Увертюра героев

      С каждой минутой, проведённой в поместье Камисато, идея отпустить Дилюка куда-то к Фатуи в Инадзуме нравилась мне всё меньше. Я не могла сосредоточиться ни на чём — ни на чаепитии, которое пыталась устроить для меня Аяка, ни на её словах. К тому же, она явно стеснялась со мной разговаривать, а, поскольку я подвисала через каждые пять минут, диалог у нас особо не клеился.       Меня вышибало в беспокойство, и я хмурилась, Аяка принимала это на свой счёт и замирала, я произносила сотое «прости, отвлеклась» и круг начинался сначала.       Я честно пыталась сосредоточиться на её словах изо всех сил, но у меня не получалось.       —…Люмин такая отзывчивая, любезно согласилась помочь нам разобраться с нашими проблемами за такую малость, как знакомство с сёгуном…       Мозг неожиданно сфокусировался, уловив интересную фразу.       — Погоди минутку, зачем Люмин знакомиться с сёгуном?       — О, — расцвела Аяка, обрадованная тем, что я не просто угукнула, а включилась в разговор и даже задала вопрос. — Она сказала, что ищет своего брата, и неизвестную богиню, и подозревает, что наш сёгун может либо быть ею, либо что-то знать о ней.       Соврала, понятно.       Сильно сомневаюсь в том, что у Люмин отшибло память.       Значит, в Инадзуме ей надо что-то ещё. Вопрос в том, что?       — Интересно, где сейчас Люмин…       —…Сейчас она, вероятно, помогает сопротивлению… Они ведь сражаются за правое дело, Охота на Глаза Бога должна быть остановлена, — Аяка посмотрела на меня с лёгким самодовольством во взгляде. — Я рада, что смогла поспособствовать появлению у сопротивления такого бойца. Она точно поможет им переломить ход событий.       — И уничтожить экосистему Инадзумы? — нахмурившись, резко поинтересовалась я.       Люмин, кажется, ещё в Ли Юэ упоминала некий рыбный отряд, но тогда я не придала этому значения… Зря, походу. Теперь у меня к ней ещё больше вопросов и задать я их хочу вот прямо сейчас, потому что мне на нервах очень хочется на кого-нибудь наорать. Ещё немного и я решу: а почему бы и не на неё?       — Прошу прощения? — нахмурилась Аяка, рука, в которой она держала чайную чашку, дрогнула. — Вы только недавно прибыли в Инадзуму, вероятно, ты не совсем успела разобраться в ситуации… Позволь прояснить её для тебя?       — Да? — я не удержалась от насмешливого хмыканья. — Попробуй.       Я слушала, слушала, слушала и слушала, и чем больше я слушала, тем сильнее хотелось придушить за компанию ещё и Аяку, но я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Мне точно нужно пропить курс успокоительных. Главное, не алкогольных.       — Не думала, что сестра такого человека, как Аято будет настолько наивной, — выдала я вместо обвинений. — Пойдём со мной, принцесса, я покажу тебе, что сделало с твоей страной сопротивление Сангономии, — я поднялась, отставив в сторону чашку. — Мне крайне интересно, сможешь ли ты и дальше гордиться тем, что помогаешь им.       — Это… — Аяка выглядела оскорблённой и сбитой с толку одновременно, и, похоже, даже мысль сформулировать не могла, но я была слишком на нервах, чтобы беспокоиться о её душевном состоянии. Не сахарная, не растает. И если уж её брат не удосужился объяснить ей что хорошо, а что плохо, наверное, не зря мир послал ей истеричку-меня.       Сам виноват, что оставил меня здесь.       — Ты идёшь или побоишься взглянуть правде в глаза? — вскинув брови, осведомилась я.       Аяка поднялась с изяществом настоящей богатой госпожи, у меня так точно никогда не получится.       — Куда ты собираешься отвести меня?       — К устройству телепортации для начала, а затем на Ясиори.       — Но там же…       — Если ты переживаешь за свою жизнь, можешь и дальше жить в иллюзиях, но в этом случае лучше никогда не пытайся играть в политику вместо своего брата и тихо вышивай в своей комнате, как и полагается богатеньким девочкам.       