***
Улочки Крема были безлюдными, только редкие пешеходы встречались на пути молодого человека. Оливер сильней крутанул педали, обогнул поворот, и вынырнул на главной площади. Элиот уже он стоял на углу книжного магазина, прислонившись к стене, на его плече висел рюкзак. Резко затормозив, Оливер спрыгнул с велосипеда прямо перед юношей. - Привет, - он пристально посмотрел в глаза Элиота. - Привет, - во взгляде Пьяветти-младшего сквозила отчуждённость. - Я, вроде, не опоздал. - Ты вовремя, - юноша развернулся и побрёл по улочке, удаляясь от площади. Положив руки на руль, Оливер повёл велосипед вслед за Элиотом. Несколько минут молодые люди молча петляли между домами, затем вошли в небольшой двор. У стены одного из зданий стояли три столика под широкими зонтами. - Нам туда, - Элиот взмахнул рукой и двинулся к кафе. – Выбирай место, - бесцветно сказал он. - Давай сядем ближе к углу, - Оливер указал на дальний от входа в кафе стол. - Ладно, - Пьяветти-младший приблизился к столу, повесил рюкзак на спинку стула, сел. Оливер прислонил велосипед к глухой стене соседнего здания, потом подошёл к столу, достал из своего рюкзака сигареты, зажигалку, кинул рюкзак на свободный стул и занял место напротив юноши. К посетителям сразу вышел официант. Молодые люди сделали заказ. - Мне нравится это заведение. В первой половине дня здесь редко кого увидишь, - Элиот уткнулся в меню. - Я не любитель ходить по кафе, но по понедельникам, в перерыве между делами, заправляюсь тут. - Милый уголок. Ни разу не был. Из кафе вышел официант с двумя бокалами пива. Поставив их на стол, он удалился. Оливер залпом осушил полбокала. - У нас с тобой не так много времени на разговор. К двум часам тебе надо вернуться к Перлманам, - начал Пьяветти-младший, пригубив пиво. – Поэтому нарушим приличия и опустим обмен любезностями, - он тяжело вздохнул. – И вот ещё что – моему отцу не нужно знать об этой встрече - не хочу волновать его перед отъездом. Я в курсе, что вы с ним будете созваниваться сегодня вечером… Если он что-нибудь спросит обо мне, скажи, что я звонил. - Хорошо, - Оливер снял целлофан с пачки «Gauloises», достал сигарету и закурил. - Тогда я сразу перейду к сути. Помнишь, в день нашего знакомства зашла речь о кулонах? - Да… - Я сказал тебе, что ношу кулон деда, но не стал вдаваться в подробности. - Для тебя это тяжёлое воспоминание… Я понимаю… - То, что ты сейчас услышишь, знает только мой отец. Я больше никому не рассказывал… - Спасибо за доверие… - Только не перебивай меня, хорошо? А то я собьюсь. - Договорились, - Оливер глотнул пива и глубоко затянулся сигаретой. - У моего дедушки было слабое сердце… - Элиот отпил из бокала. – Ему предлагали операцию, но он отказался, ссылаясь на низкую вероятность её успешности. Последние полгода жизни он провёл в своём крыле особняка. Личный врач деда жил там же, но отец ещё нанял трёх медбратьев, которые сменяли друг друга сутки через двое – по ночам они дежурили прямо в спальне дедушки, - он помолчал и продолжил. – К тому времени дедушка уже мало ходил, потому что его мучила одышка, но читал, смотрел телевизор, делал какие-то записи. Медбратья возили его в кресле-каталке на прогулки по парку… Когда летом у меня начались каникулы, я частично заменил медбратьев. По утрам я приносил ему завтрак, помогал поесть, потом, как правило, мы сидели в дедушкиной гостиной – я играл ему на рояле или читал вслух. Он особенно любил один роман шестнадцатого века о дворянине, который не знал, как признаться в чувствах своей возлюбленной… - голос юноши дрогнул. – Дедушка мог слушать его каждый день, хоть роман и на немецком… Оливер затушил окурок, допил оставшееся в бокале пиво и снова закурил. - Иногда вместо чтения мы просто откровенничали… - по щекам Элиота покатились слёзы. – После обеда мы обычно гуляли в парке – я возил дедушку в кресле по тенистым дорожкам. Он любил проводить время в беседках – там мы играли в шашки или в шахматы. Позже в обе беседки поставили диваны, и дедушка спал там днём два-три часа, а я сидел рядом – слушал музыку в наушниках или занимался аранжировкой. После ужина я часто читал ему. Те два месяца ещё больше сблизили нас… - он прикрыл глаза рукой. К столику подошёл официант и поставил перед посетителями ещё два бокала пива. Оливер сделал большой глоток, затянулся сигаретой. - В сентябре я вернулся в школу и наведывался домой только на выходные, - Элиот вытер мокрые щёки. – А в начале октября дедушке стало хуже… В школу приехал отец и сообщил, что прогнозы личного врача неутешительны… В общем, папа пошёл к директору и попросил отпустить меня на пару недель, при условии, что я самостоятельно пройду материал в нужном объёме. Я вернулся домой… А через восемь дней дедушка умер… - по лицу юноши побежали слезы. Рука Оливера с зажатой в пальцах сигаретой задрожала. Он сунул сигарету в рот, вцепился в бокал, потом вынул сигарету, жадно глотнул пива. - Так получилось, что в день смерти дедушки отца не было дома - он уехал по срочным делам… Я с утра, как обычно, принёс в спальню дедушки завтрак, но застал там только медбрата Джованни… Оказалось, дедушка перебрался в соседнюю комнату. Я пошёл туда. Дедушка лежал на кровати, - Элиот замолчал, выдержал паузу. - Он отказался от завтрака… Не захотел вставать и одеваться… Сказал, что дарит