***
Оливер без труда нашёл кафе «Cortilе» и окинул взглядом три пустых столика на террасе. Прислонив велосипед к стене соседнего здания, он занял столик, за которым они с Элиотом сидели накануне. Из кафе вышел официант, принял заказ. Оливер достал пачку «Gauloises», закурил. Спустя несколько минут вернулся официант с двумя бокалами пива. Оливер сделал пару глотков, затянулся сигаретой и с тревогой посмотрел на часы. В тот самый миг его ушей коснулся звук торопливых шагов. Молодой человек повернул голову. - Привет, - бесцветно поздоровался Элиот, приблизившись к столу. - Привет. - Извини, что опоздал, провожал отца на вокзал в Клузоне. На обратном пути колесо спустило, пришлось менять, - Пьяветти-младший сел, не удосужив взглядом своего визави́. - Не извиняйся, - Оливер стряхнул пепел. – Я взял тебе пиво, - он кивнул на второй бокал. - Спасибо, - Элиот поднял на собеседника печальные глаза. Оливер замер и громко сглотнул. - Ты даже запомнил название эля, который я здесь пью, - сказал юноша, опорожнив бокал на треть. - Запомнил, чтобы попробовать. Себе я тоже его заказал, - молодой человек пригубил пиво. – Как настроение Сэмуэля? - Он в полном восторге от мистера Перлмана. - Я искренне рад этому. - Я тоже. Учитывая сложившиеся обстоятельства, - голос Элиота прозвучал язвительно и дерзко. - Наверное, мне лучше осветить суть этих обстоятельств прямо сейчас, - Оливер пристально посмотрел на юношу. - Не вижу смысла тянуть. - Думаю, то, что ты услышишь, не станет для тебя неожиданностью. Ты и так догадался, - молодой человек глубоко затянулся сигаретой. – Постараюсь сформулировать ответ на поставленный тобой вчера вопрос предельно точно: твой дедушка в восемнадцатилетнем возрасте провалился во времени. Это случилось девятнадцатого августа, чуть больше полутора недель назад. И звали его не Элиот Пьяветти, а Элио Перлман… Он – сын мистера и миссис Перлман. Элиот уставился невидящим взглядом в поверхность стола. Несколько минут он сидел неподвижно, в полном оцепенении. Оливер не нарушал безмолвие – он кинул окурок в пепельницу, потом достал из рюкзака плоскую коробку с фотографиями и положил рядом с собой. - Что это? – отрешённо спросил юноша. - Фотографии твоего дедушки в юности… - Оливер вынул ещё одну сигарету, снова закурил. – Если ты не хочешь их смотреть, то я просто отвечу на любые твои вопросы, - он глотнул пива. Пьяветти-младший взял коробку, открыл её. Вынув пачку фотографий, он начал медленно перебирать снимки. По мере просмотра изображений, выражение лица Элиота становилось всё мрачнее. В уголках его глаз заблестели слёзы, губы подрагивали, но с них не слетало ни звука. - Он такой счастливый на всех этих фотографиях… Разительный контраст со снимками в его личном альбоме… - он пронзительно взглянул на Оливера и снова принялся пересматривать изображения. - Это его родители? – Элиот протянул собеседнику снимок, который был сделан за столом в саду. - Да… - еле слышно произнёс Оливер. - Моя прабабушка - очень красивая женщина, а прадед создаёт впечатление добродушного человека. Я знаю, что они с моим отцом тёзки, а как зовут миссис Перлман? - Анелла… - Ну, конечно… Кто бы сомневался… – Элиот горько усмехнулся. – Я должен был догадаться раньше, – он покачал головой и снова стал перекладывать фотографии. Оливер молча наблюдал за действиями Пьяветти-младшего. - Кто этот типичный француз с еврейскими корнями? – он ткнул пальцем в Фабьяна на снимке. - Он был другом моего деда? - Скорее, братом. - У этого брата есть