***
Тёмно-синяя «Renault» подкатила к воротам парка, и створки ажурной железной решётки плавно поползли внутрь, открывая гостю дорогу к дому. Фабьян решительно нажал на педаль газа, автомобиль въехал на территорию парка и направился к особняку. Оставив машину на площадке неподалёку от дверей в здание, юноша вошёл в просторный холл. - Добрый вечер, синьор, - поздоровалась с посетителем горничная на безукоризненном английском. - Следуйте за мной, пожалуйста, - она указала жестом на лестницу, ведущую наверх. Фабьян поднялся на второй этаж. Горничная распахнула перед ним двери в гостиную и удалилась. Юноша замер на пороге, залюбовавшись интерьером просторного помещения. Задрав голову, он принялся разглядывать богатые люстры со стеклянными подвесками и расписные потолки, и потому не сразу заметил двух мужчин, сидящих в глубине комнаты на одном из диванов, спиной к окнам и высоким напольным светильникам. Их лиц не было видно. - Добрый вечЬер, синьоры… - Дюбуа замялся. – Прошу мЬеня простить, что я без приглашения… Я вызвался помочь профЬессору Перлману… - Рады приветствовать, - голос прозвучал тихо и грустно. - ПрофЬессор Перлман никак не может дозвонЬиться. Здесь никто не снЬимает трубку, - юноша прищурился, тщетно пытаясь всмотреться в лица присутствующих. – ИзвЬините, я не представился. Фабьян Дюбуа. - Мы знаем, кто ты, - последовал лаконичный ответ. - В таком случае, могу я видеть ОливЭра? Согласно моим сведЬениям, он должен быть у вас... - Проходи, располагайся. Осмелюсь предположить, что ты не откажешься выпить, - один из мужчин повернул голову, и свет от канделябра, упав на его лицо, резко выхватил из тени седую бороду и глубокие морщины возле глаз. - Вообще-то, я за рулЬём… - юноша приблизился к столику, на котором стояла бутылка рома и бокал. - Что-то не припомню, чтобы Фабьяна это останавливало, - старик усмехнулся. – По крайней мере, в седле велосипеда ты должен держался твёрдо, невзирая на количество выпитого алкоголя. - ПростЬите, но я не имею чЬести быть знакомым с Вами, синьор, - Фабьян сел в кресло возле столика и недоверчиво покосился на бутылку. - Смелее, молодой человек! – подбодрил гостя собеседник. – Это колумбийский коллекционный ром. - «Dictador»! Линейка «2 Masters» Glenfarclas! – изумлённо воскликнул Дюбуа, взяв бутылку в руки. - Этот экземпляр я хранил много лет в своём винном погребе специально для сегодняшней встречи, - мечтательно произнёс старик. – Доставь мне удовольствие, сделай хоть пару глотков. Юноша открутил крышку с бутылки, плеснул рома в бокал. - А вы не составЬите мне компанию? - Мы слишком стары, чтобы употреблять крепкий алкоголь, - вставил второй мужчина. Его голос прозвучал низко и глухо. - Тогда здоровья вам, - юноша выпил до дна. – Oh là là! Le goût est magnifique! (*) - Trouves-tu, chéri? – спросил старик с бородой. - Pardon?.. - Я просто поинтересовался, действительно ли вкус замечательный. - Я не расслышал послЬеднее слово… - Дюбуа заметно напрягся. - Ты всё прекрасно расслышал, Фаби… Повисла тягостная тишина. Гость снова плеснул рома в свой бокал и залпом выпил. ________________________________ (*) – Oh là là! Le goût est magnifique! (фр.) – Великолепный вкус! - Trouves-tu, chéri? (фр.) – Ты находишь, дорогой? – спросил старик с бородой. - Pardon?.. (фр.) – Прошу прощения?... ___________________________________________________ - ВынуждЬен напомнить о цели своего визЬита – мне бы хотелось увидеть ОливЭра… Если его здЬесь нет, то… - Тебе лучше выпить ещё. - Я так понЬимаю, с ОливЭром случилось что-то плохое? – юноша нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. - Это с какой стороны посмотреть. Всё в мире относительно, - философски заметил старик с бородой. – Пожалуй, я пересяду, - он тяжело поднялся, опершись на руку второго мужчины, и нетвёрдой походкой приблизился к дивану, который стоял перпендикулярно креслу гостя в ярко освещённой части помещения. Опустившись на сиденье, он повернул голову к посетителю. Фабьян пристально вгляделся в лицо старика, губы юноши дрогнули, он мотнул головой. - Нет… Bordel du merde… Эли́... - он вжался в спинку кресла. Престарелый бородач перевёл взгляд на мужчину, оставшегося в тени. - Я же говорил тебе, что chéri сразу меня узнает, он же художник, - с горечью произнёс старик. – Иди сюда, Оливер… Дюбуа с ужасом уставился на второго старика, который встал с места, бодро подошёл к залитому светом дивану, сел и печально улыбнулся гостю. - Ты понял, кто мы, amigo, - сказал пожилой мужчина, взяв руку старика в ладони. По щекам юноши покатились слёзы, плечи его затряслись. Он закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. Оливер поднялся, налил рома в бокал и осторожно притронулся к плечу Фабьяна. - Прости, дружище, что мы огорчили тебя, - он протянул гостю бокал. – Ты взял с собой сигареты? - Да… - сквозь слёзы с трудом вымолвил гость. - Кури, если хочешь. Сейчас будем ужинать, - Оливер снова сел на диван. - Mon Dieu… C’est horrible…- юноша сделал несколько глотков из бокала, потом достал пачку сигарет, зажигалку и закурил. - Простите… Я понЬимаю, что должЬен радоваться, что вы живы… Я – чЬёрствый эгоист… - И тебя, по-видимому, совсем не интересует, что произошло, - вставил Оливер. - И так всё ясно – вы провалЬились во времени… - Дюбуа шмыгнул носом и снова заплакал, размазывая слёзы по щекам. - Всё гораздо сложнее, - Элио продолжал с нежностью смотреть на Фабьяна. - Куда уж сложнЬей… Оливер взглянул на наручные часы. - Извини, Фаби, но у нас чёткий режим питания, - деловито сказал он. - Время ужина. Трапеза двух старцев – зрелище не из приятных, так что в столовую мы тебя не приглашаем. Еду тебе подадут сюда. Гость промолчал. - Чувствуй себя, как дома, chéri, - Элио грустно улыбнулся, поднявшись с дивана. – И я хочу, чтобы ты знал – я счастлив тебя видеть, - он опёрся на руку Оливера и неспешно направился к дверям.***