мне свою цепочку с кулоном… и что я должен снять её прямо сейчас, а не потом… с мёртвого тела… - юноша всхлипнул и опустил голову. Он уже не вытирал мокрые щёки, слезы капали на стол с тихим стуком. Взгляд Оливера хаотично заметался по сторонам. Он громко сглотнул подступивший к горлу ком и глубоко затянулся. - Прости, я отойду… - Элиот порывисто встал. - Конечно… Пьяветти-младший удалился внутрь кафе. Проводив его взглядом, Оливер поднялся со стула и направился к барной стойке. Заказав ещё два пива и полностью оплатив заказы – и свой, и Элиота, он вернулся к столу. Вскоре подошёл Элиот. - Пожалуй, я закажу себе ещё пива, - отрешённо произнёс он. - Я уже заказал нам обоим. - Тогда я пойду, оплачу… - Всё уже оплачено, не беспокойся. - Спасибо… - юноша вскинул на молодого человека полные грусти глаза и сел. – Не знаю, вложусь ли я по времени… - И об этом тоже не тревожься. Я не хочу, чтобы ты торопился и нервничал. К столику приблизился официант с подносом, выставил два бокала пива, заменил пепельницу, забрал пустые бокалы и удалился. - Так вот… - продолжил Элиот, сделав пару глотков пива. - Дедушка велел снять с него цепочку со звездой Давида. Я выполнил его просьбу… Он вопросительно посмотрел на меня, и я понял, что он ждёт, когда я надену цепочку себе на шею… Я надел… - юноша вздохнул. – И с тех пор не снимаю… - он отпил пиво из бокала. – Но это ещё не всё… Из рук Оливера выпала зажигалка и, стукнувшись о поверхность стола, отскочила на самый край. Протянув руку, он сжал зажигалку в ладони. - После того, как я надел цепочку, дедушка пару минут не сводил с меня глаз, сказал, что теперь я совсем как он в годы юности… Затем он добавил, что умрёт сегодня… - губы Элиота задрожали, он плотно сомкнул их. – Я начал успокаивать дедушку, говорил, что он ещё поживёт, но он только твердил, что времени у него осталось совсем мало, что я должен кое-что для него сделать… - юноша тихо заплакал. Оливер залпом выпил полбокала пива. На его глаза навернулись слёзы. Пьяветти-младший всхлипнул, глотнул из бокала и пронзительно посмотрел на Оливера, на щеках которого поблёскивали мокрые дорожки. - Дедушка сказал, что в прикроватной тумбочке лежит пакет, и мне надо достать из него содержимое. Я открыл дверцу, нащупал в пакете что-то матерчатое и вынул… Это была старая выцветшая рубашка… Элиот бросил пристальный взгляд на своего визави́ - Оливер сидел неподвижно, слёзы капали с его щёк на стол, сигарета в руке слабо тлела. - Помню, я изумлённо спросил: «Что это?», и дедушка ответил, что в этой рубашке он фотографировался за два дня до битвы при Пьяве… Он откинул край пледа и попросил меня… положить рубашку… ему на грудь… и расправить… - Элиот закусил губу и замолчал, глядя куда-то вбок. – Я выполнил его просьбу… дедушка сложил руки поверх рубашки, блаженно улыбнулся и произнёс: «Из всех богатств, которые я имею, это самое дорогое, что у меня есть»… Оливер закрыл лицо руками, его плечи чуть заметно задрожали. Элиот выждал пару минут и продолжил. - Потом дедушка говорил со мной – я не смогу сейчас в точности всё воспроизвести. Скажу только, что, в частности, он напомнил о поручении, касающемся тебя, уточнил ещё раз, где стоит кейс, который нужно передать, и, напоследок, попросил сохранить его рубашку… Я заверил, что всё выполню в точности, и рубашку сберегу, как реликвию… После моих обещаний он успокоился, пожаловался, что устал и хочет подремать, попросил меня посидеть с ним рядом… Я надел наушники, отрегулировал громкость до минимума и занялся перекладыванием нот… Не знаю, сколько я так просидел, но вдруг услышал, что дедушка зовёт меня: «Оливер… Оливер»… Я снял наушники, склонился над ним, но он смотрел невидящим взглядом в потолок… Тогда я сказал, что нужно сделать укол, что я схожу за помощью, но дедушка с мольбой в голосе произнёс: «Не надо… Дай мне спокойно умереть… Пожалуйста… Я устал жить без него…». Я спросил: «Без кого?», но он не ответил… - Элиот глотнул пива из бокала. – Несколько минут он лежал тихо, но потом его дыхание участилось, стало хриплым… Его последними словами были: «Оливер… свет очей моих», - из глаз Элиота брызнули слёзы. Оливер резко поднялся. - Извини… Мне надо отойти… - с трудом выговорил он и удалился внутрь кафе. Открыв дверь туалета, молодой человек шагнул в маленькое чистое помещение, щёлкнул замком. Прислонившись спиной к стене, он закрыл лицо руками и беззвучно разрыдался.***
Когда Оливер вернулся к столику, на щеках Элиота уже высохли слёзы – юноша казался мрачным и сосредоточенным. - Ещё раз прошу прощения… Я понимаю, как некрасиво это выглядело со стороны… - молодой человек опустился на стул. - Я бы удивился, если бы ты остался сидеть… - с горечью отметил Пьяветти-младший. - У меня, конечно, выносливый организм, но… - Ты прекрасно понял, что я имел в виду… - юноша посмотрел на Оливера, потом на наручные часы. – Время поджимает. Буду краток, - он сделал пару глотков пива. – В воскресенье, когда мы полдничали в беседке, был один момент, который выбил меня из колеи… Одна из фраз отца буквально резанула по ушам… Я кое-что вспомнил, потом в памяти всплыла ещё пара-тройка странностей, и в моём мозгу пошла цепная реакция… И ты это почувствовал, потому что позже, у бассейна, спросил, в порядке ли я… Я сослался на действие алкоголя, но тут