***
Зелёный «Fiat» затормозил возле высокого забора. Фабьян уже стоял у обочины, уперев руки в бока. - Давно ждёшь? – крикнул Оливер через открытое окно. - Минут пЬять. Провожал маму, не было смысла возвращатьсЬя в сад, - Дюбуа приблизился к машине. - То есть, дом останется без присмотра? - Нет. Там сЬейчас Анна, - юноша обогнул капот. - ПослЬе обеда я её отпущу, - он открыл переднюю дверцу и опустился на сидение. - Ты решил основательно выпить, раз отпускаешь домработницу, - Оливер надавил на педаль газа. - Верно. Хочу нажраться в дупЬель. А ты разве не составЬишь мне компанию? – Фабьян с тревогой взглянул на собеседника. - Составлю. Я отпросился у профессора. - Если ты захочЬешь пить один, я не буду возражать. Ты в любой момЬент сможешь уйти в гостевую комнату. Я не обЬижусь. - Посмотрим, как пойдёт. Молодые люди замолчали. Фабьян закурил. - Прикури и мне сигарету, - попросил Оливер. - Только мои – лЬёгкие. - Неважно. Потом свои достану. Фаби прикурил вторую сигарету и протянул Оливеру – тот взял сигарету и сунул её в рот. - Спасибо. - Мы сейчас прЬямо на кладбище или в Крема за цвЬетами? - За цветами. И выпивку сразу купим. Я буду виски. А ты? - Я люблю ром. Он сладкий и пахнЬет вкусно. Обычно я пью слабоалкогольные напЬитки. Но сЬегодня хочу рома. - Хорошо. Я куплю тебе рома, - Оливер затянулся, потом стряхнул пепел в открытое окно. - Ты звонЬил Пьяветти? - Нет, с чего бы мне ему звонить? - Ну… кто-то же тебе сообщЬил, где похоронен… Эли́… - голос Фабьян прозвучал глухо. - Профессор был на его могиле пару раз. Он показал место на карте и дал с собой атлас дорог. Будешь подсказывать мне, куда ехать. - Хорошо. - Твоя мама не ругала тебя за вчерашнее? - Нет. Она сказала, что понимает мою горЬечь, и удивилась, почему Эли́ не посвЬятил меня в свою тайну, ведь мы – блЬизкие друзья. У неё в голове не укладываетсЬя, как он мог что-то скрывать от меня, и что уехал тайком, даже не попрощавшЬись со мной и не оставЬив записки. - Её недоумение логично. Если Элио не скрыл от тебя, что мы были любовниками, не побоялся поделиться сокровенным, рискнув вашей дружбой… Это проявление абсолютного доверия. Разумеется, о вербовке в Афганистан он бы тебе сообщил. - Вот имЬенно. Но она не будет копать глубоко. Вряд ли у неё вознЬикли подозрЬения, - Фабьян выкинул окурок в окно. - Вчера вечером профессор уже позвонил ближайшим родственникам и оповестил кое-кого из друзей. - Тут без варЬиантов… Всё равно прЬидётся всем сказать… - Теперь Перлманам не до посиделок с гостями. - Как они сами? ДЬержатся? - Анелла пока не выходит из спальни, а профессор явно переоценивает свои силы. Он бодрится, но я вижу, что ему тяжело. Он рассказал мне много интересного про Элиота Пьяветти. Я поделюсь с тобой, когда сядем пить. - У мЬеня тоже есть, что рассказать тебе. Утром вспомнЬил разговор с Эли́… давнишний… и ещё одЬин странный факт, касающЬийся моего отца. - Интригующе, - Оливер щелчком послал окурок в окно. – Думаю, нас ждёт немало открытий. - И я обязатЬельно покажу тебе подарки от Эли́, - Дюбуа слегка оживился. - Я свои даже не разворачивал... - Прости… это было неумЬестно… - Не стесняйся проявлять при мне свои эмоции, Фаби, - Оливер повернул голову и посмотрел в глаза собеседника. – Элио только порадовался бы, что угодил тебе с подарками. - Самое ужасное, что я лишь с тобой могу подЬелиться… своими перЬеживаниями, мыслями… Я даже сестре не могу нЬичего рассказать… Вот ты улЬетишь в Америку и мне станет совсем одЬиноко… - Я ещё нескоро улечу. - Ты не будешь мЬенять билет? - Перлманы попросили меня остаться до двенадцатого сентября. Если честно, не знаю, как я выдержу… - Если я могу хоть как-то скрасЬить твоё пребывание тут… - Спасибо за заботу, Фаби. Вскоре зелёный «Fiat» въехал в город. Оливер припарковал машину возле супермаркета, и молодые люди двинулись в отдел спиртных напитков. Выбрав виски и ром, Оливер оплатил покупки на кассе. Закинув пакеты в машину, ребята зашли в цветочный магазин неподалёку. Фабьян купил букет жёлтых роз, а Оливер – тёмно-бордовых, почти чёрных. Они положили цветы на заднее сидение и тронулись в путь. Открыв атлас, Дюбуа начал внимательно следить за табличками на дороге. Приятели полностью сосредоточились на маршруте, не отвлекались на разговоры, и, как следствие, не пропустили ни одного поворота и быстро добрались до места назначения. Оливер заехал на стоянку возле кладбища. Вынув из рюкзака пачку сигарет, он сунул её в карман шорт вместе с зажигалкой. Молодые люди взяли цветы, Оливер закрыл машину и окинул рассеянным взглядом решётку ворот. - Ну? Пошли? – он с грустью посмотрел на Фабьяна. - ПодождЬи… Мне что-то не по себе… - Может, сигарету? - Да. Давай покурЬим, - Дюбуа вынул сигарету и щёлкнул зажигалкой. – Ты не будЬешь? - Пока нет, - Оливер прислонился к капоту машины. – Если ты передумал, или чувствуешь, что не в состоянии, я пойму… Ты можешь остаться тут. Я долго не задержусь. - Нет. Я пойду с тобой. - Тогда наберись мужества. - Постараюсь… - Фабьян побрёл к воротам. - Нам прямо до конца, - Оливер поравнялся с юношей, и в скорбном молчании они устремились через ворота по асфальтированной дорожке вглубь кладбища. Старое кладбище Санта-Мария-делла-Кроче отличалось особой атмосферой. Территория, прилегающая к небольшой часовне, простиралась на север. Сперва молодые люди миновали