"Если я гореть не буду, Если ты гореть не будешь,
Если мы гореть не будем, Кто тогда рассеет мрак?"
- Здраствуй... Не бойся - голосом нежным, приветствует незнакомка ребенка- посмотри на меня, малышка. Все хорошо, правда, можешь открыть глазки. Маленькая девочка не хочет этого делать. Только испуганно дрожит, спрятавшись тихо за больничной койкой, где чувствует себя немного защищенной, от людей, которые ее основательно пугают. Коленями закрывает лицо и никак не реагирует на слова, сидящей рядом тети. - Заяц, тебе страшно? Маленькая молчит. Только чуть плечами вздрагивает, когда чужие руки, без разрешения дотрагиваются до рыжей прядки волос и аккуратно поправляют их за ушко. Не произносит ни слова, просто надеется, что все это пройдет, как можно скорее. Она боится. Боится до ужаса, когда вдруг понимает, что раскрыв глаза, может снова увидеть тот мрачный хаос, который нескончаемыми эпизодами, раз за разом воспроизводит ее память. Она не доверится этим людям. Никогда. И даже если понадобится, будет ждать. Она не посмеет покинуть это место до тех пор, пока у двери не покажутся силуэты ее любимых папочки с мамочкой. Пока старший братик не возьмет ее под руку, не прижмет испуганную сестричку к телу родному и не успокоит. Она ведь маленькая нуждается В защите своего братика. Он же ей обещал. Сказал ждать его, оберегать себя и быть сильной. И тогда старший братик обязательно поспешит вернуть свою родную в родительский дом. Непременно будет рядом, когда той станет ужасно тоскливо. Но его нет Ждет неделями, но он не приходит. Соврал? Маленькая потопает во мраке, безумно скучая по своему родному. Все происходящее становится лишь невнятным шипением, когда зарождающаяся боль внутри еще слабого тела, начинает безумно кромсать девичье сердце. Ей страшно. Докторша невесомо склоняется над поникшем ребенком и вновь, с нотками горести в глазах, смотрит на малышку. Детские слезы легким касанием падают на прохладную плиту под ногами, когда девочка поддается новой волне истерики. Только поближе к стене прижимается спиной, руками обхватывая тоненькие коленки, на которых, кожа стертая до покраснения ноет, сильнее закрывается уже от полностью чуждого для нее мира. Детские плачи жадно накрывают больничную палату Маленькая прикусывает губки В голове задает себе все один и тот же вопрос На который, ответа, так и не получает...Она больше не может.
***
В руках несильно сжимает скудный букетик из двух алых гвоздик, пальцами слегка касается непослушного лепестка, чуть задвигая его на положенное место, обратно. Проводит по мягкому краю аккуратно, словно не хочет испортить красивый вид этих прекрасных цветов, которые так любила умершая. Девушка чуть вздыхает и неспешно ступает по пропитанной печалью земле. Могильная земля горе утраты в себе навечно впитала, хранит безвозвратно в себе все слезы и мольбы чужих, день изо дня, становясь родным убежищем для нуждающихся в ее защите. Тоненькими лодочками проходится вдоль зеленистой изгороди у большой мраморной плиты, у надгробья укладывая утешительный подарочек для его хозяйки. С горечью на глазах смотрит на черную плиту, где красивыми узорами выбито имя одного из самых близких ей человек. Ким Кьюнг-Сун 1970-2018. - Бабушка Ким такая красивая - детский голос выводит из раздумий поникшую блондинку, она сразу же переводит взгляд на источник звука и смотрит вниз - мамочка, я тоже такая красивая? Маленькие пальчики тянут на себя руки матери, чтобы наконец привлечь внимание той к себе. Русая малышка с огоньками задорности в глазах поглядывает в пару глаз напротив, задирая голову свою к самому верху, чтобы, как можно побольше уловить контакт со своей слишком высокой мамой. Девушка незамедлительно подводит поближе к себе, своего родного человечка, ладонями обхватывает маленькое детское личико и застывает. Поверить до конца еще не может, поскольку перед ней сейчас улыбается точная копия той женщины. Маленькая в самом деле сохранила в себе абсолютно каждую черту красоты своей любимой бабушки, начиная от редких бровей и заканчивая узеньким носиком. Это ее маленькое продолжение. Девочка, в чьих глазах они видят родное присутствие. Ее любимая внучка Усок. Душа тоскливая радуется Стоит только в глаза маленькой глянуть. Там ее отпечаток. Место, где будет жить вечно. - Похожа... - по теплому шепчет - ты на нее очень похожа, кролик. Ребенок только поближе прижимаясь, облокачивается головой на округлённый животик матери, нежно ладошками его накрывая. Там братик. Или сестричка. Ей еще не сказали, но она все равно ждет. Ладошками ласково поглаживает атласное платьице мамы своей, неожиданно устремляя глаза в сторону. Секундой молчит, а после как ужаленная вскакивает. - Онни! Маленькая, умело уворачиваясь от захватов няни, стремительно несется в сторону идущей к ней навстречу девушки. Младшая наследница