Фабьян отрешённо дожевал трюфель, едва взглянул на рыбные деликатесы и отодвинул от себя тарелку. Плеснув в бокал рома, он выпил, достал сигарету из пачки. Дверь в гостиную открылась, и два старика неторопливо вошли в помещение. - Ты почти ничего не ел, - констатировал Элио, взглянув на складной стол, уставленный яствами. - Кусок в горло не лезЬет… Трюфелями соблазнЬился, правда… - Дюбуа вскинул полные скорби глаза на собеседника. – МЬеня даже ром не берёт… Лишь слегка захмелЬел… - Мы не знаем, как тебя утешить, - вступил Оливер. – Но нам бы не хотелось, чтобы ты сейчас уехал… Мы скучали по Фабьяну… все эти годы… Старики сели на диван. - Мне надо отзвониться профЬессору Перлману… Но только… что я ему скажу?.. – Дюбуа глубоко затянулся. - Я уже позвонил, - Элио заправил за ухо прядь седых вьющихся волос. - Да? - Сперва, я оповестил его, что вернулся в свой особняк после долгих странствий – мы четыре года не были дома. А что касается ассистента профессора, я приврал, что готовил сюрприз, и хотел задействовать Оливера, но во время визита ему вдруг стало плохо, он потерял сознание, мой личный врач осмотрел его, диагностировал нервное истощение и сделал укол со снотворным, поэтому Оливер проспит до утра. - ЗвучЬит правдоподобно, учЬитывая состояние ОливЭра последние три недЬели… - Завтра я отправлю машину за родителями сразу после завтрака, и мы всё им расскажем, - Элио с нежностью посмотрел на Оливера. - Но это слЬишком шокирующая информация, – Фабьян стряхнул пепел. - У миссЬис Перлман может подскочить давлЬение. - Не волнуйся - врач будет наготове с целым набором лекарственных средств, - заверил Пьяветти-старший. - Всё равно мы не сможем утаить факт исчезновения постояльца Перлманов, учитывая, что завтра ему нужно улетать, - добавил Оливер. - Предвосхищу твой вопрос и сразу расскажу, как пропал Оливер, - ласково произнёс Элио, глядя на юношу. – Ему не было ни больно, ни страшно. С ним в кабинете беседовал мой личный врач под видом секретаря. В вино подмешали снотворное. Оливер просто уснул на диване, а потом, в определённый момент, пропал… - Вы пригласЬили ОливЭра сюда, чтобы он не исчЬез на глазах у меня или Перлманов?.. - Мы пригласили его сюда не только по этой причине, - Оливер тяжело вздохнул. - Почему ты говоришь о себе в третьем лице?.. - в голосе Фабьяна послышался неприкрытый страх. Старики переглянулись. - Всё гораздо сложнее, chéri, - Элиот покачал головой. - Я помню… Вы уже заявлЬяли об этом до ужина. - Дело в том, что я провалился в прошлое не из особняка, а на кладбище… - уточнил Оливер. - На каком кладбЬище? У тебя в здЬешних местах кто-то похоронЬен? – Дюбуа недоумённо уставился на собеседника. – Вы же только что утвЬерждали, что ОливЭр пропал, когда уснул в кабинЬете... - Прозвучит дико, но… мы с Элио из другой реальности. Точнее, с момента моего прыжка во времени, первоначальная реальность изменилась, возникла новая ветка… - Постойте… - юноша сглотнул подступивший к горлу ком. – То есть, Эли́, который исчез три недЬели назад, и ОливЭр, пропавший сЬегодня, не вы?.. - Нет, - твёрдо ответил Пьяветти-старший. – Мы с Оливером провалились в прошлое из другой реальности. - ЭффЬект бабочки... – невольные слёзы вновь заволокли глаза Фабьяна. - ЗначЬит, мы вовсе не друзья?.. И даже не знакомы?.. - Так и есть. Мы дружили с исходной версией Фаби… Дюбуа уставился прямо перед собой остекленелым взглядом. - Тогда… куда перЬеместились Эли́ и ОливЭр из этой реальности? - Мы не знаем… Оливер разомкнул петлю времени… Цикл нарушился… - Bordel du merde… - бесцветно выругался гость. – Какие ужасы вы ещё для меня прЬипасли?.. – дрожащей рукой он сунул погасшую сигарету в уголок рта и щёлкнул зажигалкой. - Мы изложили главные факты, - Элио досадливо поморщился. - И как мне жить тепЬерь с этими сведЬениями? – Фабьян вытер мокрые щёки и пронзительно посмотрел на седого бородача. - Нам очень жаль, что ты лишился двоих друзей… Мы сочувствуем тебе всей душой, - отозвался Оливер. - Диссонанс состоит в том, что мы по-разному видим ситуацию и друг друга, - тихо сказал Элио. – Ты смотришь на незнакомых стариков, а мы – на иную версию человека, память о котором до сих пор храним в своих сердцах. Мы отдаём себе отчёт, что ты не тот Фаби, которого мы знали в прошлой жизни, но твой образ дорог нам. И если наш внешний вид вызывает у тебя жалость, если не отвращение, то мы с Оливером весь ужин восторгались, какой ты молодой и красивый – точно такой, каким мы тебя запомнили… Мы ждали твоего приезда сегодня, очень готовились, и, повторюсь, счастливы тебя видеть. Дюбуа повернул голову к окну. Отрешённо глядя на тёмное в отблесках заката небо, он докурил сигарету. - МнЬе надо ехать, - с грустью произнёс он. – Только за руль в таком состоянии я не сЬяду... Могу я оставЬить у вас машину и вызвать такси? - Останься, chéri, - Элио печально улыбнулся. – Прости, что обращаюсь к тебе столь фамильярно, но так я звал Фаби в прошлой жизни... - Мой друг Эли́ звал меня cadet... - Младшим братом?.. Очень трогательно... Фабьян в другой реальности тоже был мне как брат... Повисла неловкая пауза. - У меня строгий распорядок дня, - продолжил хозяин дома. - Я скоро пойду спать, а вот Оливер с удовольствием бы с тобой покурил и выпил. - Я стараюсь ограничивать себя, - запротестовал Оливер. - Чтобы поддержать мой здоровый образ жизни, он при мне не дымит сигаретами и не прикасается к спиртному, но вечерами, в моё отсутствие, балуется, и тем, и другим, - Элио негромко рассмеялся. Фабьян вымученно улыбнулся, глядя на стариков. - Хорошо, я останусь… - он затушил окурок. - Tu es adorable, mon cher! – радостно воскликнул Пьяветти-старший. - Ты всегда был добрым и отзывчивым, - добавил Оливер. – Советую не частить сейчас с ромом. Обидно будет, если ты сразу заснёшь. - Только мне надо прЬедупредить маму, что я приеду позже. - Ночуй у нас, Фаби, - предложил Элио. - Гостевые комнаты в твоём распоряжении. - ЕслЬи вы настаиваете… - юноша осёкся. - И давай сразу расставим все точки над «и» - мы с Оливером хотели бы с тобой общаться. Мы не претендуем на твою дружбу, мы прекрасно осознаём, что не сможем составить достойную компанию молодому парню, но если бы ты согласился до своего возвращения в Париж навещать нас два-три раза в неделю и потом гостить в нашем особняке, хотя бы пару раз в год… - голос Элио дрогнул. - Ладно… - Дюбуа потупил взгляд. - Я же говорил тебе: Фаби в любой реальности – Фаби, человек с золотым сердцем, - бородач с улыбкой посмотрел на Оливера. - Получается, я его недооценил. - Пора загладить вину, - сказал Элио. - Я нЬисколько не сержусь, - заверил гость. - Нам просто не терпится стать феями-крёстными. - Вы о чЬём? - У нас есть для тебя подарки, - Оливер довольно потёр руки. - МнЬе не нужны подарки, - Дюбуа напрягся. - C’est mauvais ton – отказываться от презентов, - шутливо пожурил юношу Пьяветти-старший. – Я шестьдесят шесть лет ждал встречи с тобой. - Я ждал меньше - чуть больше полувека, - уточнил Оливер. - Тогда… сколько вам обоим сЬейчас? – несмело поинтересовался Фабьян. - Мне – восемьдесят четыре, а Оливеру – восемьдесят. - ОливЭр из этой рЬеальности старше Эли́ на семь лет. - У нас было так же, но я переместился в 1918 год, а Оливер попал в 1929. Мне на тот момент исполнилось двадцать девять, а