места старинных захоронений - памятники и надгробия там не теснились друг возле друга стройными рядами, а беспорядочно возвышались над землёй, но потом ландшафт изменился, справа и слева стали попадаться невысокие деревья и кусты. Оливер шёл понуро, а когда изредка поднимал голову, его взгляд блуждал по кладбищенской ограде, чернеющей впереди. Им никто не встретился на пути. До конца дорожки оставалось около сотни метров, Оливер замедлил шаг и посмотрел вправо – в центре внушительных размеров площадки лежала гранитная плита, и над ней возвышался памятник. Рядом с памятником стояла белая мраморная статуя – юноша в шортах, рубашке, распахнутой на груди, с развевающимися волосами. В его руках была ваза, а в ней – живые цветы. Оливер замер. - Ты тоже её видишь?.. – еле выдавил он из себя. – Скульптуру?.. - Это же Эли́… - Фабьян уставился на изваяние, потом сделал пару неуверенных шагов в сторону могилы и обернулся на остолбеневшего Оливера. – ШедЬевр, правда?.. Молодые люди свернули на узкую дорожку, приблизились к могиле. Они заворожённо смотрели на статую юноши, который словно прислонился плечом к памятнику. Лицо изваяния казалось одухотворённым и немного печальным. Глаза Оливера наполнились слезами, он часто заморгал и перевёл взгляд на чёрный гранитный памятник. В верхней его части было высечено: Элиот Пьяветти Умер 10.10.1980 Где-то в Северной Италии Внизу плиты размещалась другая надпись: Jetzt***
- Вот твоя комната, - Фабьян указал рукой на дверь. – Если она тебе не понравЬится, то можешь занЬять мою, - он толкнул дверь и придержал её для гостя. - Очень уютно, - Оливер окинул взглядом небольшое светлое помещение. - Тут есть отдельная ванная, - Дюбуа открыл дверь возле шкафа. – Если ты выпьешь лишнЬего, и тебе станЬет плохо, никто об этом не узнает. - Надеюсь, до этого не дойдёт, - Оливер кинул рюкзак на стул. - ЧерЬез час обед. МожЬешь пока позагорать в саду, или искупаться. - Пожалуй, искупаюсь. - Я буду тЬебя ждать у бассейна, - юноша проследовал к двери. – ПолотЬенца в шкафу. Вода и напЬитки в холодЬильнике на кухне – подходи и бери, что захочЬешь. - Договорились. Когда дверь за Фабьяном закрылась, Оливер надел плавки, оделся, взял из шкафа большое пляжное полотенце. Взглянув на себя в зеркало, висящее над комодом, он потрогал трёхдневную щетину, поправил пятернёй волосы, затем достал из рюкзака пачку сигарет, зажигалку и спустился вниз. У бассейна никого не было. Оливер расстелил полотенце рядом с шезлонгом, разделся и лёг на спину. - Ты быстрей мЬеня, - Фабьян в одних плавках приблизился к гостю и сел рядом. – Я прЬинёс воды, - он протянул Оливеру бутылку холодной «Evian». - Спасибо, - молодой человек сел, сделал несколько глотков из горлышка. - Я заходил на кухню, посмотрЬел, как там наш обЬед, - Дюбуа обхватил руками согнутые в коленях ноги. – Анна готовЬит кучу всего, с прицЬелом на сегодняшний вечЬер. - Обычно я ничем не закусываю виски, - Оливер вынул сигарету из пачки и прикурил от зажигалки. – Будешь? - Мне надо меньше курЬить, а то никотин скоро начнЬёт из ушей капать, - юноша невесело улыбнулся. – Как и алкоголь, впрочЬем. - Дело твоё, - Оливер кинул пачку возле одежды. - ПрЬедлагаю выпить вина в обед. Я не вытЬерплю до вечера. СовсЬем тошно на душе… - Согласен. Нам с тобой необходимо расслабиться уже сейчас, хоть немного. - У мЬеня есть бутылка «Bordeaux». Скажу Анне, что ты её купЬил. - Хорошо, - Оливер затушил сигарету и начал искать взглядом пепельницу. - Подожди, - Фабьян встал, метнулся к столику возле бассейна и принёс маленькое керамическое блюдце. Оливер положил окурок. - Теперь можно искупаться, - он поднялся. - ПрипЬекает бЬезбожно, - вытерев мокрый лоб, Дюбуа двинул к бассейну. Молодые люди несколько раз пересекли бассейн кролем из конца в конец и вылезли из воды. - Я пойду, переодЬенусь и помогу Анне накрыть на стол. Позову тебя, когда всё будЬет готово, - юноша собрал в кулак мокрые кончики волос и отжал. - Мне тоже надо переодеться, - Оливер встряхнул полотенце, обмотал его вокруг бёдер, подобрал одежду. - Ты же помнЬишь, где мы обедаем в саду? – Фабьян направился к дому. - Я найду, - Оливер на ходу посмотрел на часы. – Обед через пятнадцать минут? - Да. - Только сразу скажу – у меня нет аппетита. Это я к тому, чтобы ты не подумал, что мне не нравится стряпня Анны. Она прекрасно готовит. - Я сЬегодня был дико голодЬен за завтраком, - Фабьян виновато улыбнулся. – Вчера напЬился коньяка, не ужинал, проспал с шести вечЬера и до восьми утра… - У некоторых людей в стрессовых ситуациях аппетит усиливается, - Оливер открыл дверь в холл и пропустил приятеля. - Так что не пугайся, еслЬи я буду есть за двоих. - Мне уже нечего бояться в этой жизни. И ты напрасно меня стесняешься. Я – последний человек, который тебя осудит. - Просто нЬепривычно. Мы раньше не общалЬись с тобой вдвоём, - Дюбуа ступил на лестницу. - Я чувствую себя комфортно в твоём присутствии. Если тебя что-то напрягает… - Оливер начал неспешно преодолевать ступеньки, ведущие на второй этаж. - Нет-нет! – Фабьян тронул гостя за плечо. – НичЬего! Это мои тараканы. Я рад, что ты не открЬестился от меня и согласился погостЬить. Молодые люди поднялись по лестнице. - Увидимся чуть позже, - Оливер посмотрел на собеседника. - До скорого, - Дюбуа откинул кудри со лба и направился к двери в свою комнату.***
