Увертюра героев

      Зато на этом моя удача кончилась — очевидно, исчерпала себя после условно бескровного выхода из крайне опасной ситуации. Я искала телепорт добрых двадцать минут. И нашла случайно, ласточкой соскочив с горы, поскользнувшись на мокрой из-за недавно прошедшего дождя траве. Чуть шею, кувыркнувшись, себе не свернула, н-да. Что не сделал Скарамучча — то закончит его родина? В конце концов, «Куникудзуши» явно было его настоящим именем и, судя по японскому звучанию, принадлежал он всё-таки Инадзуме, а не просто таскал на себе шмотки данного региона, будучи фанатом фасона.       Пока я бегала вокруг завода, в поисках дорожки — ну или ориентиров — чтобы вернуться, меня едва не снесло взрывной волной. Спасло меня, пожалуй, только то, что начал накрапывать дождь и я окружила себя щитом, не желая мокнуть. Скарамучча, походу, выполнил то, что планировали сделать мы — взорвал базу Фатуи. Потому что больше просто некому отдать такой приказ — ну или совершить этот подрыв. Рядовые Фатуи точно не стали бы этим заниматься, не без пинка сверху. И вряд ли туда пролез кто-то помимо нас, потому что, ну… Не зря же Кокоми заслала туда Люмин. Значит, подорвал завод Скарамучча. Вопрос: нахера?       Вернувшись в гостиницу, я, не теряя ни секунды, залезла в чайник: Дилюка нужно было привести в чувство, пролечить ещё раз очищающей энергией и, возможно, не только…       Дилюк, однако, вовсе не валялся у входа рядом с паникующим Зефиром, как я ожидала. Его у входа вообще не было, и Зефир выглядел подозрительно спокойным. Так что, испытывая сомнения вперемешку с облегчением, прошла в дом, и обнаружила Венти, сидящего на диванчике напротив Дилюка, и, собственно, самого Дилюка. На столе между ними валялось то, что по смутным расплавленным очертаниям напоминало Глаз Порчи, который я некогда видела у Дилюка.       Венти выглядел донельзя довольным. Учитывая отсутствие бутылки в его руках, это было даже немного странно — обычно такой градус довольства у него появлялся в тот момент, когда он получал заветное бухлишко.       — Дилюк, как ты? — с порога поинтересовалась я, и, когда на меня обернулись, добавила. — Привет, Венти. Что, в Мондштадте дождь?       — Как ты догадалась? — махнув рукой, поинтересовался Венти.       Я неопределённо пожала плечами и, дойдя до дивана, плюхнулась на него рядом с мужем. Напряжение, наконец, начало отпускать меня и я ощущала невероятно сильную усталость.       — Я… в норме, насколько это возможно, — ответил Дилюк. — Голова, правда, слегка ноет, но Барбатос сказал, что скоро пройдёт.       В его голосе не было ни следа былого пренебрежения, неодобрения и прочих негативных чувств, которые он испытывал к Венти. Мне даже стало интересно, о чём они тут говорили, пока я переживала одни из ужаснейших минут своей жизни.       Я внимательно оглядела Дилюка, чтобы убедиться в том, что он в порядке и, окончательно расслабившись, заметила:       — А я тебе говорила, что стоит взять на этот завод меня. Я оказалась единственной, кто остался в сознании. Люмин лишилась чувств немногим позже тебя, и у меня к ней много вопросов на тему того, что заставило её потерять самообладание.       — Люмин… потеряла сознание?       — Ага, — я кивнула, откидываясь на спинку дивана. — К тебе у меня, к слову, тоже есть вопрос. Какого чёрта ты не носишь амулет Сяо? Если бы меня не было на этом поганом заводе, Скарамучча точно убил бы тебя.       — Только ли меня?..       — О, да, — я не сумела скрыть яд в голосе. — За Люмин заявилась Яэ Мико и обменяла душу распрекрасной путешественницы на Сердце Бога Электро Архонта. Одна вещь на одну жизнь. Красота, да? Тебя бы она спасать точно не стала, как и меня, — я не удержалась от фырканья. — Не стоим божественного вмешательства. Учитывая, что мы из Мондштадта — и не удивительно.       — Ты… дралась с предвестником? — взгляд Дилюка метнулся по мне, будто он выискивал призраки недавних ранений, но вся моя одежда была цела и даже ничем не испачкана.       — Он отпустил меня из кукольной солидарности, — ответила я. — Впервые после смены тела обрадовалась, что теперь гомункул. Кстати, смотрю, мой дорогой муж прошёл через переоценку ценностей? — я постучала носком ноги по столешнице снизу. — Или как там обычно называют смену приоритетов…       — Что-то… вроде того. Я пришёл в себя минут двадцать назад, сломал Глаз Порчи, но выйти мне не дали, так что… пришлось слушать его, — Дилюк коротко кивнул в сторону Венти. — Сначала я был крайне недоволен.       — Это ещё мягко сказано, — вставил свои пять копеек Венти, подмигивая. — Но я даже рад! Будь ты более любезен, предложил бы ты мне после целый ящик лучшего вина?       О чём таком они тут говорили?.. Я уже открыла было рот, чтобы поинтересоваться, как Дилюк кашлянул и поджал губы, и я поняла, что спрашивать вот прямо сейчас не стоит. Похоже, диалог был не слишком-то приятным.       — Ну что ж, — Венти встал и радостно хлопнул в ладоши. — Раз уж вы оба здесь, мне пора. Остался бы я с вами выпить, но, полагаю, вам есть, о чём поговорить. Увидимся как-нибудь потом! Обязательно зовите, если станет скучно! И поосторожнее там в Инадзуме, — он погрозил Дилюку пальцем. — В конце концов, вы мои люди, а не их. Может, стоит вообще в Мондшдадт вернуться, м? Что я буду делать без лучшего винодела?       «Мои люди» звучало так мило, что мне захотелось его затискать. А ведь при первом знакомстве с Венти в игре я его так обхаяла, что сейчас даже немного стыдно… Хоть он об этом и не знает.       — Ты же знаешь, что пока что это невозможно, — я с сожалением покачала головой. Воспользоваться предложением вернуться в Мондштадт хотелось нестерпимо. Но раз уж я взялась за поиски истины, стоит хотя бы сделать для этого всё возможное. Да и Дилюк вряд ли… Изменит свою позицию относительно Фатуи. Немного бесить начинает, конечно.       — Увы, — Венти печально вздохнул и, отослав мне воздушный поцелуй и помахав рукой, насвистывая, направился к выходу. Дилюк проводил его взглядом, полным сомнений. Венти остановился у дверей, обернулся, и выдал:       — Кстати, раз уж ты разрешил мне взять ящик вина, я же могу выбрать его сам, да?       — Да, — сухо подтвердил Дилюк с таким видом, будто уже заранее простился с самым дорогим своим вином, и даже об этом не жалеет. Со смирением, в общем.       — Что именно ты ему такого наговорил, что теперь так откупаешься… — начала было я, стоило только двери за Венти закрыться.       — Пожалуйста, не спрашивай, — потерев переносицу, почти взмолился Дилюк. — Я очень сожалею. Очень.       — Ну ладно. Не буду.       У Венти потом спрошу, если не забуду. Хотя с другой стороны… Я же ему подробности о своём разговоре с Архонтом не рассказывала, так что, наверное, не надо. У всех должны быть свои маленькие тайны. Тем более, когда человек просит не спрашивать как-то не красиво будет спросить… Хотя и интересно, да.       — Так где амулет Сяо? — вернулась к своим претензиям я. Я, понимаю, конечно, нелюбовь к моему адепту и всё такое, но зная, что идёшь в место, полное тёмной энергии, не надеть защитную хреновину, созданную для защиты от всякого такого — это вне моего понимания! Своя жизнь всегда должна быть в приоритете!       — Поскольку я надеялся, что ты с нами всё-таки не пойдёшь, я рассчитывал на Люмин. Ты ведь именно от неё получила эту силу и… — Дилюк тяжело вздохнул, снова потирая переносицу. — Я был не прав. Прости меня. За всё.       — Что, теперь мне можно ходить на базы Фатуи? — удивилась я, как обычно в такой ситуации строя предложение с пассивной агрессией скорее бессознательно, чем специально.       — Я… Надеюсь, что ты всё же воздержишься от этого, но после случившегося сегодня у меня нет морального права уговаривать тебя не ходить куда-то со мной, — сдался Дилюк. — Мне… Не хотелось бы, чтобы ты стала вдовой, едва выйдя замуж, и в то же время я не хочу сам становиться вдовцом.       — Тебе не жаль своей жизни, но жаль моей? — недовольно уточнила я.       Дилюк вздрогнул, и вид приобрёл… затравленный что ли. Хотя это слово, вероятно, не слишком-то подходило, но… Он выглядел так, словно бы я сейчас собиралась сожрать его, как удав кролика, проглотив не жуя.       Меня немного утешало только то, что он не прятался за своей маской равнодушия, как любил делать всякий раз, когда по нему пытались протоптаться посторонние.       — Я понимаю твои претензии и заслуживаю всяческого порицания, поэтому… если ты хочешь наорать на меня, лучше сделай это.       Я прислушалась к себе — я была скорее обескуражена, чем возмущена, после встречи со Скарамуччей и испытанного ужаса сил на подобные эмоции во мне просто не осталось. Не напугай он меня до полусмерти, я бы, вероятно, действительно на Дилюка наорала прежде, чем спохватилась, тормознулась, осознала, что ему после контакта с тёмной энергией и без меня тошно, и проявила к нему понимание.       Н-да, когда мои отношения спасают то неучтённые разговоры от Архонта, то псих, нагнавший жути, впору задуматься, что пора пропить курс успокоительных. Валерианочки хотя бы там для начала. А то так от истерического типа характера и восприятия всякого близко к сердцу недалеко до обычной классической истерички из анекдотов.       И Дилюку тоже налью.       Решив, что на сегодня с него и без меня достаточно, я пересела ближе и, забравшись на диван с ногами, стоя на коленях, заключила его в объятия и прижала его голову к своей груди.       — Знаешь, все твои мысли на том заводе — не совсем твои, — поглаживая его по голове, сочла нужным сказать я. Дилюк вздрогнул, и я ощутила, как он обнимает меня в ответ и сжимает ткань на моей спине. — Так что тебе не нужно корить себя за случившееся.       — Но в этот раз я был не прав и… Очень виноват перед тобой.       — Я не держу на тебя зла или обиды, так что это тебе самому нужно простить себя. Как я успела понять за свою недолгую жизнь… Это одна из самых сложных вещей в мире. Просто извлеки из этого урок. Как извлекла свой я.       — Я… поддался его уловке с такой лёгкостью, что… — Дилюк осёкся и тяжело вздохнул. — Мне невероятно стыдно.       — Тёмная энергия усиливает негатив. Просто… отпусти ту ситуацию. Не позволяй тем эмоциям и дальше быть твоей слабостью. Я понимаю, терять кого-то больно — у меня это, конечно, был не отец, но я видела, как умирала прикованная к постели моя бабушка, и мне до сих пор хочется плакать, когда я вспоминаю последние месяцы её жизни, — я глубоко вздохнула, пытаясь сдержать набежавшие на глаза слёзы. — Я понимаю, ты хочешь расквитаться с Фатуи, но… Может, эта фраза и не слишком-то тебе подходит, но… Месть — блюдо, которое подают холодным. Нет ничего более страшного, чем чётко выверенный удар по врагу. Но пока те эмоции имеют над тобой власть, тебя слишком легко подловить. Например, таким как Скарамучча. Не думаю, что он один среди них умеет бить словом в нужное время и в нужном месте — ты, думаю, как никто знаешь, как искусны могут быть Фатуи в плетении интриг.       — Да, — глухо подтвердил Дилюк. — До этого я… Никогда не оказывался в месте с такой сильной концентрацией тёмной энергии. Никогда ещё не терял самообладания перед лицом врага. Я и подумать не мог, что годы самодисциплины на практике не будут стоить ничего…       — Ты слишком суров к себе, — я покачала головой, продолжая гладить его по голове. — На этом заводе я почти согласилась с мыслью, что умереть такой как я будет не так уж и плохо.       — Ч…       — Мысль была чужеродной, хотя отлично вплеталась в моё состояние, — я перебила его. — И… Если бы не амулет, я вряд ли бы смогла скинуть это наваждение. Мои тренировки помогли мне осознать, что что-то не так, но только раскалившийся нефрит помог прийти в себя. Так что если хочешь и дальше гоняться за Фатуи — носи подарок Сяо.       — Хорошо.       — И… Знаешь, мне говорили… Прошлое — это опыт, но если ты позволяешь ему влиять на свои эмоции в настоящем, у тебя не будет будущего. Ты будешь ходить по кругу, пока не преодолеешь себя. Эмоции существуют в моменте. Когда ты пережил их, отпусти их. Они не должны брать над тобой вверх, когда ситуация уже произошла и ты прожил её. Жизнь продолжается в любом случае. Это не прошлое делает тебе больно, а твоё отношение к прошлому. Ты сам делаешь себе больно.       Я слышала — и читала — эти прописные истины множество раз. И, несмотря на это жить, используя их, было крайне сложно. Одна моя подруга, освоившая этот фокус, говорила, что дело в привычке. Я умела виртуозно переключать своё эмоциональное состояние в случае, если эмоциональное потрясение не было критическим, но вот это освоить до конца пока так и не смогла. Обычно мне требовалось… от нескольких дней до недели, чтобы эмоциональный окрас ситуации полностью сгладился, а иногда и того больше.       Однако когда проходило определённое количество времени, я, обдумывая ту или иную задевшую меня ситуацию, осознавала, что ничего не чувствую. Никаких отголосков. Совершенно.       В подростковом возрасте меня часто подставляли и предавали «подруги», я была участницей множества странных ситуаций, я была принципиальной и правильной настолько, что когда видела несправедливость, заводилась с полоборота. Вспоминая сейчас, например, тех подруг, я не чувствую вообще ничего. Я помню факт их существования, и не помню уже даже, как именно выглядела часть их подстав.       Зато я помню вывод, который вынесла, наступив несколько раз на одни и те же грабли. Никогда не говори людям того, что ты считаешь своим сокровенным или секретом. Если этот секрет знают двое, это уже не секрет. Человек, с которым ты хорошо общался, завтра может воткнуть тебе нож в спину. Поэтому я стала говорить своим подругам только то, что не считала личным. Долгое время я не могла ни с кем делиться своими мечтами или переживаниями.       Прошли годы прежде, чем я изменила своё отношение и к этому. Многое пришлось переосмыслить. В итоге урок, который я вынесла, стал звучать как «Никто не может заставить тебя почувствовать себя неполноценным без твоего на то согласия. Если ты уверен в себе — не важно, что сделает человек, которому ты доверился, это будет его ошибка, а не твоя. Это его не красит плохой поступок, а не ты должен стыдиться своих переживаний или мечтаний». Разговаривать с людьми стало значительно легче.       Отпускать плохие ситуации тоже стало легче. Да, не сразу. Да, иной раз через истерики — вот, например, как недавно было… Но легче.       Продолжая обнимать Дилюка, я осознала, что действительно совсем не чувствую былого возмущения по поводу его поступка в ситуации с Сяо. Только глухую печаль. Но и это, вероятно, скоро растворится.       Время не лечит. Время просто стирает, если ты не прокручиваешь свои обиды у себя в голове без остановки.       — Он сказал то же самое, — спустя продолжительное молчание хриплым голосом заметил Дилюк. — Что для человека нет врага опасней, чем он сам.       Мы ещё некоторое время просидели так, обнимаясь, а потом у меня очень неромантично затекли ноги и, попытавшись пересесть, я едва не навернулась с дивана.       Дилюк поймал меня и, пересадив по-человечески, покачал головой.       