К. Н. А. Х.

— Тань, возьми. Голос был спокойный, хотя уже и порядком усталый — это заранее — мужчина знал, что его просьбу скорее всего не примут, но попытаться нужно было обязательно, тем более, он понимал — женщина куда более категорична, чем он, но он всё-таки начальник. Кто под кем ходит не понятно, а бокал-другой вина внёс в эти структуры ещё больше неоднозначности. — Нет. — Тань, — с ощутимым подтоном укора произнес мужчина напротив полушутя. — Миш. — В голосе звучит хитрый укор. — Что "Тань"? Что ты клянчишь? Нет. — Пожимает плечами, закатывая глаза. Из её спокойно сидящей физиономии можно было выкачивать это чувство, как нефтяники сосут из скважин нефть, и то там ещё бы осталось — не всем получается так спокойно не слушать начальство. Хотя какое начальство — женщину тут всё равно боялись не меньше, а может даже больше, и это при том факте, что полноправным сотрудником она станет только со следующего месяца. — Я вот тебя возьму и уволю. — Уволь. Голос первого звучал несколько отчаянно, с какой-то уже привычной истеричной усмешкой, а женщина сказала со всей серьёзностью, даже бровь не дрогнула. — Зачем тогда брал, если тебе не нравится, как я работаю? — спокойно отпустила она, отпивая вина, играя в глазах ядовитыми искорками. Спокойно, в какой-то степени из-за осознания, что она права в любом случае, глядя на него. Мужчина усмехнулся, ответ очевиден — как не взять? Вопрос с приемом Брыжинской в научный центр был решён ещё до получения необходимых аккредитаций. Михаил знал эту умную и упрямую женщину уже лет двадцать, вместе начинали ассистентами на кафедре, и ещё тогда она была ему весьма симпатична, а с годами пытливая и принципиальная студентка превратилась в требовательную и великолепную Татьяну Сергеевну — образ ещё более очаровательный в своей неприступности. Мужчина, увидев её полгода назад на конференции, понял — или она, или никто. Место главного научного отдела — первого по величине и финансированию было занято женщиной ещё до того, как она узнала о его существовании, и дело было не только в идеальном послужном списке, делающим её неоспоримым авторитетом, не в рекомендациях и не в компетенциях, но и в самой Брыжинской. — Как тебя не взять?.. — Н-да… — устало протянула она, покачивая тяжелой после рабочего дня головой, и, найдя в себе силы, улыбнулась. — Мы же оба знали, что ты меня берёшь, тогда зачем вся эта симфония? — не смотрит на подаренные цветы, нежно лежащие на коленях, но взгляд поверх бокала, который она расслабленно держала в руке, говорит сам за себя — именно об этом она и ведёт речь. Остроумна, хладнокровна, строга и догадлива. — Ужин, цветы... Студентов твоих взять? Не возьму. Извини, но мне эта идея очень не нравится. А в остальном я не вижу никакого смысла, единственная причина сегодняшнего ужина — личный интерес? — …Студентов все-таки взять надо, — виновато признался Миша, усмехаясь. Расколола, как орешек. — Сказала не возьму, некогда мне с детьми возиться, — совершенно равнодушный тон, но вдруг, подняв понятливые глаза, щурится, невесомо постукивая по столу кончикам пальцев. — Или тебе Очень нужно? — В ответ только быстрый кивок, в котором читалось всё признание собственного поражения и собственного величия от того, что он замешан в такой взрослой и азартной игре. «Странный человек» Подумалось Женщине, но она промолчала. — Ясно, — встаёт, поправляя юбку, — скажи этому рассаднику коррупции, что у себя я такого не потерплю — выгоню, как только узнаю, оправданий слушать не буду. — Тебе его фамилию-то сказать? — Не надо, — сделав, кажется, слишком большой глоток, морщится. А может и не из-за глотка, просто недовольна и не поймёшь сразу - характер она только что показала или наоборот спрятала, — иначе выгоню в первый же день… Сколько их? — Трое, — женщина смерила его взглядом, ожидая очевидных подробностей. — Валентин, его девушка, и ещё одна студентка, — женщина кивнула, прикрывая глаза. Этот вечер её уже порядком утомил. Рука мужчины с бутылкой потянулась к её опустевшему бокалу, но она так же плавно, как делала всё остальное, накрыла его ладонью. Говорить ничего не пришлось, и так всё было понятно во взгляде. — Хватит на сегодня. Ты меня звал всё-таки на деловой ужин, — напоминает она. Мужчина в ответ только усмехнулся, убирая бутылку назад. Она ясно расставила границы дозволенного и чётко следит за тем, чтобы они не пересекались.

***

— Да я отвечаю, никуда я не попаду. Ладно бы просто было сложно, так там ещё и Брагин, — ворчала девушка полушёпотом, продолжая писать. — Давно тебя твой собственный папка слушал? Успокойся, — практически мгновенно отозвалась Женька. — Батина, — раздалось в аудитории, из-за преподавательского стола. — Вопрос научного центра, конечно, куда интереснее, но не думаю, что Татьяне Сергеевне нужен инженер, не знающий принцип работы ЯМР, — ядовито бросила Федотова, опуская руку с книжкой, в которую смотрела всю лекцию. — Забей, — быстро отозвалась из-под бока Женя, но было уже поздно. Внутри всё наполнилось железом — равнодушие и вынужденное спокойствие взяли верх, заставляя девушку сесть смирно, глядя Федотовой прямо в глаза. Преподавательница была явно недовольна, но гнева в девушке было куда больше, и отделяло её от истерики и крика только железное самообладание, сковавшее по рукам и ногам, даже горло сцепило в кандалы. Одна единственная капля сейчас была бы их смертным приговором, потому что на лице Батиной уже начали появляться отметины гнева — два ярко-алых пятна на щеках, нарисованных как будто маркером. Красные и ядовитые. Никто не знал, что происходит в жизни девушки последние несколько дней, но Тая сама про себя знала, что она имеет право злиться, кричать, и только усилием воли она не строит из себя истеричку, а послушно прикидывается дурочкой. — …Не сомневайтесь, я передам Брыжинской ваши переживания, если вы, конечно, соизволите сидеть смирно, и я продолжу. Вот тут прошла какая-то едва ощутимая, но очень важная грань, после которой девушка просто зверела. Внутри все вскипело в один миг, выталкивая её с места, как реактивный двигатель. — Да идите вы, — пробурчала она себе под нос, но естественно, слышала вся аудитория. Девушка вскочила с места, хватая сумку, и уверенным шагом вышла из аудитории, закрывая за собой дверь с таким громким хлопком, что тонкие стёкла в старых окнах зазвенели, предвещая что-то нехорошее.