Оливер спустился в сад через несколько минут. Возле стола он застал Фабьяна, который выкручивал штопором пробку из бутылки. - Я уже отпустЬил Анну, - юноша с усилием вынул пробку. – ПослЬе салата и супа подам второе. - Не обижайся, но я не хочу есть, - Оливер достал сигарету и закурил. - Если мы собЬираемся пить, то тебе придЬётся хоть что-то закинуть в желудок, - Дюбуа снял крышку с фарфоровой супницы, затем зачерпнул половником суп, налил в тарелку гостя. – Всего одна поварЬёшка. Ты должен осилЬить. Оливер затушил сигарету и оставил её на краю пепельницы. Взяв ложку, он помешал содержимое своей тарелки. - Это традЬиционный французский суп – луковый. Я его обожаю, - Фабьян плеснул «Bordeaux» в бокал приятеля, потом в свой. – КонЬечно, вино супом не закусывают, это не comme il faut, но мне уже плевать, очень хочЬется выпить, - он поднял бокал. - Я бы тоже не утерпел до вечера, - Оливер сделал глоток вина и приступил к еде. Доев суп, гость снова закурил. Фабьян разложил салат по тарелкам. - Он лёгкий, травяной. Я могу сразу опустошЬить полмЬиски. Молча ковырнув вилкой в тарелке, Оливер взял бутылку и разлил «Bordeaux» по бокалам. - С вином ты хорошо придумал. - Я уже захмелЬел. - Из тебя ещё вчерашний коньяк не выветрился, а ты сверху накинул. - У мЬеня склонность к алкоголЬизму по отцовской лЬинии, - Фабьян скривил рот. - У меня тоже, только вот не знаю, в кого из предков, - Оливер осушил бокал до дна. - Стараюсь себя огранЬичивать… Просто сЬейчас не могу отказаться… - Понимаю. Сам в такой же ситуации… - Я убЬеру супницу и принЬесу второе, - Дюбуа поднялся со стула. Оливер кивнул и уткнулся в свою тарелку. Доев салат, он достал сигарету из пачки и закурил. Вскоре к столу вернулся Фабьян, в руках он нёс две большие тарелки с горячим. - ТефтЬели с картошкой, - он поставил блюдо перед гостем. – Нальёшь ещё вина? Молодой человек наполнил бокалы на треть. - Ты не будешь возражать, если после обеда я прилягу на пару часов? – Оливер выжидающе посмотрел на приятеля. - КонЬечно! Чувствуй себя как дома! – Дюбуа отпил вина из бокала. – В нашей семье вообще привЬетствуется послеобЬеденный сон. Я и сам иногда сплю днЬём. - То ли жара меня разморила, то ли на старые дрожжи развезло… - Ты можЬешь уйти в свою комнату, когда пожЬелаешь, - юноша доел горячее. - Я ещё посижу с тобой, - Оливер жадно затянулся. - Это всё так странно… - голос Фабьяна дрогнул. – Никак не могу отдЬелаться от ощущЬения, что Эли́ где-то тут, что он вот-вот появЬится… - Давай не будем сейчас об этом… - Оливер отложил приборы, трясущимися пальцами взял погасшую сигарету из пепельницы. Щёлкнув зажигалкой, он прикурил. - Прости… Я уже опьянЬел и гружусь… - Дюбуа хлюпнул носом. - Тебе лучше лечь. - Да… Да… Ты не заморачЬивайся с уборкой, я потом встану и сам всё сдЬелаю… - юноша встал. – Там ещё десЬерт… мороженое… - В другой раз. Иди, ложись. - Вода и шипучки в холодильнЬике… - Фабьян сделал пару шагов к дому. – Я, вроде, уже об этом говорЬил? – он на ходу обернулся на гостя. - Говорил. Я помню. Юноша махнул Оливеру рукой и побрёл к дому. Оливер докурил сигарету, потом допил вино из бокала и не спеша, словно через силу, доел второе. Сложив тарелки стопкой, он отнёс их на кухню и поставил в раковину. Он ещё трижды возвращался к столу, пока не убрал с него всё. С мытьём посуды он справился быстро. На дне бутылки оставалось ещё немного вина. Оливер выпил прямо из горлышка, поднялся наверх, заглянул в комнату Фабьяна, и, убедившись, что тот уже спит, проследовал в гостевую комнату. Он сел на кровать, снял футболку, шорты и лёг.***
- ОливЭр, – Фабьян склонился над спящим гостем и тронул его за плечо. Молодой человек открыл глаза. - Уже начало шЬестого… Для послЬеобеденного сна больше не нужно. - Я был уверен, что проснусь раньше, - Оливер приподнялся на локте. – А ты как? Поспал? - Да. Полчаса назад встал. Не хотЬел тебя будить, но побоялся, что ты до ночи проспЬишь, - Дюбуа прислонился бёдрами к подоконнику. - Правильно сделал, что разбудил, - Оливер сел на кровати. - ПойдЬём купаться? - Я спущусь к бассейну через несколько минут. - Хорошо, - Дюбуа отошёл от окна и направился к выходу. – И спасибо, что убрал со стола и посуду перЬемыл. - Это всё пустяки. Юноша обернулся на пороге и закрыл за собой дверь.***
- Я прЬитащил второй шезлонг! – крикнул Фабьян из бассейна, едва завидев гостя. - Из-за меня одни хлопоты, - сказал Оливер, приблизившись к бассейну. – Я мог бы и на бортике полежать, - он кинул сигареты и зажигалку на сидение, повесил полотенце на спинку стула. - Тебя утомляет моя назойлЬивость? – Дюбуа подплыл к краю бассейна и испытующе посмотрел на приятеля. - Ни в коем случае. Просто не ожидал с твоей стороны такой трогательной заботы, - Оливер сбросил эспадрильи, залез в воду. - Ты всЬегда был добр ко мне. Я подумал, что моя забота как-то… ну… в смыслЬе… - Я ценю это, Фаби… - Оливер оттолкнулся ногами от бортика и поплыл к противоположному концу бассейна. Дюбуа вылез из воды, подошёл к столу. - Можно, я покурю твои сигарЬеты? – крикнул он молодому человеку. Оливер повернул голову. - Кури! Фабьян вынул из пачки сигарету. Закурив, он сел в шезлонг и закрыл глаза. - Тебе принести лимонада или воды? – Оливер выбрался из бассейна. – Пить хочется. - Лучше бутылку апЬельсинового сока и стакан, - Дюбуа приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел на гостя. Оливер прошёл на кухню, достал из холодильника банку «Fanta», бутылку сока, потом прихватил пустой стакан из сушилки и вернулся к бассейну. Налив почти полный стакан сока, он протянул его Фабьяну. - Спасибо, - юноша смущённо потупил взгляд. - Мне нужно позвонить Перлманам, - Оливер сел в шезлонг и открыл банку газировки. – Только обсохну немного. - СкажЬешь им про скульптуру сегодня или завтра, когда вЬернёшься? - Могу и сегодня. - Если чЬестно, эта статуя не выходЬит у меня из головы… - У меня она тоже перед глазами стоит, - Оливер взял сигарету, закурил. - Я о другом, - Фабьян стряхнул пепел в траву. – Пару лет назад, когда моя сЬемья жила в Париже, я посещал курсы художествЬенной лепки, которые включали в себя практичЬеские занятия и теорию. Возьмём, к примЬеру, Микеланджело. Он был унЬикальным скульптором, он сразу высекал свои творЬения в камне. «Давида» он вырубЬил из глыбы каррарского мрамора. Но Сэмуэль Пьяветти не Микеланджело, он, навЬерняка, сперва сдЬелал эскиз статуи из гипса или глины, а потом уже изваял из мрамора. Я немного разбЬираюсь в процессах создания скульптур, а кроме того я рЬисую, у меня намётанный глаз. Так вот заявлЬяю тебе со всей своей компетЬентностью и ответственностью: невозможно сдЬелать такую шедевральную статую по старой выцвЬетшей фотографии - ему кто-то позЬировал. - Из родственников? – Оливер сосредоточенно посмотрел на юношу. - Да. И я бы на него посмотрЬел, - Дюбуа затушил окурок о край пепельницы. - Не пойму, куда ты клонишь? - Ты ведь можЬешь поинтересоваться у Сэмуэля, кто был натурщиком. - Я попрошу профессора разузнать. Пьяветти звонил вчера Перлманам, и, думаю, этот звонок не последний, - Оливер сделал несколько глотков из банки. - У Эли́ пять внуков… - Фабьян пригубил сок из стакана. – Кто же из нЬих… - Он не написал в письме, какого пола дети его дочери Анеллы. У старшего сына – Оливера, дочь. В лучшем случае, мы имеем четырёх внуков и внучку. - Нельзя отмЬетать самого Оливера и его брата – моего тЬёзку – Фабьяна. Жаль, что Эли́ не вложЬил в письма сЬемейные фотографии. Тогда бы мы легко вычЬислили. - При возможности, я выведаю для тебя информацию, - Оливер поднялся. – Пойду, позвоню Перлманам. - Мне бы тоже надо им позвонЬить… Но я не знаю, что сказать, как утЬешить… - Дюбуа погрустнел. – Может, завтра набЬерусь смелости… - Не переживай из-за этого. Они всё прекрасно понимают, - Оливер развернулся и направился к вилле. Войдя в дом, молодой человек сел на стул возле тумбочки, на которой стоял телефонный аппарат, снял трубку, набрал номер. - Дом Перлманов, - прорезал тишину голос профессора. - Это Оливер. - Оливер! - Звоню узнать, как вы с Анеллой. - Анелла встала к полудню, и мы с ней вместе пообедали на кухне. - Это приятная новость, - ровным голосом сказал Оливер. - Я сообщил ей, что ты хотел её поприветствовать после завтрака. Она тоже передала тебе привет. - Спасибо. - Как вы с Фабьяном съездили… на кладбище?.. - Теперь на могиле не только гранитный памятник… Там ещё и скульптура… - Скульптура? – голос профессора дрогнул. - Элио в полный рост из белого мрамора… - Оливер потупил взгляд. - Я не знал… - Мы с Фаби были в шоке, когда увидели… Изваяние шедеврально… Плюс эффект неожиданности… - Лучше пока ничего не говорить Анелле. - Хорошо, профессор. - Когда она оправится, мы съездим туда… - Сэм печально вздохнул. – Как Фабьян? - Он порывался вам позвонить, выразить соболезнования, но я отговорил его. Он ещё слишком эмоционально нестабилен. - Передай Фаби, что он всегда желанный гость в нашем доме. Просто пока мы не в состоянии… - Я передам ему. - А ты сам как, Оливер? - Не знаю, что Вам ответить, - голос молодого человека сошёл на шёпот. – Но если у Вас будет возможность получить лишний рецепт на антидепрессанты… - Врач должен заехать к нам завтра. Я порошу его выписать. - Спасибо. - Надеюсь, Фабьян следит за тем, чтобы ты ел. - Да. Он настоял, чтобы я пообедал. - И обязательно поужинай. Я тебя прошу. - Не волнуйтесь, профессор. - Во сколько тебя ждать завтра? - Я пока не знаю точно, позвоню после полудня. - Договорились. До завтра, Оливер. - Спокойной ночи. Молодой человек положил трубку на рычаг аппарата и встал. Покинув дом, он устремился в сад. Фабьян всё так же сидел в шезлонге со стаканом недопитого сока в руке. - Профессор спрашивал про тебя, сказал, что ты всегда желанный гость в их доме, - Оливер опустился на траву. - Ужасно нЬеловко, что я им до сих пор не позвонЬил… - Дюбуа досадливо поджал губы. - Всё нормально. Я уладил этот вопрос. - Ты очень меня выручЬил, - юноша отхлебнул сок из стакана. – Сказал про скульптуру? - Да. Профессор попросил пока не говорить об этом Анелле. - Он прав. - Не сочти за бестактность, но когда ты планируешь пить? Я бы начал прямо сейчас… - Оливер согнул ногу в колене, обхватил её двумя руками. - Прости, пожалуйста! – всполошился Фабьян. – Это так неучтЬиво с моей стороны… Надо было прЬедложить тебе раньше… - он встал. – МожЬем начать сейчас, я только пожарЬю стейки. - Иди на кухню. Я скоро спущусь туда с виски и ромом. - Хорошо, - Дюбуа взял со стола бутылку сока и побрёл к дому.***