Оливеру – двадцать пять… - То есть в этой реальности вы встрЬетились только спустя одиннадцать лет после Вашего провала во врЬемени? – гость с недоумением посмотрел на Пьяветти-старшего. - Именно. - Я расскажу тебе нашу историю, если захочешь, но чуть позже, когда Элио ляжет спать, - вставил Оливер. - А сейчас мы намерены вручить подарки. - Нет… Правда… Вы меня ставЬите в неловкое положЬение… Я не тот Фаби, которого вы знали… - Мы не такие уж альтруисты, chéri, - твёрдо сказал Элио. – Прежде всего мы хотим получить удовольствие от процесса дарения. Ты же не лишишь нас такой малости? - Я не в том настроении, чтобы эмоцЬионально реагЬировать и восторженно благодарЬить… - Просто пообещай, что примешь всё, - Оливер с притворной суровостью посмотрел на Дюбуа. - СЬейчас не могу сказать. - В общем, мы начнём, - Элио улыбнулся. Оливер поднялся, отошёл к высокому комоду в стиле ампир, достал две коробочки в бумажных обёртках и конверт, и приблизился к креслу, в котором сидел гость. - Сперва скромный подарок, - он протянул упаковку юноше и вернулся к дивану. Фабьян осторожно развязал ленточку, развернул бумагу, открыл коробочку. - Часы от «Cartier»… – Дюбуа несмело притронулся к циферблату. - Это называется «скромный подарок»? ПослЬедняя модель. Новинка. Они же бЬезумно дорогие… - Тебе нравятся? – довольно спросил Элио. - Очень... – гость вынул часы и надел на запястье. – СмотрЬятся просто шикарно… Пьяветти-старший встал, опершись на руку Оливера. - Теперь моя очередь вручать, - он подошёл к Фабьяну и передал коробочку. - От чистого сердца. Точнее, сердец, - он снова сел на диван. Юноша снял обёрточную бумагу с очередной картонки, открыл её и невольно ахнул. - Mon Dieu... Ключи от «Bentley Continental»… - он застыл в оцепенении. – Машина стоит цЬелое состояние… - Поверь, мы не последние деньги на неё потратили. - Но это слЬишком роскошно, - Дюбуа посмотрел на сияющих стариков. – Вы, навЬерное, меня разыгрываете. - Автомобиль - в нашем гараже, завтра покажем тебе его. Он – новёхонький, только неделю назад сошёл с конвейера, - Элио улыбнулся. - И не волнуйся насчёт транспортировки – мы наймём водителя, и он перегонит машину в Париж, - добавил Оливер. - А пока можешь просто на ней кататься. - Спасибо… - В этом конверте, - Элио потряс плоским бумажным пакетом в воздухе, – документы на «Bentley». Я знаю все твои паспортные данные, благо что, хоть и не лично, но нанимал твоего отца на работу. Но там не только необходимые бумаги на машину, а кое-что ещё. Оливер взял из руки Пьяветти-старшего конверт, поднялся со своего места и отдал гостю. Фабьян аккуратно вскрыл конверт, вынул тонкую пачку документов. Его взор привлёк первый лист. Глаза юноши забегали по строчкам. - Что?.. Банковский счёт на триста миллЬионов долларов?.. – он уставился ошеломлённым взглядом на Элио, затем на Оливера. – ПростЬите, но от денег я откажусь… - Не собирался жаловаться на своё здоровье, но придётся: я – гипертоник, - сказал Элио. – Мне противопоказаны отрицательные эмоции. Твой отказ очень сильно расстроит меня. Подскочит давление, не ровен час, паралич разобьёт или того хуже… Ты ведь не хочешь, чтобы моя смерть была на твоей совести? - РазумЬеется, нет, - Дюбуа снова посмотрел на выписку из банка. - Значит, будь хорошим мальчиком - скажи дяденькам «спасибо», - Оливер широко улыбнулся. - Спасибо… Но я ничЬем не заслужил такие подарки… - Заслужил. Уже одним только фактом своего существования, - глаза Пьяветти-старшего светились радостью. – Мы надеемся, что деньги хоть как-то утешат тебя… - Я не знаю, что сказать… Всё это неправЬильно… - Жизнь вообще штука несправедливая, если ты ещё не понял, - Оливер покачал головой. – Поверь, нам будет приятно слушать рассказы о том, как ты тратишь деньги. - Фаби из другой реальности всегда хотел квартиру на полях Марса с видом на Эйфелеву башню. - И дальше учиться на флейтиста. - На флейтЬиста? – удивился юноша. - Вообще-то, я играю на кларнЬете. - Bordel… - Элио почесал в затылке. - Ну, ты хотя бы рисуешь? - растерянно спросил Оливер. - Да. УглЬём и карандашами. - Вот это да… Реальность изменилась сильней, чем мы ожидали… - А чем я рЬисовал в другой рЬеальности? - Восковыми мелками. Фабьян плеснул рома в бокал. - Если бы я не увлЬекался чтением научно-фантастЬической литературы, то посчЬитал бы всё услышанное тут от вас брЬедом психически больных, которые непостЬижимым образом похожЬи на моих пропавших друзей... - То есть, ты нам поверил? – Элио сосредоточенно посмотрел на гостя. - Не до конца. Точнее, у меня другая вЬерсия происходящЬего – я, либо сошёл с ума, либо сплю, и мне снЬится кошмар… - Мы не станем тебя ни в чём убеждать, - Оливер взглянул на часы, потом на Элио. – Тебе пора ложиться, дорогой. С Фабьяном ты ещё наговоришься, - он перевёл взгляд на Дюбуа. – Ты же останешься на завтрашний день? - У нас с И́вом были планы поехать на рЬечку… - юноша глотнул рома из бокала и поник головой. - С И́вом? - Так я звал моего друга ОливЭра… из этой реальности… - Тогда искупаешься в нашем бассейне, - заявил Элио. – Без ложной скромности, он у нас большой, с гидромассажными устройствами и искусственными волнами. - ИскусствЬенные волны? – Дюбуа оживился. – Обожаю плЬескаться в них... - Мы тоже, - Пьяветти-старший встал, опираясь на руку Оливера. – Извини, chéri, что покидаю тебя. Я бы сидел и сидел тут с вами двумя, но день был эмоционально напряжённым, я переволновался, выпил больше таблеток, чем положено, так что только долгий сон восстановит мои силы. - Не извЬиняйтесь. Я понимаю… - Фабьян натужно улыбнулся. - Я уложу Элио и вернусь, - деловито сказал Оливер. – Позвони пока маме. Телефонный аппарат на комоде. И съешь что-нибудь ещё, чтобы не опьянеть. - Хорошо. - Спокойной ночи, Фаби, - Элио улыбнулся юноше. - Bonne nuit… - отозвался Дюбуа. - Ты слышал?! – бородач вскинул голову и с радостью посмотрел в глаза Оливера. – Он пожелал мне спокойной ночи на французском! Как в старые добрые времена! Боже… Это так трогательно… Merci, mon cher, - он обернулся на гостя и смахнул слёзы со щёк. - Элио, успокойся, милый, - ласково произнёс Оливер. – Пойдём, - он повёл старика к дверям. - Я так мечтал, чтобы Фаби обратился ко мне по-французски… - Я знаю. Ты не скрывал этого. Юноша проводил стариков взглядом, а когда за ними закрылась дверь, подошёл к комоду, снял трубку с аппарата и набрал номер.***