Ну да, вроде тренируюсь, а периодически с координацией в ладах почти также, как копытные животные со льдом. Я перебралась к нему на колени и, пристроив руки на плечах, тяжело вздохнула. Мы ещё немного посидели, помолчали. Дилюк, судя по всему, продолжал переваривать случившееся в режиме реального времени.       Когда я почувствовала, что уже не в состоянии пребывать и в этой позе, я решила, что нужно либо обсуждать эту гадость дальше, либо переставать загоняться и переключаться на что-то другое.       — Если хочешь о чём-то мне рассказать, я готова тебя послушать, — задумчиво протянула я.       — Не думаю, что хочу сейчас это обсуждать, извини, — мягко отказался Дилюк.       — Тогда отвлечься от всего этого не хочешь?       Дилюк устало приподнял одну бровь, всем своим видом выражая немой вопрос.       — Можем сходить на горячие источники, или просто посидеть в тёплой ванне.       — Не уверен, что стоит…       Так. Я так получу мужа «ничего не хочу», мда. Лучше б истерил, ей Богу. Ладно. Я знаю, что гарантированно перещёлкнет его мозг и выведет его из состояния «ещё шаг и в затяжную депрессию».       — Тогда пошли в душ, а потом я покажу тебе, что именно тогда заказала в Ли Юэ.       Дилюк заинтересованно склонил голову на бок.       — Мы можем сменить порядок?       — Не-а.       Пока он принимал душ, я переодевалась и предвкушала — мне много всего интересного выдавали парни на провокационные вопросы, так что я решила, что таким образом разнообразить нашу сексуальную жизнь будет не так уж и плохо. Не то чтобы мне успело что-либо приесться, но почему бы нет? Я всегда хотела надеть костюм горничной для кого-нибудь, а не просто примерить по приколу. К тому же, не думаю, что мой муж так уж сильно отличается от других парней. Кто знает, может, лет в пятнадцать он иногда думал о симпатичных горничных? Вряд ли этим только Кэйя страдал, в конце концов, половое созревание у всех проходит плюс-минус одинаково и всякие разные мысли периодически появляются, даже если себя одергиваешь.       Полчаса спустя я имела удовольствие наблюдать лицо Дилюка, ошеломлённого настолько, что он едва смог выдавить из себя два слова:       — Это что?..       — Эротический костюм горничной, господин, неужели вам не нравится, м? — поинтересовалась я, оттягивая в сторону край жутко короткой полупрозрачной чёрной юбки.       Полотенце, которое Дилюк держал в руке, выскользнуло из его пальцев.       — Я нескоро смогу смотреть на своих горничных… — почти обречённо пробормотал он.       Я не сдержала хихиканья. О да, фантазия… Но если я спрошу: ты будешь представлять меня на их месте или их в этом костюме, он точно обидится, так что просто ставлю на первое как хорошая жена.       — Может, я помогу вам расслабиться, мой господин? — я приблизилась, прикоснулась к его руке и переплела наши пальцы, намереваясь потянуть его в сторону постели. — Как насчёт расслабляющего массажа?       — Пожалуйста, перестань называть меня господином.       Я замерла, ошеломлённая, с чувством, будто на меня вылили ушат холодной воды. Предвкушение резко сменилось недоумением. Голос его был… таким, словно ему крайне неуютно, и он пытается проглотить палку. Да и в руке, которой я касалась, ощущалось… напряжение.       — Дилюк?       Я ожидала совершенно не такой реакции. Вообще.       Он молчал, плотно сжав губы, и выражение его лица было очень несчастным.       — Тебе… не понравился мой сюрприз?       Ну… Сюрпризы не обязаны нравиться, да, ха-ха.       — Ты… Моя жена, а не прислуга, и… Когда ты произносишь «господин» или предлагаешь… То, что предлагаешь, будучи одетой в… этот костюм, я… То, что сейчас происходит, неправильно, — голос его был тих, а тон полон вины.       — Неужели тебе… никогда не хотелось чего-то подобного? — полюбопытствовала я. Ошибиться… было неприятно.       — Нет. Фантазии с горничными — это к моему брату. Крайне неуважительно представлять что-то подобное с девушками, которые устроились работать. Я тронут, но… мне жаль, но… Я не могу оценить этот… сюрприз. Ты моя жена, ты заслуживаешь большего. Пожалуйста, позволь мне снять с тебя этот костюм? — он притянул меня к себе, обеспокоенно заглядывая в глаза, его горячая ладонь лежала на моей талии.       Ролевые игры не для тебя, понятно. Хорошо, что я не страдала фантазиями из области «насильник и жертва», это ты оценил бы ещё меньше, походу. Ну хоть бандаж от Лизы зашёл на ура… В следующий раз спрошу прежде, чем во что-то наряжаться, чтобы испытывать разочарование где-нибудь вне спальни, н-да. А то как-то… дискомфортно, что ли.       — Ты очень красива и тебе идёт, но… я не хочу, чтобы ты даже в… шутку? Обращалась ко мне так, будто я твой господин, а не муж. Пожалуйста, пойми меня правильно, я вовсе не хочу обидеть тебя и обесценить твои старания.       Вроде бы приятно, а вроде бы всё ещё немного обидно. Чуть-чуть. Но я опять споткнулась об ожидания, опять.       Тьфу.       Даже в мелочах нельзя. Хотя это, по идее, не мелочь… Ай, ладно.       Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Хорошо, что его реакция сбила меня с толку, а то могла бы и психануть. Вот бы мы «отвлеклись» и «переключились» тогда.       Спросить у него, что ли, как насчёт укороченного кимоно или ципао, м? Искательницы приключений и не такое, небось, носят. Наверняка в этом мире много вариантов есть. Они их, правда, наверняка с чем-то ещё носят, но мне ж не для людей, мне для спальни…       Хотя! Нет! Я придумала лучше!       — Если хочешь, можешь этот костюм даже сжечь, но потом не забудь заказать мне что-нибудь на свой вкус.       Очень уж интересно глянуть на его версию. Не думаю, что он принесёт мне какой-нибудь костюм порно-монашки, у него к монахиням небось отношение такое же, как горничным, мол как можно, но всё же, всё же… что принесёт-то?       — Что-нибудь на мой вкус? — переспросил Дилюк.       Я немного отстранилась и поманила его к себе пальцем, вынуждая немного нагнуться. Мне казалось, такое нужно шептать. Желательно на ухо и тоном таким… интимным.       — Я имею в виду нижнее бельё или откровенное платье. Почему бы мне не надеть что-нибудь, что ты захочешь снять как можно скорее, м?       Не знаю, удался ли мне тон совратительницы, но Дилюк шумно сглотнул. И поцеловал меня. Отвечая на его страстный поцелуй, я в полной мере осознала, как соскучилась по его прикосновениям. Хотелось, чтобы он сжал меня посильнее — или прижал куда-нибудь и целовал-целовал-целовал.       Я запустила пальцы в его влажные, кажущиеся слегка жестковатыми из-за этого волосы, поморщившись из-за услышанного треска ткани — за костюм было обидно, хотя не удивительно, что он разошёлся по шву, когда Дилюк попытался его с меня снять. Работа была уж очень тонкой, и я как-то не рассчитывала, что его с меня будут снимать таким образом… Предполагалось, что возьмут прям в нём, но… Увы.       Хотя когда любимый мужчина умудряется порвать на тебе одежду это всё-таки немного приятно.       Его пальцы скользнули по талии, вниз, по бедру до колен, и я послушно позволила приподнять себя и донести до кровати.       Хочу его прямо сейчас.       Можно даже без прелюдии… Хотя…       Чувствовать его пальцы, губы и язык на себе и в себе было прекрасно.       Я решила, что прощу ему неудавшуюся ролевую игру в горничную. И даже напоминать не буду.       До этого дня я как-то не особенно верила в то что, кхм, недотрах как-то сказывается на настроении, но оказалось — очень даже. Лёжа в обнимку с Дилюком я не чувствовала больше той неудовлетворённости всем подряд, не было больше и желания выдавать ему резко негативную реакцию на что-то, что мне не нравится.       