имя? - Его зовут Фабьян… - Бинго! – на глаза юноши навернулись слёзы. – Теперь полный набор! – он нервно заёрзал на стуле. – Дедушка никого не обделил своим вниманием! – с издёвкой добавил он. – Единственную дочь назвал именем матери, младшего сына – в честь друга, среднего – в честь отца, а старшего – в честь любовника! Оливер моментально вскинул глаза на Элиота. - Только не говори мне, что вы были просто друзьями, - в голосе Пьяветти-младшего послышалась плохо скрываемая злость. - Если бы я хотел что-то утаить от тебя, то бо́льшую половину из этих фотографий ты бы не увидел, - сигарета в пальцах Оливера мелко затряслась. Элиот отвёл взгляд. - Я пойду, закажу ещё пива. Тебе взять? – бесстрастно процедил он сквозь зубы. - Да. Юноша поднялся и направился внутрь кафе. Оливер достал новую сигарету и, закурив, прикрыл глаза рукой. Вскоре вернулся Пьяветти-младший с двумя бокалами пива. - Спасибо, - Оливер взял один из бокалов, осушил его наполовину. Элиот сделал пару глотков. - Отец расстроится… - он покосился на пачку фотографий. - Он не приемлет отношений между мужчинами? - Причём тут это? – юноша досадливо поморщился. – Мой дядя Фабьян уже пятнадцать лет живёт со своим другом, Жаном-Луи. На семейные торжества они всегда приезжают вместе. Они не объявляли себя парой официально, но все мои родственники прекрасно знают, кем они являются друг другу. И никто не выказывает Жану-Луи пренебрежения или неуважения. - Тогда с чего бы Сэмуэлю расстраиваться? - Ты так ничего и не понял? Тебя совершенно не настораживал повышенный интерес со стороны моего отца? - Немного удивлял… - Но ты списал его на своё природное обаяние? – насмешливо спросил Элиот. - Я не настолько уверен в себе. - Но ведь какие-то мысли на этот счёт у тебя мелькали? - И ты, и твой отец, вы оба осознавали, что с моим появлением в вашем доме связана какая-то тайна. Вы хотели её разгадать. Как видишь, я не строил иллюзий. - Пресвятые угодники… - Элиот закрыл лицо ладонями, потом убрал руки. – Мой отец был уверен, что ты – его сводный брат! Между бровями Оливера пролегла глубокая складка. - Ты шутишь? - Я серьёзен, как никогда! - Сэмуэль реально считал меня внебрачным сыном своего отца? – оторопелый взгляд молодого человека заметался по сторонам. – С чего вдруг? - Ты всё ещё пребываешь в прострации, - резюмировал юноша. - Последние десять дней тебе сложно анализировать, логически мыслить, и это объяснимо – на тебя обрушилось горе, но для меня вывод отца очевиден. Посуди сам! Мой дедушка перед смертью надавал кучу распоряжений относительно тебя, оставил тебе письмо, кейс, попросил нас ни в чём тебе не отказывать. И живёшь ты по странному совпадению у Перлманов, которых мой дед боготворил. А потом ты приехал в наш дом и после прочтения письма вышел опухшим от слёз, пьяным - еле на ногах держался! И ты заверял моего отца, что не был знаком с Элиотом Пьяветти! - Да… соглашусь… Со стороны могло показаться, что я узнал из письма правду о том, кто является моим биологическим отцом… - Разве такое заключение противоречило здравому смыслу? - Нет… - А когда ты принёс цветы на кладбище, у моего отца не осталось никаких сомнений. Он понял, что просьба Перлманов - только прикрытие, предлог, а на самом деле ты хотел побывать на могиле своего покойного родителя, - Элиот глотнул пива. – Второй букет был от Фабьяна? - Да… Мы ездили вместе… Молодые люди замолчали. Оливер курил и вытирал мокрые от слёз щёки. Элиот перебирал фотографии. - Отец радовался, что появился родственник, с