отвечаешь так односложно? — Да. Он закатывает глаза и указывает ей на один из столов в среднем ряду. Она послушно проходит и садится на первую парту, закинув ногу на ногу. С полок на неё глядят осклизлые существа, заточенные в больших стеклянных банках. Жуткое местечко. И жуткий сам по себе этот тип, Снейп. — Тебе известно, что такое окклюменция? Она переводит на него взгляд. Парень стоит, заложив руки за спину и глядит на неё с интересом исследователя, рассматривающего под микроскопом занятную бактерию. Девушка коротко мотает головой. — Слово «окклюменция» происходит от латинского occlusio - сокрытие и латинского же mens - ум, мышление, рассудок. Впервые данный термин был введён в обиход… — Извини, но я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать лекции, — она перебивает его, устало обхватив руками голову. — Или показывай, как это работает, или я… Чёрные зрачки юноши словно ввинчиваются в ее голову, затерявшись где-то внутри. Сознание превращается в фотопленку, стремительно перематывающую кадры.Глава 11. То, что превратит тебя в камень
12 августа 2022 г. в 06:37
Эвридика сидит напротив Нарциссы в кухне ее большого дома. Кухня здесь — совсем не то, что на площади Гриммо: относительно просторная, блестящая от чистоты, с несколькими большими столами для разделки и приготовления еды. Обычно это территория домовых эльфов, но в такой поздний час даже они обычно расходятся для отдыха.
— Люциус задерживается, — замечает Нарцисса, неуютно поведя плечами. Эвридика отрывает задумчивый взгляд от книги. «Основы Тёмной магии» — гласит название на обложке. Эту книгу она совершенно случайно отыскала в своей нынешней спальне, судя по всему, принадлежала она Малфою-младшему, в тайне от родителей почитывавшему книжки по Тёмной магии. Впрочем, волноваться было особенно не за что, так как книжка была достаточно безобидной и ничему особенно опасному научить впечатлительного подростка не могла. Здесь не говорилось ни о транстелесных путешествиях, ни об оккультизме, ни о кабалистике. Максимум, слегка затрагивалась тема теософии, и то лишь в контексте теоретического пояснения.
— Не спится? — она глядит на Нарциссу поверх книги. Та неопределенно пожимает плечами и садится напротив.
— Мне не по себе, — тихо говорит она. — Он там так близко, буквально в соседней комнате. Не могу, — она выдыхает. Эвридика понимающе кивает. Она знает, о ком говорит Нарцисса. О Темном лорде. В этом плане ей повезло чуть больше: комнату ей выделили этажом выше и совсем в другом крыле дома.
— Тебе, я смотрю, тоже не до сна, — она указывает на книгу. — Интересно?
— Как тебе сказать? — Эвридика внимательно разглядывает иллюстрацию, наглядно демонстрировавшую мужчину в состоянии восторженного припадка. — Забавные вещи порой можно встретить. На самом деле, у меня просто бессонница.
«И Кошмары», — добавляет она мысленно. Захлопывает книгу и, отложив ее в сторону, трёт виски. Нарцисса вздыхает.
— Не возражаешь, если я здесь немного с тобой посижу? Хочу дождаться Люциуса.
— Да пожалуйста, — Эвридика зевает, прикрыв ладонью рот. — Ты ведь хозяйка, по идее, это я должна у тебя разрешения просить.
Какое-то время Нарцисса молча смотрит на неё, будто бы борясь с собой. Затем, решившись, произносит:
— По правде сказать, с того момента как… — она замолкает. Бросает опасливый взгляд на дверь и понижает голос до шепота. — После его возвращения в конце июня я уже даже не знаю, хозяйка я здесь или нет. И хозяин ли Люциус, — ее длинные бледные пальцы вцепляются в столешницу. — Очень сложно жить, как прежде, если твой дом превратили в проходной двор для всякого сброда. Недавно здесь был один из прислуживающих ему оборотней, Фенрир Сивый. Редкостное отребье, — ее красивое лицо принимает брезгливое выражение.
— Мне жаль, — тихо говорит Эвридика. — Я знаю, что ты не в восторге. Но так нужно. Другого выхода просто нет.