Сказав это, я пожалела, что нельзя прикусить себе язык, Аяка тем временем поджала губы и молча направилась следом за мной. Чувствовала я себя преотвратно, мне казалось, что я на волне своей злости и на нервах просто издеваюсь над ребёнком. Сколько ей там, пятнадцать-шестнадцать? Злая тётя рушит детские воздушные замки… С другой стороны, если ребёнок суёт нос в конфликт такого масштаба, надо его осадить.       Как-то учительница истории ещё в школе рассказывала нам, как воспитывает своего ребёнка, которому на тот момент было года три. Сын её, как и все маленькие дети, любил совать пальцы куда суются, поэтому следить за ним приходилось крайне внимательно, заглушки там на розетки ставить и всякое такое. Как-то раз он решил ткнуть пальцем внутрь разогретой духовки, в огонь. Она его одёрнула раз, одёрнула два, а на третий одёрнула только после того, как он обжёгся. И ребёнка как подменили: после этого случая если мать говорила ему «будет больно», он переставал тянуть руки к тому, что может причинить ему боль. И начал думать прежде, чем что-то хватать.       Я считаю, очень показательный случай обучения на своих ошибках малой кровью. Лучше, если ребёнок обожжёт палец, а не уронит на себя, скажем, кастрюлю кипятка или не сунет пальцы в розетку. Этот метод обучения работает не только с маленькими детьми, но и с детьми постарше.       И в случае Аякой её действия нельзя сравнить с духовкой. Из-за её решений и попыток что-то изменить может умереть куча людей.       Лучше ли ей будет потом смотреть на их гробы? Не думаю.       …Хотя, конечно, не факт, что до неё вообще донесут, к чему её действия привели.       Поэтому организую-ка я ей духовку на волне своего энтузиазма.       Пока мы шли, я обдумывала услышанные от Аяки слова — чаще всего она повторяла фразы, несущие смысл «мне кажется, так будет лучше». Когда ты напрямую вмешиваешься в войну, пытаясь переломить её ход и даровать одной из сторон боевую единицу, потенциально способную смахнуться с Архонтом, слово «кажется» неуместно, я думаю.       Я привела её не к заводу, но к одной из разрушенных деревень, которые заметила, пока из завода убегала. Аяка морщила нос, и кривила губы, пока думала, что я её не вижу, и я могла её понять — от руин завода несло гарью и гнилью, в деревне пахло пылью и смертью, как пахнет в заброшенных местах, в которых ранее жили люди. Да и природа в округе выглядела… Так себе, если честно.       — Не могла бы ты уточнить, что именно хочешь мне показать?       — Пейзаж, пустынная местность, давящая аура? — перечислила я, с трудом удерживаясь от желания демонстративно загибать пальцы.       — Мне известно, что здесь произошла трагедия…       — О, да, и ты решила помочь тем, кто эту трагедию организовал?       — Не понимаю…       — Печать с энергии Татаригами была снята по приказу Сангономии Кокоми. По-твоему, она сделала благое дело? Остров уничтожен, здесь больше нельзя жить. Люди умирали, лишались своих домов… Ты можешь представить себе, сколько судеб было разрушено под прикрытием сопротивления Охоте на Глаза Бога? — я обвела разрушенную деревню широким жестом. — Это произошло совсем недавно. Неужели ты не потрудилась узнать, чья это была вина? А кузня Татарасуны и эвакуация ещё одного острова…       Аяка хлопала глазами и я по взгляду её поняла: этим она не интересовалась, то, что случилось, было для неё свершившимся фактом, а кто был виновен и наказан ли он её не интересовало.       — Я отвечала за помощь беженцам, но… — едва слышно промямлила она, разглядывая деревню.       Я даже почти пожалела, что тут не лежат трупы или их останки — видимо, люди отсюда либо успели выехать, либо их останки вывезли… Либо их сожрали падальщики и мы просто не видим костей. Может, трупы вообще были в домах.       Выглядело место, если честно, как заброшенная деревенька из фильмов ужасов, в которой непременно будет жить маньяк.       …И, конечно же, я не ожидала, что мы здесь кого-нибудь встретим.       …И что этим кем-то окажется ребёнок. Маленький мальчик. В давно нестиранной одежде, с явными признаками недоедания, но горящими какой-то идеей глазами. Мальчик был странненький, как по мне, но не мудрено, при жизни-то в таком месте. После краткого расспроса выяснилось, что ребёнок собирает кристаллический костный мозг, чтобы заработать денег и уехать в поисках матери. Целеустремлённости этого пацана можно было только позавидовать.       