***
Оливер выехал из дома сразу после обеда. Солнце уже не палило так нещадно, как в полуденное время, погода была комфортной. Он не спеша проехался между лугов и полей, потом свернул в сторону реки. Фабьян уже ждал на берегу - едва завидев велосипедиста, юноша поднялся с пледа, на котором сидел, и двинулся навстречу приятелю. - Привет, ОливЭр! - Привет, Фаби, - молодой человек резко соскочил с велосипеда, пожал Дюбуа руку. - Ты дажЬе раньше приехал. - У меня опять пропал аппетит. На обеде я ел чисто из приличия, от десерта отказался. В итоге, раньше освободился. - Я не купался, ждал тебя. Пойдём, окунЬёмся, а потом ты мне всё расскажешь – по порЬядку и с выражением. Оливер опустил велосипед в траву, потом снял рюкзак и достал из него соломенный коврик. Расстелив его на берегу рядом с пледом Фабьяна, он разделся. - Мы тут совсем одни, - заметил он. - Классно, да? – юноша снял футболку и шорты. Спустившись к реке, молодые люди залезли в воду. Проплавав около пятнадцати минут, они вышли из воды и вернулись к своим вещам. Дюбуа достал сигареты, закурил. - Давай с самого начала, как Элиот за тобой заехал, о чЬём вы болтали по дороге, - он протянул зажигалку Оливеру. - Ну, и так далЬее. Оливер прикурил от зажигалки, глубоко затянулся и приступил к подробному рассказу. Он старался точно воспроизвести диалог с Элиотом в машине, а позже – разговор с обоими Пьяветти во время обеда и прогулки в парке. Фабьян сосредоточенно слушал, задавал уточняющие вопросы. Когда повествование дошло до полдника в беседке, молодой человек достал новую сигарету. - Прежде чем продолжить, я хочу упомянуть о досадном инциденте, который произошёл позавчера в доме Перлманов, как раз накануне обеда у Пьяветти. - Что-то сЬерьёзное? - Теперь мне уже кажется, что да… В общем, когда Элиот позвонил в субботу, трубку сняла Анелла, и она подумала, что это Элио… Ну то есть, она просто услышала голос сына… понимаешь? - МнЬе уже страшно… - И она спросила: «Элио, это ты, мон амур?» Фабьян с облегчением выдохнул. - Я уже рЬеально испугался, - он стряхнул пепел в траву. – Эту фразу лЬегко объяснить – Анелла ждёт звонка от сына из Афганистана, она под действием антидЬепрессантов, ей послышалось… - Именно так я и сказал Элиоту, когда он начал извиняться и сожалеть о случившемся. - Тогда в чём проблЬема? - Когда мы сидели в беседке, Сэмуэль заговорил об отце, и я спросил о родителях бывшего главы семьи - просто хотел прощупать почву, узнать, какими именно сведениями располагают потомки Элио. Сэмуэль выдал довольно скудную информацию, и добавил, что у отца были замечательные любящие родители, а с мамой они говорили по-французски, и она обращалась к нему «Мон амур»… - Bordel… - И после этих слов Элиот поменялся в лице, стал переспрашивать отца, уточнять. Он выглядел настороженным, сразу замкнулся, словно ушёл в себя… - Он вспомнЬил вопрос Анеллы… Руку на отсЬечение даю… - Но этим он не ограничился и поинтересовался, говорят ли в семье Перлманов на иностранных языках, играют ли на музыкальных инструментах… - Merde… - Фабьян прикрыл глаза рукой. - Призвав всё своё самообладание, я удовлетворил любопытство Элиота. И знаешь, что он мне сказал, в итоге? Что имидж музыканта и полиглота из семьи известного учёного совсем не вяжется с желанием воевать… - И чем ты парЬировал? - Я заявил, что не