Оливер вошёл в кухню. Фабьян стоял у плиты и переворачивал шкворчащее на сковороде мясо. - Я плесну нам по чуть-чуть, - Оливер поставил бутылки на стол. – Где у тебя стаканы? Дюбуа махнул рукой на навесной шкаф. - В том отсеке, на вЬерхней полке. Гость достал стаканы. - Не жарь много, - сухо предупредил он. - А вдруг у тебя проснётся аппЬетит? - Вряд ли. - Где будЬем ужинать? В саду, на кухне, в гостЬиной или наверху, у меня? - Проще всего здесь, - Оливер налил себе виски, а во второй стакан - рома. - Пить продолжЬим в моей комнате. Если я перЬеберу с алкоголем, то сразу лягу, и тебе не прЬидётся тащить меня до кровати. Оливер подошёл к Фабьяну, протянул ему стакан. - Спасибо, - Дюбуа сделал большой глоток. – Я не буду заморачиваться с гарнЬиром, если ты не возражаешь. Просто покрошу овощЬи и зелень. Там ещё листья салата в холодЬильнике. - Занимайся мясом. Гарнир я возьму на себя, - Оливер поставил стакан на столешницу и открыл холодильник. Достав овощи, он помыл их, промокнул полотенцем. - Большая миска в нижнЬем шкафу, - подсказал Фаби. Оливер нашёл миску, потом нарезал овощи, добавил листья салата, зелень и приправил оливковым маслом. Перемешав содержимое миски, он отнёс её на стол. - Приборы в выдвЬижном ящике, тарЬелки в сушилке, - сказал Фаби. Вскоре стол был накрыт. Оливер подошёл к столу и сел напротив Фабьяна. Разлив алкоголь по стаканам, он достал пачку «Gauloises». - Никакого курЬева, пока не поешь, - категорично заявил Фаби. Гость молча убрал сигаретную пачку, положил на тарелку стейк. - Не фЬилонь, - Дюбуа взял тарелку приятеля и добавил к мясу пару ложек салата. Молодые люди принялись за еду. Через несколько минут Фабьян отодвинул от себя пустую тарелку и залпом опорожнил стакан. - Я плохо приготовЬил мясо? – спросил он, глядя на почти нетронутое содержимое тарелки гостя. - Всё вкусно. Но я не могу себя заставить… - Оливер глотнул виски. - Если совсем не лезЬет, то берЬи с собой, - Фаби поднялся из-за стола. – ЛЬично я захвачу еду в комнату, - он взял в руки тарелку. – Пошли навЬерх.***
Молодые люди передвинули стол к окну и сели. В саду уже стало темнеть. - Может, нам лучше выходить курить на балкон или в холл, - Оливер помедлил, сжимая зажигалку в ладони. – Как ты потом спать будешь в прокуренной комнате? - Я прЬивык. Опять же, если на пять мЬинут открыть дверь, то сквозняком всё вывЬетривается. Мы с Эли́ всегда курим прямо здЬесь. Ну… то есть… всегда курили… - Фабьян осёкся и достал сигарету из своей пачки. – А когда оставалЬись в доме одни, то ещё и пили в этой комнате. - Он спал здесь, с тобой? – Оливер покосился на широкую двуспальную кровать, закурил. - Да. Когда я гостЬил у Перлманов в городской квартЬире, то мы с Эли́ тоже спали вмЬесте. Не вижу в этом ничего предосудитЬельного, - Дюбуа затянулся. - Но в их загородном доме я ночевал исключитЬельно в бывшей дедушкиной комнате, и ты знаешь, почЬему. - Для меня это немного странно. Я никогда не спал со своими друзьями в одной постели. Было дело, в палатках ютились скопом, в походах… - Оливер пригубил виски. - Я понимаю, что ты всё ещё сомнЬеваешься, - юноша отпил из своего стакана. – Не собЬираюсь тебе ничего доказывать, да и убеждать бесполЬезно, но я скажу ещё раз: мы не занЬимались сексом с Эли́, между нами никогда не было романтЬических отношений, и даже намёка на них. Мы любЬили друг друга, но как братья. - Прости, что обидел тебя своими высказываниями… - молодой человек стряхнул пепел в пепельницу. - Меня вообще не тянЬет к мужчинам… И за Эли́ я тоже ничего такого не замЬечал до твоего приезда. - То есть, он не рассказывал тебе обо мне? - Нет. За пару недЬель до поездки в Геную и Флоренцию, он сообщЬил, что прилетает прошлогодний постоялЬец ОливЭр с невестой. А потом во Флоренции Эли́ обошёл все сувЬенирные магазины, чтобы найти для тЬебя подарок. Меня это удЬивило. - И когда он признался? – Оливер сделал глоток виски. - После твоей фотосЬессии. Точнее, я его вынудЬил. Я понял, что вы были любовнЬиками. - И чем же мы себя выдали? - ВзглЬядами - раздевающими, откровЬенными, полными желания. - Мне казалось, что я умело скрывал свою страсть, - Оливер горько усмехнулся. - НавЬерное, Эли́ то же самое думал про сЬебя, - Фабьян взял бутылку, налил себе рома. - Представляю, как тяжело ему далось признание… Не каждый рискнёт поведать другу об однополых отношениях. - Во Франции к мужеложцам относЬятся проще. Сам герцог Орлеанский - брат короля Людовика XIV-ого – Филипп, не скрывал свою гомосЬексуальность. Версаль вообще был похож на бордель. У нас в Париже сосЬеди по лестничной площадке – геи, очень милые и привЬетливые ребята. Конечно, я очень удивился, что Эли́ влюблЬён в тебя, но это не произвело эффект взорвавшЬейся бомбы. - Меня никогда не влекло к парням, - Оливер затушил окурок, сделал глоток из стакана. – Не знаю, почему я повёлся на Элио... - Значит, так было суждЬено, - Дюбуа выпустил густую струю дыма изо рта. – У меня тоже не всё в порЬядке с сексуальными прЬедпочтениями, и Эли́ относЬился к ним с пониманием. - Даже боюсь предположить… - Моим пЬервым и пока что единствЬенным опытом был секс с девушкой на чЬетырнадцать лет старше меня. Мой кузен устраивал вечЬеринку в загородном доме, в окрЬестностях Парижа. На тот момент мне только сЬемнадцать исполнилось. Я выпил лишнЬего, и она меня соблазнила. После этого случая я потЬерял интерес к ровесницам, но заглЬядываюсь на девиц за тридцатник. - Похоже, у тебя геронтофилия, - Оливер подлил себе виски. - И склонность