- Ты не представляешь, дружище, как мне хотелось курить, - сказал Оливер, едва появившись на пороге гостиной. – Сидел и завидовал тебе, - он вынул из кармана пачку «Gauloises», зажигалку, закурил и опустился на диван. – Пресвятые небеса… Первая сигарета за день… - он с наслаждением затянулся, выпустил изо рта густую струю дыма. - Элио всЬегда ложится в девЬять? – спросил Фабьян. - Обычно в половине десятого, но сегодня наш личный врач рекомендовал ему лечь пораньше. - Больно вЬидеть его дряхлым… - Он просто перенервничал. Сегодняшние события – огромный стресс для Элио. Ему трижды сбивали давление, даже укол пришлось сделать. Я уговаривал его вздремнуть после исчезновения Оливера, заверял, что сам побеседую с тобой и всё объясню, но он так сильно хотел полюбоваться на тебя… - Вряд ли он получЬил удовольствие от общения со мной. НавЬерняка, воображение рисовало ему другую картЬину… более радужную… А тут непрЬиглядная действитЬельность… Слёзы-сопли… - Я не ждал от тебя восторгов и Элио к этому готовил. Любой нормальный человек реагировал бы так же, как ты. - Главное, чтобы вы не сердЬились на меня, - Дюбуа виновато улыбнулся. - Давай-ка мы с тобой сядем за стол, выпьем и закусим, - Оливер поднялся, подошёл к комоду и взял второй бокал. – Мне нужно расслабиться. Срочно, - он достал начатую бутылку коньяка. Фабьян приблизился к столу, открутил крышку с бутылки рома. - Хочу упЬиться в дудку… - признался он. - В другой реальности мы с Фаби два раза пили вместе… на съёмной вилле, - Оливер плеснул коньяка в бокал и сел за стол напротив гостя. - Всего два? В этой рЬеальности мы с И́вом вообще почтЬи не просыхали, - юноша налил себе рома. - ИзвЬестие о том, что Эли́ завЬербовался в Афганистан, было как обухом по головЬе. - Нам пришлось написать письмо Перлманам, чтобы хоть как-то объяснить внезапное исчезновение Элио... - А мне с И́вом вы ни строчки не чЬирканули… Это бесчеловЬечно… - Прости, - Оливер сделал большой глоток коньяка. – Мы с Элио решили, что так будет лучше. Кстати о родителях, ты маме позвонил? - Да. Сказал, что мы с И́вом заехали к его приятЬелю и заночуем там. - Замечательно. - ПрЬедлагаю пить без тостов, - Фабьян робко взглянул на своего визави́. – СквЬерно на душе… СовсЬем нет настроения… - Не беспокойся, твой мрачный вид меня не смущает, - заверил Оливер. – Ты не обязан дежурно улыбаться и любезничать. К тому же, я понимаю, что в образе старика удручаю тебя… Могу сесть так, чтобы свет падал из-за моей спины. - Нет! Что Вы! – Дюбуа пригубил ром. – Вы очень хорошо выглЬядите для своих лет. Всё так же гладко брЬеетесь, и даже стрЬижка не изменилась. Мало седЬины. Стройный и подтянутый. - Элио обещал завтра сбрить бороду, после признания родителям. С нетерпением жду этого момента. - Его очень старЬит борода, но он всё равно красЬивый. Как и Вы, впрочЬем. - Спасибо, amigo. И давай на «ты». - Хорошо, - Фабьян щёлкнул зажигалкой и прикурил. - РасскажЬи, как ты пропал в молодостЬи, и что вообще дЬелал на кладбЬище. - Я был на могиле Элио, - Оливер стряхнул пепел. - Bordel du merde…. Элио умер в той, другой, рЬеальности? – гость ошеломлённо уставился на собеседника. - В 1980 году, не дожив до дня своего прыжка во времени чуть меньше четырёх лет. У него было слабое сердце, но он отказался от операции - не хотел жить… - Без тЬебя… - Да… Так он написал мне в прощальном письме, которое передал в день исчезновения его средний сын. - СрЬедний сын? Насколько я знаю от отца, у Элиота Пьяветти всЬего один сын. - В первоначальной реальности у него была дочь и трое сыновей. Кстати, одного из них звали Фабьяном. - В честь мЬеня… А как звали остальных? - Угадай. - Дочь, навЬерняка, звали Анеллой, старшЬего сына – ОливЭром… - юноша помассировал виски пальцами. – СрЬедний явно в честь отца был Сэмуэлем. А Фабьян – младший. Так? - Браво! Анелла и Фаби были близнецами. - Но почЬему в этой реальности только одЬин сын? - Потому что после нашей встречи в июле 1929 года Элио решил развестись с женой. - Но ты развЬе не сказал ему, что тогда он лишЬится ещё троих дЬетей? - Я не просто сказал, я долго уговаривал его остаться с женой до тех пор, пока не родятся остальные дети. Но Элио – максималист и идеалист. Он хотел быть только со мной. В роли любовника на стороне я его категорически не устраивал. - Расскажи всё по порЬядку, - попросил Дюбуа. - В этот же самый день, одиннадцатого сентября, но в другой реальности, мы с Фабьяном поехали на кладбище, пробыли там какое-то время, потом Фаби отлучился за сигаретами в ближайший магазинчик… - То есть, ты остался одЬин? - Да, - Оливер затушил окурок. – На могиле Элио была потрясающая мраморная статуя, словно он сам молодой в полный рост, в моей рубашке, расстёгнутой на груди. Я сел у ног изваяния, перечитал письмо, которое дал мне профессор Перлман, а потом меня сморил сон… Проснулся я уже в Сирмионе… в 1929 году… - И ты сразу понЬял, что провалился во врЬемени? - Конечно. По вывескам лавок, по одежде прохожих. У меня даже тени сомнения не возникло. Возле какой-то булочной валялась газета, я поднял её и ничуть не удивился дате под названием – 24 апреля 1929 года. - У тебя стальные нЬервы, - юноша глотнул рома. - Признаюсь честно – для меня это был страшный удар. - Но, разве в глубЬине души ты не обрадовался, что разыщЬешь Элио? - Я отвечу на твой вопрос позже. Ладно? – в глазах Оливера заблестели слёзы. - Без проблЬем, - Фабьян выдержал паузу. – И что ты дЬелал дальше? - Добрался до Крема и пошёл искать работу и жильё. Я неплохо готовлю, так что устроился помощником повара в таверну на окраине города. Парадокс скачка во времени состоит в том, что вместе с человеком перемещается всё, что находится при нём. Когда переместился Элио, карманы его шорт были изначально пустыми, но цепочка с кулоном осталась на шее. Мне повезло больше – в кармане моей рубашки я нашёл письмо, в кармане шорт – футляр с проявленными фотоплёнками, и кроме кулона с цепочкой на мне были часы, вот этот браслет, - Оливер протянул руку через стол, - и перстень… - У моего друга И́ва не было браслЬета и перстня… - робко заметил Дюбуа. - Разумеется… - Ты намЬекаешь на то, что продал часы? - Да. У меня были очень хорошие часы. Когда я продемонстрировал их старьёвщику в лавке, он аж подпрыгнул. Я не хотел продавать дорогую вещь за бесценок, поэтому попросил его, за определённую плату, найти достойного покупателя. В общем, я удачно продал часы и снял комнату в доме возле таверны, в которую устроился работать. На оставшиеся деньги я планировал поездку в Париж. - ПочЬему именно в Париж? - Так получилось, что в другой реальности мы с сыном Элио, Сэмуэлем, начали общаться. Он пригласил меня в семейный особняк Пьяветти и показал личный фотоальбом отца. В мою память врезались несколько фотографий, среди них была одна, сделанная