хочу обсуждать сына Перлманов. - Офигеть… Не прЬедставляю, как тебе хватило выдЬержки… Я бы там, наверное, запанЬиковал… - Я был в ужасе, если честно… - И как он вёл сЬебя потом? - Думаю, Элиот понял, что перегнул палку со своим чрезмерным любопытством, и позже он пытался проявлять гостеприимство, но его мысли явно блуждали далеко… Он выглядел так, словно не может избавиться от тягостных сомнений. - Похоже, в его голову закралЬись догадки… - Когда мы отдыхали уже возле бассейна, я спросил, всё ли у него в порядке. Он удивился моему вопросу, и я дал понять, что обеспокоен его неразговорчивостью и неулыбчивостью. - Я бы не рискнул лезть на рожон… - Он сперва сослался на действие шампанского, а потом просто признался, что не очень хорошо себя чувствует и ему не мешало бы прилечь... - Это только отмазка… Он нуждался в уединЬении, чтобы связать воедЬино все факты. ВспомЬинай, что ещё могло его насторожить? - В нашу первую встречу он обратил внимание, что я тоже ношу кулон в виде звезды Давида. - Многие евреи такие носЬят. - Потом он заметил, что я курю «Gauloises», как его дедушка. - РаспространЬённая марка сигарет. Для улЬики не подходит, - Фабьян затушил окурок и сунул его в пустую банку из-под «Fanta». - Он может посчитать странным совпадение, что его отец и профессор Перлман - тёзки, что имя его дедушки почти такое же как у сына Перлманов, а его родного дядю зовут так же, как меня. - И второе имя самого Элиота – ОливЭр. Меня бы насторожил этот занЬятный факт… А во что ты был одЬет вчера? - В льняные брюки и поло. - Хорошо. Не надЬевай рубашки с длинным рукавом на встрЬечи с Элиотом. - Почему? - Эли́ перЬенял у тебя манеру закатывать рукава. Вспомни его фотографию в военном лагЬере и памятник на могиле. - Чёрт! – Оливер тряхнул головой, жадно затянулся. - Только не говорЬи мне, что я опоздал со своим совЬетом… - Я как раз был в рубашке в день знакомства с Элиотом… Я же не знал, что Сэмуэль познакомит меня с сыном! - Bordel du merde… - Дюбуа горько усмехнулся. – В копилке Элиота пополнЬение… - Брось, Фаби! Каждый второй подворачивает рукава! - Тогда молЬись, чтобы и Элиот пришёл к такому выводу. Оливер поник головой. Несколько минут молодые люди сидели молча. - МожЬет, я сгущаю краски… - задумчиво сказал Фабьян. – Лучше скажи мне, как вы распрощалЬись? - Он извинился за своё недомогание, признался, что планировал провести остаток вечера по-другому… Потом добавил, мол, рад, что я приехал к ним на обед. - А ты что? - Я заверил, что тоже рад, поблагодарил за оказанный мне приём. И в заключение, мы пожелали друг другу хорошего вечера. - И это всЬё? – изумился юноша. - Да… - Оливер окончательно скис. - То есть, он не прЬедложил увидеться на днях и не пообЬещал позвонить? – в голосе Дюбуа послышались нотки разочарования. - Нет… - А вот это, друг мой, сквЬерно… - Думаешь, он прекратит общаться со мной? - Допускаю подобную мысль, тем более момЬент сейчас подходящий – Пьяветти-старший послЬезавтра свалит… - Пожалуй, ты прав… - Но если у Элиота пытливый ум, он продолжЬит докапываться до сути, и при таком раскладе, назначит тебе встречу и потрЬебует объяснений. Ты должен быть морально готов к любому варЬианту - и к развитию, и к сворачЬиванию событий. - Пока ничто не предвещает развития. Я звонил сегодня Сэмуэлю, чтобы узнать о здоровье его сына, но