к пассивному повЬедению в сексе. Мне нужна жесткая доминантка бальзаковского возраста, - Фабьян глотнул рома из стакана. – Я разоткровеннЬичался, прости… Это всё алкоголь. Ром такой крЬепкий, что у меня уже язык заплЬетается. - Тогда попридержи коней. Пей медленнее, не части́. - Я обЬещал рассказать тебе о том, что вспомнил касатЬельно Элиота Пьяветти, то есть Эли́, но уже в пожЬилом возрасте. - Ты говорил об этом в машине. - Начну издалЬека. Я немного играю на гитарЬе – совсем чуть-чуть. Когда Эли́ пригласил меня в гости в городскую квартЬиру первый раз, я сразу обратил внЬимание на его гитару. Я разбЬираюсь в музыкальных инструмЬентах и знаю цену вещам, а гитара Эли́ была дорогая. Обычно такие покупают тем, кто серьёзно занЬимается музыкой, выступает с концертами. Я тогда удЬивился и спросил у Эли́, откуда у него шЬикарный инструмент. Он замешкался с ответом, а потом с явной нЬеохотой сказал, что это - подарок от одного из приятЬелей отца, миллионера Пьяветти, который жил на окраине города Крема, но уже умЬер. Ещё он добавил, что этот старЬик пугал его до дрожи, и он не мог себе объяснЬить почему. - Элио поделился с тобой ещё чем-то? - Он находЬил странным тот факт, что Пьяветти всегда точно угадывал, о каких подарках мЬечтал Эли́. - Элио чувствовал подвох… - Оливер снова взял сигарету. - Некоторые из подарков не прЬигождались сразу, а словно ждали своего часа, как эта гитара - Эли́ начал играть на ней только в шестнадцатилЬетнем возрасте, а Пьяветти подарЬил ему гитару на тринадцатилЬетие… Такая же история была с ракЬетками для настольного тенниса – Эли́ увлёкся пинг-понгом только через год после смЬерти Пьяветти. - Возможно, Элио, будучи в пожилом возрасте, понимал, что может не дожить до того времени, когда его подарки пригодятся… Он покупал их и дарил как бы заранее, перестраховывался… - Или вот ещё: Эли́ рассказывал, как двенадцатЬилетним мальчишкой мЬечтал о футболке c автографами побЬедителей автомобильных гонок «Le Mans» – в 1978 году выиграла команда из Франции - Жан-Пьер Жоссо и Дидье Пирони. И на Хануку он получЬил эту футболку… от Пьяветти… - голос Фабьяна дрогнул, на глаза навернулись слёзы. - Я бы ужаснулся подобному совпадению… - А если учЬесть, что Эли́ никому не говорЬил о своей мечте, даже родителям… - Дюбуа глотнул рома из стакана. - При мне он никогда не упоминал о Пьяветти, - Оливер затянулся. - Потому что Пьяветти вызывал у Эли́ нЬеосознанный страх. Обычно люди вЬедут себя с любЬимыми не так, как с друзьями. Друзьям можно слЬить всё, что угодно, а с тем, кого обожаешь, всегда осторожнЬичаешь, боишься показаться странным, отпугнуть. И опять же, если суммЬировать время, которое вы с Эли́ провели вместе за два лета, то это, грубо говоря, около двух месЬяцев, и то, в этом году он у меня чаще околачЬивался, чем в своём доме. И я с Эли́ почти год видЬелся изо дня в день – мы учились в одном классе, домашку дЬелали – то у него, то у меня, гуляли вдвоём, ходили в кино, сидЬели в кафешках. - Хочешь сказать, что ты был ему ближе, чем я? – в голосе Оливера послышались нотки ревности. - Да упасЬи Господь! – Фабьян всплеснул руками. – Любовь и дружба нЬесравнимые понятия! Почему у тебя до сих пор негатЬив ко мне? - Прости… дело не в тебе… Ты всегда мне нравился, со дня знакомства… Просто у меня такое чувство, что я чего-то недодал Элио… - Не позволяй самоедству подтачЬивать твоё сердце. Утешай себя тем, что Эли́ был две недЬели счастлив с тобой до того, как провалился во врЬемени. Вы любили друг друга, хотели жить вмЬесте, строили планы на будущее, - юноша подлил рома в свой стакан. - Я уже начинаю жалеть, что год назад согласился стать ассистентом профессора Перлмана… Если бы я отказался тогда, я бы не встретил Элио… И не случилось бы этой любви… и этой потери… - Оливер сглотнул подступивший к горлу ком, в уголках его глаз заблестели слёзы. - У тЬебя не было выбора, - Дюбуа взял сигарету, щёлкнул зажигалкой. - В смысле? - Ни у тЬебя, ни у меня не было выбора, - Фаби выпустил дым изо рта и активно помахал перед собой кистью руки. – ТочнЬее, выбора не было у моего отца. - И при чём тут твой отец? – Оливер настороженно посмотрел на собеседника. - Надеюсь, твой ум сейчас ясЬен, потому что информация, которой я собЬираюсь с тобой поделиться, повЬергнет тебя в шок. - Я пока ещё не пьян. - Возможно, Эли́ говорил тебе, что мой отец - проектЬировщик промышленных зданий? - Говорил. - Прошлым летом ему прЬедложили построить в Ломбардии завод по производству сельхозтЬехники – сеялки-веялки и прочие газонокосЬилки. Наша семья привыкла бороздЬить просторы Европы, так что Италия показалась нам всем нЬеплохим вариантом - Франция рядом. И отцу пообЬещали очень хороший контракт – высокую оплату плюс съёмную квартЬиру за счёт работодателя и для меня – гарантЬированное место в прЬестижной школе. - Пока я не замечаю ничего странного в твоём повествовании. Наверное, всех высококлассных специалистов обеспечивают жильём и прочими благами. - Я хоть и выпил вчера прЬиличную дозу коньяка, но отчЬётливо помню куски из письма, которые ты мне зачЬитывал - Эли́ поучаствовал в твоей судьбе под видом дЬедушки Хаима. Сегодня утром меня осЬенила одна догадка, и я решил её провЬерить. В общем, я пошёл к матери и задал ей нЬесколько вопросов. - На тему, нет ли у вас богатых дальних родственников? - Я