в Париже семнадцатого июля 1929 года, в кафе «Trois saisons». На заднем плане виднелся купол Дома Инвалидов. Я знал заранее, где и когда найду Элио. - Но у тЬебя же не было докумЬентов. - Сеньор Монти, которому я продал часы, помог мне сделать паспорт. Я рассказал ему душещипательную историю, что я - студент из Америки, приехал в Ломбардию собирать материал для диссертации, а меня ограбили – украли сумку, в которой были деньги и документы. Мне просто повезло – Монти проявил искреннее сочувствие. У него имелись какие-то связи с местными властями. Так я и стал гражданином Италии - Оливером Пальони. - И как вы встрЬетились с Элио? - Я приехал в Париж шестнадцатого июля, снял номер в дешёвой гостинице и первым делом отправился искать кафе «Trois saisons». Убедившись, что оно реально существует, я наведался туда во второй половине дня, подсел к барной стойке и разговорился с барменом, который, на моё счастье, знал английский. Этот словоохотливый мсье поведал мне, что на завтра, на два часа дня, приглашён фотограф, который будет снимать интерьер и фасад заведения. Я раньше не задавался вопросом – кто сфотографировал Элио за столиком у кафе, но тогда сразу всё понял. Разумеется, я перестраховался и на следующий день начал прогуливаться возле кафе с момента открытия, с полудня. Часов у меня не было, так что не могу точно сказать, во сколько появился Элио… Он словно вынырнул откуда-то из-за угла и сразу сел за столик на террасе. Ему принесли кофе. Он открыл газету. Вскоре подъехал автомобиль, из него выскочил суетливый щуплый мужчина с треногой и фотоаппаратом, и скрылся в помещении. Когда он вышел на улицу, Элио окрикнул его и, по-видимому, попросил снять. Я видел, как он протянул купюру фотографу, потом сел за стол и застыл, позируя. Мужчина оперативно, со знанием дела, снял несколько кадров, сунул Элио визитку, погрузил в машину треногу с фотоаппаратом и укатил. И тут я двинул к кафе… - Mon Dieu… - Фабьян глотнул рома и закурил. - Я приблизился к столику, встал напротив Элио. Он не сразу обратил на меня внимание – был увлечён чтением. Я молча ждал. Наконец, он вскинул голову, часто заморгал. У него затряслись губы, и из глаз фонтаном брызнули слёзы… Он вскочил и бросился мне на шею… Мы оба разрыдались… - Оливер вытер мокрые щёки. - ПрЬедставляю, что с ним творЬилось… После одиннадцати лет страданий он увидЬел тебя живого, настоящего… Я бы, навЬерное, умом тронулся… - В общем, мы потом поехали в отель, в котором остановился Элио, и почти сутки не выходили из номера… - ЕстествЬенно… - Дюбуа смущённо отвёл взгляд. - Я рассказал ему о своём прыжке во времени и всё о его жизни в первоначальной реальности – о детях, внуках, о переселении в Италию и даже о его смерти в возрасте восьмидесяти лет. В течение двух месяцев до встречи с Элио я писал мемуары, я запечатлел в тетради всё, что помнил, начиная со дня исчезновения Элио до моего собственного прыжка во времени. Я примерно, по памяти, восстановил содержание его прощального письма, все факты и сведения, которые я узнал от Сэмуэля и его сына. Даже набросал схему особняка и парка в имении Пьяветти, перечислил все марки автомобилей в его гараже, имена всех слуг, названия кафе, которыми владела семья. В общем, всю информацию, которая касалась жизни Элио. И я стал призывать его не ломать ход истории, ничего не менять в ней, пока не родятся его дети. Но, как я уже говорил тебе, мои мольбы были напрасны… - Оливер подлил себе конька и выпил залпом. - И куда вы отправЬились после? - Прости, я совсем забыл сказать тебе: Элио с 1918 года жил в Америке. Он переехал туда почти сразу после битвы при Пьяве, в которой героически сражался и получил ранение. Он устроился в отель у центрального парка «Le Meridien» и очень быстро поднялся по служебной лестнице до администратора, благодаря знанию языков и умению прекрасно играть на рояле. К 1929 году он был довольно известным местечковым пианистом, выступал с концертами. Так вот, Элио купил мне билет на пароход и на таможенном контроле представил меня как антрепренёра из Италии, который организовывает его турне по городам Ломбардии. Пока мы плыли, я зачитывал ему свои записи, а он рассказывал мне о своей жизни после прыжка во времени. Мы много беседовали - затрагивали философские темы, он вспоминал сюжеты научно-фантастических романов о перемещениях сквозь года. Мы пытались найти ответ на вопрос, почему именно мы провалились в прошлое. А ещё мы говорили о нашей прежней жизни, Перлманах и общем друге – Фабьяне… Дюбуа досадливо поджал губы. - И как началась ваша жЬизнь в Нью-Йорке? – поинтересовался он. - Элио сразу снял нам квартиру, благо что он уже в то время неплохо зарабатывал. Оставив меня в нашем новом жилище, он отправился к жене и сказал, что ему нужен развод. Она была на пятом месяце беременности, но стойко перенесла неприятное известие. Заявление они подали уже на следующий день. Поскольку она ждала ребёнка, суд тянул с решением, но в итоге, за месяц до рождения сына, Элио снова стал свободным. Жена отказалась назвать сына Оливером – его нарекли Эдвардом. - Вы, конЬечно, очень круто изменЬили реальность… Сколько внуков было у Элио в другой жЬизни? - Пятеро. У старшего сына Оливера родилась одна дочь, как и у Эдварда в этой реальности. - То есть… В итоге, трое дЬетей плюс четыре внука… семь человЬек не появились на свет… - Фабьян вздохнул и покачал головой. - Кто знает, можЬет именно их отсутствие на земле прЬивело к тому, что я играю на кларнЬете, а не на флейте, и рисую карандашами, а не восковыми мЬелками… - задумчиво добавил он. - Эффект бабочки в действии, - Оливер положил себе в тарелку различных закусок. – Фаби, уважь старика! Поешь! - Что-то от рома у мЬеня разыгрался аппетЬит, - признался юноша. – Пожалуй, соблазнюсь осетрЬиной. - Угощайся! Мы с Элио старались, специально составляли меню на твой вкус. Точнее, на вкус Фабьяна, которого мы знали когда-то… Он был любителем рыбы и морепродуктов. - В этом мы с ним солЬидарны, – Дюбуа с грустью улыбнулся. - Кушай на здоровье, дружище, - Оливер с нежностью посмотрел на гостя и глотнул коньяка. - На самом деле, я благодарЬен вам с Элио, что вы меня так тепло прЬиняли… Но подарки слЬишком дорогие… Мне, правда, не по себе от вашей щЬедрости… - Чтобы задобрить твою совесть, продолжу свой рассказ. Поскольку в новой реальности я был человеком без диплома об образовании, то о моей научной деятельности даже речь не заходила. Мне нужно было применить свои таланты в иной сфере. Короче, Элио устроил меня поваром в отель, в котором работал, и за пять лет я дослужился до