никакой реакции Элиота не последовало. - Ты говорЬил, что сегодня он занят благотворЬительностью. Возможно, он ещё не вЬернулся из больницы. - Ладно. Пойдем лучше купаться, а то у меня уже голова разламывается, - Оливер встал. - Да. Пора освЬежиться, - Фабьян поднялся. Молодые люди достигли песочного пляжа, пересекли его и вошли в воду. Вдоволь наплававшись в речке, они вернулись на берег к своему месту. - А что интЬересного сказал тебе Сэмуэль, после того, как его сын удалЬился в спальню? - Он выразил надежду, что мы с Элиотом подружимся. - То есть Пьяветти-старший ничЬего не заподозрЬил. - По крайней мере, его поведение не менялось на протяжении всего моего визита. - Это внушает оптЬимизм. Оливер закурил и, потягивая сигарету, подробно рассказал Фабьяну о беседе с Сэмуэлем в кабинете. - Знаешь, что мЬеня смущает? – спросил Дюбуа, нахмурившись. – Оба Пьяветти слишком уж тебя обхажЬивают… Подарки, изысканные угощЬения, дорогущий алкоголь… - Думаю, они очень хотят узнать тайну, которая связывает меня с их отцом и дедушкой. - Можно, конЬечно, списать на то, что ты совЬершенно их очаровал… - Поверь, я сейчас не в том настроении, чтобы производить приятное впечатление на людей. Я не прикладывал никаких усилий, чтобы нравиться им обоим. - ПовторЬюсь – это может быть наслЬедственным фактором, генетЬической предрасположЬенностью. - Ты говоришь о симпатии, как о тяжёлой болезни, - рот Оливера досадливо скривился. - Я не имею в виду симпатию, как понЬятие, я говорю о твоём влиянии на людей, в чьих жилах течЬёт кровь Эли́. Если они заразЬились тобой, то я им не завидую – от тебя нет лЬекарства… - На комплимент не похоже… - А это, собственно, он. У тебя запрЬедельная харизма, и мало того, что ты умный, ты ещё и красивый. Это я тебе как художник говорю. - Спасибо, - Оливер смущённо улыбнулся. - Только не вздумай загордЬиться. - Я далёк от самолюбования. На настоящий момент меня успокаивает только то, что Сэмуэль по-прежнему рад общению со мной. Я надеюсь, хотя бы он будет поддерживать наше знакомство… - Что-то ты совсем упал духом. Не оперЬежай события! - Я хочу отвлечься от этой темы. - Без проблЬем! - Профессор и Анелла приглашают тебя завтра на обед и ужин. - Спасибо им, конЬечно… - Фабьян сорвал тонкий стебелёк и принялся крутить его в пальцах. – Но, если откровЬенно, я не представляю дом Перлманов без Эли́… - Я тоже всё ещё не могу привыкнуть… - Оливер снова потянулся за пачкой «Gauloises». - Но у тебя крЬепкие нервы, раз ты спЬишь в его кровати… - А с чего ты взял, что я в ней сплю? – молодой человек с тоской посмотрел на юношу. - И гдЬе же ты тогда ночуешь? - В смежной комнате… Воцарилась гнетущая тишина. Оливер молча курил, вытирая слёзы со щёк. Фабьян обхватил колени и уткнулся в них лбом. Так они просидели несколько минут, пока Оливер не кинул окурок в банку из-под «Pepsi-cola». - Прости… Это было бЬестактно… - Дюбуа шмыгнул носом и повернул к приятелю заплаканное лицо. - Ты не сказал ничего обидного. - Просто мне трудно вообразЬить, как ты выносишь… - Я поставил себе цель – убедить Перлманов принять Сэмуэля и Элиота в свою семью. Именно мысль о воссоединении семьи придаёт мне сил, и я делал всё от себя зависящее, чтобы подготовить почву для этого. Но затея потерпит фиаско, если Элиот прекратит общение со мной. - ХочЬешь позвонить