Да и общее напряжение из-за сложившейся ситуации — с Сяо, с Фатуи, с Инадзумой — меня, казалось, существенно подотпустило. Снова хотелось к Дилюку приласкаться, а не… шипеть на него по поводу и без, да.       Н-да, надо было просто затащить его в постель, похоже. Хотя не уверена, что это бы сработало раньше… Вроде как всему своё время… Конечно, претензии к нему у меня не исчезли, но их количество определённо поубавилось, или, вернее, недовольство не ощущалось теперь так остро?.. Или казалось чуть менее значительным.       Интересно, это временное чувство, или всё-таки нет, и меня начинает отпускать?       Дилюк перебирал мои волосы, кончиками пальцев задевая поясницу, а я задумчиво водила пальцем вокруг засоса у основания его шеи. Он на мне засосов, по-моему, ни разу не оставлял и теперь мне было немного совестно. Увлеклась, похоже…       Или ещё один оставить? Повыше. Из вредности.       Может, тогда он не захочет из чайника выходить, и мы здесь жить останемся, и чёрт с ним, с миром, Инадзумой и Фатуи, а? Ах, если бы это так работало…       Мыслям этим, однако, суждено было остаться безадресными мечтами, потому что на следующий день я обнаружила себя стоящей у поместья Камисато. Люмин, отпущенная на свободу Яэ Мико, посетила нашу гостиницу, нашла чайник на тумбочке, и, вспомнив, куда мы собирались, любезно доставила чайник к воротам поместья.       Она не поленилась даже зайти в чайник и сообщить Зефиру, что поработала службой доставки, после чего свалила по делам, не уточнив, куда и когда вернётся. Я была огорчена — хотела ведь узнать, что именно замкнуло её мозг на заводе. Дилюк, напротив, пребывал в приподнятом расположении духа, что было редкостью для него в последнее время.       — Хотя Камисато Аято сейчас нет на месте, я могу поговорить с его управляющим, — пояснил Дилюк, после того как мы потрогали разбуженный Люмин телепорт, оставляя на нём свой элементальный след, и направились к главным воротам, стражники у которых поглядывали на нас с подозрением.       Я бы тоже поглядывала. Вылезли, понимаешь тут, из чайника, облапали странное устройство, а теперь идут к воротам. Подозрительно.       — Могу ли я встретиться с Томой? — поздоровавшись и представившись, поинтересовался Дилюк.       — Оя, я и не знал, что ты предпочитаешь мне моего управляющего, — раздался голос из-за закрытых ворот. Следом за этими словами ворота распахнулись — внутри, оказывается, тоже стояли стражники, которые их и открыли. На… пороге? Обнаружился высокий мужчина в белых одеждах в стиле Японии двадцатого века, не помню, какой там точно эры, но короче я похожий крой шмотья видела ещё когда моя подруга читала визуальную новеллу по демонам бледной сакуры. Но в те времена как раз сначала пришёл западный стиль, который стали мешать с японским и получилось то, что получилось.       Очень хотелось пошутить на тему новаторов, но я сдержалась.       Мужчина был красивым, но взгляд имел… тяжёлый как грозовое облако, обманчиво приятного цвета, но… когда ты на него смотришь, ты точно знаешь, что молния обязательно сверкнёт или ливанёт дождь, но при этом не знаешь, когда. Обманчиво-спокойный, как озёрная гладь, но при этом чертовски опасный.       Я очень хорошо чувствовала, что этот человек убивал и не раз. Сяо говорил, от некоторых людей можно ощутить подобное, но… Я пока с этим не сталкивалась, и, если честно, это немного сбивало меня с толку.       Дружелюбная улыбка, шутка в сторону Дилюка — всё это, определённо, было искренним, но диссонанс с энергетикой сбивал меня с толку. Если от Скарамуччи просто было жутко, то от этого было жутко вдвойне.       