Увертюра героев

      Утром меня разбудил солнечный свет, недовольно пофыркав, я сползла на подушке пониже, но это мне не особо помогло. Пожалев о том, что сквозь щель между шторами солнце всё-таки умудрилось пролезть в спальню, я неохотно открыла глаза и залипла на Дилюка — этот счастливчик спал на боку, спиной к окну. Его вьющиеся красные волосы разметались по подушке и в утренних лучах солнца, казалось, горели изнутри. Краси-и-иво. Спящим он, к тому же, выглядел очень умиротворённо. Мне тут же вспомнилось его вчерашнее чересчур довольное выражение лица, а затем обычное нейтральное или недовольное, и захотелось захихикать с этих контрастов. Как хорошо, что за закрытыми дверями ты можешь быть такой пусечкой, Дилюк!       Думаю, я даже могу понять чувство собственничества теперь — мне бы очень не хотелось делиться этим с другими женщинами. К счастью, Дилюк из того самого типажа надёжных парней, в верности которых сомневаться обычно не приходится, а то, что у него там было в прошлом должно оставаться в прошлом. Хотя, признаться, мне всё-таки немного интересно кто же там был, раз умудрился его соблазнить. К тому же он тогда сказал «несколько»… Хотя несколько в случае с Дилюком может быть как двумя, так и тремя, учитывая его манеру разговаривать, не удивлюсь, если он посчитал вообще всех, за кем пытался ухаживать, а не только тех, с кем спал.       Было несколько обидно, что у меня вот за это время не получилось развести его на что-то большее, чем поцелуи, и ведь не сказать, что я не пыталась. Я вроде как довольно активно демонстрировала ему, что мне всё нравится, но он был непоколебим в своём желании подождать до свадьбы, а может, и подольше. Хорошо, что вчера всё получилось. Может, можно повторить с утра и в этот раз у меня получится быть чуть меньшим бревном?..       Я сверилась со временем — Паймон любезно сообщила мне, что было уже почти десять утра. Ничего себе мы спали, не удивительно, что солнце уже доползло до нашего окна. Мысль о Паймон заставила меня испытать мимолётное чувство стыда. Я надеюсь, она всё-таки смогла там закрыть свои астральные глаза. Какое счастье, что я не вспоминала о ней вчера вечером. Я надеюсь, Чжун Ли её из меня всё-таки вытряхнет, а то очень неловко получится… Альбедо может даже тело ей организовать, если надо будет, вряд ли он откажет. Лишь бы уже избавиться от лишнего жильца в моём теле — наверное, примерно это и чувствовала Люмин… Хотя у неё ситуация была похуже, она ведь даже телом не управляла. Своим, между прочим.       Ладно, Паймон, ты меня на всякий случай ещё раз прости, но я понятия не имею, как долго мы с Дилюком проживём вообще, учитывая во что мы лезем. Я имею полное право наслаждаться первыми в жизни нормальными отношениями, я ради этого даже замуж вышла. Так что даже если ты там всё видишь, смирись и терпи. Ну а я буду думать, что ты очень даже можешь игнорить окружающий мир, если хочешь — в конце концов, ты отлично игноришь все команды, которые звучат немного не так, как ты там себе напридумывала, когда пыталась сохранить свою жизнь. Всё, хватит думать о посторонних этим утром.       Я чуть двинулась, решив, что стоит Дилюку тоже просыпаться, раз уж уже так поздно, и ощутила, как потянуло мышцы внизу. Та-а-ак, ну да-а-а. Я слышала о том, что так бывает, но я же столько тренировалась, откуда в моём теле мышцы о которых я не знаю, а-а-а… Или чуть перенапряг по-другому и всё, страдай? Не то чтобы что-то сильно болело, сильнее всего вообще в поясницу отдавало, просто… А-а-а-а! Эти раздражающие мелочи! Я же теперь гомункул! Почему!? Почему жизнь так несправедли-и-ива? А ведь когда я засыпала, у меня ничего-о не болело, я даже до ванны прогулялась спокойно.       Этак никакого продолжения с утра не выйдет, да Дилюк ко мне и пальцем не прикоснётся, если я хоть раз поморщусь!       Медленно и осторожно сев, я поправила сползшую с плеча лямку ночнушки, и поспешно стянула с прикроватной тумбочки Глаз Бога и сложила руки лодочкой и позвала свою птичку, надеясь на то, что она как обычно облегчит мне состояние до более терпимого. Не хотелось бы ещё дня два-три отвлекаться на это. Птичка отмигала, а я порадовалась тому что любые растяжения мышц лечились так же хорошо, как ссадины, синяки и порезы. Эта читерная местная магия просто прекрасна. Дайте мне все стихии, как Люмин, я тоже хочу их попробовать, эх-х-х. Раз уж я должна спасать ваш мир, оставили бы мне хоть какое-то читерство, а то Глаз Бога и у обычных жителей есть, а силу очищения мне вообще Люмин подогнала, по сути. Где, блин, справедливость?..       