семейства Кимов, поначалу неодобрительно обводит взглядом напротив стоящих людей, особенно сердито стреляя в блондинку, застывшую в недоумении. Артистично переключает внимание на маленького ребенка, который оказывается у ее ног. Нахмуренные брови расслабляет и уголки губ в легкой улыбке натягивает. - Усок, моя маленькая - чуть сгибается спиной, подхватывая на руки худенькую девочку - как же я скучала. - Онни, ты тоже пришла к бабуле, как и мы? Молчит. Оставляет девочку без ответа, вновь устремляя свой взор на людей своего брата. И на его жену. Разгневанную бурю в себе пытается потушить, держит лицо сдержанно и безмолвно. Руки вот-вот сожмет в крепкий кулак, удерживая внутри души накрывшую ее волну раздражения, когда один на один, сталкивается с парой зеленых глаз напротив. - Сунан? - чуть скрепляется уголками губ, с ядом словно выплескивая имя девушки, стоящей напротив. - Здравствуй Тэхви. Блондинка чуть теряется от вида своей золовки, но не более. В глазах этой девушки она уже привыкла на постоянной основе видеть, лишь разгневанные огоньки пламя, устремленные прямо по ее душу. Это вошло в привычку. Ким никогда не скрывала своего ненавистного отношения к Сунан. Особенно это прослеживалось в ее взгляде, молчаливом, но слишком много значимом. Только вот, эта злоба была неоправданной, слишком несправедливо поглощало в черный омут совсем невинную Хан, без малейшего шанса на спасение. - Что ты здесь делаешь? - сдержанно произносит Ким, все никак не снимая презрительного взгляда с блондинки, которая кажется, пока не спешит давать положенный ответ заждавшейся девушке, только чуть вздыхает и переводит взгляд обратно на свою дочь. Тэхви понимает молчаливый намек своей снохи. Тоже не хочется ей, чтобы маленькая стала свидетельницей их очередного разговора. Ребенок есть ребенок, его в такие дела лучше не посвящать. - Отведите Усок в машину, да проследите, чтобы никуда не пропала - быстро командует Ким, передавая маленькую девочку, в руки ее няни. Двое телохранителей отлучаются вместе с няней, сопровождая молодую госпожу к выходу кладбища. Та, только тихо поглядывая через спину своей няни, чуть поглаживает длинные локоны детской куколки, не беря во внимание напряженную обстановку между своими тетей и мамой. И стоило только им скрыться за небольшим поворотом, лицо Тэхви вмиг по щелчку меняется, приобретает более агрессивные оттенки с каждой долей секунды, теперь уже ее ничего не сдерживает. - Тэхви, для начала просто выслушай... - устало начинает блондинка, перед тем, как терпение младшей полностью из под контроля не вышло. - Заткнись - рычит Ким, резко двинувшись в сторону невестки - меня бросает в дрожь только от одного твоего вида... А ты еще хочешь, поговорить? Слишком самоуверенно. Не думаешь? Хан губы поджимает. Больно. Ужасно больно в груди становится, когда один за другим беспощадно ударяют слова Ким по самое сердце. Она смотрит слишком ненавистно. В глазах, еще, как кажется, не познавших этот мир, уже видит необъятный сгусток горечи и тревоги. Та, которой еще жизни радоваться следовало бы, сейчас стоит устало глядя на мраморную плиту, в отражении которой, еще видит силуэт своей родной матери. Он не угасает, все также смотрит на родное, мило улыбаясь. А сердце дочери кровью обливается. Еще сильнее гневается, когда у могилы близкого человека видит ее. Та, которая не имеет права на прощение. - Если бы мама знала... Приютила того, с чьих рук яд принимала - слово за словом произносит, неотрывно смотрит на безликую Хан, пытается найти хоть одну причину для ее раскаяния, но тщетно. Хан виновата безоговорочно Ровно так же Как и ее братец Они не заслуживают прощения. - Тэхви... - Убирайся! Ты не имеешь права стоять на земле, где покоится мать моя. Не имеешь! Девичий крик отдалённым эхом проносится по большой поляне. Разрывает гробовую тишину между безмолвно спящими покойниками. Некогда живые, теперь мертвым шепотом возражают, когда их обманчивый сон прерывают. И Сунан замирает. Проницательным взглядом следит за каждой подрагивающей ресничкой Тэхви. Видит насколько сильно ей больно. Сама же, стоит проглотив язык, потому как, не находит нужных слов для ответа. Их больше нет. Как и ее права на оправдания. Тэхви больно И она понимает эту боль... - Мне правда жаль... - полушепотом произносит, с горечью на губах тянет, чувствуя, как ком вязких чувств застревает по самое горло - правда... Ким игнорирует. Не смотрит вслед уже уходящей девушке, потому как, больше сдерживать свои эмоции не в силах. Порывисто вздыхая грудью выпускает одинокую слезу, когда смотрит в лицо своей матери, запечатленной на семейной фотографии. Женщина по теплому согревает душу своему чаду, делая это словно по-настоящему. Так, как делала это еще при жизни. Теперь уже картинки упокоенного кладбища сменяются более яркими видами, зеленной