ему? - Я не могу навязываться. И… я не хочу слышать, как он будет стараться вежливо отделаться от меня, ссылаясь на свою занятость… - ЧерЬесчур мрачную картину ты рисуешь… - Представь, что Элиот больше не позвонит… Тогда моё пребывание у Перлманов теряет всякий смысл… Я буду никчёмен… - Оливер поник головой. - У тебя какая-то манЬиакальная идея быть полезным, во что бы то ни стало, - Фабьян покосился на приятеля. - Перлманы изначально попросЬили тебя остаться не потому, что ты должЬен выполнить какие-то функции или реалЬизовать какой-то план – они просто любЬят тебя и нуждаются в твоём прЬисутствии, также как и я. Без общЬения с тобой я бы уже загнулся. - Я это понимаю… - И от тебя ничЬего не зависЬело на начальном этапе знакомства с Сэмуэлем Пьяветти. Он вполне мог удовлЬетвориться тем, что выполнил поручЬение отца - передал тебе письмо и кейс. ДопустЬим, он бы с облегчением перЬекрестился и отвалил с чистым сЬердцем, и что бы ты стал делать? - Оставалось бы только ждать, когда Перлманы созреют и признаются Сэмуэлю, что они его родственники… - Я понЬимаю, что ты сейчас без Эли́, как на море без весла… Я вЬижу, как отчаянно ты пытаешься нащупать точку опоры, чтобы не увЬязнуть в своём горе, но не занимайся самобичЬеванием, не зациклЬивайся на стремлении прЬиносить пользу. Ты, как минимум, поспособствовал сблЬижению профессора Перлмана с внуком. Они ведь завтра встрЬечаются? - Да. Обедают в три часа в Москаццано. - Вот видишь! Это уже достЬижение! Даже если Элиот перЬестанет с тобой общаться, в чём я лично сомнЬеваюсь, Сэмуэль будет на связи, и с тобой, и с профессором. Как раз за врЬемя его отсутствия Анелла свыкнется с мыслью о внуках и правнуках. Не перЬеживай за родителей Эли́! - Легко сказать... - Оливер достал новую сигарету и закурил. - И перЬедай профессору, что я приеду к вам завтра, - юноша вздохнул. – Раньше обеда, навЬерное, не стоит? - Мы уже наметили поработать над картотекой после завтрака. - И ты всё ещё считаешь себя бесполЬезным? – Дюбуа печально улыбнулся. - Уже нет, дружище. Ты меня убедил, - грустная улыбка тронула губы молодого человека. – Спасибо тебе за поддержку. - Не за что. И кстати о поддЬержке – моя мама в срЬеду опять уедет с ночёвкой. Не отдать ли нам дань Бахусу? - Я плачу́ свою дань почти каждый день… - Но не в моём общЬестве, позволь напомнить… - Фабьян возвёл глаза к небу. – Или ты просто не хочЬешь ко мне в гости? - Конечно, хочу. И обязательно приеду, - Оливер глубоко затянулся и выпустил струю густого дыма изо рта. - Даже если Элиот будЬет соблазнять тЬебя тортами и шампанским? - Ты ещё не знаешь, что у них в бассейне искусственные волны. - То есть, ты выбЬерешь бассейн, а не визЬит ко мне? – юноша обиженно надул губы. - Я постараюсь убить двух зайцев в случае накладки. - Тогда я скажу Анне, что в срЬеду после обеда она свободна, - Фабьян откинул волосы со лба. – Как смотрЬишь на то, чтобы поужинать где-нибудь? Ты не говорЬил Перлманам, во сколько вернЬёшься? - Нет, - Оливер взял шорты, вынул из кармана наручные часы. – Сейчас начало седьмого. Мы уже обсохли, так что вполне можем ехать. - Куда бы ты хотЬел? - Я бы предпочёл какое-нибудь новое кафе, с которым не связаны воспоминания. - Могу порЬекомендовать такое местЬечко. Мы случайно наткнулись на прилЬичное заведение общепита, когда возЬили моего дядю Себу по близлЬежащим городам. - И где оно? - В Монтанье. - Тогда собираемся? - Да, - Фабьян надел футболку. – Моим родЬичам очень там понравЬилось, - он натянул шорты. - Доверюсь их вкусу. Оливер оделся, свернул соломенный коврик, засунул его в рюкзак. - Я почти закончЬил, - Дюбуа затолкал сложенный плед в свой рюкзак и закинул его за спину. Оседлав велосипеды, молодые люди покатили прочь от реки.***