спросил, кто нанЬял моего отца строить завод в Ломбардии. - Судя по всему, какая-то крупная компания, - Оливер сделал глоток виски. - Мимо. Его нанял владЬелец малоизвестной фирмы - мЬестный миллионер, живущий в Крема. Мама не прЬипомнила его имя, а вот фамилию назвала – Пьяветти. - Сэмуэль Пьяветти? – глаза Оливера округлились. - Более того, он лично встрЬечался с моим отцом и обговорЬил с ним все условия контракта. К докумЬенту прилагался договор об арЬенде квартиры в доме, соседнем с домом Эли́, и договор о моём обучЬении именно в той школе и том классе, где учился Эли́… Что скажЬешь на это? - Невероятно… То есть вас с Элио свёл не случай, а конкретный человек… - Оливер уставился на собеседника. - Вряд ли Сэмуэль Пьяветти нанЬял моего отца по личной инициатЬиве, скорее всего, его отец Элиот оставЬил ему распоряжения перед смертью. Эли́ подстроил так, чтобы мы сталЬи друзьями… - Но это сбой причинно-следственной связи между событиями… - И я больше чем увЬерен, что он не единствЬенный. Эли́ не обо всём тебе написал в письме, далЬеко не обо всём, но мы с тобой можЬем распутать этот клубок хитросплЬетений. - У тебя есть ещё какие-то догадки? – Оливер закурил. - Ты нЬикогда не задавался вопросом, почему профессор Перлман выбрал имЬенно тебя в качестве ассистента? В Европе и Америке куча унивЬерситетов, и полно умных студЬентов. Конечно, не все они издают книги о Гераклите и других древнегрЬеческих философах, но всё же. - Ты намекаешь, что мой приезд в Италию был устроен Элиотом Пьяветти? - Я не намекаю – я дЬержу пари, что это так. И выяснить это нЬетрудно – достаточно спросить у профессора, откуда он узнал о твоей кнЬиге, и как ему пришла в голову идея прЬигласить год назад именно тебя, - Фабьян прищурил глаза. - Элио говорил, что он сам выбрал меня из картотеки отца по фотографии. - Думаю, не предпочтЬения Эли́ стали решающими, а чьи-то настойчивые рекомЬендации. Просто симпатЬии сына в данном случае совпали с планами отца. - Надеюсь, мой нынешний приезд не вызывает у тебя вопросов? - Вызывает. Ты не находЬишь странным, что студент, который должен был прилЬететь этим летом, внезапно отказался от поездки, не оставЬив профессору Перлману времени на навЬедение мостов с новым кандидатом, и что, в итоге, отец Эли́ обратЬился к тебе? - Я как-то не задумывался над этим, - между бровями Оливера пролегла складка. - Можешь поинтерЬесоваться у профессора, что послужило причиной отказа потЬенциального претендента, - Фаби отхлебнул ром. - Ты посеял во мне сомнения… - Откуда вообще у тебя появилось увлЬечение древней Грецией? С чего всё началось? Когда ты понял, что хочЬешь серьёзно изучать труды велЬиких философов? - Это была забавная история. Я перешёл во второй класс, и мама записала меня в детскую библиотеку Вэра – города, где я жил с родителями. Раз в год библиотека выбирала лучшего читателя – сотрудники отслеживали, кто какие книги читает, и как часто их берёт, всегда ли вовремя сдаёт, соответствуют ли книги школьной программе и списку по внеклассному чтению. Если под определение лучшего подходили несколько читателей, то выбор делал спонсор мероприятия и он же учреждал приз. - А вот с этого мЬеста поподробнее – спонсором являлась какая-то конкрЬетная фирма? - Нет. Каждый год спонсоры менялись. Иногда они предпочитали не афишировать свои имена и фамилии. - И ты однажды стал читатЬелем года, - с уверенностью сказал Фабьян. - Да. В десятилетнем возрасте. - Поскольку это была библиотЬека, в качестве приза дарЬили книги? - Книги и билеты на детские спектакли, в цирк или в кино. Но мне достался приз покруче – трёхдневная поездка в парк аттракционов «Astroland» в Нью-Йорке, на два лица. Номер в четырехзвёздочном отеле и билеты на поезд тоже оплачивал спонсор. Помню, я тогда был такой счастливый и гордый. Все в школе мне завидовали. Я стал местной знаменитостью. - Слишком дорогой подарок для добросовЬестного читателя библиотеки, ты не находЬишь? Такие призы обычно дают побЬедителю какого-нибудь шоу… - В детстве я верил в чудеса, поэтому нисколько не удивился тогда, - Оливер сделал глоток виски. - Всё это здорово, но ты не сказал про книги, которые получЬил… - Фаби прищурился, выпуская дым изо рта. - Их было три: «История древней Греции», «Жизнь выдающихся людей древней Греции» и «Мифы древней Греции». Последняя изобиловала потрясающими картинками. - Руку даю на отсЬечение, что спонсором в том году был Пьяветти. Он, как тонкий психолог, сдЬелал ставку на твой эмоцЬиональный всплеск и впечатлитЬельность, под воздействием этих факторов ты, навЬерняка, запоем прочёл все книги. - Мифы читал запоем. Остальные две прочёл позже, но они только укрепили моё желание серьёзно изучать древнюю Грецию. - Для тебя всё было предопрЬеделено ещё в детстве. - Ты настаиваешь, что меня неслучайно выбрали лучшим читателем? - То, что ты попал к Перлману, не случайность - Эли́ захотЬел, чтобы ты оказался в их доме, и сделал для этого всё от него завЬисящее. Он с твоего первого дня на этом свЬете держал руку на пульсе, он вёл тебя, подталкЬивал в нужном ему направлЬении, чтобы однажды вы с ним встретЬились. Жаль, что нет никаких доказатЬельств насчёт библиотеки… - Может, то, что ты сейчас говоришь – пьяный бред, но в твоих словах есть разумное зерно… - Оливер закурил. – Я попробую поискать в письмах. - В каких