красоты становится все меньше, на замену которой приходят высокие офисные центры. Современные построения вытесняют своими масштабами никчемно мелкие деревья, окрашивая улицы корейского мегаполиса нотками серого и одноподобного. Сунан безлико сидит, молчаливо уставившись в окно машины. Где-то рядом, вовсю прыгает дочь, которая словно ужаленная пчелой, никак не поддается указам няни. Не успокаивается. Куда занимательнее для малышки носиться из одной стороны солона в другую, по сотому разу, оттаптывая фирменное платьице мамы. Никак не уймётся и маленький, который, то ли ножками, то ли ручками, во всю пинает свою маму. Сунан благодаря нему тепло так улыбается, ладонями накрывая округлённый животик. Быть матерью это счастье. И ради одного этого счастья она живет. Все самое плохое мигом забывается, когда чадо родное, просит материнского внимания. Дети для нее все. Терпит все в мире несправедливом и враждебном, и только лишь ради них. - Госпожа, вы чем-то обременены? - неуверенно подает голос женщина, выводя из раздумий поникшую Хан. - Что? Что вы, совсем нет... Я в порядке. - Что бы там ни было моя госпожа, не съедайте себя. Малышу, которого вы носите под сердцем, нужно спокойствие - успокаивающее протягивает няня, тоскливо поглядывая в глаза своей госпожи. Сунан думает, что ответить. Не хочет тревожить своим состоянием окружающих ее людей. Жизнь у каждого тяжела, и обременять своими проблемами чужих, она совсем не желает. Убежать от ответа ей помогло и то, что машина оказавшись у Кимовского поместья, притормаживает у самого входа, где госпожу уже приветствует охрана. - Усок... Ах, неугомонная! - недовольно произносит блондинка, уставившись вслед убегающей дочке. Няня то и дело, что успевает вылезти из машины и последовать за слишком неусидчивой молодой госпожой. Руками подхватывает свою недлинную юбку, и ускоренным шагом заворачивает за дом, чтобы не дай бог, маленькая не накосячила. Сунан же тяжело вздыхает, устало протирает переносицу, медленным шагом ступая по коридорам дома. Она до ужаса вымотана, и единственное чему сейчас действительно будет рада, так это отдых и полное спокойствие. Но надежды на покой тут же рушатся, когда замечает тёмный силуэт у панорамного окна, с видом на летний сад. Шатен стоит, подперев шелковые шторы в сторону, неотрывно следит глазами за дочерью, которая весело гуляет по просторам двора, усаженного красивыми и редкими растениями. И он не в настроении кажется, раз на собственного ребенка глядит недовольно. - Ты обещала заняться ее воспитанием, но она все также неподатлива. От голоса этого у Сунан все внутри съёживается. До дрожи бросает ее в холодящий жар, когда тяжелый тембр его гулко ударяет в самое сознание. Руки непроизвольно содрогаться начинают, она пытается скрыть неоткуда появившееся беспокойство, поэтому только заводит их за спину. Думает, что это поможет. Но глаза выдают. - Что взять с пятилетнего ребёнка. В этом возрасте она все еще имеет права оставаться маленькой и непослушной, Сокджин. Тяжелый вздох и недовольный взор. Ловит все на себе. Ким корпусом оборачивается в сторону своей жены, опаляя ее совсем привычным для него взглядом. Неприязненный и пронизывающий до самых костяшек взгляд. Слышит отдаленными ударами стук от его подошвы, когда мелкой украдкой он приближается в ее сторону. Супруги не снимают с друг друга глаза, до того момента, как звонкая пощечина не оглушает стены гостевой комнаты. Сунан теряет зрительный контакт с мужем, приходит в себя только тогда, когда оказывается на полу у края мягкого дивана. Благо он смягчил силу удара, когда головой она задела его подлокотник. Чувствует, как правая сторона щеки горит. Пламенным следом, удар отпечатался на молочной коже испуганной девушки. Локоны яркие спали защитой на девичьем личике, не давая чужому взору потревожить хозяйку. Не хочет, чтобы он видел. Не хочет выглядеть жалкой, когда тот увидит в глазах ее никчемные слезы. Предатели алмазным сиянием скатываются по жгучей щеке, вниз по подбородку дальше стремясь. А Ким только челюсти сводит до скрипа, в черных омутах его ни капельки сострадания. Только лишь в противной гримасе искривляясь, приближается к девушке, дергает ту за локоть, лицом заставляя к себе повернуться. - Что взять с подобной тебе - змеем шепчет, выпуская клыки наружу - сама не чтишь правил и не видишь границ. Было слишком опрометчиво такой, как тебе, доверять воспитание моей дочери! - О чем ты говоришь? - сквозь слезы полушепотом молвит, невинными глазами смотрит на собственного мужа, в очередной раз понимая, что собственноручно оголяет зверю его животное нутро. Пискливо стонет, когда мужские руки грубо впиваются в подбородок, натиском стягивая покрасневшую кожу, заставляют силой устремиться на него. Смотри так В мои глаза. - Покидала дом. Без моего разрешения - словно