су-шефа. Также я помогал ему с организацией концертов, а кроме того, он признался мне, что скупает акции малоизвестных компаний, которым суждено было «выстрелить» позже. Я, как уроженец Америки, обладал более обширными знаниями о брендах, разбогатевших в моей родной стране, так что я принялся направлять Элио и сам начал скупать акции. Одна голова – хорошо, а две – лучше. Мы с Элио стали тандемом, отлаженным механизмом. Не мне тебе говорить, что мы безгранично доверяли друг другу. Финансовые операции, которые мы проворачивали, иногда пугали нас самих дерзостью и масштабами. Мы сразу решили придерживаться первоначальной реальности – «лицом» нашего дуэта являлся Элио, а себе я отвёл скромное место его секретаря, поверенного. Я был этаким серым кардиналом. Когда дела совсем пошли в гору, мы уволились из отеля и целиком посвятили себя основному источнику дохода. К моменту переезда в Италию в 1961 году, каждый из нас сколотил себе огромное состояние. Но мы на этом не остановились и продолжили покупать и продавать акции, продюсировать фильмы, проекты. Это я к тому, что тебя не должны смущать наши подарки и открытый счёт во французском банке – мы с Элио оба - миллиардеры. Фабьян присвистнул. - Разумеется, мы уже давно вписали тебя в свои завещания, как и Перлманов. Если тебе не хватит той суммы, которые мы тебе подарили, то мы добавим, только намекни. Может, ты захочешь свой личный самолёт или яхту… - Да побойся Бога, ОливЭр! Мне и этих-то денЬег за жизнь не потратЬить! - Нам проще дать тебе всё, что ты желаешь, сейчас, чтобы ты не откладывал свои планы до нашей смерти. Дюбуа резко отложил приборы и помрачнел. - Шутка неудачная. НадЬеюсь, ты извинЬишься… - в уголках глаз юноши заблестели слёзы. - Прости, дружище… Я обидел тебя… Не сердись, пожалуйста… - Вы с Элио совсЬем меня не знаете, чтобы прЬедполагать подобное, - Фабьян выдержал паузу. – Возможно, Фаби из другой рЬеальности дал вам повод так плохо думать о себе и, соотвЬетственно, обо мне… - Он был преданным и бескорыстным… самым лучшим другом. И что-то подсказывает мне, что ты такой же. Ещё раз прошу у тебя прощения, amigo. - Я нелЬегко схожусь с людьми. Точнее, я сблЬижаюсь только с теми, кто чувствует меня и не сомнЬевается в моей искрЬенности. Я не смогу общаться с тобой и Элио, если замЬечу неуважение с вашей стороны. - Разумеется, - Оливер достал сигарету и закурил. Воцарилась напряжённая тишина. - Я бы хотЬел задать несколько вопросов, чтобы довЬершить картину, - произнёс Дюбуа. - Не стесняйся. - В этой рЬеальности Элио сделал опЬерацию на сердце? - Она не понадобилась. Элио не настолько надсадил себе сердце за время нашей разлуки, чтобы последствия привели к хирургическому вмешательству. - ФактичЬески, ты продлил ему жизнь… ЦелЬебная сила взаимной любви… - Мы вместе уже пятьдесят пять лет. - ЗавЬидное постоянство, - Фабьян помолчал. – Я так понимаю, Элио сегодня не видЬел И́ва? - Он порывался посмотреть на него в окно, из-за занавески, а потом на спящего в кабинете, но я отговорил. Элио совсем ни к чему лишние переживания. Сегодня их и так хватило с лихвой. - А тЬебе самому не любопытно было взглЬянуть на себя молодого в другой рЬеальности? - Когда Оливер уснул, я сидел с ним рядом, пока он не исчез… Дюбуа грустно улыбнулся. - Как думаешь, вы могли прЬедотвратить исчезновЬение И́ва? Допустим, если бы прЬивязали его к дивану, или дЬержали бы его за руку… Может, тогда он не провалЬился бы во времени… - Подобные идеи приходили нам в голову, но потом мы от них отказались, так как была велика вероятность, что человека, держащего Оливера за руку, засосала бы временна́я воронка. А что касается дивана, мне кажется, он бы исчез вместе с Оливером. Согласись, не самый лучший вариант – оказаться в прошлом обездвиженным, намертво привязанным к дивану… - Ну да… - Фабьян вздохнул. – ЗначЬит, И́ву ничем нЬельзя было помочь… - Но мы позаботились о его материальном благополучии. - Как? – юноша усмехнулся. – СунулЬи ему в карман пачку долларов илЬи итальянских лир? - Ты напрасно иронизируешь. Мы с Элио, как финансовые воротилы, прекрасно понимаем, что бумажные банкноты не представляют никакой ценности в прошлом, поэтому мы заранее купили золотой портсигар и инкрустировали его бриллиантами – не лично, разумеется, а наняли опытного ювелира. Драгоценные камни обошлись нам примерно в тридцать миллионов долларов. В любом пласте времени это приличные деньги. Я сунул портсигар в нагрудный карман рубашки Оливера и застегнул пуговицу. - СпасЬибо… - голос гостя дрогнул. – Ты меня успокоил… ТепЬерь я хотя бы буду знать, что И́в обеспЬечен до конца жизни… - он сглотнул подкативший к горлу ком. – А что насчЬёт Эли́? Его вы тоже снабдили ценными вещЬицами? - Увы… У нас не было возможности… Твой друг Элио пропал рано утром. Мы не могли похитить его из дома или украдкой пробраться в спальню… Приглашение провести ночь в особняке Пьяветти выглядело бы как минимум странно, согласись… - Соглашусь… - Фабьян помрачнел. - Опять же, мы сомневались, что в изменённой реальности Элио исчезнет. Мы до последнего надеялись, что этого не случится... Перлманам доставили прощальное письмо только после того, как мы убедились, что их сын пропал. - И как вы убедЬились? - Нас с Элио не было в этих краях четыре года. Мы вернулись за неделю до провала твоего друга Эли́ во времени. Разумеется, мы приехали в свой особняк тайком, так что кроме слуг никто не догадывался о нашем возвращении. Девятнадцатого августа, после завтрака, Элио позвонил Перлманам, якобы из Карловых Вар. Профессор явно был чем-то расстроен. Элио поинтересовался, всё ли в порядке, на что Перлман ответил, что его сын куда-то пропал. Так мы и поняли, что перемещение во времени всё-таки состоялось... - И́в говорил мне, что письмо прЬивёз почтальон. Обычно, он развозЬит газеты и корреспондЬенцию рано утром, а в тот день он прЬиехал повторно где-то в одиннадцать часов и доставЬил письмо от Эли́. Расспросы не дали рЬезультатов – почтальон сказал, что письмо перЬедал работник почты. - Наш водитель отвёз письмо в почтовое отделение и оплатил срочную доставку. - ТепЬерь всё ясно… - Фабьян налил рома и выпил. – Жаль, что мой друг Эли́ оказался в прошлом абсолЬютно нищим… - Напомню – Элио из первоначальной реальности тоже начинал с нуля, и посмотри, каких вершин он достиг. Я очень надеюсь, что в данный момент времени твой друг Эли́ живёт богато и счастливо в какой-то иной, третьей, реальности. - ИнтерЬесно, какая участь постЬигла реальность, из которой пропали вы с Элио? Она исчЬезла или существует параллЬельно нашей? ТЬебя не пугает