которым мы почти ровесники… Мои родители долго были бездетными... Сдаётся мне, моё появление на свет тоже окутано какой-то тайной… Не случайно же я так похож на своего деда… - юноша горько усмехнулся. - Но веду я к другому - мама и папа не могли больше иметь детей, и мой отец до сих пор испытывает чувство вины, что у меня нет, ни брата, ни сестры… А тут редкая удача – новоиспечённый родной дядя, начинающий учёный, живёт в Нью-Йорке, да ещё и преподаёт в Колумбийском университете! Лучшего кандидата на роль друга и наставника и придумать нельзя! - Я сожалею, что невольно обманул надежды Сэмуэля… - Он всё переживает, оставил ли тебе твой «отец» денег, и если оставил, то достаточное ли их количество. Ты ему искренне нравишься. Я ничего не скажу папе до его возвращения из командировки. Я знаю, он будет звонить тебе и… мистеру Перлману. - Спасибо… - У меня есть пара вопросов… - не глядя на собеседника, сказал Элиот. - Про рубашку? - Нет… Я ещё два дня назад знал, что она – твоя… Сегодня я понял только то, почему дедушка хранил твою рубашку шестьдесят два года и, почему прижимал её к груди в последние минуты жизни… - Пьяветти-младший поднял глаза на своего визави́, с мокрых ресниц на стол капнули слёзы. – Ты ведь неслучайно взял фотографии, на которых ты в той самой рубашке? Оливер молча кивнул. - Эпитафия на памятнике дедушке имеет отношение к тебе? Все эти «Immer» и «Nie» из стихотворения Целана, перечёркивания… - Да… - А белый стих на надгробной плите? - Я читал эти строки Элио в день нашего примирения – четвёртого августа этого года… Точнее, после романтического ужина… Мы тогда были одни в доме… - взор Оливера затуманился, стал мечтательным и грустным. - Прошу прощения, - бесцеремонно оборвал собеседника Элиот. – Это покажется грубым, но я хочу уйти прямо сейчас, - он резко встал. - Удели мне ещё минуту. Я хочу кое-что сказать… - молодой человек бросил окурок в пепельницу, взял новую сигарету. Пьяветти-младший сел и уставился остекленевшим взглядом на недопитый бокал пива. - Я предвидел, что сегодняшняя встреча будет тяжёлой для нас обоих, но твоя неприязнь ко мне стала неожиданным открытием… - Оливер посмотрел на понурого юношу. – Даже если бы у меня была возможность изменить наш с тобой разговор, подобрать какие-то другие фразы, то я бы ни слова не опустил, потому что я не стыжусь своих отношений с Элио. Он – самое прекрасное, что случилось в моей жизни… - голос Оливера дрогнул. - Со временем твои эмоции, вызванные моими откровениями, поблекнут. Не исключаю, что неприятный диалог сотрётся из твоей памяти. Ты улетишь в Америку, жизнь вернётся в привычное русло. Но пока ты тут, я хочу, чтобы ты помнил, что в нескольких километрах от тебя живут твои родственники - Перлманы, оплакивающие потерю единственного сына, и «типичный француз с еврейскими корнями» Фабьян, который лишился близкого друга. Ты мог бы стать утешением для них, хотя бы отчасти. Элиот вскинул на Оливера бездонные, полные боли глаза. Его губы слабо шевельнулись. Кивнув, он отвёл взгляд и направился к узкому проходу между домами прочь от кафе.***