утвердительным вопросом ставит ту перед фактом, вводя девушку под собой в еще большее смятение - Как посмела? - Пожалуйста... - поддаваясь новым эмоциям молит, до боли сжимает пальцами рукав мужа, когда, где-то под сердцем колит неожиданно - пожалуйста перестань. - Ты слишком отбилась от рук, дорогая. Должно быть забыла, что теперь твои действия контролируются мной, а я не позволю, чтобы ты, попадаясь на глаза людям, позорила меня! - За что ты так со мной... Ты же знаешь, больше, чем кто-либо знаешь, о моей невиновности. Так почему поступаешь так со мной? - кричаще проговаривает, собственными слезами захлебываясь, каждый новый глоток воздуха пытаясь судорожно вдохнуть. - Если продолжишь так и дальше вести себя, покинешь этот дом с позором, и куда раньше положенного срока - дьяволом скалится, когда глазами опускает взор на беременный живот, черными омутами завораживает девушку, не давая и слова в ответ промолвить - а что касается Усок, ты должна быть мне благодарна, раз позволяю тебе быть с ней рядом. Джин последними секундами наблюдает за трясущейся и испуганной Хан, после рывком откидывает от себя беспомощную, оставляя ту, одиноко поддаться новым накатившим эмоциям. Сунан не встаёт, не смотрит в след уходящему «мужу», только лишь с опущенной вниз головой , до боли сжимая тоненькие пальцы. Слёзы пройдут, А боль, которую она вынуждена терпеть Теперь уже никогда.***
На семидесятом этаже, одного из самых престижных жилых комплексов Кореи, располагается шикарный пентхаус, владельцем, которого, собственно, является Чон Чонгук. Глава клана смотрит перед собой, рассматривая еще сонный Сеул с высоты птичьего полета, пока его двоюродный брат ведет деловую беседу с одним из политических лидеров. Охрана стоит рядом, по всему периметру, стоят тихо и покорно, не мешают покою главного, часами продолжая охранять огромные по величинам апартаменты их вожака. На Главе, как всегда лучшие образы, от самых, что есть в мире, именитых итальянских дизайнеров. Волосы брюнета чуть взъерошены, из-за недавно принятого им утреннего душа, эпичность его красоты также добавляет и белая рубашка, края которой, растопырены по разным сторонам, придавая мужчине более брутального образа. Чонгук устало вертит шеей оборачиваясь, отставляет бокал дорогого коньяка, уставившись на своего брата. Одного взгляда красноволосого оказалось куда достаточно, чтобы охрана незамедлительно покинула свои места. В этот момент Чон рыжеволосый бросает взгляд на большое количество разложенных на столе фотоснимков и под пристальным взглядом главного, берет в руки самую центральную фотографию, где главным образом, был запечатлён президент, явно направляющийся на тайную встречу с неизвестной личностью. — Это подпольное казино в Шанхае – рыжеволосый переводит взгляд на брата, с уверенностью утверждая факт – оно не особо пользуется спросом для политических личностей. - Выяснили что-либо? - На момент прибытия президента в Китае, его расписание было свободным - быстро качает головой стоящий неподалёку от братьев мужчина - возможно, во время поездки он преследовал свои личные интересы. К тому же, нам удалось выведать у спец разведки, что это место, в неких кругах, значится весьма не простым казино... - деловито докладывая говорит, передавая Хосоку новую папку документов. Чон устало окидывается о спинку переплетенного кресла, в руках раскладывая бумажную макулатуру, но, как только повнимательнее вчитывается в каждую строку докладной, вырисовывает на лице ехидную ухмылку, чем ,собственно, и заинтересовывает заждавшегося брюнета. - Торг оружием значит - прищуром проговаривает, перелистывая одну страницу за другой. - И не только Господин Чон - быстро отвечает Хосоку - в этом месте, также собираются все значимые личности Китая. В том числе, и одна из самых многочисленных и влиятельных триад Шанхая. - Черт, китайской триады еще не хватало - раздраженно рычит Чон, откидывая папку на край небольшого столика, после оборачивается на задумавшегося Чонгука - у нас с ними договорённость. Они не могут быть поджигателями. - Они нет - тут же заключая, утверждает Глава. Чонгук напряженно вздыхает, устремляя взгляд обратно на буйный город. Сколько бы ни думал, из головы никак не вылезает прошлый день, который, кажется надолго отпечатался в его памяти. Никак не уходит с глаз картинка расправы с Паковским предателем. Разум прокручивает ленту события десятками кругами, начиная каждый с самого ее начала. Чонгук знает, в этом деле он упустил одну недостающую деталь. Мелкую, но при этом, слишком важную и ценную. Упустил из виду то, что могло бы поставить жирную точку на этом деле. Благодаря неизвестным мерзавцам, Чон выпустил из рук, одно из своих самых крупных оружейных складов. Гады посмели лишить его самого ценного. Подстроили крупный пожар на территории всей базы. - Если вы