мысль, что изначальной рЬеальности больше нет? - Мне больно вспоминать ту реальность... - Оливер достал сигарету и закурил. - Это понятно… Там ты потЬерял Элио, да ещё, в добавок, узнал о его смерти… Ты три недЬели оплакивал любимого человЬека... Врагу не пожелаю… - Всё так… - Оливер сделал глоток коньяка. – Но есть ещё одно обстоятельство, которое до сих пор меня мучает… - Mon Dieu… - Фабьян сочувственно посмотрел в глаза собеседника. – Если ты хочЬешь поделиться, то я выслушаю тЬебя… - Вот уже пятьдесят пять лет я живу с тяжёлым сердцем… И с нечистой совестью… И я никому не могу излить душу. - Даже Элио? - Мои откровения не пошли бы на пользу нашим отношениям. - Я терЬяюсь в догадках… - на лице Дюбуа отразилась работа мысли. – У меня, конЬечно, имеются соображения на этот счЬёт… Я бы высказал их, но боюсь, они тЬебе не понравятся. - Ты не оскорбишь мои чувства, - Оливер глубоко затянулся. - Поскольку я совсЬем тебя не знаю, и тем более не прЬедставляю, какой моральный облик у тЬебя был в молодости, осмелюсь прЬедположить, что ты изменил Элио после того, как вы помирЬились… - Ты близок к истине. Если честно, я сейчас на распутье… Я хочу исповедаться тебе, потому что устал жить со своим грузом, но с другой стороны, я тебя совсем не знаю… - Твой страх открыться нЬезнакомому человеку вполне логЬичный. Есть тайны, которые не довЬеришь даже самым близким людЬям. - Сейчас, по прошествии стольких лет, я могу сказать со всей ответственностью – Фаби из другой реальности был, хоть и недолго, моим лучшим другом, - Оливер стряхнул пепел и с грустью улыбнулся. – Коньяк развязал мне язык… Я всегда становлюсь сентиментальным, когда выпью… Такая трогательная иллюзия – я словно снова вернулся в прошлую жизнь… И прямо передо мной сидит тот самый Фабьян… Юноша хмыкнул, тряхнул кудрями. - Я не буду агитЬировать тебя поплакаться мне в жилЬетку, - он покрутил зажигалку в пальцах. – Скажу только одно – я умею хранЬить секреты. И я бы никогда не причЬинил боль тебе или Элио, и без разнЬицы, из какой вы реальности, и какого возраста. Если информация, которая тебя угнЬетает, не предназначена для чьих-либо ушей, я унЬесу её в могилу. - Элиот Пьяветти из другой реальности обосновался в Крема в 1961 году, но он переехал сюда с сыном и его женой. В 1964 году у Сэмуэля и Вайолет родился сын, которого назвали в честь деда Элиотом. Мальчику было шестнадцать лет, когда умер его обожаемый дедушка. - То есть он старше Эли́ всЬего на два года? - Да. - КажЬется, я понял… Ты рассказал Элиоту, кем приходЬился его деду, тот ужаснулся и теперь тебя гложЬет совесть? - Нет… Мы с Элиотом полюбили друг друга… Мы с ним помолвлены… - Оливер снова протянул руку через стол. – Точно такой же перстень я надел ему на палец за сутки до того, как провалился во времени… А этот браслет – его подарок… - Bordel du merde… - Фабьян ошеломлённо уставился на своего визави́. – Как ты мог?.. ЧудовЬищное кощунство… - Я знал, что ты меня осудишь… - Оливер отдёрнул руку и глотнул коньяка. - Прости, но свЬятотатство не вызывает у мЬеня восторг… Получается, Элио едва пропал, а ты уже закрутЬил новый роман… да в прЬидачу чуть ли не женился... - Боже… Какое облегчение… - по щекам старика покатились слёзы. – Я так долго мечтал признаться тебе, дружище… - То, что ты вступЬил в связь с внуком Элио – это похлЬестче грехопадения… - с горечью отметил Дюбуа. – Думаю, осознание своей вЬины – и перед Элио, и перед его внуком, стало для тебя впослЬедствии тяжёлым испытанием… Я не в праве укорЬять тебя или клеймить позором, но увЬерен, что твоё искреннее раскаяние искупЬило… Оливер не дал юноше закончить фразу. - Ты меня не так понял – я не раскаиваюсь… Я всё ещё люблю Элиота… - Mon Dieu… - Фабьян закрыл руками лицо и замолчал. Повисла тягостная тишина. - ЗначЬит, все эти годы ты жил с Элио, не любя?.. – спросил гость. - Элио для меня - самый близкий и родной человек на всём свете. И, разумеется, я люблю его… но иначе… не так, как Элиота… - Ты мЬеня просто убил… сломал все мои прЬедставления о любви… Меня ужасает мысль, что ты так быстро забыл Элио и утЬешился в объятиях его внука… Я разочаровался во всём человЬечестве… - Прозвучит, наверное, грубо, но не имеет значения – поддерживаешь ты меня или нет, - Оливер затушил окурок. – Главное, что я излил наболевшее. Спасибо, что выслушал меня… Фабьян пронзительно посмотрел в глаза собеседника. - Как смог внук Элио с лёгкостью зацепЬить тебя? - произнёс он. - А вот это – правильный вопрос. - И почЬему же он правЬильный? - Потому что ответ на него позволит тебе понять меня. Элиот был не внуком Элио, а его клоном. - Ты меня извЬини за дерзость… Не comme il faut говорЬить такие вещи пожилым людям… Но, по-моему, тебе пора прЬилечь… Ты много выпил… - Считаешь, что я несу пьяный бред? – Оливер невесело усмехнулся. - Я бы не осмелЬился заявить подобное из уважения к твоему почтЬенному возрасту, - Дюбуа потупил взгляд. – Просто день выдался напрЬяжённый... Ты устал... Лучше побесЬедуем завтра. - Чтобы убедить тебя в правдивости моих слов, мне придётся открыть тебе ещё одну тайну, самую невероятную… - Merde… Я сойду с ума… - юноша возвёл глаза к потолку. – Не удЬивляйся, если к завтрашнему утру я посЬедею… - Ты помнишь почерк Эли́? - Я учЬился с ним в одном классе весь послЬедний учебный год. Оливер вынул из заднего кармана брюк сложенный вдвое конверт. - Прочти, - тихо сказал он, протянув письмо гостю. Юноша несмело взял конверт, расправил, вынул из него бумажные листы и начал читать. Пока взгляд Фабьяна бегал по строчкам, Оливер пристально наблюдал за своим визави́. Через несколько минут Дюбуа сложил письмо и сунул в конверт. - Ужас… - потрясённо произнёс он. – Элио – клон самого себя?.. - Да… - А в этой рЬеальности? - Тоже… - То есть я дружЬил с клоном Элиота Пьяветти-старшего? - В обеих реальностях. - Я так понЬимаю, что ты не показывал это письмо Элио… - Разумеется, нет. Он не должен знать, что внук был его клоном. Но мне пришлось проинформировать Элио, что он клон самого себя, иначе бы твой друг Эли́ в этой реальности попросту не родился. - Вы отыскали профЬессора Баумана и тоже вложили дЬеньги в его исслЬедования? - Всё повторилось. И я приложил немало усилий, чтобы уговорить Элио клонировать себя. Он считал, что, раз мы изменили реальность, то нет смысла в появлении на свет ещё одного Элио. Я долго умолял его пожалеть Перлманов, которым грозила бездетность до конца жизни, и пугал необратимыми страшными последствиями, если мы не перестанем вмешиваться в ход истории. И повторюсь - я был на девяносто процентов уверен, что Элио из