Знакомство с ребёнком, определённо, пошло Аяке на пользу — природа её не слишком-то впечатлила, но девочкой она, судя по всему, всё-таки была доброй и сострадательной. Пока один ребёнок уговаривал другого ребёнка уйти к людям, я обошла деревню и позаглядывала в дома — мало ли, ещё какие дети тут найдутся? Никого, впрочем, не оказалось, да и ребёнок, как потом выяснилось, пришёл сюда из другой деревни.       По-хорошему, весь остров надо бы обыскать на предмет брошенных детей.       Но самостоятельно я этого не сделаю. Опять Венти, что ли, напрячь? Воздух-то везде есть, может, он сможет узнать, есть ли тут ещё кто-то? А то бросать детей в этом месте… Я, конечно, довольно циничная и злобная временами, но пока ещё не настолько.       Когда я вернулась, Аяка всё ещё уговаривала пацана, который упирался и доказывал, что у него есть цель, план и он в процессе. Так что я ребёнка попросту вырубила.       И очистила.       Глядишь, часть навязчивых мыслей не совсем его.       — Как так можно, это ведь применение насилия к ребёнку, — ужаснулась Аяка, пока я запихивала ребёнка в чайник. Пусть там полежит пока что.       М-м-м, тюрьма для гомункулов, гостиница для исследователей разлома, детский сад. Что дальше?       — Мальчик, очевидно, не в себе, — раздражённо заметила я. Никогда не любила возиться с чужими детьми, но постоянно приходилось быть нянькой у родственников во время визитов к бабушкам. — Его тут бросили одного на произвол судьбы. Ты хотела ему помочь?       — Да, но он должен был согласиться и…       — Неизвестно, как долго он тут пробыл, и у него нет причин тебе верить, сам бы он не пошёл. Так что как очнётся, уговаривай его сколько угодно, проявляя заботу и сострадание, если не сможешь — сдай в детский дом. В Инадзуме есть детские дома?       — Нет, но знатные семьи иногда берут сирот на воспитание, и обучают, как слуг… Жители обычно отводят их к страже, они уже пристраивают их куда-нибудь…       «Куда-нибудь» — это очень обтекаемо, дорогая. Ты не знаешь даже того, что твой брат растит из сирот ассасинов? В какой оранжерее тебя растили?.. Ой, чувствую, за эту прогулку местный василиск мне спасибо не скажет.       По-моему, я её сломала, она даже разговаривать, как ей положено, перестала. Без всех этих своих витиеватых вежливых фраз и обращений, бедная, выражаться начала. А ведь я ничего такого не сделала. Ну, погулять сводила. Ну, разговариваю не так чтобы прямо вежливо и не особо-то и любезна, но, простите, у меня нервы сдают. На всех не хватает, на себя бы наскрести.       Не удержавшись от закатывания глаз, я дотащила Аяку до телепорта на анемо-ускорении, перенесла нас обратно в поместье Камисато, выдала ей ребёнка, пожелала удачи и свалила в Мондштадт. Раз уж я не могу ничего особо полезного сделать, хоть детям в Инадзуме можно попробовать помочь. Не хотелось бы потом полжизни думать о мёртвых детях, которым теоретически можно было бы помочь.       Пусть даже Аято в ассасины отдать — всё лучше, чем медленная мучительная смерть от голода, истощения, в одиночестве. Или вообще вон, к монахиням в собор Барбатоса отвести. Там им точно ничего такого не грозит. Да. К монахиням лучше. А то собственноручно отдавать детей в «школу» убийц… Ну-у-у как-то не очень, что ли. Не настолько я ещё чёрствая.       Венти нашёлся на площади под своей статуей, распевал песню про Лоуренсов. Публике она нравилась особенно сильно в преддверии каких-нибудь праздников. Или когда Эола возвращалась в город — некоторые ярые ненавистники, насколько мне было известно, просили петь что-нибудь про аристократию. Естественно, в негативном ключе. Хотя песню Венти про Лоуренсов вряд ли кто-то переплюнет… Слышала я её как-то раз. Неуютно было.       В Мондштадте даже дышалось легче.       