переживаете за потери, господин Глава, то нет причин для волнения. Расходы окупятся ровно через... - Вы серьезно думаете, что дело в деньгах? - сердито перебивает - гребенные бумажки в этой ситуации ничего не значат. Мой карман все также полон, как и до произошедшего - с присущей ему леденящей сдержанностью бросает, руками подперев края перил - мне нужны виновники. Нужны те, кто посмел сыграть со мной в недобрую игру. А вы - направляя всю злобу на напряженного помощника, сквозь зубы цедит - заместо того, чтобы привести к моим ногам предателей, занимаете меня ненужными разговорами! Мужчина испуганно вздрагивает, как только до него доходит повышенный голос Главы. Руки трясущиеся держит ровно, виновато голову опуская. Хосок задумчиво поник в своих раздумьях, пытается найти в предложенном ему материале, хоть какую-то зацепку, но лишь сильнее запутывается. Эту паутину не раскрутить без ключевых нитей. Открытое пространство померкло в напрягающей тишине. После разгневанной речи главного все продолжают молчать. Чонгук только лишь раздраженно оттопыривает воротник своей рубашки, быстро открывает новую бутылку рома и пару глотками отпивает, чуть ли не всю половину. Также громко опускает бутылку на стеклянную поверхность. - Что там по Киму? Смогли восстановить личные данные? – брюнет, тяжело вздыхая, застегивает маленькие пуговицы на рукавах белоснежной рубашки, поясницей опираясь о стеклянное ограждение просторной террасы. - Мы проверили все частные перелеты Главы Кима с промежутком в месяц - сразу подрываясь отвечает - и как бы это странно не звучало, за все время он, ни разу не покидал территорию Корейской Республики. - Гад Пак, перед своей кончиной упомянул Кимовцев. Это не может быть случайностью - Чонгук недовольно хмыкает, сунув руки в карманы - я уверен, в этом деле Ким и Президент неотрывно связаны - сердито проговаривает, взглядом сверля спину седоволосого мужчины на дальнем снимке, горит изнутри от злости, потому что хочет держать все под контролем, буквально бесится от одной мысли, что его пешки, оказывается и не его вовсе . Хосок примерно понимая внутреннее состояние друга, осознает, что пришло время для самой интересной темы. Переводит взгляд на главного телохранителя давая знак, тот в туже секунду заходит на террасу и подает главе список документов. Рыжеволосый удобно расположившись на мягкой спинке, смиренно ожидает реакции первого. - Нам не следует забывать о втором сыне – Ким Тэхене. Просматривая его архивы, я кое-что нашел… Он покидал страну примерно за три дня до вылета Чхвэ Дэука, частным самолётом прямиком в Пекин. Дальше его передвижения отследить не удалось, так как китайское правительство блокирует все попытки вмешательств в их внутреннюю систему - Значит, второй Ким куда более активен, чем старший? - усмехается Чонгук, бросив на брата пытливый взгляд. - Тебя довольно много времени не было в Корее Гук, поэтому ты должен тщательно изучить каждого соперника. И наш главный враг, на данный момент, это восточный клан Кимов. И если мы их уберем, то первенство окажется за нами. - Никогда не переоценивай силу своего врага, иначе посмертно падешь – Чон с ухмылкой проговаривает одну из его любимых цитат - они не ровня нам, но и убрать их мы тоже не можем. К тому же, часть китайских группировок все еще служит их клану. - Однако – Хосок хитро потягивает, разводит руки по бокам широкого кресла, чувствуя, как глаза загораются желанным азартом – они могут перебить друг друга сами. Ни для кого ни секрет, что внутри клана, ситуация куда острее чем вне. Как бы это эпично не звучало, но братья Кимы не могут поделить престол между собой. Мы можем натравить их друг на друга - совершенно просто выпаливает старший, расслабленно потягивая плечами - Хоть и на данный момент главой является старший сын, то это всего лишь формальность. Основная часть власти лежит в руках Ким Тэхена, думаю, организация нападения его рук дела. - Этот мерзавец все еще прыгает выше крыши - тяжелым басом выговаривая слова, Чонгук хмыкает, весомым дыханием вздымает повыше грудь, дабы побыстрее утихомирить бурю злости внутри себя. Теперь он точно знает на кого именно откроет желанную охоту. Он стравит зверей друг на друга, и будет спокойно наблюдать за тем, как они понемногу перегрызают себе собственные глотки. Они очистят ему дорогу к успеху собственноручно.***