- Всё закончилось, Фаби… - мрачно произнёс Оливер, приблизившись к поролоновому матрасу, на котором лежал Дюбуа. - ОливЭр! - юноша открыл глаза и сел. – Ты уже тут! Как прошЬёл разговор? - Всё закончилось… - повторил молодой человек, опустившись на тюфяк рядом с Фабьяном. - Ну, раз ты прЬиехал, то ясное дело, что закончЬилось… - Ты не так понял… Элиот больше не будет со мной общаться. - Он послал тЬебя? - Нет… Но лучше бы послал… - Ты мЬеня пугаешь… - Я не думал, что он так резко порвёт со мной… - Оливер тяжело вздохнул, снял рюкзак и положил его на траву. - Ты, навЬерняка, утрируешь ситуацию. Расскажи всЬё толком, - Фабьян развернулся лицом к другу. Оливер достал из кармана пачку «Gauloises», потом щёлкнул зажигалкой и закурил. Потягивая сигарету, он неторопливо повёл рассказ о встрече в кафе и, закончив своё повествование, выжидательно посмотрел на Дюбуа. - И он вот так просто ушёл? Не попрощавшЬись? - Да… - И даже никакой дЬежурной фразы не обронЬил, типа: «был рад нашЬему знакомству», «всего хорошЬего, удачи»? - Ничего… - СовсЬем не comme il faut… Точнее – ни в какие ворота… - Я сидел, как оплёванный… - Значит, его шокЬировал факт, что вы с Эли́ были любовнЬиками… - Выходит, что так… Только не говори, что ты меня предупреждал. - Он мог сдЬелать вид, что не понял характер вашЬих отношений. Тебе не в чем упрекать себя. Ты не навЬязывал Элиоту сведения о вашем романе с Эли́. - Я и не упрекаю… Просто мне непонятна его реакция… Откуда взялись негатив и злость… - Он реально злЬился? Может, тебе показалось? - Местами он откровенно язвил… Ему было неприятно говорить со мной… - Оливер стряхнул пепел. - Но ведь ты ему нравЬился… - А теперь разонравился... Две последние встречи я словно общался с абсолютно другим человеком. От милого, светлого мальчика с лучезарной улыбкой не осталось и следа… - Элиот раскрыл сокровЬенную тайну своего деда, какие уж тут улыбки! У него с воскрЬесенья мозг кипит! - Но он мог вести себя со мной более дружелюбно. - ЗначЬит, не мог. А после просмотра фотографий, возможно, что и не захотЬел. Он явно не рассчитывал узнать интЬимные подробности из жизни своего деда. И, в прЬидачу, из-за отца расстроился… - Но в том, что Сэмуэль принял меня за внебрачного сына Элио, нет моей вины! Я не втирался к нему в доверие, не притворялся, не вводил его в заблуждение! Я вообще не догадывался, кем он меня считает! - Помнишь, я говорЬил тебе, что слишком уж оба Пьяветти к тебе благоволЬят, обхаживают… Они как с заморским принцем с тобой обращалЬись. Не стала бы семья миллионеров так приблЬижать к себе незнакомца, даже если бы он был семи пЬядей во лбу. Судя по твоим рассказам, они живут очЬень замкнуто, мало с кем поддерживают тЬесные контакты. - Зато теперь всё прояснилось. - И почЬему мне в голову не пришла мысль, что Сэмуэль увЬидел в тебе брата… - Потому что мы с тобой по-другому воспринимаем Элио. Наши умы отказываются ассоциировать его с восьмидесятилетним стариком Пьяветти, - Оливер потёр виски. – И мы изначально знаем, что я - не его сын. - Да… Мы с тобой и Сэмуэль смотрЬим на ситуацию с разных колоколЬен, - Фабьян досадливо поджал губы. – ИнтЬересно, с какой колокольни смотрит Элиот… - Ты о чём? - Судя по вашему с ним диалогу, он не придЬерживался мнения отца о вашем родстве. Значит, он либо не нашёл доводы отца убЬедительными, либо не хотел их таковыми счЬитать. - Правды мы уже не узнаем… - молодой человек затушил окурок. - Меня одно сейчас успокаивает - Элиот сам до всего додумался, я только ответил на его вопросы. - В любом случае, ему нужно время, чтобы перЬеварить услышанное, - резюмировал Фабьян. – А нам с тобой пора обЬедать, - он поднялся с матраса. – Я отпустЬил Анну, после того, как она прЬиготовила обед, разумеется. Осталось заправЬить салат и разогреть горЬячее. - Я так перенервничал, что чувствую голод… - Ты не возражаешь, если мы поедЬим на кухне? Лень накрывать стол в саду, - Дюбуа поморщился. - Мне без разницы, - Оливер взял рюкзак, закинул его на плечо и встал. Молодые люди неспешно направились к дому.***