же понял, что у меня нет сил притворяться - моя голова гудела от мыслей, и, в итоге, пришлось соврать про лёгкое недомогание… Оливер выпил полбокала пива и закурил. - Я сказал тебе в коридоре, что пойду, прилягу, но на самом деле, мне было не до сна… Я достал ту самую дедушкину рубашку и первым делом изучил бирку под воротником – «Levi’s», размер XL. Потом я нащупал бирки на внутреннем боковом шве – несмотря на ветхость рубашки, все сведения об изделии отлично сохранилась. Возможно, потому что эту вещь никогда не стирали. В общем, я переписал данные с бирки на лист бумаги и позвонил своей тёте Анелле в Нью-Йорк, - Элиот сделал несколько глотков из бокала. – Мой отец, наверняка, говорил тебе, что Анелла работает на телевидении, она профессиональный журналист, и у неё много связей. Я просто сказал ей, что меня интересует модель одной рубашки, продиктовал информацию и попросил узнать год коллекции. Тётя перезвонила мне вчера вечером… Элиот замолчал и полез в свой рюкзак. Вытащив какую-то вещь в прозрачном полиэтиленовом пакете, он положил её на стол перед Оливером. - Вот эта рубашка. Я специально запаял края пакета, чтобы не запачкать или не повредить реликвию. Оливер несмело притронулся к пожелтевшей ткани одежды через слой полиэтилена. На его глаза снова навернулись слёзы. Элиот дерзко взглянул в лицо молодого человека. - Я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему в июне 1918 года на дедушке была рубашка «Levi’s» коллекции весна/лето 1983, - отчеканил он. Повисла тягостная тишина, но юноша терпеливо ждал ответа. - Прости, но я сейчас не в состоянии что-либо объяснять тебе... Да и время поджимает... - Оливер глубоко затянулся. – Сможешь подъехать сюда завтра в полдень? - Смогу, - Пьяветти-младший взял пакет с рубашкой со стола и аккуратно положил в свой рюкзак. – Я пойду, меня ждёт машина, - он встал. - Конечно… - До завтра, - юноша закинул рюкзак за спину. - До завтра. Элиот понуро побрёл к проходу между домами.***
Оливер заметил Фабьяна ещё издали – юноша сидел под гранатовым деревом, рядом лежал велосипед. Едва заслышав шорох шин, Дюбуа вскинул голову, потом вскочил и побежал навстречу приятелю. - Ну? Что? – крикнул он. - Элиот догадался, - молодой человек резко затормозил. - Bordel du merde… - Фабьян закатил глаза. - Мы с тобой заранее знали, что так и будет. - Он вообще обо всЬём догадался или только о том, что его дЬедушка – Элио Перлман? - Похоже, второй вариант… - Сейчас нЬекогда обсуждать это, уже без десЬяти два, расскажешь мне после обЬеда. - Чуть не забыл – профессор попросил не заводить за обедом разговор о сыне и семье Пьяветти. - Без проблЬем! Дюбуа вернулся к дереву, поднял свой велосипед и сел в седло. Молодые люди покатили к дому Перлманов.***
- Ну что ж, мне уже пора. Я заказал такси на половину третьего, - профессор вытер рот салфеткой и поднялся из-за стола. - Всё-таки, такси оптимальный способ передвижения, если собираешься посидеть в кафе, - сказал Оливер. - Определённо, - согласился Перлман-старший. - Я пойду к себе, - Анелла встала. - Ты хорошо себя чувствуешь, liebchen? – мужчина встревожился. - Да. Не волнуйся. Просто лёгкая усталость. Хочу почитать. - Но… как же десерт? - Я зайду на кухню и возьму розетку с мороженым с собой наверх. - Если твоей душе угодно. - А вы, дорогие, не стесняйтесь, обедайте, - Анелла ласково посмотрела на Оливера, потом на Фабьяна. – И вино себе подливайте. - Merci beaucoup, - Дюбуа улыбнулся женщине. Миссис Перлман поцеловала мужа в щеку и ушла в дом. - Не было возможности спросить тебя, Оливер, как прошла твоя встреча с Элиотом, - профессор снова опустился на стул. - Похоже, он догадался, что его дедушка – Ваш сын. - Боже… - Завтра мы снова встречаемся… Мне предстоит рассказать ему правду. - Анелле об этом ни слова, - взгляд профессора потускнел. - Разумеется. - Я найду вас, когда вернусь из кафе. - Хорошо, - Оливер кивнул головой. – Желаю Вам приятно провести время с внуком. - Bonne chance! – добавил Фабьян. - Увидимся позже, молодые люди! – Перлман-старший поднялся и двинулся в сторону калитки. Взяв со стола бутылку, Оливер долил остатки вина в два бокала. - Очень жалею, что не запасся алкоголем. Я бы ещё выпил, - признался он. - Забыл тебе сказать, - Дюбуа заговорщицки понизил голос. - Я купЬил нам с тобой бутылку «Bordeaux», она у мЬеня в рюкзаке. - Спасибо, дружище, - Оливер потрепал собеседника по плечу. – Я всё ещё не могу прийти в себя после встречи с Элиотом… - Я заметил, что тебя потряхЬивало во время обеда… - Хорошо, что Анелла ушла к себе. Я не в состоянии вести праздные беседы… Из дома вышла Мафальда с двумя порциями мороженого в розетках, поставила их на стол и удалилась в кухню. Фабьян взял ложечку и зачерпнул сироп. - После десЬерта свалим в бывшую дЬедушкину комнату и там нормально выпьем. Я знаю, где Эли́ прячЬет стаканы. - Ты про нижний ящик бюро? - Оливер вяло ковырнул мороженое. Юноша активно закивал. - Профессор вернётся не раньше, чем через три часа. У нас будет достаточно времени. - На самом деле, это дЬикость – он уехал на встрЬечу с внуком, который старше него… - Дикость… Не спорю… - Мне кажЬется, миссис Перлман ещё нескоро смирЬится со всей этой ситуацией и вряд ли захочет увидеть своих потомков. У неё совЬершенно отсутствующий вид… - Она на убойных