- Добрый вечер, профессор, – Оливер вошёл в библиотеку. - Добрый вечер, Оливер! – Перлман-старший отложил книгу. – Надеюсь, вы с Фабьяном хорошо отдохнули? - Мы были на реке, потом поужинали в Монтанье, - молодой человек сел на диван и закурил. - Фабьян приедет завтра? - Да. Ему очень приятно, что вы его пригласили. - Я рассказал Анелле о твоём предложении почтить память нашего сына… - И как она его восприняла? - Одобрила… Мы не были на похоронах четыре года назад… - Тут нет вашей вины… Так распорядился Элио… - Я не в качестве упрёка в свой адрес… - профессор заметно разволновался. - Просто получается, что мы его не помянули толком… - И к какому решению вы пришли? – Оливер затянулся, выпустил изо рта струю дыма. - Если самочувствие и эмоциональное настроение Анеллы не ухудшится завтра в течение дня, то вечером после ужина посидим в гостиной. Как раз и Фаби будет у нас… Он может остаться с ночёвкой. - Я передам ему. Уверен, что он не откажется. Раздался телефонный звонок. Профессор снял трубку. - Дом Перлманов. Да… Конечно… сейчас дам ему трубку… - он протянул трубку Оливеру. - Алло. - Добрый вечер, Оливер. - Элиот?.. Добрый вечер… - на лице молодого человека отобразилась тревога. Перлман-старший поднялся из кресла и покинул библиотеку. - Нам нужно встретиться и поговорить, - голос Пьяветти-младшего прозвучал сухо. - Что-то случилось? Надеюсь, Сэмуэль в добром здравии? - С ним всё хорошо. - Я рад это слышать… - Можешь завтра подъехать в Крема, к полудню? - Могу… Только мне нужно будет вернуться к Перлманам к двум часам. - Разговор не займёт много времени, - бесстрастно отрезал Элиот. - И где мы встретимся? - Знаешь книжный на главной площади? Оливер закрыл глаза, сглотнул подкативший к горлу ком. - Знаю… - еле слышно выдавил он. - Недалеко от него есть маленькое кафе, но один ты не найдёшь. Встретимся на углу возле книжного в двенадцать. - Договорились… - Спокойной ночи. - Спокойной ночи… Молодой человек положил трубку и прикрыл глаза рукой. Просидев неподвижно несколько минут, он встал и устремился в гостиную. Сидевший в кресле профессор поднял голову. - Оливер… На тебе лица нет… Что произошло? - Элиот попросил меня встретиться с ним завтра в полдень. У него ко мне разговор… - Он мог о чём-то догадаться? - Не знаю… Но, думаю, завтра это выяснится. - Похоже, наш обед с Сэмуэлем под угрозой срыва... - Перлман-старший потупил взгляд. - Даже если у Элиота возникли какие-то подозрения, вряд ли он будет тревожить отца своими догадками накануне отъезда. По крайне мере, мне так кажется, - Оливер помедлил. - Но мы не можем быть уверены… - Прошу прощения, что принял приглашение Элиота, не оговорив это с Вами. Мы собирались после завтрака заняться картотекой. - Да Бог с ней, с картотекой… - профессор махнул рукой. - Она никуда не денется. А вот звонок Элиота не на шутку меня обеспокоил… - Я бы рад Вас обнадёжить, но сам в полном смятении… - Немудрено... - Позвоню