- Это нам к обеду, - Фабьян поставил на стол бутылку вина. - «Chianti»? – удивился гость, взглянув на этикетку. – Решил отойти от традиций? - ДлЬя разнообразия, - Дюбуа разложил салат по тарелкам. Оливер откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. - Ты не боишься, что мы сопьёмся? – спросил он. - У нас с тобой молодые органЬизмы. До твоего отъезда всего две недЬели. ПерЬиодические алкогольные вливания в течЬение такого короткого промЬежутка времени не причЬинят вреда нашему здоровью. - Кстати, о вливаниях – какой виски ты купил? - «Johnnie Walker», две по пол-лЬитра, - юноша подал гостю корзиночку с хлебом. - Ты меня явно переоцениваешь. - Пусть лучше останЬется, чем не хватит. - Впрочем, если учесть моё настроение… - мрачно произнёс Оливер. - Ты расстроилсЬя из-за Элиота? - Из-за Перлманов. Их воссоединение с семьёй Пьяветти теперь под большим вопросом… - МожЬет, тебе позвонить Элиоту, денька черЬез два? Он как раз успокоится. - Я не хочу ему навязываться. Он явно дал понять, что моё общество ему неприятно. - Кстати, Сэмуэль, навЬерняка, будет спрашивать по телефону, общаетЬесь ли вы с Элиотом. - Не собираюсь юлить и искажать факты, - молодой человек отодвинул пустую тарелку и осушил бокал. - ПрЬедставляю, как Пьяветти-старший докопается до сына… Хотя, Элиот придумает уважитЬельную причину своего дистанцирования – скажет, что заболел, или занят дЬелами. Фабьян отошёл к плите, открыл духовку и достал противень с мясом и запеченной картошкой. Разложив еду по тарелкам, он вернулся к столу. - Анна превзошла себя, - сухо констатировал Оливер, попробовав горячее. – Очень вкусно. - Она готовила с прицЬелом на ужин. Но я ещё пожарю стейки. Ты же их любишь… - Спасибо, дружище, - гость натянуто улыбнулся уголками губ. Дюбуа подлил вина в бокалы, молодые люди выпили. - Я собЬираюсь на кладбище в пятницу… - Фабьян замялся. – ПоедЬешь со мной? - Да, - Оливер с грустью посмотрел на юношу. - Возьму альбом и мЬелки… Срисую скульптуру… - Тебе не трудно будет сделать два наброска? - ХочЬешь забрать один себе? - Вряд ли я скоро выберусь в Италию, в эти края… Может, пройдёт несколько лет, прежде чем я снова навещу могилу Элио… - Нас с тобой ничего больше не дЬержит в Ломбардии… - с горечью подытожил Фабьян. – В конце сентября мы с матерью вернЬёмся в Париж. Не знаю, как она, но я больше не намЬерен кочевать вместе с отцом по Европе. Мне надо опредЬеляться с будущим. - Уже есть какие-то идеи? - Либо продолжу учЬиться на флейтиста, либо поступлю в АкадЬемию художеств. - Ты можешь позволить себе, и то, и другое. - Я не сказал, что возьму дЬеньги Эли́… - Прости, не хотел тебя обидеть, - Оливер доел горячее и вытер рот салфеткой. - Будешь десЬерт? - Нет. Спасибо, - молодой человек встал из-за стола. - Мне нужно отзвониться профессору. - Звони, конЬечно! Оливер вышел в холл, сел на стул возле телефонного аппарата и набрал номер. - Дом Перлманов, - послышался в трубке мужской голос. - Профессор Перлман. - Оливер! Я ждал твоего звонка. Как прошла встреча с Элиотом? - Честно признаться, хуже, чем я предполагал… - Да?.. - Элиот был холоден, безучастен, совершенно не заботился о соблюдении внешних приличий – некоторые его фразы показались мне дерзкими. Он задал всего несколько вопросов, ответ на последний он даже не дослушал – оборвал меня на полуслове и сказал, что хочет уйти. - И даже не извинился? - Извинился, но