Не хочу ни в какую Инадзуму…       Я терпеливо подождала, пока Венти допоёт, после чего протиснулась между людьми и сцапала его за локоть до того, как ему успели предложить спеть что-нибудь ещё.       — Привет, помощь нужна, — тут же сообщила я, и, проигнорировав возмущение какого-то пьяного мужчины, который меня, очевидно, не узнал, уволокла не особо-то и сопротивляющегося Венти на край площади.       — Помощь с чем? Хочешь поговорить о чём-то?       — Нет, поискать детей по острову, полному тёмной энергии. Сегодня столкнулись там с ребёнком, и я подумала, могут быть ещё, а ведь ветер знает всё и… Может, поможешь? Я вряд ли осилю марафон по нему…       — Марафон?.. Ты хочешь, чтобы я послушал ветра у того острова и сказал, есть ли на нём ещё дети? — прищурившись, уточнил Венти.       — Именно так!       — Ну, это я могу, — легко согласился Венти.       Как приятно просить тебя о помощи, в моей жизни почти никто из друзей также легко не соглашался, как ты.       — Отлично, оплачу тебе месяц обедов в Хорошем Охотнике за работу, всё-таки остров, полный тёмной энергии, далёк от увеселительной прогулки…       — Вообще, друзья не должны платить за помощь, но мысль мне нравится, так что я, конечно, не буду отказываться… — Венти подмигнул, и я потянула его вниз.       — В первую очередь ты сам-знаешь-кто, который периодически нормально не питается, так что…       А ещё если тебе денег дать, ты их все на вино спустишь, и опять голодный ходить будешь.       — Ха-ха, неужели я похож на того тёмного мага?       Я критически оглядела его лицо и постановила:       — У тебя есть нос, так что не похож.       — А вообще как там, в Инадзуме? Давно там не был…       — Отвратительно, не понимаю, чем занят Электро Архонт.       — М-м-м-м, полагаю, попыткой воплотить в реальность своё понятие о вечности, — задумчиво протянул Венти.       — Это не повод позволять своим землям практически разлагаться от тёмной энергии…       — И очистить ты их никак не можешь, да? Не хватает сил? Как с артериями у шипа в Разломе.       — Угу, вроде того, — уныло подтвердила я. — Не пробовала даже. Ты… поймёшь как мы туда придём.       — Хм-м-м…       Остаток пути Венти щебетал о популярных нынче слухах в Мондштадте — начале подготовки к весеннему фестивалю «ветряных цветов», грядущей свадьбе Джинн и Кэйи, когда закончится медовый месяц у господина Дилюка…       Услышав последнее, я нервно рассмеялась. Закончится как только, так сразу, после того как начнётся.       —…некоторые, к слову, гадают, не вернёшься ли ты беременной…       Я возмущённо икнула. По-другому этот странный звук описать было нельзя.       Лучше бы я, правда, забеременела, блять, чем то, что в моей жизни происходит сейчас. Вот раньше я до ужаса боялась возможности рожать, теперь же, этой возможности лишившись, я была этим недовольна. Воистину, человек никогда не будет удовлетворён тем, что имеет.       Перед тем, как подойти к телепорту, я выполнила своё обещание и оплатила Венти обеды — Сара просто приняла у меня двести тысяч моры (наверное, ему хватит больше, чем на месяц) и выдала Венти бумажку, по которой обещала вычитать деньги — предполагалась, что она будет записывать не только в свою учётную книгу, но и на бумажку суммы, на которые он поест, чтобы он знал, сколько осталось. С-система. Не думала, что такое тут распространено, но, оказалось, некоторые транжиры так делают. Оплачивают себе обеды заблаговременно, а Сара потом вычитает.       Когда я переместила нас с помощью телепорта на проклятый остров, Венти поморщился. Втянул носом воздух и поморщился ещё сильнее.       — Да, — поёжился он. — Это место сможет очистить только тот, чья энергия сопоставима по силе ну, хотя бы со мной, — он покачал головой и уселся в позу лотоса под телепорт.       