антидепрессантах. И прошло всего лишь чуть больше недели со дня исчезновения Элио… Кстати, сегодня вечером мы собирались почтить его память… - Ты ничЬего не говорил... - Фабьян осушил свой бокал. - Эту идею я предложил ещё позавчера, когда вернулся из особняка Пьяветти. Сэмуэль попросил меня передать две бутылки дорогого алкоголя Перлманам: профессору - коньяк, Анелле – вино. Мне он подарил бутылку шотландского виски из личной коллекции Элио… - Он оказал тебе чЬесть… - Сэмуэль признался, что они крайне редко берут алкоголь из коллекции отца. Я был очень тронут, - Оливер сделал пару глотков вина. - Сперва я хотел сохранить подаренную мне бутылку, как сувенир, но потом решил, что лучше разделю её с вами – с тобой и Перлманами. - Эли́ было бы приятно… - Я тоже так подумал. Фабьян доел мороженое и отодвинул от себя пустую креманку. - Ты обЬещал мне показать статуэтку целЬиком. - Обязательно покажу. - Не боишься, что Мафальда заострЬит на ней внимание? Она же дЬелает работу по дому, снуёт по комнатам, может увЬидеть. - Я берегу эскиз от посторонних глаз – он хранится в ящичке. Я вынимаю его два-три раза в день, любуюсь изящной вещицей… - А родитЬелям Эли́ ты её показывал? - Пока нет. - А подарки Эли́? - Перлманы не спрашивали, что подарил мне Элио, а сам я не рискнул хвастать, - Оливер допил вино. - Покажешь мне сЬейчас, пока мы не продолжЬили пить? - Пошли, amigo. Молодые люди встали из-за стола и устремились в дом.***
- В марках я не разбЬираюсь, а вот зажигалки классные! – подытожил Фабьян, когда Оливер убрал свои подарки в кейс и закрыл его. – Ну, про часы Элвиса я вообщЬе молчу – это просто мЬега круто! – он достал из рюкзака бутылку «Bordeaux». - Я отнесу кейс и прихвачу стаканы и штопор. Оливер поднялся с узкой кровати, направился в спальню Элио. Вскоре он вернулся, и, откупорив бутылку, плеснул вина в стаканы. Приятели выпили до дна. - Теперь самое врЬемя похвастать подарком Сэмуэля, - Дюбуа покосился на деревянный ящичек, лежащий на столе и сел на стул. - Я выну статуэтку. Пусть услаждает наши взоры, пока мы с тобой здесь, - Оливер открыл заслонку и достал фигурку. - Mon Dieu… Какая прелЬесть… - брови юноши поползли вверх. – Можно я её потрогаю? - Можешь даже подержать. Фабьян взял статуэтку в левую руку, а пальцами правой начал осторожно водить по контурам. - Эскиз ещё прЬекраснее, чем я представлЬял… В кафе ты мне показал только часть глЬиняной фигурки. Я видел лицо, но не ожидал схожЬести во всём… МиниатЬюрная копия Эли́… - И Элиота… - Да, их обоих… - Дюбуа осторожно поставил статуэтку на стол и отодвинул её подальше, к окну. – Тут малЬенький Эли́ будет в бЬезопасности… Оливер подтащил к столу второй стул и сел. Взяв бутылку, он подлил вина в стаканы. Фабьян сделал большой глоток, развернулся всем корпусом к собеседнику. Молодой человек начал свой рассказ с момента встречи возле книжного магазина и прервался, когда повествование дошло до истории с цепочкой и кулоном. - Я так понЬимаю, что Элиот вёл себя очень сдЬержанно? - Можно даже сказать сухо – он был напряжён, старался не смотреть мне в глаза. - Главное, что он пока не собЬирается делиться своими мыслями с отцом. ЗначЬит, Сэмуэль будет прЬебывать в счастливом неведении до конца своей командЬировки. - Но они всегда созваниваются, независимо от удалённости стран и континентов от Италии. Я допускаю вариант, что он всё расскажет отцу, но чуть позже. - А я больше чем увЬерен – Элиот пощадит нервы родитЬеля. Раз поездка экстренная, стало быть, сопрЬяжена с какими-то проблемами. Сэмуэлю и так несладко придЬётся, зачем ещё больше его накручЬивать? – Фабьян подлил вина. - Уповаю на это. - И как он завЬёл разговор о своей догадке? - Издалека. Сделал акцент на плохом самочувствии дедушки – последние полгода Элио провёл в своём крыле особняка, на прогулки его возили в инвалидном кресле… Элиот во время летних каникул ухаживал за ним. Когда личный врач Пьяветти вынес неутешительный вердикт, Сэмуэль забрал сына из школы - отпросил у директора на две недели… - Оливер достал сигарету и закурил. - То есть Элиот был с дедушкой послЬедние дни его жизни? - И последние минуты… - голос молодого человека дрогнул, в уголках глаз заблестели слёзы. – Прости, Фаби, я не могу сообщить тебе всего… - Понимаю… И не настаиваю… Это очЬень личная информация… Элиот подЬелился ею с тобой, для моих ушей она не предназначЬена… Есть вещи, о которых дажЬе друзьям не стоит сообщать… - Элио всегда восхищался твоей тактичностью… - Дело не в этом, - по щекам юноши покатились слёзы. - Если бы ты начал рассказывать мне о том, как умЬирал Эли́, я бы тебя остановЬил… Я бы не смог слушать… Фабьян плеснул ещё вина в стаканы, достал сигарету, щёлкнул зажигалкой. - Ты оказался прав, когда предостерегал меня насчёт рубашек с длинными рукавами… - Оливер вытер уголки глаз. – В день нашего знакомства Элиот сказал, что у меня классная рубашка, пожаловался, что долго искал похожую, чтобы позировать для памятника, потом поинтересовался брендом производителя и даже размером... Я ответил, что купил её в Нью-Йорке, весной 1983, в фирменном магазине Levi’s. - ДажЬе если ему показалось, что рубашка, в которой фотографЬировался Эли́, похожа на твою, это ничЬего не доказывает. - Полтора года назад я приобрёл две рубашки одной модели, только разных