сухо, и ушёл, не попрощавшись. - Думаю, Элиот очень сильно переживает… Он в шоке… И опять же, некому излить душу… Разумеется, он может поделиться с отцом… по телефону… - Он заверил меня, что ничего не скажет Сэмуэлю до его возвращения домой. - Только представь, как тяжело сейчас Элиоту… Бедный мальчик… - Сэмуэль считает, что я - внебрачный сын его покойного отца, то есть Элио… - Боже правый… Он так далёк от истины… - Единственным приятным моментом в нашем разговоре было признание Элиота, что его отец в полном восторге от Вас, профессор. - Я рад это слышать, но, возможно, Сэмуэль, в конечном итоге, будет разочарован, что, вместо брата, он получит в родственники дедушку и бабушку… - Если учитывать возраст, то вы с Анеллой младше Сэмуэля. Кроме того, у него есть братья, а вот дедушек и бабушек нет. К тому же, вы живёте в одном регионе, летом так и вообще всего в двадцати минутах езды друг от друга. - Как бы там ни было, мы не можем знать, как отреагирует Сэмуэль на известие о нашем родстве. Если к его возвращению Элиот всё ещё будет настроен негативно, это окажет влияние на эмоциональное состояние Сэмуэля и, вследствие, на его решение. - Согласен с Вами. - Пока надежды на благополучный исход нашей затеи мало... - Я сделал всё, что мог… - Оливер поник головой. - Прошу, Оливер, не вини себя. Я благодарен тебе за твои старания наладить контакты с семьёй Пьяветти. Никто не достиг бы лучших результатов, чем ты. - Спасибо. - И не сбрасывай Элиота со счетов. - Не думаю, что он проявится… - Дай ему время, - Перлман-старший помолчал. - Во сколько ты вернёшься завтра? - Не раньше обеда. Я позвоню Вам. - Договорились. До завтра, Оливер. - До завтра, профессор. Молодой человек повесил трубку.***
Фабьян передвинул стол к открытому окну, достал бокалы и две бутылки алкоголя. - Ты снова взял себе ром? – Оливер сел за стол. - Он сЬильнее ударяет в голову. - Наверное, как старшему товарищу, мне стоило бы прочесть тебе лекцию о вреде крепких напитков, но я сам хочу выпить… основательно выпить… - гость открутил крышку на бутылке виски, наполнил свой бокал на треть. - Я бы на твоём месте упЬился в хлам, - Дюбуа включил ночник на прикроватной тумбочке, плеснул себе рома и опустился на стул. - Почему? - Сейчас у меня язык не повЬернётся ответить на твой вопрос, но когда я захмЬелею, хотя бы немного… - юноша залпом выпил. - Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, - Оливер осушил бокал, достал пачку «Gauloises», закурил. - Прости… Я не имею прЬивычки вызывать людей на откровения… Моё воспЬитание не позволяет мне влЬезать в душу… - Я знаю. - Есть темы, которые не стоит поднЬимать… - Отчего же? – Оливер снова плеснул виски в бокал и сделал пару глотков. – Мне интересно, что ты думаешь о реальном положении вещей. - Обещай, что не обидЬишься, если моё мнение покажется тебе черЬесчур прямолинейным. - Если ты переборщишь, я дам знать. - Хорошо, - Фабьян снова налил себе рома и выпил. – Тогда буду честЬен. Если бы я был тобой, то очЬень бы расстроился, что больше не увЬижу Элиота… - Я вообще жалею, что мы с ним познакомились… Было бы гораздо проще, если бы Элиот сразу из Африки улетел к кому-нибудь из своих родственников или друзей… Он только всё усложнил… - Заранее извЬини за вопрос, но… он нравится тебе? - Он – внук Элио и его точная копия, к тому же. Я был бы последним лицемером, если бы заявил, что он мне не нравится. - Я о другом… Он волнует тЬебя?.. В смысле, как парень?.. - А ты сам как думаешь?.. – Оливер вскинул