Раз. Два... Тоненькие утончённые пальцы мягким касанием соприкасаются с леденяще морозной поверхностью под собой, со временем посиневшие кончики начинают устало ныть, но молодая фигуристка не спешит реагировать на боль. Смотрит исподлобья на соперниц, которые с момента старта в унисон срываются на быстрое катание, красивыми узорами оставляя следы на ледяной арене. Сконцентрироваться не может. Все вокруг сбивает с толку, крик тренера абсолютно громким жужжанием доходит до девичьего слуха, от чего паршивее становится в десятки раз сильнее. Не выдерживая, поднимается со льда на ноги и прочь уходит с поля, оставляя в растерянности своих людей. - Тэхви? - мужчина в спортивной форме подрываясь с места, перепрыгивает посадочные места, пытаясь, как можно быстрее догнать непослушную ученицу - Тэхви ты что творишь? Девушка недовольно закатывает глаза, когда под чужим напором ей приходится обернуться. Возмущенно смотрит на свой локоть, который внезапно оказывается в крепком захвате мужских рук. - Что ты творишь на глазах у судий?! - шепотом тихим рычит, молодое тело ближе к себе приближая. От безлико уставившейся на него девушки, неожиданно берет в дрожь. Особенно тогда неповадно ему становится, когда на лице своей подопечной замечает непринужденную ухмылку. Карие глаза смотрят на него затуманенным взглядом, совсем не по обычному улыбаются, придавая хозяйке вид непривычно расслабленный. Глаза тренера отрываясь от пары чужих напротив, заглядывают девушке за спину, замечая неподалеку трех телохранителей, которые внимательным взглядом следят, как и за ним, так и за своей госпожой. И когда один из них, показательно подпирает рукой пиджак, оголяя короб от пистолета, тот вмиг расслабляет хватку на девичьем теле. Он поголовно связан. Больше не смеет переходить черту. Остается ему только в недоумении застыть на Ким, и в ответ получить пощечину, в виде легкой ухмылки. Также бездействуя, смотрит, уже вслед уходящей девушки, за которой, тут же тенью ступают и высокие амбалы. Тэхви чувствует, как грудь заполоняет желанной порцией воздуха, когда быстрым бегом переступает с одной ступеньки на другую. Лица ухоженного, нежно касаются и освежающие капельки летнего дождя, знаменуя скорое пришествие осенних холодов. На ней лишь спортивный костюм, поэтому ей ничего не мешает придаться полному воссоединению с пытливыми небесами. Река Хан кажется в десятки раз красивее, когда в отражении ее водоема еще не угасает яркий рассвет. Теплыми оттенками, огненный саженец расплывается по спокойным волнам, придавая реке необычные виды. Природа просыпается вместе с городом. Огни высоких современных построек, яркими софитами сверкают в отражении прекрасной Хан, которая, изо дня в день, наблюдает за тем, как Сеул умело сменяет ночные одеяния, на яркие дневные. Красотой заворожена и младшая Ким. Смотрит устало на картинные пейзажи перед собой, продолжая вертеть в руках бутылку свежего соджу. Она бы никогда не позволила выпить себе такой дешманский напиток, и наверное не простит себе это и после своего отрезвления. Однако, должна согласится с собой в том, что вкус его, однозначно лучше того, что она пробовала до этого. Это вкус непринужденной жизни. Ничем необремененной. Совершенно обычной людской жизни. Именно такой, которой у нее никогда не было. Смеется сама себе, и отмахивается тут же, когда мокрая прядка волос прилипает ко лбу. Промокла до ниточек, но все равно. Дождь ей даже к лицу. Груз накопившегося спадает с плеч слабых, когда той, наконец-то удается придаться разговорам с самой собой. Здесь, на береге, она дышит куда иначе, чем в стенах собственного дома. Но разве можно называть домом то место, в котором вынуждена невольно задыхаться? Скорее да, чем нет. Ибо это и есть ее жизнь. Она чертовски устала от всего происходящего с ней, больше нет сил строить из себя бесчувственную стерву. Больше желания нет. Слышит за спиной рев от машинного двигателя, и то, как неподалеку притормаживает знакомый внедорожник. Таких автомобилей во всем мире единицы, один из которых, принадлежит ее любимому братцу. Тяжело вздыхая, переводит взгляд на электронные часы, прошло пятнадцать минут с момента ее побега. - Идеально вовремя братишка. Не поворачивая голову слышит быстрый шаг, срывающийся на бег. Звуки громкого топота становятся с каждой секундой все ближе, когда наконец-то виновник оказывается рядом. Шатенка чуть вздрагивает, когда одним моментом оказывается в мужских объятиях. Крепким захватом, тот тянет маленькую на себя, родными руками сжимая тоненькое тело. Тэхви спокойно вздыхает, когда головой облокачивается о теплую грудь своего близнеца. Это именно то, в чем она так нуждалась. - Тэхен... - тихо шепчет. - Все хорошо - тут же отвечая, останавливает сестру, руками касается влажной макушки и нежными касанием проводит по мягким волосам - ты здесь, а это для меня главное. Родной Родной до безумия. Тэхви молчаливо пророняет малюсенькую слезу, которая сразу же, прячется за густым дождливым полотном, в котором и бесследно растворяется. Она будет до самой смерти обязана своему неразлучному братцу. Ужасно благодарна ему за то, что несмотря ни на что, он следует за ее тенью. Братской защитой подставляет свое крепкое плечо и гибкой хваткой не позволяет потонуть в гнили окружающей ее вокруг. Тэхен всегда был рядом. И