этой реальности не сгинет в пучине времени... как и Оливер... - На самом дЬеле тут трудно сказать однозначно… МожЬет, Перлманам лучше было вообще не имЬеть ребёнка, раз они его потЬеряли... Что хорошЬего ждёт их завтра? Перед ними прЬедстанет Элиот Пьяветти – благодЬетель, давний покровЬитель семьи, который не явлЬяется их сыном… И они до гробовой доски будут тЬерзаться вопросом – где сейчас их Элио, из этой рЬеальности?.. - Сперва мы хотели пойти на обман и сказать Перлманам, что мы – те самые Элио и Оливер, которые провалились в прошлое из этой реальности - мы могли бы преподнести случившееся, как замкнутую петлю времени. Но потом мы подумали, что ничего не знаем о судьбе Элио и Оливера, которые исчезли из этого мира. А вдруг они оба в ближайшие дни заявятся на порог дома Перлманов и даже не такими старыми, как мы?.. - Смелое прЬедположение… - В общем, завтра мы расскажем Перлманам правду, умолчим только о факте клонирования. - Я тоже не вЬижу других варЬиантов. - А дальше пусть решают для себя – общаться с нами или нет. Возможно, они не простят того, что мы допустили появление Элио на свет и, как следствие, его исчезновение... - Если рассуждать логичЬески, Элиот Пьяветти им не чужой… Раз и в этой рЬеальности их сын – его клон… МожЬет, стоит показать им письмо в тайне от Элио? – Фабьян протянул конверт Оливеру. - Посмотрим, как всё пройдёт завтра, - Оливер убрал письмо в карман брюк. - Я знаю, что Элио всё равно воспринимает Перлманов, как своих родителей, невзирая на то, что они из другой реальности. Он был их другом на протяжении двадцати двух лет. Если они откажутся поддерживать с нами дальнейшие отношения, то я покажу им это письмо. Главное, чтобы Элио был счастлив. - ПочЬему письмо было при тЬебе, когда ты перЬеместился во времени? - Я перечитывал его на могиле Элио, не захотел потом специально вставать и перекладывать в рюкзак - положил в карман рубашки. - Ты ещё говорЬил о каких-то фотоплЬёнках… - Шафером и фотографом на нашей с Элиотом помолвке был Фабьян… Он отщёлкал две плёнки на тридцать шесть кадров… На следующее утро мы отдали их в проявку и успели получить буквально за три часа до моего исчезновения – я просто автоматически сунул пластиковый футляр с обеими плёнками в карман шорт прямо в магазинчике фототоваров… - Не сочти меня нЬескромным, но… - Дюбуа замялся, – могу я увЬидеть фотографии? Ты ведь, навЬерняка, напечатал их… - Боюсь, они тебя шокируют. От негативных эмоций лучше отгораживаться. - Прости… Я слЬишком резко высказался о тЬебе и Элиоте… Рубанул с плЬеча, даже не выяснЬив всю правду до конца… Получается, в твоей любви к Элиоту нет прЬедательства, раз он – клон Элио… Ты не мог не полюбЬить его, как и он тебя… - Спасибо тебе за эти слова… Оливер встал, снова подошёл к комоду и вынул из него массивную шкатулку. Открыв её ключом, он достал пухлый конверт и вернулся к столу. - Качество фотографий не самое лучшее, - с досадой в голосе сказал он. – Комплект в цвете мне сделали только в 1939 году, спустя десять лет после моего скачка во времени, а до того момента я довольствовался чёрно-белыми изображениями, - он протянул конверт Фабьяну. Юноша осторожно взял конверт, вынул фотографии и начал их перебирать, пристально разглядывая. - НевЬероятно… - с трудом вымолвил он. – У Элиота только цвЬет волос другой… - И цвет глаз… На фотографиях плохо видно… - И вы такие счастлЬивые… Прекрасные снЬимки… Фабьян просто молодец… Тонкий художествЬенный вкус… - Там дальше будут фотографии с ним. Дюбуа просмотрел ещё несколько изображений. - Mon Dieu! – воскликнул он. – Это же я! Реально я! – он округлил глаза. – В обнЬимку с Элиотом… - Фабьян звал его Эли́в… - Оливер глотнул коньяка из стакана. - Эли́в… Почти как Эли́… - юноша грустно улыбнулся. – Они дружЬили? - А как иначе? Фаби любил его, как друга… - ЭтЬим фотографиям просто цЬены нет… - Если хочешь, возьми себе те, которые с Фабьяном… - Серьёзно?.. – взгляд гостя стал по-детски трогательным. - Я не шучу. У меня четырнадцать таких комплектов – в течение последних пятидесяти пяти лет я следил за новинками в фотоиндустрии, точнее – в технике печати фотографий, и делал копии. Фотоплёнки лежат в банковской ячейке. - Спасибо… - Дюбуа вынул из пачки пять фотографий и перебрал их. – А что это за часы у мЬеня в руках? – спросил он. – Ну… то есть не у мЬеня… - Фабьян подарил нам эти каминные часы на помолвку, чтобы мы о нём помнили, - Оливер взял сигарету из пачки и закурил. – Извини, что не отдаю тебе всю пачку. В твоей порядочности я не сомневаюсь, но в жизни всякие ситуации случаются, фотографии могут попасть в чужие руки… - Не извЬиняйся, прошу! – юноша покачал головой. – Эти пЬять фотографий уже настоящее сокровЬище для меня! Я никому не покажу их, клЬянусь! - Верю, дружище. - Только мне нужен конвЬерт… и желательно какую-нибудь кнЬигу, чтобы вложить конвЬерт. Я не хочу, чтобы фотографии помЬялись. - Сейчас всё устроим, - Оливер поднялся, снова отошёл к комоду и через пару минут вернулся с конвертом и книгой. – Вот, держи. - СтанЬислав Лем. «Солярис», - прочёл Дюбуа на обложке. – И даже на французском… - Ты читал это произведение? - Нет. - Я так и думал. Специально заказал для тебя на французском. - ГдЬе-то я слышал название… - Фабьян наморщил лоб. - Научно-фантастический роман. Я предположил, что ты любитель фантастики. - Как Фаби из другой рЬеальности? - Да. - Ты попал в точку, ОливЭр, – гость вложил фотографии в конверт, сунул его в книгу. – ОбязатЬельно прочту! Спасибо за очерЬедной презент, – он открыто улыбнулся и отдал комплект фотографий собеседнику. Оливер убрал снимки в комод и взглянул на часы. - Уже без десяти одиннадцать. Я загрузил тебя под завязку неудобоваримой информацией… - Ты гонЬишь меня спать? – в голосе Дюбуа послышались нотки разочарования. - Я не хочу докучать тебе. Заботливый хозяин всегда предоставляет гостю выбор. - А у мЬеня есть выбор? – глаза юноши загорелись. - Можем сидеть дальше, - Оливер подошёл к столу и опустился на стул. - Расскажешь мне про Эли́ва? - Чтобы рассказать про него одного вечера недостаточно… - Я готов приезжать сюда хоть каждый день. - Элио будет в восторге от твоих визитов. - И про вашу жизнь с Элио я тоже с удовольствием послушаю, - заверил юноша. - Узнаю́ своего amigo, - Оливер не сдержал улыбку. – Гости́, сколько тебе вздумается. - ПрЬедлагаешь мне пожить у вас? - Было бы идеально! - Но только, что я скажу маме?.. - Мы обсудим это завтра, вместе с Элио. - Хорошо, – Фабьян подлил рома. - У нас вся ночь впереди, дружище, - Оливер плеснул коньяка в свой стакан. – Чувствуй себя, как дома.