Фабьяну. - Конечно, звони, Оливер. Можешь из моего кабинета. Я пока побуду тут. Посмотрю телевизор, отвлекусь от мрачных мыслей. - Спасибо, профессор. Молодой человек вернулся в библиотеку, набрал номер Дюбуа. - Алло, - послышался в трубке знакомый голос. - Это я, Фаби… - Судя по твоему тону, случЬилось что-то плохое… - Несколько минут назад мне позвонил Элиот… - Не тЬяни, умоляю! - Он сказал, что нам нужно встретиться и поговорить. - Вот так и сказал? ЛаконЬично и конкретно? - И совершенно безучастно, без малейшей эмоциональной окраски. - Bordel du merde… ПодтвЬердились самые худшие прогнозы… - Фабьян помолчал. – И когда вы встрЬечаетесь? - Завтра в полдень, в Крема. - То есть, он не позвал тебя в особнЬяк? - И даже не предложил прислать за мной машину… - ЗначЬит, разговор будЬет неприятным… - Ты так считаешь? - Элиот не станЬет донимать тебя пустыми подозрЬениями, он явно что-то раскопал… У него есть какие-то неопровЬержимые факты… - Я просто в ужасе… - ПрЬедставляю… Хочешь, повторЬим трюк с соседними столиками в кафе, как было с Сэмуэлем? Я могу подъехать… - Я даже не знаю, что там за кафе, Элиот только подчеркнул, что оно маленькое. Мы рискуем вообще всё испортить. - Ты прав… В Париже много кафЬешек, возле которых на тЬеррасе стоит всего два-три столЬика. Не удивлюсь, если он спЬециально выбрал крошечную забегаловку, чтобы не было лЬишних ушей. - Не помню, куда я кинул успокоительное… - взгляд Оливера заметался по стенам библиотеки. – Приму пару таблеток перед сном… - Не поддавайся панЬике, друг мой! – твёрдо сказал Фабьян. – УспокоитЬельное лучше прими завтра перед встрЬечей, ты хотя бы не будешь выглЬядеть напряжённым. - Я тоже об этом подумал. - И слЬеди за лицом – это твоё слабое место. Скорее всЬего, Элиот заведёт длинный монолог, который закончЬится вопросом в лоб. Просто сиди, курЬи и слушай. Если поймёшь, что у тЬебя не хватит моральных сил отвЬетить на его вопрос, то смело перЬеназначь встречу. Вряд ли Элиот станет тебя упрЬекать или винить в чём-то – он воспитанный, интеллигЬентный человек, судя по твоим рассказам, но если разговор зайдёт в тупЬик, или почувствуешь, что ты уже на грани нЬервного срыва, то без колЬебаний обрывай на полуслове и договарЬивайся встретиться в другой раз. - Учту… - Так мне не приезжать завтра к обЬеду? - На наши с тобой планы эта встреча не повлияет. Элиот заверил, что разговор не займёт много времени. - Тогда после обеда всё расскажЬешь. - Давай лучше встретимся около двух часов дня в начале улицы. Вдруг меня совсем выбьет из колеи… - Ты поедешь на велЬике? - Да. Так проще. - Согласен. ВстрЬечаемся в начале улицы под гранатовым дерЬевом, - сосредоточенно сказал Фабьян. - Я подъеду туда пораньше, где-нибудь в половЬине второго, - заговорщицки добавил он. - Спасибо, дружище. Меня будет успокаивать мысль, что мы успеем перекинуться парой фраз до обеда. - И не закидывайся с утра антидепрЬессантами. - Само собой. - Прости, я как старая бабка, донЬимающая внучка́. - Не извиняйся, Фаби. Я очень ценю твою заботу. - Если хочЬешь, позвони мне завтра перЬед отъездом. Я ещё раз пожелаю тЬебе удачи. - Не обещаю, но постараюсь позвонить. А сейчас пойду, лягу. Голова просто чугунная. - Иди. Спокойной ночи, ОливЭр! - И тебе спокойной, Фаби… Положив трубку, Оливер достал пачку сигарет и закурил.