цветов. В одной из них Элио провалился во времени, а вторая как раз была на мне в пятницу… - Ты хочЬешь сказать, что у Элиота экстрасЬенсорные способности, и он определил по старинной пожЬелтевшей фотографии, что на его дедушке рубашка Levi’s? - Тут всё гораздо проще – Элио хранил мою рубашку…. – голос Оливера сошёл на шёпот. – А его внук сберёг её, как реликвию, в память о деде… - НевЬероятно… - Фабьян глотнул вина, затянулся сигаретой. – То есть Элиот достал рубашку и увидЬел, что она бренда Levi’s? - Он пошёл дальше – переписал информацию с бирок, позвонил своей тёте в Нью-Йорк и, не вводя её в курс дела, попросил узнать, в каком году была изготовлена вещь. - И тётя не сплоховала… - Она оправдала его ожидания на все сто процентов. Но сама догадка закралась в его мозг в воскресенье, когда мы полдничали в беседке, и Сэмуэль обронил фразу, что его отец в юности говорил со своей мамой по-французски, и она называла его «мон амур». - Казалось бы, незначЬительная мелочь… Странно, что он обратЬил на неё внимание… - Возможно, он читает много фантастики. Или просто у него развита интуиция… - И какой вопрос он задал тЬебе, в итоге? - Он спросил, почему летом 1918 на его дедушке была рубашка из коллекции Levi’s 1983 года… - Обалдеть… - юноша покачал головой. - И что ты ему отвЬетил? - Я сказал, что объясню всё завтра. - И как он отреагЬировал? - Поддержал моё предложение встретиться. - Я не про это. Был ли у нЬего хоть малейший проблЬеск эмоций? - Нет. Он сказал, что его ждёт машина, и холодно попрощался, - Оливер стряхнул пепел в пепельницу. - Но как же так… Ты ведь явно ему нравЬился… - Неважно – нравился я ему или нет. Я корю себя за то, что оплошал с рубашкой… - Если бы не фраза, которую обронЬила Анелла по телефону, Элиот бы ещё долго пребывал в невЬедении. Твоей вины тут нет! - Теперь ситуация шаткая… Дюбуа подлил ещё вина в стаканы. - Ты уже рЬешил, что скажешь Элиоту? – спросил он. - Да. И я не собираюсь излагать факты в подробностях – будет достаточно пары фраз конкретной информации, а потом я дам ему пачку наших совместных фотографий с Элио, твоего авторства… где я в той самой рубашке, в которой Элио провалился во времени… - Ты серьёзно??? – Фабьян округлил глаза. - Тебя что-то смущает? - ЗачЬем Элиоту знать правду о твоих отношЬениях с его дедом? - Я не собираюсь открытым текстом говорить о характере нашей связи с Элио, но и не намерен искажать историю. Элиот глубоко копает и, рано или поздно, поймёт, что мы с его дедом были не просто друзьями. - Ты рЬискуешь… - Чем? Расположением Элиота ко мне? Ты считаешь, он настолько значим для меня, что я буду кривить душой, лишь бы он не оборвал все контакты? - Но он – внук Эли́… И его копЬия, к тому же… - Я устал, Фаби... – Оливер глотнул вина. - Я опустошён... Ты не представляешь, каких моральных сил мне стоит общение с Сэмуэлем и его сыном… Не спорю, мне приятно их общество, они прекрасные люди, но я всё равно напряжён, я не могу расслабиться, я постоянно должен контролировать себя – свою речь, эмоции, действия. А Элиот... я смотреть на него спокойно не могу, понимаешь?.. Думаю, мне было бы гораздо легче без обоих Пьяветти… - Ты хочЬешь порвать с Элиотом?.. - Дело не в этом - я не стыжусь своих отношений с Элио, более того – я горжусь ими. Если Элиот по-настоящему любил своего дедушку, то он примет правду о нём. Сексуальная ориентация – не позорное клеймо, а особенность человека. Никто же не осуждает людей, которые пишут левой рукой! Все понимают, что это всего лишь физиологическое отличие! Я против двойных стандартов! - Я поддЬержу тебя, если ты пойдёшь ва-банк. - У Элиота будет выбор. Он может сделать вид, что не понял, насколько мы были близки с Элио. Поверь, я не страну тыкать пальцем в ту или иную фотографию со словами: «Обрати внимание, как мы тут смотрим друг на друга, сколько любви и желания в наших взглядах». Он сам для себя решит – признать, что мы с Элио были парой, или притвориться, будто ничего не заметил. - Пожалуй, ты прав… После просмотра снЬимков он обозначит свою позицию. Но тебе нужно быть готовым ко всЬему. Как вариант, Элиот молча встанет и уйдёт без всяких извинений. - Я пойму любую его реакцию. Захочет уйти – я дам ему уйти и ни слова не скажу, чтобы остановить… - Думаю, Элиоту завтра тоже будЬет тяжело… - Не спорю. Мне даже проще – я потом смогу обсудить всё с тобой, а он останется один на один со своими мыслями и переживаниями… - ИскрЬенне ему сочувствую… - Я тоже. Поэтому завтра я не стану грузить Элиота информацией, скажу только, что отвечу на любые его вопросы. - Это самый оптЬимальный вариант. Молодые люди замолчали. Оливер глотнул вина и достал новую сигарету. - Во сколько уедет твоя мама? – спросил он Фабьяна. - Часов в дЬесять утра. - И когда к тебе лучше подъехать? - В идеале – сразу после встрЬечи с Элиотом. - Надо поговорить с профессором, вдруг у него уже какие-то планы по работе. - То есть, ты согласЬен рвануть ко мне прЬямо из кафе? - Я с тобой уже почти сроднился за последние дни, - Оливер слабо улыбнулся, глядя на юношу. - Я с тобой тоже, - Дюбуа застенчиво поджал губы. – Жаль только, что нас объедЬинило горе… - И нам придётся с ним жить… Вновь повисла тягостная тишина. - Ты не хочЬешь искупаться? – Дюбуа разлил остатки вина по стаканам. – Я прихватил с собой плавки на всЬякий случай. - Да. Давай искупаемся, - Оливер сделал глоток. – После бутылки вина неплохо бы освежиться. - Тогда я пойду, переодЬенусь. Фабьян поднял с пола свой рюкзак и направился в ванную комнату.***