она всегда в нем нуждалась. Никто никогда не поймет, насколько Тэхеновское сердце больно закололо, когда ему доложили, что сестра его поспешно удалилась с соревнований. Сам даже не осознает, насколько быстро покинул совет директоров, тут же бросаясь на поиски своей родной. Он не поднимал тревогу. Не скитался по городу в ее поисках. Ким просто чувствовал, и в этот раз чувства его не подвели. Кролик сидит на берегу. Послушно ждет его. - Какая же ты у меня проблемная, Ви-ви - легкой улыбкой говорит, ощущая, как девичье тело в ответ лишь задорно потягивается. -Тогда бы мог просто оставить меня... - Глупышка. Я через весь город мчался к тебе, не ради этого. - Знаю - со спокойной душой шепчет, с теплом заглядывая в глаза брата. В них она видит целый мир. Огромный и самый красивый, уютный до невозможности, и необычайно родной. Мир, в котором, наконец-то ощущает себя нужной. Нужной, лишь благодаря ему. - Холодно, не думаешь? - тепло проговаривает брат - если заболеешь, на мою голову упадёт еще больше проблем. Я отвезу тебя. Тэхен встает, быстрым движением стягивая с себя черный пиджак. Вновь склоняется над поникшей сестрой и укутывает ее открытые плечи, дабы не промёрзла. Но тут же застывает, когда маленькая ладошка хватает его за кусок ткани, ограничивая в последующих движениях. - Нет - быстро проговаривает девушка - только не туда. Ты уедешь, а я останусь одна. Впадает в некое недоумение, когда становится целью для молящих оленьих глаз, которые смотрят на него пробивающе, с мольбой услышать их немое "прошу". Метится внутри себя по обе стороны, сам не может противиться детской надежде во взгляде, уже повзрослевшей сестры. Устало вздыхает и обратно садится рядом с девушкой. - Почему? Почему ты так не хочешь домой, Тэхви? - внимательно следя за каждой дрожащей ресничкой, спрашивает. - Там дома нет - тихо, с долей огромного сожаления шепчет - больше нет. - Хорошо... Тогда поедем ко мне - на удивление той, быстро принимая решение говорит - пойдем - подает руку сестре и помогает встать с промокшей травы. Теперь уже с полным спокойствием на душе, Тэхви расслабленно облокачивается на спинку сиденья, смотря на капельки тающие, которые быстрыми шажочками пытаются скрыться с теплого стекла. В салоне машины тепло. Тэхен умело выворачивая с одной полосы на другую, изредка поглядывает на свою близняшку. Бывает забывается в мыслях, и уже не думает ни о какой работе или же о другой лишней рутине. Сейчас больше волнует сестра, которая, как кажется, очень сильно нуждается в его внимании. Некоторое время назад, она по-детски бунтовала, заставив его отложить важные дела на второй план. Теперь же, спокойно слушает мелодичную песенку, устало прикрывая веки. Ребенком была, им же и останется. Но Ким ее не винит. Ни разу. Плавно проезжает через ограждения и медленно тормозит машину, когда у своей виллы замечает несколько джипов. Выдает свое смятение, когда уголки бровей чуть выгибает. Хмурится. Гадать даже не нужно, чтобы понять, кто посмел без предупреждения нагрянуть к нему. Тэхви тоже напрягается, когда видит знакомые припаркованные авто. Выпрямляется спиной, сквозь тяжелое дыхание приподнимая плечи. - Тэхен... - Жди в машине - коротко предупреждая сестру, покидает салон автомобиля, при этом, не забыв, громко хлопнуть своей дверцей. Девушка не смеет возражать. Поэтому только поближе бросается к окну, безнадежно наблюдая за происходящим через мутное стекло. Развидеть картину ей удается с трудом, замечает лишь охрану и, собственно, самого Тэхена. - Что ты здесь делаешь? - холодно бросая проговаривает, когда видит у порога дома своего старшего брата. - Где Ким младшая? - также холодно отвечает и второй, пренебрежительным взглядом окидывая напротив стоящего Тэ. - Она со мной. - Отлично. Она поедет со мной. - Командуешь на моей территории? - сухо усмехается, без всяких сомнений просверливает братца ненавидящими глазами - слишком самонадеянно. Джин в лице не меняется. Как стоял с каменным безжизненным выражением гримасы, так и продолжает. Пустыми стекляшками смотрит вперед, умело сдерживает любое проявление агрессии внутри себя, за считанные секунды подавляет бурю. Все также невозмутимо следит за братом, который собственными руками выводит его на эмоции. - Не принуждай меня идти на крайние меры. Я стараюсь быть более терпеливым. Однако, твое поведение мне этого не позволяет - прерывая давящее молчание, твердо говорит, складывая руки в карманы своего дорогого пальто - ты обещал не лезть в мои дела, но все также стоишь у меня на пути Тэхен. - Не было такого - прерывает его Тэ - сам себе напридумывал. Сам себе наобещал - пожимая плечами непринужденно выдает, замечая напротив себя, как Ким легким оскалом сжимает челюсть - к тому же, касалось это дел клана. Однако, Тэхви... в эту договоренность не втягивай. Она все же и