В этот момент Дилюк шевельнулся и, приоткрыв глаза, зевнул, прикрыв рот рукой.       — Доброе утро… мне показалось или я видел свет твоего анемо-исцеления?..       Соврать или не соврать, вот в чём вопрос… Посмотрев на Глаз Бога в своих руках, я поняла, что не соврать, и что, похоже, нужно обзавестись менее палевной версией анемо-исцеления, чтоб она хотя бы не светила на весь мир, а то неловко будет её использовать, если придётся прятаться. Отличный маяк выйдет…       С другой стороны, а зачем мне врать? А то Дилюк не знает, что когда первый раз ныряешь к кому-то в койку, потом что-нибудь болит, а иногда и вообще всё болит.       — Не показалось, просто я осознала, что потянула мышцы и решила, что у меня нет желания это терпеть. Зачем, если можно облегчить себе жизнь? Я хочу получить удовольствие от своих выходных всё-таки, — я солнечно улыбнулась и потянулась, после чего буквально упала на Дилюка, который успел перевернуться на спину, и, быстро поцеловав в губы, обняла его.       Мои волосы рассыпались по спине и кровати, потому что коса, которую я заплетала на ночь, распустилась.       — Как хорошо, что это не сон… — пробормотал Дилюк, обнимая меня в ответ. Ему пришлось изловчиться, чтобы не потянуть меня за волосы, а я снова подумала о том, чтобы их слегка укоротить. Красота она, конечно, красотой, но удобство важнее. К тому же, я уже отпраздновала свою свадьбу, и можно было не понтоваться длиной волос.       Решив устроиться поудобнее, я попыталась было буквально улечься на него, чтобы лежать не только на его груди и рядом, а в целом на нём, но его рука не позволила мне сдвинуться.       — Ты правда в порядке после этой ночи?.. — обеспокоенно уточнил он, когда я наградила его недоумевающим взглядом.       Мне тут же захотелось закатить глаза, потому что зря я что ли птицу использовала, чтобы не страдать от последствий?..       — Я не хочу случайно навредить тебе или сделать больно, — тем временем обеспокоенно добавил Дилюк.       Я испытала невероятный прилив умиления, поэтому снова легко поцеловала его в губы.       — Поверь мне, ты не навредишь, — я поцеловала его в щёку и медленно продолжила целовать, продвигаясь к уху, он чуть повернул голову, чтобы мне не пришлось тянуться, так что я, чувствуя себя совратительницей, добавила. — Эта ночь была волшебной, и я буду рада повторить…       В следующее мгновение мне показалось, будто пол и потолок поменялись местами, но дело было всего лишь в том, что Дилюк резко перевернул нас и теперь нависал надо мной сверху. Из-за его потемневшего взгляда и столь стремительной смены положения у меня перехватило дыхание.       Его поцелуи были горячими и даже казались нетерпеливыми.       Ох, сколько в тебе оказывается страсти, любимый… Я ведь ничего такого не сказала.       Дилюк нависал надо мной сверху, опираясь предплечьями на кровать, и продолжал жадно целовать. Отвечая ему, я снова испытала то же невероятное удовлетворение, что и вчера вечером, и ещё раз подумала о том, что надеть кольцо на палец ради этого, определённо, стоило. От него тоже исходило ощущение безграничного удовлетворения.       Я чуть сместилась, устраиваясь под ним поудобнее и слегка пожалела о том, что не смогу сейчас даже раздвинуть ноги — колени Дилюка не позволяли мне этого. Как и поплотнее прижаться к нему… Эх-х, не слишком удобно перевернул, вернее, позу выбрал.       Зарывшись пальцами в его волосы, я привычным движением слегка помассировала ему голову, потому что мне хотелось сделать хоть что-нибудь приятное, но в этом положении выбор был небольшой. Дилюк, в этот момент полностью перехвативший инициативу в поцелуе, вздрогнул и, словно опомнившись, выпустил кончик моего языка.       — Прости, — неожиданно повинился он.       Я удивлённо вскинула брови, машинально облизывая губы.       — Я слегка… забылся, — добавил Дилюк, принимаясь медленно и неторопливо облизывать и целовать мою шею, а я ощутила ещё большее недоумение.       — Так это же… хорошо, разве нет? — поинтересовалась я, перемещая руки на его напряжённые плечи. Не удержавшись, я ласково провела по ним и попыталась чуть расслабить его массирующими движениями, но почему-то не вышло. Его прикосновения были ласковыми, нежными и неторопливыми, и очень сильно контрастировали с недавними поцелуями.       И в этот момент меня неожиданно осенило.       — Ты сдерживаешься, — не слишком-то довольным тоном протянула я, потому что признательность во мне странно сочеталась с лёгким неодобрением по поводу того, что он загоняет себя в рамки даже в постели.       Дилюк, облизывающий мои ключицы, замер.       — Тебе не нравится?       Обязательно было ставить вопрос так?..       Я несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая сбившееся дыхание прежде, чем ответить:       — Я просто хочу, чтобы ты тоже мог расслабиться. Я же не хрустальная. Ты можешь позволить себе больше свободы в действиях, — оценив выражение лица Дилюка, который не выглядел убеждённым, я добавила. — Я скажу тебе, если мне что-то не понравится, хорошо?       — Хорошо, — откликнулся он, а я подумала о том, что у меня, похоже, новое побочное задание: отучить Дилюка сдерживаться в постели. Что вряд ли удастся сделать, если мне всё время будет отшибать мозги как вчера…       Потянув на себя, я поцеловала его со всей страстью, на какую только была сейчас способна, надеясь, что это хоть немного убедит его в том, что не обязательно останавливать себя, когда хочется не только нежности. Нежность это, безусловно, прекрасно, но мне так хотелось, чтобы и ему было комфортно, поэтому я изо всех сил попыталась это показать.       Слышать тяжёлое дыхание Дилюка, продолжающего нависать надо мной, было восхитительно. Чуть сместившись вниз и опустившись с поцелуями чуть ниже я, кажется, даже умудрилась оставить ему пару засосов на шее, а потом он перехватил инициативу и, когда он аккуратно стянул с меня нижнее бельё, я снова потерялась в ощущениях.       Я забылась настолько, что даже перестала испытывать лёгкие угрызения совести на тему того, что едва ли могу достойно ответить ему. Однако, когда он опустился рядом со мной на кровать и, сцапав меня в объятия, поцеловал в висок, я ощутила их с новой силой. Мне очень захотелось извиниться, и это я и сделала.       — За что?       — Я опять… — я испытала невероятно сильное желание отвести взгляд в сторону и потыкать указательными пальцами друг в друга, как Хината из Наруто, настолько мне было стыдно. — Почти ничего не сделала.       — Всё в порядке, — Дилюк успокаивающе улыбнулся. — Пока мне вполне достаточно. Я не ждал, что ты привыкнешь за одну ночь… На самом деле, мне всё очень нравится.       Я почувствовала, что краснею. Большую часть времени я могла разве что стонать или бессвязно шептать его имя, что в этом может нравиться, а?       — В твоей невинности и неопытности намного больше очарования, чем ты думаешь, — добавил он. — Почему бы тебе не последовать своему совету и не расслабиться немного? Думаю, тебе просто нужно время, чтобы привыкнуть к ощущениям.       — Да, но… — я замялась, не представляя, как лучше сформулировать мысль.       — Мы разве куда-то торопимся? — Дилюк скользнул пальцами по моим волосам.       — Нет, но…       — Тогда давай без «но»? — он улыбнулся, и улыбка его показалась мне очень довольной.       Такой умиротворённо-благожелательный Дилюк мне очень даже нравился, поэтому я кивнула. Надеюсь, я всё-таки перестану переживать насчёт этого и смогу успокоиться.       Просто лежать вместе с Дилюком мне тоже нравилось, так что я позволила себе устроиться поудобнее рядом с ним, потому что шевелиться совершенно не хотелось. Полежав так несколько минут, задумчиво водя кончиком пальца по его предплечью, я осознала, что мне очень неромантично хочется есть. И это «есть» грозилось скоро перерасти во «жрать». Как грустно осознавать, что даже несмотря на то, что ты гомункул, ты вынужден жить как человек во всём. С другой стороны, если живёшь вечно и не можешь съесть что-то вкусное, это, наверное, ещё грустнее.       — Надо, наверное, вставать и идти готовить завтрак, — вздохнула я, в очередной раз сожалея ещё и о том, что у меня больше нет читерского инвентаря и я не смогу носить с собой кучу приготовленной заранее еды. Хоть храниться она там и может, но носить еду я могу разве что в контейнере, ибо в Глазе Бога вещи, по факту, лежат кучей. И еда с тарелок просто вывалится. Это вам не читерское пространство Люмин, да-а-а.       — Зачем? Я не давал служанкам выходной, — с недоумением откликнулся Дилюк. — Они как раз уже должны были снять все украшения, кажется, утро уже довольно позднее.       — Весьма.       Я надеюсь, звукоизоляция на винокурне хорошая, и моих стонов за дверью было не слышно, а то будет слегка неловко. И не факт, что им, а не мне. Ну мало ли, какую они реакцию выдадут. С другой стороны, их это касаться не должно, да и я всё-таки его жена, а не любовница, так что… Даже если им вдруг что-то было слышно, пусть завидуют молча.       — Можно просто попросить принести завтрак сюда, если тебе не хочется спускаться.       — М-м-м, — неопределённо протянула я, раздумывая о том, насколько разумно это делать и не стоит ли перед этим хотя бы переодеться. Я, конечно, оговорилась про «три дня в постели» вчера, но это ведь не значит, что действительно стоит эти дни проводить только в кровати. К тому же, наличие людей, которых можно попросить что-то сделать это так странно… Хотя, они же за работу здесь зарплату получают, так что, наверное, пользоваться их услугами всё-таки стоит. Особенно когда мне очень лень что-то делать. Например, как сегодня.       «М-м-м, как приятно быть твоей женой, через несколько лет так можно окончательно разлениться» — чуть было не произнесла вслух я, но вовремя спохватилась. Чувство юмора Дилюка ещё не было прокачано мной настолько, чтобы он спокойно это воспринял. А то нельзя исключать возможность, что он на такую заяву может и обидеться. Мол, не за него выходила, а за его деньги, по факту, и что-то как-то не хочется мне первое утро после свадьбы с такого недопонимания начинать… вернее, продолжать.       — Что-то не так? — уточнил Дилюк, заметив мою заминку.       — Непривычно, когда тебя настолько обслуживают… В смысле, чтобы позавтракать даже из кровати вылезать не обязательно, — неловко улыбнувшись, выдавила из себя я.       — Не беспокойся об этом, они здесь не слишком-то перетруждаются.       Да-а-а, я всё ещё помню, что они не слишком-то усердны в той же уборке, когда тебя тут нет, зато когда ты решаешь устроить здесь какой-нибудь праздник, они носятся, как будто им вожжа под хвост попала. Я помнится, ещё тогда мысленно позлобничала на тему того, что их от этой привычки делать уборку совсем уж спустя рукава стоит отучить.       Не думала я, что у меня будет право это сделать. Ну, как вернёмся из своего путешествия во имя спасения мира, наверное, займусь этим и применю свои знания, полученные в универе, по назначению, а пока пусть ещё немного покайфуют. Недолго им, вероятно, осталось, потому что если мы будем возвращаться сюда в процессе, их безалаберность меня рано или поздно взбесит, и я, возможно, устрою им выговор ещё до того, как мы закончим решать проблемы мирового масштаба. Ну или мы просто умрём вместе со всем миром и эта проблема не будет иметь никакого значения.       — Ладно, я попробую привыкнуть. Но если я, например, захочу что-то сама приготовить, кому из горничных мне нужно об этом сказать? Старшей?       — Верно. Впрочем, ты можешь просто прийти на кухню и сделать, что тебе хочется, и уже после сказать одной из них, что на завтрак, обед или ужин ничего готовить не нужно. Также, если тебе захочется, чтобы они сделали что-то определённое, просто скажи им об этом. Вчера я просил их приготовить блинчики.       М-м-м, блинчики, которые готовила не я.       — Ради этого я даже дойду до ванны.       И переоденусь. А то как-то не очень хочется щеголять перед левыми девицами в ночнушке, пусть и красивой. Не стоит давать им лишнего повода для шу-шу-шу между собой. И информации о том, какими могут быть вкусы Дилюка.       Это было действительно необычное начало дня. И, если так можно сказать, новой жизни.       Переодевшись, я нацепила на себя амулет, подаренный Сяо и Глаз Бога — без этих двух вещей из комнаты выходить не хотелось. Без Глаза Бога я начинала чувствовать себя неуверенно, а амулет был украшением, конкуренцию которому могло составить разве что обручальное кольцо. К слову о подарках, неразобранными оставалась всего парочка подарков: коробки от Беннета, Кэйи, Лизы. У аристократии Мондштадта было принято дарить деньги, а не вещи — эта традиция пошла с древних времён, когда свадьбы играли масштабные и в них участвовал весь город. Денежные подарки от гостей позволяли частично покрыть расходы на все эти пышные празднества. В общем, Джинн подарила просто деньги.       Пока завтрак готовился, а Дилюк принимал душ, я, сидя на кровати, распаковала коробку от Беннета — внутри оказалась довольно симпатичная фарфоровая ваза. В коробке Кэйи было несколько флаконов, содержимое которых вызывало у меня вопросы, ибо вложенная записка была довольно туманной.       — Как думаешь, что это? — поинтересовалась я, когда Дилюк вышел из душа. Я как раз открыла один из флаконов и теперь принюхивалась к нему — по запаху, если честно, было сложно понять что это.       — А туда не вложили пояснения?       — На карточке написано «для удовольствия». Но не мог же он подарить, хм, афродизиак?       — На твоём месте я бы это не пил и не нюхал, — устало проведя рукой по лицу, посоветовал Дилюк. — Думаю, это что-нибудь похуже. Он вполне мог заказать у Лизы какое-нибудь экспериментальное зелье, так что я бы это вообще вылил.       — Не то чтобы я хотела это пить, — поёжилась я, поспешно закручивая флакон и закидывая его обратно в коробку. — Остался только подарок от Лизы.       Дилюк опустился рядом со мной на кровать и, развязав бант, снял крышку с коробки. У него нервно дёрнулся глаз, но я успела заглянуть туда прежде, чем крышка вернулась на коробку. Внутри лежала: верёвка, плётка и широкая плотная чёрная лента, а также, судя по всему, какой-то женский эротический костюмчик, по виду сильно похожий на бондаж. Я такого в местных магазинах нижнего белья не видела. Не представляю, где Лиза его вообще нашла, но я очень бы хотела хотя бы раз померить!       Сбоку была воткнута карточка, на которой аккуратным почерком было выведено: «Надеюсь, ты знаешь, что делать».       — Это тоже стоит выбросить, — постановил Дилюк, порываясь было встать, но я недовольно вцепилась в коробку. Что значит выбросить?! Где мне потом такое искать?!       — Вот это — может быть, — я выкинула из коробки плётку. — А всё остальное моё!       Дилюк так удивился, что выпустил коробку из рук, и я поспешно отползла с ней в сторону, чтоб не отобрали и не выбросили.       — Ты серьёзно?       — Ещё как! — возмутилась я. — Выброшу, только если Лиза промахнулась с размером.       Дилюк кашлянул, явно не представляя, что на это отвечать, а я с триумфальным видом водрузила коробку на тумбочку. Не отдам. Ни за что.       К счастью, в этот момент в дверь постучали и сообщили, что завтрак готов.       Мы всё-таки спустились позавтракать вниз и обустроились за одним из столов. Все украшения уже успели снять, однако мебель унесли ещё не всю. Есть еду, которую готовил не ты — восхитительно. А ещё к блинчикам был очень вкусный джем из закатников. Завтракая, мы успели обсудить дальнейшие планы на день и решили, что не плохо было бы пару часов прогуляться. К счастью, я заранее принесла на винокурню часть своих повседневных вещей, так что сейчас была одета в лёгкое бирюзовое платье и вполне могла выйти на улицу. К тому же, грех было не расслабиться, когда даже Сяо в честь свадьбы — и из-за каких-то своих таинственных адептских дел — расщедрился на целую неделю выходных. Правда, он взял с меня обещание, что я буду тренироваться самостоятельно, но если я пропущу два дня, думаю, это не так уж и страшно. Раз уж время наших с ним тренировок из-за смены тела удлинилось, один-два дня погоды не сделают.       После завтрака мне пришлось вытерпеть обязательное знакомство с горничными. Дилюк по очереди представлял мне их, и меня им, пока я боролась с желанием перекатываться с пятки на носок и вообще изо всех сил старалась стоять ровно.       — Это Аделинда, главная горничная, — рассказывал Дилюк, указывая на женщину примерно моего роста, одетую в форменный костюм горничной с юбкой ниже колена. У неё были подстриженные под каре светло-русые волосы. — Ты можешь обращаться к ней, если нужно решить сложные вопросы, например, заказать какие-то определённые продукты или организовать праздник, или отремонтировать что-то. В целом, Аделинда заведует всеми бытовыми вопросами. Это Эльзер, — он указал на высокого мужчину с короткими пепельными волосами и такими же светлыми бровями. На фоне Дилюка он выглядел очень бледно. — Мой дворецкий, а также управляющий делами винокурни, когда меня нет на месте. Он отвечает за всё денежное обеспечение поместья, за контроль поставок и продаж, я получаю отчёты через него. Он занимается мелочами, которые не требуют моего личного присутствия или замещает меня в случае необходимости.       — Приятно познакомиться, — я приветливо улыбнулась им обоим.       — Видеть, что господин Дилюк остепенился и, наконец, женился — невероятное счастье для меня! Я думал, умру от старости раньше, чем это случится… — Эльзер приложил руку к груди и так тяжело вздохнул, что мне показалось, будто ещё немного и он утрёт скупую мужскую слезу накрахмаленным белым платочком, который торчал из его нагрудного кармана.       — Да, действительно приятные новости! Скорее бы понянчить ваших детей… — вторила ему Аделинда.       