Молодые люди провели в саду около часа к тому времени, как вернулся профессор. Перлман-старший приблизился к бассейну. - Ну? Как вам отдыхается? – спросил он. - Bien! Merci! – отозвался Фабьян. - А как прошла Ваша встреча с внуком? - Превысила все мои ожидания, - взволнованно ответил мужчина. – Жду вас в библиотеке, минут через пятнадцать. - Договорились, - Оливер взял пачку сигарет. – Я заходил к Анелле чуть больше часа назад. - Спасибо. Я тоже сейчас поднимусь к ней, - профессор развернулся и пошёл к дому. - Мы ещё успеем покурьить, - сказал Дюбуа. - Можешь ещё искупаться, если хочешь. - На сЬегодня хватит, - юноша закурил. – Как раз алкоголь немного вывЬетрился, сонливость от опьянЬения прошла. - Я словно и не пил вообще, - Оливер щёлкнул зажигалкой и глубоко затянулся. - Как думаешь, профессор действитЬельно доволен встречей с Сэмуэлем или просто не хочЬет тебя расстраивать? - Мне показалось, он вполне искренен. Вряд ли общение разочаровало их обоих. - Ты верЬишь в голос крови, в то, что родственнЬики чуют друг друга? - На мой взгляд, это полная чушь. - Я тоже так счЬитаю. - Но я допускаю возникновение симпатии между людьми уже в первые минуты знакомства. - А когда ты понял, что тебе нравЬится Эли́? – Фабьян осёкся, затушил недокуренную сигарету. - Ты имеешь в виду физическое влечение? - Да. Прости, вопрос интимный, ты не обЬязан на него отвечать… - Это было на второй день после моего приезда. Мы все находились в библиотеке. Профессор начал рассказывать о происхождении слова абрикос, я с ним не согласился, ушёл в этимологию и неожиданно поймал себя на мысли, что выдаю информацию не для того, чтобы произвести впечатление на профессора и его жену – мне хотелось понравиться Элио. Я красовался перед ним… Фабьян тяжело вздохнул. - Пойдём переодеваться, - Оливер затушил окурок о край пепельницы и понуро побрёл к дому. Дюбуа последовал за ним.***
Профессор сидел за столом и делал отметки в перекидном календаре, когда молодые люди вошли в библиотеку. - Присаживайтесь, парни, - сказал он. – Не предлагаю вам выпить, потому что после ужина мы соберёмся в гостиной… - Вы всё-таки решили почтить память Элио сегодня? – Оливер пронзительно посмотрел на Перлмана-старшего. - Да… - голос мужчины дрогнул. - Мы обсудили это с Анеллой ещё раз. Психологически она, конечно, не готова… но я не уверен, что в ближайшие месяцы в её состоянии произойдёт существенный положительный сдвиг… а нам нужно помянуть Элио… Кроме того, мы должны отпустить его… - он выдержал паузу. – Анелла сказала, что проведёт с нами четверть часа, в лучшем случае, и пойдёт к себе наверх… Думаю, было бы жестоко просить её о большем… - Разумеется, - Оливер достал сигареты. - А мы с вами сможем ещё долго беседовать, - профессор снял очки и потёр переносицу. - Но мнЬе нужно домой, - несмело сказал Фабьян. - Оставайся у нас. Только позвони маме, предупреди, - Перлман-старший слабо улыбнулся гостю. - Надеюсь, я никому не помЬешаю… - Дюбуа покосился на Оливера. - Я буду только рад, если ты останешься, дружище. - Bien. Я позвоню маме перед ужЬином. - Ну что ж, с планами на вечер разобрались, - профессор покрутил в руках маркер. - Теперь мы ждём Ваш рассказ о встрече с Сэмуэлем, - Оливер затянулся и выпустил струю дыма изо рта. - Он приехал в кафе раньше меня, но не делал заказ. Мы поздоровались за руку. Я сказал, что помню, как покойный глава семьи представлял его мне лет пятнадцать назад. Сэмуэль выразил сожаление, что мы не общались после знакомства. Потом он порекомендовал мне блюда, предложил выпить коньяка, - Перлман-старший закурил. – Мы разговорились. Два с половиной часа пролетели совершенно незаметно. - И каким он Вам показался? – Оливер стряхнул пепел в пепельницу. - Возможно, я субъективен в своей оценке, потому что Сэмуэль – мой внук, но даже моя предвзятость не умаляет его достоинств. Я увидел душевного, тонко чувствующего человека, интеллигентного, хорошо воспитанного и всесторонне развитого. Он умеет слушать, мягок в обращении и совершенно скромен, невзирая на финансовое состояние. И кроме всего этого, у него улыбка Элио… - голос мужчины сошёл на нет. - Я уже говорЬил Оливеру и повторюсь – у Сэмуэля и Эли́ есть что-то общее в чЬертах лиц, а улыбка вообще не вызывает сомнЬений, что они - родственники, - вставил Фабьян. - Так ты тоже видел Сэмуэля? – удивился профессор. - Фаби очень хотел посмотреть на него. Мы пошли на безобидную хитрость, - начал Оливер. - Я просто сидел за сосЬедним столиком в кафе, когда Оливер встрЬечался с Сэмуэлем, и украдкой наблюдал за ними сквозь солнцЬезащитные очки… - Дюбуа досадливо скривил рот. - Твоё желание вполне понятно. Ты не сделал ничего зазорного, - Перлман-старший печально усмехнулся. – На твоём месте я поступил бы так же. - Теперь я мЬечтаю побывать в его мастЬерской… - У тебя двойной интерес к Сэмуэлю – как к сыну Элио, и как к творческому человеку. - Жаль, что Ваш внук улЬетает так надолго… - Он сказал что-нибудь обнадёживающее на прощанье? – Оливер посмотрел на профессора. - Он выразил уверенность, что мы наверстаем упущенное время и будем