Нарцисса опускает глаза и кивает, закусив губу. Потом произносит:
— Наверное, Темному лорду бы очень не понравилось то, что я сейчас скажу, но эти четырнадцать лет, пока его не было в нашей жизни, они были самыми спокойными. Ведь правда же? — она смотрит на неё с надеждой. Хочет увидеть поддержку и Эвридика кивает, хотя для неё эти четырнадцать лет прошли отнюдь не так гладко. Бесконечные скитания, поиски оставшихся Пожирателей, идущие непрерывным потоком ночные кошмары.
— Неужели у тебя никогда не было семьи? — из раздумий ее вырывает голос Нарциссы. Она вздрагивает, неосознанно схватившись за стол.
— Была, — она смотрит на неё с вежливым непониманием. — Я ведь рассказывала, мои родители погибли.
— Нет, — Нарцисса качает головой. — Я о другой семье. Муж, ребёнок. Ведь мы с тобой почти ровесницы, — она внимательно разглядывает бледное лицо собеседницы. Эвридика выдыхает.
— Семья - слишком сложная вещь для такого человека, как я, — она смеётся. — Я слишком люблю свободу и слишком привыкла к одиночеству. Наверное, сложно вообразить себе это, столько лет живя в браке. Но я бы просто не смогла, — она склоняет голову. — Особенно больно, должно быть, когда со временем чувства уходят. Как будто медленное умирание.
— Уходят? — удивляется Нарцисса. — Романтика - не всегда хорошая основа для семейной жизни, Ди. Мы с Люциусом были едва знакомы до того, как наши родители приняли решение о заключении брачного союза между Блэками и Малфоями, — на ее губах появляется лёгкая улыбка. Эвридика вскидывает брови, слегка вздрогнув при упоминании фамилии Блэк.
— Хочешь сказать, ты вообще не знала своего мужа вплоть до свадьбы?
— Ну нет, мы были знакомы, — Нарцисса качает головой. — Когда я попала в Хогвартс, он был старостой факультета, на котором я училась. А потом и старостой школы, — она вновь улыбается. — Драко в этом году тоже получил значок, так приятно осознавать, что он идёт по стопам отца.
— Удивительно, — бормочет Эвридика себе под нос. Нарцисса смеётся.
— Неужели брак по преемственности для тебя такая новость? Это довольно распространённая практика во многих странах и по сей день, — она пожимает плечами. Эвридика качает головой. Не говорить же Нарциссе, что в тех кругах, в которых росла она, брак по расчёту был разве что элементом сказок или поверий.
— Мою маму хотели выдать замуж за человека, который был гораздо старше, — вдруг говорит она. — Они даже не были знакомы, но этот союз был выгоден для ее семьи. Вот только… она не захотела и ушла, — заканчивает она.
— Твоя мать американка? — интересуется Нарцисса. Эвридика качает головой.
— Нет. Она была родом из Греции, с острова Корфу. Ей пришлось навсегда покинуть Грецию, но я знаю, что все те годы, что она жила в Америке, она не переставала скучать.
— Поэтому тебя назвали Эвридика? — сочувственно интересуется Нарцисса. Девушка кивает, криво усмехнувшись.
— Да. Именно поэтому и назвали.
— Во многих чистокровных семьях имена – это целый культ, — Нарцисса усмехается. Эвридика отстранённо ловит себя на мысли, что своей нордической красотой Нарцисса напоминает ей снежную королеву такой, какой ее изображают в детских маггловских книжках. — Например в честь созвездий. Мою родную сестру звали Андромеда, а кузена - Сириус. Впрочем, почему звали, их и сейчас зовут, — она грустно смотрит куда-то в пространство. — Андромеда, к слову, ушла также, как твоя мать, вышла замуж за маггла. А с Сириусом ты, полагаю, и сама хорошо знакома.
— Не сказала бы, что хорошо, — перед мысленным взором медленно проплывают образы: потемневшие глаза Сириуса, его длинные растрёпанные волосы, рвущаяся мантия. — Видимся на собраниях Ордена. Он… — Эвридика замолкает, силясь подобрать слова. — Он очень нелюдимый.