на собеседника полные тоски глаза и глубоко затянулся сигаретой. - Мне кажЬется, в твоём мозгу должЬен был сработать стопор, ведь он – не Эли́… - Должен был… Но не сработал… Ни разу за все четыре встречи с Элиотом… Мой мозг сбоит… - Стрессовые ситуации… - Глазам невозможно объяснить, что они видят всего лишь внука любимого человека, телу нереально внушить, что к нему прикасаются руки двойника. Элиот невинно притронулся ко мне несколько раз, но кожа в местах контакта до сих пор ноет… Мне достаточно просто напрячь память, чтобы снова ощутить слабый нажим его пальцев… - МожЬет, и к лучшему, что всё так вышло… ТЬебе было бы тяжело общаться с Элиотом, как с приятЬелем… - Но сладкая иллюзия лучше, чем ничего, - Оливер выпил до дна, затушил окурок. – Мне нужен этот искусный обман… - Побег из неприглядной действительности… - Фабьян тяжело вздохнул и сделал глоток рома. - Я хочу, чтобы ты его увидел. Мне необходимо убедиться, что я не сошёл с ума. - Ты допускаешь мысль, что Элиот не настолько сЬильно похож на своего деда, как тЬебе кажется? - Скорее, боюсь, что у меня галлюцинации на почве мощного эмоционального потрясения… - Оливер снова достал сигарету, щёлкнул зажигалкой. - Тогда я просто обЬязан посмотреть на это чудо! – Дюбуа подлил себе рома. – Если Элиот не проявится до понЬедельника, я устрою настоящую охоту на него! - Звучит угрожающе, - молодой человек горько усмехнулся. - А что касается схожЬести Элиота и Эли́… У меня есть одно прЬедположение, но боюсь оно тебе не понравЬится… - И что за предположение? - В сегодняшнЬем разговоре с тобой Элиот обмолвЬился, что у его родЬителей долго не было детей. - Очевидно, какие проблемы со здоровьем, либо у Сэмуэля, либо у его покойной жены… - И тут у них появляется на свет ребЬёнок, поразительно похожий на деда в юности… - Фабьян недоверчиво прищурился. - Ты намекаешь на то, что Элиот не внук Элио, а его сын? - Нет! Его клон! Ты ведь слышал термЬин «клонирование»? - Только краем уха. Я не читаю фантастику, - Оливер сосредоточенно посмотрел на друга. - А я прочЬёл несколько произведений на тему клонЬирования, в них описаны разные методы репродукции человЬека, но суть одна – получить идентЬичные копии можно, используя соматичЬеские клетки, не принимающие участия в половом размножЬении. Один из вариантов – подсадка зародыша с опрЬеделённой генетической информацией в организм приёмной матЬери. То есть мать Элиота вполне могла выносить клон его дЬедушки. - Но это нереально… - Десять дней назад ты счЬитал, что перемещения во времЬени тоже нереальны. На лбу Оливера пролегла глубокая складка. Он затушил окурок и опустошил бокал. - Я не знаю, как объяснить их сходство… - Вспомни – Анелла по телЬефону приняла голос Элиота за голос сына, а у неё со слухом всё в порЬядке, и с обычным, и с музыкальным. Чем Элиот отлЬичается от Эли́? Цветом волос, глаз и походкой. ПослЬеднюю откидываем – это не врождённая, а приобрЬетённая особенность. Цвет волос и глаз спишем на погрЬешность опыта, но, возможно, так и было задумано. - Как у любителя фантастики, у тебя должно быть больше версий. - НапрЬимер? - Может, Элиот – инопланетянин или биоробот? - молодой человек тряхнул головой и криво улыбнулся. - Напрасно ты иронЬизируешь, - Фабьян обиженно надул губы. - Прости, дружище, но твоё предположение абсурдно. Разумеется, я слышал про секретные военные разработки в области биологического оружия, робототехники, но искусственное воспроизведение людей, как минимум, убыточный проект. - Ты забываешь, что