поддерживать наше знакомство. В частности, он пообещал по возвращении в Италию пригласить нас с Анеллой в особняк на обед. - Значит, Вы ему тоже понравились. - Ещё он попросил разрешения звонить из поездки. Сказал, что ему было бы приятно слышать, и меня, и нашего гостя – то есть тебя, Оливер, - Перлман-старший улыбнулся. - Всё складывается удачно, - молодой человек затушил окурок. – Сэмуэль, наверняка, много говорил об отце? - Он больше расспрашивал – как мы познакомились, часто ли общались. Я охотно рассказывал ему о встречах… со своим собственным сыном… - Не удивлюсь, если он снова предлагал помощь в розыске Элио, - Оливер затянулся. - Да. Сэмуэль дал мне визитку частного детектива – синьора Нери, который уже в курсе ситуации, сказал, что мне достаточно позвонить Нери, и Элио разыщут в Афганистане и доставят домой. - Вы не заметили ничего странного во время беседы с внуком? Может, он задавал какие-то каверзные вопросы? - Нет. Он проявлял живой интерес к нашей дружбе с его отцом, к моей семье, научной деятельности, но всё в рамках приличий… - мужчина задумался. – В частности полюбопытствовал, почему мой выбор пал на тебя, Оливер, когда я подбирал кандидатов в ассистенты. - И что конкретно он спрашивал? Не припомните? - Сэмуэль осведомился, кто порекомендовал мне тебя. - И Вы ответили, что это был ректор колумбийского университета, которого хорошо знал Элиот Пьяветти-старший? - Да. Я не считаю эту информацию секретной. - Мне кажется, что Сэмуэль и Элиот пытаются понять, какое отношение я имею к их отцу и деду, но, похоже, они идут разными, я бы даже сказал, параллельными, путями. У обоих есть какие-то догадки, и они ищут доказательства своей правоты. - Элиот уже завтра избавЬится от головной боли, - вставил Фабьян. - Кстати, о завтрашнем дне, - Оливер помедлил. – Я Вам понадоблюсь, профессор? - У тебя наметились планы помимо встречи с Элиотом? – ответил вопросом на вопрос Перлман-старший. - Я прЬигласил ОливЭра погостить пару дней, пока моя мама будЬет в отъезде, - Фаби замялся. - На настоящий момент мы переделали всю работу, которая требовала внимания, - мужчина грустно улыбнулся. – Но, даже если бы мой стол был завален бумагами, я бы не стал препятствовать вашему общению, ребята, - он перевёл взгляд на Оливера. – Только позвони мне после встречи с Элиотом, хорошо? - Непременно, - молодой человек сунул зажигалку в карман. - Скоро ужин, - сказал профессор, взглянув на часы. – Мне нужно зайти к Анелле. - Мы тогда пойдём, - Оливер встал. - А я как раз позвонЬю маме, - Фабьян поднялся с дивана. - Можешь звонить отсюда, я всё равно сейчас ухожу. Увидимся за ужином! – Перлман-старший проследовал к двери и покинул библиотеку.***
Оливер и Фабьян заглянули в гостиную и из-за неяркого освещения не сразу заметили чету Перлманов. - Проходите, мальчики! Садитесь, - громко сказал профессор. Молодые люди прошли к камину, сели в кресла. - Я подумала, что с настольной лампой будет лучше… - Анелла печально улыбнулась. – Элио тоже любил полумрак… - Вы правы, так лучше… - Оливер открыл бутылку и налил виски в четыре стакана. - Мне бы хотелось сказать несколько слов… - его голос дрогнул. – Эта бутылка виски из личной коллекции Элио. Он приобрёл её, уже будучи пожилым человеком. Возможно, он планировал распить виски с кем-то из своих детей или знакомых, но в любом случае, он вряд ли предполагал, что бутылка окажется в его родном доме, на журнальном столике в гостиной… - он замолчал и продолжил после паузы. – Сегодня здесь собрались самые близкие Элио люди, чтобы почтить его память… Если всё-таки существует загробная жизнь, то пусть ему будет там хорошо… А нам остаётся только помнить его. Присутствующие подняли бокалы и молча выпили. - Честно признаюсь, я только сегодня окончательно осознал всю реальность происходящего… - Перлман-старший слегка сжал ладонь жены. - Я понимал умом, что Элио больше нет, но часть меня всё-таки сопротивлялась, отказывалась верить в ужасающую правду… Но когда я увидел Сэмуэля, то понял, что чуда уже не случится… - он вытер слёзы со щёк. – Элио был самым лучшим сыном, а мы с Анеллой - самыми счастливыми родителями… Весь ужас заключается в том, что, чем больше счастье, тем страшнее цена, которую нужно за него платить… Пусть память о нашем мальчике будет светлой… - мужчина выпил до дна. Оливер подлил виски в бокалы. - С того дня, как Элио провалился в прошлое, он перестал существовать в жизни каждого из нас, но его собственный жизненный путь не закончился, - молодой человек глубоко вздохнул. - Мы все должны утешиться мыслью, что Элио прожил долгую, насыщенную жизнь, в достатке, окружённый любовью и заботой своих детей и внуков. И раз нам предстояло потерять его, то пусть лучше так, чем хоронить его, юного, во цвете лет… - голос Оливера сорвался. – По крайней мере, никто из нас не видел его мёртвым… И не бросал комья земли на крышку его гроба... - Похоже, я в меньшинстве… - тихо произнесла Анелла. – Я всё ещё надеюсь, что увижу Элио живым… - Если бы он мог, то вернулся бы раньше… - профессор печально улыбнулся жене. - ПутЬешествия в прошлое и будущее возможны только в Машине времЬени, но её ещё не изобрели, - несмело добавил Фабьян. – Эли́ просто угодЬил в какой-то временно́й разлом. Я прочЬёл много научной фантастики, но не встрЬечал историй