— Да, — Нарцисса отводит глаза. — Северус как-то говорил. Но, знаешь, он не всегда был таким, — она переплетает пальцы между собой. — Когда-то Сириус и компания его приятелей гремели на всю школу. На него вешались все, — она слегка прикрывает глаза. — Даже мои однокурсницы со слизерина, которым, вообще-то, полагалось призирать его как отступника, не могли сдержать восхищённых вздохов, когда он проходил мимо. И их можно понять. Даже Регулус - его родной брат, не унаследовал и меньшей половины той красоты и шарма, которые достались Сириусу. Жаль только, что впустую, — заканчивает она совсем тихо. Эвридика грустно смотрит на неё, подперев подбородок рукой.
— Сейчас очень сложно представить его таким, каким ты его описываешь, — честно говорит она. Нарцисса кивает и, поднявшись со своего места, на несколько минут куда-то уходит, жестом попросив ее подождать. Возвращается она, впрочем, довольно быстро, неся в руках увесистый фотоальбом.
— Раз уж мы заговорили о семье и о Сириусе в частности, покажу тебе кое-что, — она усаживается обратно за стол. — Как говорится, лучше один раз увидеть, чем услышать сто раз.
Она открывает альбом сразу на середине, пропустив большую половины снимков.
— Там все равно ничего интересного, — поясняет она. — Очень далекие предки, когда я родилась, их уже даже в живых не было. О, а это мои родители, — она разворачивает к ней альбом и Эвридика видит запечатлённых на фото хрупкую блондинку в длинном вечернем платье и красивого надменного юношу, выглядящего несколько старше девушки, которую он держал под руку. — Это фото с их помолвки. Здесь Белла вместе с Андромедой, — со следующей фотографии улыбаются две очень похожие между собой брюнетки и Эвридика закусывает губу, глядя в неподвижное лицо последнему оставшемуся Пожирателю из ее списка. — Вообще, мне следовало бы уничтожить все снимки с Андромедой, ее ведь выжгли с родового древа, но… словом, пока я этого не сделала.
Нарцисса листает фото, на которых то и дело мелькают незнакомые мрачные люди, облачённые в роскошные одежды. Дамы с замысловатыми причёсками, мужчины в костюмах. На одной из фото Эвридика особенно заостряет внимание, углядев в чертах какой-то пары нечто смутно знакомое.
— Тетушка Вальбурга и ее муж - Орион. Между прочем, ее же троюродный брат, — замечает Нарцисса, от которой пристальное внимание девушки явно не ускользает. — Сириус очень на него похож.
— Очень, — Эвридика не без усилий отводит глаза. Они просматривают ещё с полдюжины снимков, прежде чем Нарцисса произносит:
— А вот и сам Сириус. Смотри, здесь ему лет одиннадцать.
Эвридика ближе склоняется над альбомом. Со снимка на неё глядит мальчик с насмешливой холодной улыбкой. Улыбкой полубога, который прекрасно осознаёт, что по одному лишь праву рождения имеет гораздо больше, чем добрая часть окружающих.
— Это ещё до Хогвартса, — замечает Нарцисса. — После того, как он попал в Гриффиндор, на семейных снимках он стал появляться гораздо реже. Это ведь был такой скандал, — она усмехается. — На утро после распределения тетя прислала ему громовещатель, где сказала, что он опозорил всю семью и ее саму в частности и назвала его предателем крови, — она закусывает губу. — Ее можно понять, он ведь действительно нарушил многолетнюю традицию, Блэки испокон веков учились исключительно в Слизерине, а тут сын Вальбурги и Ориона неожиданно оказался в Гриффиндоре…
— Но ведь он был просто ребёнком, — тихо произносит Эвридика. Она вновь переводит взгляд на фото мальчика с полуночно-синими глазами и внутри что-то болезненно сжимается.
— Это не важно. Для таких, как Блэки, это не играет никакой роли, — жестко отрубает Нарцисса. Она переворачивает ещё несколько фотографий и они вновь видят Сириуса, но на сей раз ему уже лет шестнадцать или семнадцать. Эвридика выдыхает, глядя в надменное красивое лицо. Он похож и одновременно совсем не похож на себя в настоящем, но она готова поклясться, что знает этот насмешливый взгляд темно-синих, почти чёрных, глаз. «Я лучше сдохну, чем стану таким, как он», — в голове набатом все еще звучит его голос. «Таким, как ты».