Элиот Пьяветти уже к шестидесяти годам был очЬень богат. Он вполне мог позволить себе финансирование секрЬетной лаборатории, занимающейся генной инженЬерией. Если мы не знаем о проведении каких-то эксперЬиментов, это не значит, что они не проводЬятся. - Насчёт экспериментов согласен, - Оливер закивал. - Думаю, Элиот не в курсЬе, что он - клон своего дЬедушки. - Давай всё-таки не будем констатировать, что он клон. - Если придумаешь объяснЬение, более связное, чем моё, то дай знать, - Фабьян сделал пару глотков рома и закурил. - Это можно проверить… - ТеорЬетически, достаточно пары волос, чтобы опредЬелить идентичность, но у нас, в любом случае, нет оборудования… - Ты слишком глубоко копаешь, есть способ проще. - И какой? - Родинки. - Ты чЬёртов гений! – Дюбуа залпом допил ром из бокала. – Я не могу знать обо всех родЬинках Эли́… - он замялся. – Но я помню родЬинки на локте левой руки, на запЬястье правой и на спине. - Мои знания чуть более полные, чем твои, но есть одна проблема – Элиот разорвал со мной отношения. - Он никак не обозначЬил разрыв отношений! - Его поведение было красноречивей любых отповедей и прощальных слов, – Оливер сделал глоток виски. Воцарилась тишина. Фабьян задумчиво посмотрел в окно на тёмный сад. - Вся эта история с Элиотом – единствЬенное, что сейчас вызывает у меня интЬерес к жизни… - тихо произнёс он, затянувшись сигаретой. - Мой лучший друг умЬер, но мне не даёт покоя мысль, что совсЬем рядом живёт его двойник, и я бы мог с ним общаться… МнЬе всё равно, кто он – клон, робот, инопланЬетянин или сам дьявол, принЬявший облик Эли́… Просто я по нему скучаю… - он заплакал, закрыв лицо ладонями. Оливер встал и, склонившись над юношей, обнял его сзади за плечи. - Знаю, Фаби… - он разомкнул объятия, выпрямился. - Ты, навЬерное, считаешь, что я по пьяни разнылсЬя… - Алкоголь - лишь индикатор… - молодой человек сел на своё место. - Тебе только не хватало утЬирать мои слёзы и сопли… - Фабьян громко всхлипнул. – Думаешь, я не замЬечаю, как тебе плохо без Эли́?.. - Не будем об этом… Ладно? – дрожащими пальцами Оливер достал сигарету и закурил. - Прости… - По-моему, тебе уже хватит сегодня пить. - Я сильно крЬивой? – юноша покосился на бутылку рома. - Ты быстро пьянеешь. Может, приляжешь? - Но это mauvais ton – оставлЬять гостя одного… - Не волнуйся, - Оливер невесело усмехнулся. – У меня в запасе целая бутылка виски и две пачки сигарет. Я бы посмотрел фотографии из вашей с Элио поездки во Флоренцию и Геную… - Все фотографии в стЬеллаже, на нижней полке, - Фабьян встал и на нетвёрдых ногах зашагал к кровати. – ВклЬючай большой свет, он мне не помЬешает, - он откинул покрывало, сел. – Я постЬелил тебе чистое бельё в гостевой комнате, но можЬешь спать со мной, - он начал стягивать футболку через голову, и запутался. – Merde… - Я помогу тебе, - молодой человек приблизился к кровати, снял с друга футболку, затем шорты и уложил. Накрыв юношу тонким одеялом, он сел рядом. – Ты нормально себя чувствуешь? Не мутит? Воды не хочешь? - Ты такой заботлЬивый… - Просто ты очень дорог мне, - Оливер отвёл волосы со лба Фабьяна. - Мы ведь будЬем дружить, даже когда ты вЬернёшься в Америку? - Конечно, будем. - Побожись, что не врЬёшь! Хотя… ты же тепЬерь атеист… - Спи, amigo. - Спокойной ночи, mon ami, - Дюбуа сладко зевнул и закрыл глаза. Вскоре он засопел. Оливер достал из стеллажа несколько бумажных пакетов с фотографиями, взял бутылку виски, бокал, пачку сигарет и устроился на полу возле прикроватной тумбочки.