о провалах сквозь года. - Однако, это не мешает мне верить… - Анелла пригубила виски. - Чисто теоретЬически, если произойдёт какое-то событие, которое даст начало новому отвЬетвлению реальности, и Эли́ проживЬёт дольше, тогда его можно будет увЬидеть… но уже совсЬем старым и при других обстоятЬельствах… - Дюбуа опорожнил свой стакан. - Ты намекаешь на то, что его увидим не мы, теперешние, а мы из параллельной реальности? – Перлман-старший достал сигарету и закурил. - Да… - юноша поник головой. - Я смотрю на ситуацию прагматично и с другого ракурса, - Оливер подлил всем виски. – У Элио остались дети и внуки. Вам есть ради кого жить, - он перевёл взгляд с профессора на его жену. - Мне бы хотелось полюбить их всем сердцем, но боюсь, я не смогу… - из глаз Анеллы покатились слёзы. – Никто не заменит мне Элио, - голос прозвучал скорбно. - Никому из нас никто его не заменит… - Оливер щёлкнул зажигалкой и затянулся. – Но я общаюсь с сыном и внуком Элио, потому что это - его потомки… Они – его наследие… Плоть от плоти его… - Элиота я не видЬел, но Сэмуэль мне очень понравЬился, - вставил Фабьян. – Не сочтЬите за банальность, но в нЬём чувствуется ваша порода, ваша кровь. - Спасибо, что выразил своё мнение, - профессор с нежностью посмотрел на юношу. - Я постеснялся озвучить то, что крутилось у меня на языке. Сэмуэль очень похож на моего отца. - Это он жил в комнате, смежной со спальней Элио? – Оливер отпил из стакана. - Да. Его звали Иосиф, - Анелла закурила. - Изначально, он занимал обе комнаты, а детская Элио была рядом с нашей спальней. - Но когда Элио исполнилось семь лет, мой отец настоял, чтобы внук переехал в его спальню, а сам, в результате, довольствовался маленькой смежной комнатой, - добавил Перлман-старший. - Иосиф ужасно баловал внука, - губы Анеллы дрогнули в подобие улыбки. – Всегда заступался за него, даже если мы его ругали за дело. - Их соседство было недолгим… - профессор глубоко затянулся. – Мой отец прожил только два года после переезда Элио… - Эли́ с теплотой вспомЬинал дедушку, - тихо сказал Фабьян. - Похоже, я не рассчитала свои силы и выпила лишнего, - Анелла затушила недокуренную сигарету. – Я пойду, прилягу. - Я провожу тебя, liebchen, - Перлман-старший встал, помог жене подняться с дивана. - Спасибо тебе, Оливер, за идею посидеть всем вместе и почтить память Элио… - женщина с горечью посмотрела на молодого человека. - Это нужно было сделать… - откликнулся тот. Анелла перевела взгляд на Дюбуа. - И тебе спасибо, Фаби, что присоединился... - Il était mon ami… - юноша поник головой. - До завтра, мальчики, - миссис Перлман направилась к выходу. - Спокойной ночЬи. - До завтра, Анелла. - Я спущусь чуть позже, ребята, - профессор приобнял жену за плечо, и супруги покинули гостиную. - По-моему, всё прошло неплохо… - Оливер подлил виски себе и Фабьяну. – Я боялся за Анеллу. - Она молодец, дЬержалась, - Дюбуа пригубил виски и достал сигарету. - Мы с тобой не обговорЬили, где я буду ночевать… Мне бы не хотЬелось спать на кровати Эли́… Ему бы это не понравЬилось… И тебе, возможно, тоже… - он осёкся. - Не волнуйся, дружище. Я постелю тебе в бывшей дедушкиной комнате. - Спасибо… - юноша робко посмотрел на собеседника. Тишину гостиной нарушил телефонный звонок. - Это, наверняка, Сэмуэль, - Оливер встал. – Я подойду к телефону. Молодой человек вышел в холл и снял трубку с аппарата. - Алло, - негромко произнёс он. - Оливер, это Вы? – послышался в трубке знакомый мужской голос. - Добрый вечер, Сэмуэль. - Добрый вечер, Оливер! Извиняюсь за довольно поздний звонок, но я только сейчас освободился. - Ничего страшного. Я могу представить, сколько хлопот перед длительными командировками. - У меня ещё даже чемоданы не собраны! Займусь ими после разговора с Вами. Я сегодня весь день в разъездах. Отдохнул только во время встречи с профессором Перлманом в кафе – и телом, и душой. - Судя по Вашим словам, общение было приятным? - Весьма и весьма приятным! – заверил мужчина. – Оказалось, мы во многом схожи – у нас одинаковые взгляды на политику, науку, философию. Я не ожидал, что найду в мистере Перлмане родственную душу! - Я рад это слышать, - Оливер улыбнулся уголками губ. - Теперь я понимаю, почему мой отец так ценил его общество. Это - достойнейший человек! - Несомненно. Я благодарен судьбе, что она свела меня с семьёй Перлманов. - Мы с профессором договорились, что по возращении я приглашу их с женой на обед в наш особняк. - Прекрасная идея. - И во время отсутствия я не дам вам обоим забыть о своём существовании – буду звонить из Индии. - Поверьте, мы будем ждать Ваших звонков. - Кстати, о звонках. Элиот сказал, что звонил Вам… - Да. Мы мило пообщались. - Вчера и сегодня он был очень занят, но, думаю, в ближайшие дни вы с ним увидитесь. - Я в этом не сомневаюсь. - Тогда я спокоен и улечу завтра с лёгким сердцем. - Желаю Вам удачной поездки и успеха во всех делах. - Спасибо, Оливер! Надеюсь, что мы увидимся, если не в Италии, то в Америке. - Я тоже на это надеюсь. - Не хочется прощаться, но мне пора собирать чемоданы… - Не смею Вас задерживать. - До свидания, Оливер! - До свидания, Сэмуэль. Хорошего Вам полёта, мягкой посадки и скорейшего возвращения. - Спасибо! - Всего Вам доброго. Оливер дождался коротких гудков, положил трубку и вернулся в гостиную.