Даже не знаю, кто страшнее, псих из Фатуи, или этот… Глава комиссии Ясиро.       — Разве ты не должен был вернуться через неделю?       — Разве было бы хорошо, если бы мои перемещения можно было отследить настолько точно? — вопросом на вопрос ответил Аято, не сдержавший насмешливого фырканья. — Твои информаторы, однако, точнее чем люди Яэ Мико — она была уверена, что я вернусь через месяц. Её недовольное выражение лица меня позабавило. Впрочем, не будем о ней. Ты искал Тому по какому-то конкретному делу или в качестве замены мне?       — Второй вариант, мне необходимо кое-что уточнить. Раз ты уже вернулся, я, определённо, предпочту обсудить это дело с тобой, — ответил Дилюк.       — В таком случае приглашаю тебя… и твою очаровательную спутницу разделить со мной чашку чая, — Аято сделал приглашающий жест рукой.       Стражники у ворот с обеих сторон прикидывались мебелью.       — Это моя жена, Рубедо, — наконец представил меня Дилюк.       Вообще, насколько я знала, если Дилюк находился в исключительно деловых отношениях с человеком, он придерживался исключительно формального общения. Если же он позволял себе вольности — например, отступить от строгого регламента во время общения, то это означало то, что он и собеседник находится в несколько более тёплых отношениях. Он не представил меня сразу, как положено по этикету, а позволил себе переброситься несколькими фразами.       Но вроде бы Дилюк никогда не был в Инадзуме?.. Или они встретились в другом регионе?..       — Привет, — очень «вежливо» поздоровалась я. Угрозы от Аято не исходило, так что я позволила себе расслабиться. Да и Дилюк выглядел спокойным.       Мы вошли внутрь и ворота за нами закрыли. Ощущения, будто отрезают путь к отступлению, однако не возникло.       — О, очень приятно, — во взгляде Аято появилась лёгкая вежливая заинтересованность. — Не думал, что ты женишься раньше меня. Теперь мне даже кажется, что я слишком долго откладываю этот вопрос… Нет ли у вас, госпожа Рагнвиндр, сестры?       — Можно просто Рубедо. Только два брата и воспитанница Кли, боюсь, Кли ещё недостаточно взрослая для того, чтобы стать чьей-либо женой и, к тому моменту, как она вырастет, с господина Камисато начнёт сыпаться песок.       — Кхм, — кашлянул Дилюк, вероятно, не представляя, как ещё ненавязчиво одёрнуть меня, а я пожала плечами. Ну а что? Он первый начал. И так было понятно, что он спрашивает это просто, чтобы ненавязчиво выведать, кто я такая. Узнать, из какой я вообще семьи. Или зафиксировать себе инфу о том, на кого потом досье просить для общего развития — вряд ли он на постоянной основе отслеживает то, что происходит в других регионах. Но надо же знать, кого в дом пускал. Небось, паранойя у этого чувака цветёт и пахнет, учитывая высокое положение.       Люди его калибра вообще редко какие-то вопросы напрямую задают, а вот замаскировать интерес под безобидной шуткой или подобием флирта — это всегда пожалуйста. А тут вам и безобидный комплимент и уточнение информации в одном предложении. Два в одном.       — Ах, какая жалость. Ваша красота способна пленить любого, Рубедо.       Дилюк нахмурился и я решила разрядить обстановку так, как я умею. То есть тупо пошутить.       — Спасибо, передам комплимент производителю.       — Простите?..       Ай, бли-и-н, я же вроде как человек выгляжу, привыкла уже, что почти все, с кем я общаюсь, знают, что я не совсем человек, и машинально ляпнула… Ну вот вечно у меня так.       Ну и пофиг.       — Я имею в виду тем, кто меня создал.       — А, вы о родителях, — на лице Аято проступило понимание.       Ну типа того, да. Шутки про папочку Альбедо я уже в своих мозгах травила, теперь потравим про мамочку Люмин. Промолчу, пожалуй, чтобы не наломать себе дров на погребальный костёр.