Приветливая улыбка застыла у меня на лице, едва не сменившись гримасой уныния. А давайте вы больше никогда не будете напоминать мне о том, что у меня не может быть детей от единственного мужчины, которому я в принципе не против родить хотя бы одного, да? Не то чтобы дети так уж важны для меня, но что-то мне подсказывает, что в итоге это может стать камнем преткновения. В конце концов, Дилюк воспитан в обществе с достаточно традиционными ценностями. То, что я могу пережить отсутствие детей, не значит, что в итоге сможет он.       — В ближайшем будущем мы не планируем детей, так что вам не стоит часто об этом упоминать, — невозмутимо сообщил Дилюк прежде, чем переключить внимание на двух молоденьких девиц, которые стояли чуть поодаль и выглядели так, будто им приходится прилагать очень много усилий, чтобы не начать шушукаться прямо при нас. — Это Хилли и Моко, — он указал на девушку с длинными русыми волосами, а затем на шатенку с каре. — Всякие мелкие поручения можешь поручать им. Не стесняйся, — он улыбнулся, а девушки почему-то сжались под его взглядом. — Также, если тебе захочется наказать их, сообщи об их провинностях Аделинде, и она вычтет из их жалованья заранее оговорённую при приёме на работу сумму. Тебе, как госпоже дома Рагнвиндр, не пристало ругать их лично за всякие мелочи. Впрочем, это не значит, что ты не можешь лично выразить своё неодобрение, я не большой сторонник всех этих правил.       Я перевела взгляд на девушек, раздумывая о том, а не намекнуть ли им сразу же, за что я буду ругаться?       — Приятно познакомиться, госпожа Рубедо, — тем временем хором выдали они.       — Надеюсь, мы с вами поладим, — улыбнулась я.       — У вас будут какие-то особые пожелания? — уточнила Аделинда.       Намекнуть или не намекнуть? Пожалуй, намекнуть.       — Я не люблю пыль, — улыбнувшись ещё милее, сообщила я, а Моко и Хилли переглянулись со страдальческим видом. Ну-ну, девочки, вам всего-то надо убираться хотя бы раз в неделю. Учитывая, что вы тут по сути для этого наняты, можно и не делать такой жалобный вид.       — Мы пойдём, прогуляемся, вернёмся позже обеда, так что сильно не торопитесь, — вклинился Дилюк прежде, чем Аделинда успела мне ответить. — Что ты хочешь на обед? — он выжидающе обернулся на меня.       Почему у меня чувство, будто я живу в ресторане? И почему в такие моменты из головы вылетают все названия блюд?       — Как насчёт грибной пиццы?.. — неуверенно предложила я.       — Будьте добры, Аделинда, — вежливо склонив голову, закончил Дилюк, протягивая мне руку. — Нам пора идти. Хорошего вам дня.       — Мы будем ждать вашего возвращения, господин Дилюк, госпожа Рубедо, — Аделинда изобразила местную версию реверанса, чуть присела и склонилась вперёд, придерживая руками юбку, Моко и Хилли скопировали её движение с запозданием, а Эльзер вежливо кивнул.       С запозданием, но я попыталась скопировать вежливый кивок Дилюка и, тоже пожелав им приятного дня, отправилась вместе с ним на прогулку.       Поскольку у нас теперь был телепорт прямо рядом с домом, мы могли отправиться буквально куда угодно. Когда открою телепорт в Ли Юэ — будет довольно забавно иметь возможность выйти из дома и, скажем, позавтракать там. Тот, кто придумал эти штуки, позволяющие быстро перемещаться из одного конца мира в другой, заслуживает личной статуи, чтобы его помнили. Жаль, мы вряд ли сможем узнать, кто же это был.       Взявшись за руки, мы отправились немного прогуляться вдоль реки, которая протекала неподалёку от Винокурни, и спустя час я обнаружила себя сидящей среди растущих там светяшек, с венком из них же в руках. Рядом Дилюк изо всех сил пытался сплести такой же, но получалось у него так себе. Водрузив ему на голову тот, что сплела сама, я слегка подвисла: Дилюк в венке из светяшек смотрелся неожиданно забавно и очень даже мило. Ярко-синие цветы интересно сочетались с его ярко-красными волосами.       Отобрав у него его разваливающееся творенье, пересев поближе и устроившись в его объятиях, я принялась его исправлять.       Когда мы только начинали плести венки и наш диалог не прервался на мои попытки объяснить, как это сделать, я услышала от Дилюка забавную информацию, суть которой заключалась в том, что ему нравятся светяшки. Это была забавная параллель с игрой, которая теперь, по прошествии нескольких месяцев, казалась мне чем-то довольно далёким.       — Кстати, ты недавно сказал, что тебе нравятся светяшки, а почему? — поинтересовалась я, осознав, что так и не получила ответа на этот вопрос.       — Потому что они светятся в ночи, разгоняя тьму этого мира, и могут послужить маяком для заблудившихся путников, — ответил Дилюк, обнимая меня со спины и пристраивая подборок на мою голову.       Да-а-а, от тебя ожидаешь услышать в ответ что-то такое, а не простое «потому что нравится» или «ну они красивые».       — М-м-м, — неопределённо протянула я, пытаясь придумать достойный ответ. Ничего приличного в голову так и не пришло, поэтому я решила озвучить свои недавние мысли. — Думаю, это в твоём стиле, о мой герой, защищающий город ночами.       Дилюк не то хмыкнул, не то подавил смешок — звук вышел каким-то сдавленным и довольно странным.       Молчать рядом с ним было вполне себе уютно, так что я, занятая переплетением венка, не чувствовала совершенно никакого неудобства. Дилюк, однако, похоже, испытывал желание поговорить о чём-нибудь.       — Может, расскажешь мне что-нибудь про свой мир? Или о себе? — поинтересовался он через пару минут.       — Раз уж мы говорили о полуночных героях, могу рассказать тебе про Бетмена, — решила я, вспомнив о том, что в своё время веселилась на тему их сходства.       — Это ещё один персонаж какой-то истории?       — Вроде того, — кивнула я, подумав о том, что Дилюк вскоре начнёт считать меня сказочницей.       Мне потребовалось пятнадцать минут, чтобы привести его венок в божеский вид, а также кратко объяснить, кто же такой Бетмен. Выслушав мой краткий пересказ, Дилюк пришёл к выводу, что они чем-то похожи и похоже проникся к Бетмену уважением. Это было довольно забавно, учитывая то, что знала я о нём только по фильмам, так что и рассказать могла не много, так, общий смысл донести разве что.       Покончив с венком, я нехотя отклонилась, чтобы надеть его и себе на голову, после чего поднялась на ноги следом за Дилюком, воспользовавшись его протянутой рукой. Не то чтобы я нуждалась в помощи, но от оказанного внимания было приятно. К тому же Дилюк смотрел на меня таким влюблённым взглядом, что мне хотелось сделать всё, что он попросит, просто чтобы сделать ему приятное.       Вообще, целый день, по сути, ничего не делать было довольно странно после насыщенной жизни в последние несколько месяцев. Я с удивлением осознала, что успела отвыкнуть от ничего неделания и пару раз ловила себя на мысли, что трачу своё время впустую — мне казалось, что нужно куда-то бежать и что-то делать. Ужасное чувство. Мне, определённо, нужно было расслабиться. Благо, присутствие Дилюка рядом всё ещё довольно качественно отшибало мне мозги, так что я решила воспользоваться этой возможностью на полную… и ничего не делать все три дня. Прости, Сяо, у меня будет длительный перерыв от тренировок, потому что иначе у меня поедет крыша.       Дилюк не стал выпускать мою руку, так что мы продолжили неспешно прогуливаться по берегу реки, держась за руки, слушая плеск воды и потрескивание льда — на противоположном берегу неспешно прыгали несколько криослаймов.       — Твоя очередь что-нибудь мне рассказывать, — решила я. — Как насчёт каких-нибудь забавных историй из твоего детства?       — Что именно ты хочешь услышать?       А-а-а-а, не люблю, когда вопрос ставят так. А то я много знаю из твоего детства и могу выбирать направление, ага. Эх-х-х. Ладно.       — Ну, вот например река рядом течёт, — оглядевшись, неуверенно протянула я. — Это всего в трёх часах пути от винокурни, ни за что не поверю, что вы с Кэйей в детстве не сбегали сюда.       К счастью, за последнее время я успела выяснить, что он спокойно реагировал на упоминания Кэйи в прошлом, а не в настоящем. В настоящем он, похоже, испытывал огромное желание побиться головой о стену, когда речь заходила о его брате, так что я старалась лишний раз об этом не напоминать. В конце концов, у нас было предостаточно тем для разговоров помимо Кэйи.       — Сбегали, конечно, — с ностальгической улыбкой подтвердил Дилюк. — Это было довольно приятное время. В детстве нам нравилось собирать ракушки, часто мы соревновались, кто найдёт самую большую, или самую красивую, или кто соберёт больше, и потом тащили всё это домой. Ракушек иногда было столько, что ими можно было выложить стену в какой-нибудь небольшой комнате. Не представляю, куда отец потом всё это девал, потому что в комнаты мы уносили только самые-самые. Вероятно, слуги выкидывали оставшееся или относили обратно к воде.       — Это было довольно мило, думаю.       — Однажды я проснулся от кваканья с кучей лягушек вокруг. Всё было в их слизи. Кэйя иногда действительно нарывался.       — Звучит довольно неприятно. Как он умудрился притащить в твою комнату лягушек, что ты не проснулся?       — Как наследник хозяина Винокурни, я с четырнадцати лет учился разбираться в вине. Не то чтобы я пил много, или часто, но после пары бокалов я сплю намного крепче, чем обычно. Так что он просто воспользовался случаем, — Дилюк остановился и, нагнувшись, подобрал с песка мелкую треснувшую речную ракушку. — Морские красивее, — он небрежно зашвырнул её обратно в реку.       — После утра с лягушками ты его, вероятно, избил? — предположила я, сообразив, что стоит как-то поддержать диалог.       — Нет, я вылил на него ведро слизи криослаймов.       — Горничные, вероятно, вас ненавидели.       — Они с пониманием относились к нашим детским забавам, — пожал плечами Дилюк. — В конце концов, большую часть времени мы были приличными детьми. Я и вовсе почти постоянно пропадал на тренировках.       — Хочешь сказать, они даже радовались этому?       — Да-да, наша прошлая главная горничная говорила, что ей очень приятно видеть, что и «господин Дилюк в душе всё ещё милый ребёнок».       Вспомнив фото, которое я видела в его комнате в таверне в Монштадте, я от всей души согласилась с той женщиной. Маленький Дилюк действительно выглядел очень мило.       — Впрочем, вероятно, горничные, которые вынуждены были убирать последствия наших шалостей, могли быть не слишком-то с ней согласны, — со смешком добавил Дилюк.       — Как жаль, что я всего этого не видела, — с сожалением протянула я.       — Я, кстати, тоже ничего не знаю о твоём детстве. У тебя ведь тоже есть брат?       Не то чтобы мне прямо есть, что рассказать, детство-то у меня было довольно обычное.       — Да, младший. Как я уже говорила, мы с ним не слишком-то ладили и часто ссорились, а ещё почти не проводили время вместе: у меня были свои друзья, а у него свои. В целом, моё детство было обычным для моего мира: я ходила в школу, гуляла с друзьями после уроков, дралась с мальчишками на палках, всё такое. Летом нас с братом отправляли к бабушкам и дедушкам в другую страну, и целых три месяца мы были отрезаны от цивилизации, потому что они жили в деревне. Катались на велосипедах, помогали на огороде, всё такое.       — Велосипедах? — заинтересованно переспросил Дилюк.       Ну почему всё всегда заканчивается тем, что я вынуждена пытаться объяснить как работает та или иная штука, а? Почему в этом мире есть повозки и телеги, но нет велосипедов?       Оглядевшись, я неохотно выпустила руку Дилюка, подобрала валяющуюся неподалёку палочку и, разровняв песок ногой, честно попыталась изобразить на песке велосипед. Меня ждала очередная увлекательнейшая попытка «объясни, как оно работает».       Вот вроде не с Альбедо теперь буду жить, а частично «досуг» остался прежним. Впрочем, их можно было понять: окажись в моём мире кто-то из другого мира, о котором я ничего не знаю, мне тоже было бы интересно узнать всё, что мне способны рассказать.       Когда-нибудь я точно расскажу им достаточно, и мне больше не придётся ничего объяснять: ни странные слова, ни странные выражения… Ах, мечты-мечты! Никогда столько в жизни не объясняла, сколько за эти месяцы в Тейвате. И ведь если Дилюк просто кивал и, похоже, запоминал, то вот Альбедо некоторые штуки собирался повторять. Надеюсь, он соорудит аналог стиральной машинки на фоне своего энтузиазма, всё-таки он не механик, а алхимик… Но стиральная машинка этому миру точно бы не помешала. Да его все женщины будут боготворить после этого. Или, если не соорудит, пусть хоть расскажет идею тому знакомому, который сможет.       — Ну, смотри, — вздохнув, я принялась объяснять принцип работы велосипеда, искренне надеясь на то, что после этого мы вернёмся к атмосфере милоты и романтики, и мне больше не придётся напрягать мозг ради настолько посторонних тем.       Может, не так уж и плоха была идея провести эти три дня в кровати?.. Впрочем, это вовсе не обезопасит меня от диалогов, во время которых мне придётся объяснять что-нибудь этакое. Но даже так это, определённо, будут лучшие три дня моей жизни здесь.       Возможность ничего не делать, отсутствие каких либо внятных планов на день, атмосфера умиротворения и романтики, и, конечно же, Дилюк рядом — надеюсь, это поможет мне достаточно расслабиться и хоть немного прийти в себя. Судя по тому, каким довольным и расслабленным Дилюк выглядел сегодня, в таком перерыве нуждалась не только я.