Увертюра героев

      Когда последний подставной посетитель покинул таверну, Дилюк только хотел было выйти из-за барной стойки, чтобы закрыть дверь, но та неожиданно распахнулась, и внутрь шагнул Кэйя.       — Зачем ты вернулся? — недовольно поинтересовался Дилюк, а Кэйя, широко улыбнувшись, затворил за собой дверь и прислонился к ней спиной.       — Решил, что мне очень хочется обсудить кое-что, — сообщил он. — После того, что я видел и слышал, я просто не могу промолчать!       Оценив его тон и настрой, Дилюк раздражённо выдохнул и, скрестив руки на груди, неохотно произнёс:       — Говори.       С многозначительной улыбкой Кэйя приблизился к барной стойке.       — Будешь ломаться ещё дольше, и её кто-нибудь уведёт. Альбедо, например, или, может быть, я, — с нескрываемой насмешкой протянул он, опираясь ладонями на барную стойку. — Впрочем, ты можешь продолжать вздыхать, смотреть и сомневаться. Это довольно занятное зрелище, видеть, как гордый и великолепный Дилюк, мечта всех женщин, не может решиться признаться девушке. Тебе самому с себя не смешно?       Выражение лица Дилюка с недовольного неожиданно сменилось на высокомерное, он насмешливо прищурился и усмехнулся. Он ожидал, что Кэйя продолжит балагурить на тему недавнего «алиби», но тот неожиданно зашёл с другой стороны. Что ж. В эту игру можно было играть вдвоём, потому что не только Кэйя был… наблюдательным. Они оба отлично знали друг друга, чтобы делать выводы.       — Сказал тот, кто флиртует, с кем попало, но так боится отказа, что не смеет даже лишний раз взглянуть в сторону Джинн. Мои причины молчать, во всяком случае, кроются не в моей неуверенности в себе, а во внешних обстоятельствах.       Улыбка сползла с лица Кэйи.       — Что, не нравится получать ответ в твоей же манере? — хмыкнул Дилюк, тоже опираясь на барную стойку руками, так что они теперь находились на одном уровне, стоя напротив друг друга. — Или ты полагаешь, я всё это время молчал не из вежливости и чувства такта, а потому что ослеп?       — Продолжай оправдываться этими «внешними обстоятельствами» и во время вашей милой прогулки по Ли Юэ, — с трудом вернув улыбку, которая теперь выглядела не насмешливой, а натянутой, ответил Кэйя, оттолкнувшись от барной стойки и скрещивая руки на груди. — И, когда вы будете возвращаться в Мондштадт, а вы точно будете, доходя до телепортов, потому что она ненавидит ночевать под открытым небом, если есть возможность вернуться в город… Я вдоволь наслажусь твоим разбитым состоянием, ведь ты же сам не слепо-ой и точно видишь, что я как никто знаю, каково это, находиться рядом с любимой женщиной и ничего не делать, — он щёлкнул пальцами с видом, будто его озарило. — Кто бы мог подумать, что страдать в стороне по женщинам это у нас семейное, да? Кстати, прибегая в Мондштадт, жить-то она всё также будет вместе с Альбедо, и только ты, сидя в своей таверне и строя планы по спасению мира, не замечаешь их милую семейную идиллию. Жду не дождусь, когда ты начнёшь сгорать от ревности, и при этом продолжишь молчать из-за этих своих внешних обстоятельств. С таким братом нет нужды ходить ни в какие театры!       — Ты звучишь как обиженный ребёнок. Так неприятно было услышать, что твои чувства к Джинн очевидны для тех, кто тебя долго знает? — без тени улыбки откликнулся Дилюк. — Кстати, я не подозреваю людей на пустом месте, к тому же, она сама говорила мне, что считает его братом.       — Мало ли, что она говорила тебе месяц назад. Люди на пороге смерти, знаешь ли, склонны менять своё мнение и отвлекаться на разные приятные вещи, — Кэйя многозначительно улыбнулся и с видом куртизанки-соблазнительницы провёл рукой по своей груди. — Ты можешь продолжать и дальше отрицать свои чувства, или играть в благородство, или что там, по-твоему, ты делаешь. Мне даже интересно, сможешь ли ты повторить эти слова, скажем, через месяц. В конце концов, Джинн, в отличие от неё, спит со своей работой.       — Уверен, что смогу, — снисходительно откликнулся Дилюк. — Хотя твоя манера заботиться обо мне, пытаясь меня не то шантажировать, не то взять на слабо, довольно занятна. Смотрю, ты нашёл для себя достойную замену разговоров по душам. Давай проясним этот вопрос сейчас, потому что если ты продолжишь флиртовать с Рубедо передо мной, как сегодня, я могу не сдержаться, и мы подерёмся. Будем считать, что меня очень тронула твоя забота, и я её оценил, но советую больше так не делать, потому что я терпеть не могу, когда пытаются лезть в мою личную жизнь. Иначе я поведу себя, как ты, и точно намекну Джинн, что именно она упускает за своей любимой работой. И посмотрю, как ты будешь объясняться.       — Это ничего тебе не даст, твои слова не изменят сложившегося положения вещей.       — О, но я ведь тоже беспокоюсь о твоём душевном благополучии, прямо как ты обо мне, — невозмутимо ответил Дилюк. — А теперь, чтобы у тебя больше не возникало желания лишний раз совать нос в мои дела я, так и быть, поясню. Я не стану, как ты, отрицать того, что влюблён, однако признание в нынешней ситуации лишь добавит нам обоим проблем. Она не сможет ответить мне положительно, даже если захочет, потому что находится в чужом теле и может умереть в любой момент. До тех пор, пока мы не разберёмся с этим вопросом, мне нет смысла что-либо предпринимать, поскольку она начнёт чувствовать угрызения совести из-за того, что станет причиной моих моральных страданий в случае смерти, и мы не сможем нормально общаться.       — С чего ты вообще это взял? — удивлённо уточнил Кэйя.       — Человек, который считает, что его жизнь не стоит защиты, и который не хочет втягивать в происходящее кого-либо ещё, определённо будет переживать о чём-то подобном, — Дилюк тяжело вздохнул и с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. — К слову о происходящем, ситуация в мире также не располагает к тому, чтобы начинать отношения. Я собираюсь вмешаться в игры Богов, и мне не хотелось бы, чтобы в случае моей смерти она плакала.       — А тебе нужно, чтобы всё было как в слащавых дамских романа-ах, — протянул Кэйя. — Жизнь так не работает, Дилюк.       — Мне не нужны отношения, как в дамских романах, — сухо откликнулся Дилюк. — Но, в отличие от тебя, я не привык заводить недолгосрочные отношения с женщинами, тем более, если есть девушка, с которой хотелось бы попробовать постоянные.       — Как я мог забыть о том, что если тебе кто-то нравится, то его сразу же нужно тащить под венец! Твои старомодные привычки порой так удивляют… Что же ты будешь делать, если она навсегда останется в этом подвешенном состоянии, в чужом теле и с двумя душами по соседству? Ах… да, — Кэйя щёлкнул пальцами, будто его осенило. — Продолжишь вздыхать в стороне до самой смерти, а после будешь убиваться над её могилой. Отличный план, достойный лучшей драматической пьесы!       — Перестань перекладывать свои страхи на меня, Кэйя, — тяжело вздохнув, Дилюк всё-таки не удержался и закатил глаза. — Просто выкинь из своей головы весь тот мусор, в котором фигурирует что-то вроде «я же шпион, предатель, и я не достоин», и признайся Джинн. Она не из тех, кто сделает первый шаг, потому что не так воспитана. Мы с ней, как ты заметил, имеем старомодные привычки.       — Удивительно, что при таком раскладе ты умудрился влюбиться в такую, как Рубедо, — хмыкнул Кэйя. — Я ожидал, что ты женишься на какой-нибудь чопорной непорочной монашке. Мне даже интересно, чем же таким она тебя пленила.       — Не твоё дело.       — Неужели… обещаниями незабываемых ночей?       — Ты нарываешься, — Дилюк наградил Кэйю взглядом, которым обычно не смотрят на тех, кто живёт долго и счастливо. — Не смей разговаривать с ней об этом, и напоминать о том, что произошло сегодня. Если ты посмеешь веселиться за её счёт, я гарантирую тебе, что мой намёк Джинн будет очень прозрачным.       — Подумать только: ты опустился до шантажа.       — С такими, как ты, нужно играть по одним правилам.