Немного обидно, что даже обучение у Сяо никак не проапает меня до уровня Мери Сьи…. Ну хоть в чём-то, а. А то вроде кому расскажи — ученица Сяо, таскает с собой маску Якши, имеет Анемо Глаз Бога, Небесный меч, нестареющее тело гомункула с прекрасной внешностью от Альбедо-продакшн, способность к очищению — сразу же в имбы запишут, а на деле… А на деле Дилюк не хочет брать с собой бить морды Фатуи, маска как проклятое украшение, то, как я использую меч несмотря на все уроки, небось заставит плакать мечников кровавыми слезами, от бессмертного тела плюсов пока что лично я не вижу… Уроки у Сяо добавили мне пару специфических навыков, но и только. Учитывая, что ими владеют все Адепты и их ученики… Только Глаз Бога я, вероятно, и использую на все сто процентов… и то не факт.       И очистить то, что хочу, нифига не могу.       Мрак, короче.       Я пристроилась у Венти за спиной и положила ему руку на плечо, чтобы очищать его в режиме реального времени. А то мало ли, он говорил, что создания из энергии сильнее подвержены влиянию тёмной энергии, так что нафиг, нафиг рисковать.       — Да, спасибо, полегче стало, — тут же поблагодарил Венти. — Взрослых мне тоже искать, или только детей?       Блин, а правда…       — Да всех ищи, если тут кто-то остался, надо их отсюда вытаскивать.       — Ладушки! — Венти хлопнул в ладоши и закрыл глаза.       Три часа спустя я выволокла с проклятого острова десяток человек, шестеро из которых были детьми. Ответственные родители, ответственная служба эвакуации, херовая перепись населения во всей красе.       Вернув Венти в Мондштадт, я, запинав ногами свою гордость, притащила всех к Аяке — она мне с утра так красочно расписывала, как хочет людям помогать, вот, пусть помогает.       — Вы… Вы действительно обыскали… весь… Весь остров Ясиори?! — искренне недоумевал местный управляющий Тома, пока служанки опрашивали детей и людей, а Аяка «бдила» за происходящим из-за своей чудной ширмы, которую притащили на улицу и установили до того, как сиятельная госпожа получила известие и соизволила выйти во двор своего поместья. Не представляю, что ей оттуда видно, но у богачей свои причуды, да.       — Абсолютно точно все места, куда имеется доступ воздуха.       — Эм… Это невероятно!.. Доступ воздуха?..       — Это не моя заслуга, я попросила помочь друга.       — Позвольте узнать, кто так искусен в управлении стихией Анемо? Нам не помешала бы его помощь в таких ситуациях… — подала голос Аяка.       Я посмотрела на ширму, на Тому, на хныкающих детей, которые видели только меня — а потом Зефира в моём чайнике — и, подумав, решила, что Барбатосу не помешает ещё веры и благодарности.       — Анемо Архонт.       Во дворе повисло молчание.       — Вы… позвали Анемо Архонта, чтобы найти людей на острове Ясиори?.. — уточнил Тома, вероятно, решивший, что ослышался.       — Ага, — подтвердила я. — Позвала. Вы всё верно расслышали.       — Кхм, — кашлянул Тома. За ширмой, кажется, что-то уронили — судя по звуку, веер.       Ну а что? Венти надо веры, ему не хватает. Отсыпьте Богу нематериальной благодарности. Вам жалко, что ли? Думаю, что нет…       — Там было так много людей… — пробормотала Аяка, похоже, чтобы как-то перевести тему. Вышло очень… по-детски, прямо скажем.       — Халатно проведённая эвакуация, если она вообще была. Она была?       — Насколько мне известно, да, — гладко вклинился Тома, поскольку я, бросив взгляд на ширму, посмотрела на него. — За эвакуацию отвечала госпожа Кудзё Сара. Насколько мне известно, некоторые люди отказывались идти.       — Они и сегодня отказались, здесь только те, кто захотел уйти, — мрачно кивнула я. Не понимала я желания умереть там, где ты и родился, просто потому что. Но взрослых уволочь силком я не могла. Вернее, могла, но смысла в этом не было. Они всё равно потом обратно вернутся. Не держать же их в чайнике или аналоге тюрьмы ради их же блага? Хотят умирать там, где родились, их полное право. Кто я такая, чтобы его отнимать? Жалко или нет, свою голову им всё равно не приставить. Детей оттуда вытащила, и ладно.       — Главное, что сейчас все, кому была нужна помощь, её получат, — Тома хлопнул в ладоши, солнечно улыбаясь. Я кинула взгляд на детей, которых уже осмотрели и уводили прочь служанки, и кивнула. Венти сказал, дети Инадзумы должны остаться в Инадзуме, если их не унесло в море и не выкинуло на берег в другой стране. Ну, логика в этом, определённо, была. Да и, наверное, вешать чужих детей на монахинь из собора Барбатоса нечестно…       Детский дом, что ли, потом как-нибудь учредить, если деньги лишние будут после строительства храма Сяо? Жена аристократа я или нет? Им, вроде, полагается под настроение заниматься благотворительностью и делать добрые дела с размахом. Обычно, правда, за счёт кошелька мужа… Спросить что ли потом у Лизы какую книжку прикола ради?..       В общем, после этого разговора меня конкретно так дистанцировали от «спасённых». Нет, общаться мне с ними никто не запрещал, где в поместье их разместили я тоже знала, но ничего особо не рассказывали. Впрочем, интереса у меня не было — спасла, отдала вроде как наместникам данной местности, и ладно. В конце концов, я не мать Тереза, чужих детей в принципе не особо люблю, даже если ситуативно жалею, помогаю или развлекаю их. Трястись за судьбу этих конкретных и вовсе было бессмысленно. Аяка, как шептались слуги, занялась ими с таким рвением, что они не знали, куда от её энтузиазма помогать деться.       Чем бы дитя не тешилось, лишь бы в политику больше не лезло. Пусть в неё играет её брат, у него, хотя бы, мозги есть. Может, если будет её с собой брать, и она научится своими лучше пользоваться, не на уровне «надо прямо сейчас хоть как-нибудь помочь, сопротивление занято хорошим делом», а, там, информацию изучать вначале.       Потому что лучшей помощью для народа Инадзумы стало бы отравление Сангономии. Ну или казнь публичная за вред, нанесённый людям и природе — сколько смертей и сломанных жизней после её решений было, небось, наберётся и не на одну виселицу. Или костёр. Хотя в Инадзуме, вроде, дуэль с сёгуном была. Это аналог смертной казни или есть ещё версии?       Насколько я помню по записям, те, кто желал добра именно народу Инадзумы, сложили головы в зале у Сёгуна, бросив ей вызов. Так себе финал, конечно, зато действительно боролись за правое дело, а не делали вид. Настоящие герои.       Но когда всё закончится, небось, славить будут Сангономию.       Мне прямо претит эта вероятность.       Чтобы кровожадно не желать ей смерти, сломаю её планы. А то ещё немного и начну как истеричка топать ногами.       После этого похода по Ясиори я заперлась в выданной Аято комнате — и саде камней, к комнате прилегающим, и писала. Пока воспоминания о прочитанной инфе свежи…. Напишу-ка я статью и предложу её в местный издательский дом. Яэ существо крайне странное, глядишь, опубликует, чтобы жизнь главе сопротивления испортить.       Заодно люди узнают, кто на самом деле виновен в уничтожении двух островов. Может, сёгун и была не права, развязав Охоту на Глаза Бога, но Сангономия слишком много разрушила. Одно дело отобранная магия, и другое дело — вся жизнь. Может, для кого-то магия и была всей жизнью — но они, вероятно, все сбежали. Либо умерли, сопротивляясь.       Живи я в Инадзуме, точно бы пошла к сёгуну и сдохла бы там от её Мусо но Хитотати, небось. Мне и сейчас-то хочется пойти поорать за справедливость, но это ничего не даст, и смерть моя ничего не решит. Да и постоянная демонстрация того, как плохи мои способности, на уроках у Сяо сделали своё дело.       Раз уж Люмин всё равно в это втянули, пусть морду сёгуну набьёт она как истинный герой, Мери Сью, и, по словам Паймон, правозащитник всех обездоленных этого мира с крайне обострённым чувством справедливости.       Она хотя бы точно переживёт эту попытку.       Может, даже и победит.       А я пока статью напишу.       А чтобы не было вопросов о возникновении информации — ещё и людей, которые были в отчётах упомянуты, «интервью» возьму. Осталось только их найти. Но, учитывая что все сейчас жили на одном острове… Для этого даже не нужен будет Венти.       Спрошу у Томы, кому здесь лучше задавать вопросы и пойду задавать.       А если Яэ статью не опубликует, я напечатаю её в Ли Юэ за деньги — там всё, что хочешь, за деньги напечатают, я более, чем уверена, если это «для частного» использования, а не для реализации через них на местном рынке. И потом подло раскидаю в каждый дом по копии.       