письмах? – Фабьян сфокусировал взгляд на собеседнике. - В кейсе, который передал мне Сэмуэль Пьяветти, кроме всего прочего, я нашёл письма моей мамы, адресованные Хаиму Зильберштралю – Элио хранил их. Если Элиот Пьяветти проспонсировал мероприятие библиотеки, то в одном из маминых писем должна освещаться эта тема. - Он даже письма твоей мамы хранЬил… - Дюбуа печально улыбнулся. – С ума сойти… - И ещё он писал мне открытки из разных стран и письма, но не отправлял… - Ты уже прочЬёл что-то из них? - Пока не могу… - голос Оливера дрогнул. Он взял бутылку и снова налил себе виски. Повисло гнетущее безмолвие. Фабьян положил в свою тарелку пару ложек салата и стейк. - По-хорошЬему, тебе бы пообщаться с Сэмуэлем - сыном Эли́, - он принялся резать мясо. - Без предлога я к нему не сунусь. - Ладно, не буду на тебя насЬедать, - сказал Дюбуа с набитым ртом. – Ты так ничЬего и не ешь. - Я уже прилично накидался алкоголем… Наверное, надо чем-то закусить, а то отрублюсь прямо тут. - Не беда, кровать шЬирокая. - Тебе не многовато полбутылки рома? – Оливер подцепил вилкой кусок мяса. - Пока не могу сказать. Вот поем и будЬет видно. - Твой акцент стал резче. И сидишь ты, пошатываясь. Челюсти Фабьяна замерли. - Хочешь отдЬелаться от меня и пойти в свою комнату, чтобы пить в одиночЬестве? – он опечаленно посмотрел на гостя. - Успеется. Я ещё и пол-литра виски не одолел. - Я обЬещал тебе показать свои подарки, - Дюбуа отставил в сторону пустую тарелку. – Ты пока доедай, а я достану пакет. Я сЬегодня рано проснулся. И подарки успел посмотрЬеть и маму расспросить. - Ты уверен, что в состоянии сейчас. Может, оставим до завтра? - Там нет нЬичего хрупкого. Если будЬем распаковывать на кровати, то ничего не уронЬим, - Фабьян встал со стула и резко покачнулся. - Тебя уже мотает, - Оливер поднялся и поддержал Дюбуа. – Лучше приляг, - он довёл приятеля до кровати. - Что-то мЬеня накрыло… - юноша послушно лёг. – Но я не хочу спать. - Я и не заставляю. - Тогда бЬери стакан и садЬись рядом со мной. У мЬеня ещё какие-то мысли были… - Хорошо, я их послушаю, - Оливер взял стакан и сел рядом с Фабьяном на край кровати. - Я когда пьяный, не могу толком формулЬировать… В моей мозгу всё смЬешалось… НавЬерное, лучше я завтра… Голова кружЬится… - Тебе плохо? Отвести тебя в ванную? Или, может, принести какую-нибудь посудину? - Не думаю, что меня вырвЬет. Сейчас полЬежу с закрытыми глазами, и всё пройдёт, - юноша перевернулся набок. - Отдыхай, - Оливер пересел за стол. - Ты вЬедь не уйдёшь сЬейчас в свою комнату? – Дюбуа приподнялся на локте. - Я побуду тут, удостоверюсь, что ты в порядке. - Ты такой хороший… - Фабьян опустил голову на подушку. – РазвЬе ты заслужил подобное горЬе?.. – он всхлипнул, шмыгнул носом. – И почЬему в петлю врЬемени угодил имЬенно Эли́? Он-то за какие грЬехи? – он тихо заскулил. Оливер снова переместился к кровати и сел. - Боюсь, никто не ответит на эти вопросы… - молодой человек погладил юношу по плечу. – Хотя… верующие люди нашлись бы, что сказать тебе, приплели бы первородный грех и испытания, которые мы должны преодолеть с честью… Но как можно выдержать такое?.. Как пережить?.. По щекам Оливера покатились слёзы. Он повернул голову к окну и уставился невидящим взглядом в темное небо. Всхлипы Дюбуа смолкли, его дыхание выровнялось. - Ещё три дня назад Элио трепетал в моих объятиях, я ощущал губами дрожь его губ, я наполнял его собой, я сливался с ним, я прорастал в него, жадно ловил каждый его вздох, каждый стон, а теперь его нет… И всё, чем мне осталось любоваться – статуя на его могиле… - он повернул мокрое от слёз лицо к Фабьяну, но тот уже спал, тихо посапывая. Оливер подошёл к столу, выпил залпом остатки виски в стакане, потом достал из пачки сигарету, прикурил и вернулся к кровати. - Это хорошо, что ты уснул, и не слышал моих слов… - он сделал пару глубоких затяжек и вытер мокрые щеки. – Я хотел уйти в гостевую комнату, но лучше я продолжу пить здесь, потому что я не хочу одиночества и мёртвой тишины. Я буду разговаривать с тобой, спящим… А заодно прослежу, чтобы тебе не поплохело во сне. Молодой человек подошёл к столу, плеснул в бокал ещё виски и снова сел на край кровати возле Фабьяна. - Я не поменяю билет. Я буду с тобой и Перлманами, пока не почувствую, что вы справились со своим горем. Вы трое дороги мне, а ещё я знаю, что именно этого ждал бы от меня Элио… - сигарета в руке Оливера мелко задрожала, слезы снова заволокли его глаза. – Спи, малыш Фаби. Ты был для Элио верным и надёжным другом. Когда-нибудь ты станешь другом кому-то другому… А чем жить мне?.. Как там написал Элио в письме? «Утешься тем, что я оставил после себя». Миллионами? Воспоминаниями? Его дневником и письмами, которые я не в силах читать? – он глотнул виски из стакана. – Я бы полжизни отдал за возможность снова увидеть Элио, даже просто увидеть, просто посмотреть в его глаза... Оливер опустил голову. Слёзы скатывались по его щекам, капали на рубашку, шорты. - Похоже, я уже в стельку пьян, Фаби… - он поставил стакан на стол и покосился на недопитую бутылку виски. – Думаю, мы с тобой не последний раз пили вместе. У меня впереди ещё три недели… Молодой человек обогнул кровать, скинул эспадрильи, потянулся к бра над кроватью. - Я ведь не помешаю тебе, amigo? – он щёлкнул кнопкой выключателя и лёг на кровать поверх покрывала.