Ибо нехер, Кокоми. За такие преступления надо платить. И твоя репутация святой тобой не заслужена — воспоминания о том, что говорили люди, пока я гуляла по Рито, меня не устраивали.       Такую правду знать должны.       Я не дам ей уйти от ответственности, даже если какая-нибудь Яэ этого очень хочет. Не-а. Ни за что. Они не смогут сделать вид, что Кокоми делала всё «ради людей», после того, что я видела, позволить это тихонько замять просто преступление против морали.       Даже если мой поступок крайне тупой, другой я придумать не в состоянии.       Всю ту неделю, или две, я не знаю, я потерялась во времени… В общем, всё то время, что Дилюк и Аято занимались делами Фатуи, я писала статью, искала людей вместе с Томой (следил, небось, по указанию своего господина, хоть и существенно помогал при общении с людьми), переписывала статью… Письмо Алисе отправила через Альбедо, может, согласится заглянуть и починить им кузню, чтобы не рванула.       Нашла, куда пристроить свои нервы, в общем. С пользой. Продуктивненько. Лучше, чем улетать на Марс на горящей пятой точке, особенно, когда Марса нет. И лучше, чем на людях срываться, или тепличный цветок Аяку портить. А то вернётся её брат, сестру не узнает…       Дописав статью, я направилась в Издательский дом, где главный редактор, которого я по чистой случайности прижала у входа, выдал мне:       — Наш издательский дом занимается публикацией лёгких романов… Боюсь, выпуск такой противоречивой статьи…       — Хорошо, поняла, — ответила я и развернулась, чтобы направиться в сторону телепорта.       — Вы можете попробовать обратиться к госпоже Гудзи…       — Нет, спасибо, — отрезала я, лихорадочно пытаясь вспомнить: к телепорту это наверх по лестнице или вниз?       — Не расстраивайтесь, Рубедо, — попытался утешить меня Тома. — Вы можете дать статью мне, я поговорю с госпожой Гудзи…       — Нет, спасибо, — ещё раздражённее отозвалась я. — Телепорт это наверх или вниз?       — Наверх и…       — Отлично.       — Вы что-то придумали?..       Забавный факт — несмотря на мои просьбы обращаться ко мне без излишней вежливости, и уж точно без «госпожа Рагнвиндр», Тома никак не желал отказываться от вежливого обращения. Милый парень. Жаль, вынужден нянчиться со мной в такое время. Хуже, чем я-истеричка с навязчивой идеей может быть только истеричка, которая устраивает концерты двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.       До телепорта мы дошли быстро, после чего я, мучимая угрызениями совести за то, что издеваюсь над управляющим Аято, сообщила:       — Спасибо за помощь. Я в Ли Юэ по делам, поживи своей жизнью немного, вернусь в поместье… Как закончу.       И свалила.       За мной он всё равно пойти не сможет.       На то, чтобы напечатать статью, объёмом в пять листов, тиражом в двести тысяч экземпляров ушло… крайне мало времени. Я была впечатлена печатными станками из Фонтейна. Не думала, что в Тейвате уже есть что-то… ну, такое. Денег, правда, стоило немалых.       Но мне было всё равно. Как говорила моя подруга, иногда я веду себя как поезд. И людям стоит либо уйти с рельс и постоять в стороне, либо… Либо.       После этого я погребла Зефира под бумагой и нашла Венти, на этот раз у дуба, релаксирующим. Венти был удивлён моим появлением, но не услышанным.       — Хочешь поиграть в Аватара Аанга? — поинтересовалась я, закончив объяснять суть своей идеи.       — Ты ещё не рассказывала мне эту историю, но это потом. Так в чём суть?       — Будем разбрасывать оставшиеся листовки на голову людям днём после того как ночью просунем их под двери, — предложила я.       — Звучит весело! Конечно, я в деле!       Я кинулась обниматься — люблю Венти, всегда поможет, если это не что-то, что касается проблем Мондштадта, которые люди, по его мнению, должны решить самостоятельно.       — Знаешь, каждый раз твои предложения что-нибудь сделать всё интереснее. Мне даже интересно, что будет дальше, — добавил он.       Хотелось бы знать…