моя сестра тоже. - Которая находится под моей опекой - колко цедит ответом на слова младшего. Тэхен и Джин не устают от борьбы друг против друга. С каждой длительной минутой их разговора, между ними тоненькими нитями обрывается предел терпения. Каждый импульсивно оттягивает свое рвущееся наружу раздражение, беспрекословно устремляется на противника горячими огнями, но они оба непоколебимы. Джин игнорируя предупредительный взгляд брата, украдкой быстрой подрывается в сторону автомобиля. Видит силуэт своей сестры, которая нагло игнорирует его присутствие. С ней разговор он обязательно проведёт, только перед этим, должен выкрасть ее из лап самонадеянного урода. Который, к огромному сожалению, значится ему родственничком. Тэхен, как только тот оказывается рядом, без всяких смятений дергает за плечо. Разворачивает Сокджина к себе и твердым кулаком проезжается по нижней части челюсти, с хрустом смещая ее в сторону. Старший не успевая должным образом среагировать, падает перед ногами Тэхена. Несколькими секундами пытается осмыслить произошедшее, чуть жмурит глаза, когда в голове гулкий звон мешает сосредоточится. - Не смей беспокоить сестру - цедит Тэхен, оголяет белоснежные зубы, выдавая на лице животный оскал. Тэхви ладонью прикрывает половину лица, когда один из братьев поднимает руку на второго. Глаза ореховые сильно округляет, испуганно устремляя взгляд на Сокджина. Тот пальцами касается ноющего места, чуть проводит по коже дорожку, ощущая на кончиках ногтей горячую алую смесь. Вмиг глаза загораются черным пламенем. Теперь уже, внутри пробуждается давно сидящее на цепи зверство. У Кима перед глазами все окрашивается в огненные вспышки, когда тот резко подрывается с места. В секунду сжимает ладони в кулак, и быстрым движением бросается на Тэхена. Тот из-за сильного удара пошатывается, несколькими шагами отступая назад. Охрана вокруг взбудораживается, тут же подрываются в сторону новообразовавшейся драки, но все же не смеют вмешиваться в дела двух господинов. - Гаденыш. Да как ты смеешь! Тэхви полу криком визжит, быстро дергает ручку дверца на себя и мгновенно вылетает из салона Тэхеновского автомобиля. Стремительно бежит к своим братьям, проворливо уворачиваясь от рук телохранителей, которые пытались исключить приближение госпожи к горящей точке. - Стойте! Пожалуйста остановитесь! - кричит громко, быстро подбегает к своему близнецу, ладонями маленькими толкая его в грудь, когда тот собирается ответить ударом на удар - Тэ, не делай этого! Джин замирает с сжатым кулаком над головой, вынужденно останавливается, когда путь к цели закрывает девичье тело. Тэхви смотрит ему в лицо колко, без всякого страха. Сама еле сдерживает свою копию острыми коготками впиваясь в руки мужские за своей спиной. Чувствует дикое рычание брата, когда не позволяет ему вырваться из своей хватки. Джин точно уловил в сестринских глазах безмятежную перемену. В них он больше не видит презрения. Нет ненависти. Теперь уже младшая Ким смотрит на собственного брата с некой опустошенностью. Брезгливо от одной лишь мысли, что в них течет одна кровь. В них троих. - Садись в машину, Тэхви - требовательно цедит, не пытаясь скрыть в тоне своего пылкого раздражения. - Нет! - коротко, но вполне ясно выражая свою позицию говорит, смотрит на старшего яро, не боится. Джин вмиг упускает из виду свой гнев, неожиданно беря во внимание позицию своих младших. На секунду грубый оскал сменяется кривой ухмылкой, когда осознает происшедшее. Тэхен и Тэхви стоят горой друг за друга. Так было всегда, вплоть до нынешнего момента. Близнецы продолжают противится его воле, при всем этом, не перестают держать друг друга за руки. Он чувствует себя никчёмно жалким, когда в отражении их глаз, видит себя лишним. Коротко кивает головой, губы сомкнув в плотную линию. На этот раз он точно все запомнит. Теперь Кимы жалко прошлись по тоненьким швам его доверия. Разорвали его в клочья. Семьи Кимов больше нет. Есть только он. И два предателя.***
Нари сидит на мягком подоконнике, руками подпирая тоненькие колени. Неотрывно смотрит на горные пейзажи за окном, смотрит также безэмоционально, и когда над верхушками высоких опушек пробивает яростной грозой, которая громоздким рокотанием раздается по стенам, внезапно охолодевшего дома. На календаре еще не сходит августовский месяц, а на его место поспешно торопится желанный промозглый сентябрь. Глаза опускает ниже, размыкая затекшие пальцы глядит, как засохшая кровь под ногтями уродливо скрашивает молочную кожу. Если бы только знала, каким образом навредила себе, возможно так сухо и не гордилась бы своей работой. В отражении темном, на промокшем стекле, видит себя. И свои новоиспеченные узоры, красующиеся на алых, цветом мягкого бархата щеках. Это дело рук ее творения. В ту ночь, когда все вернулось на свои места, она вновь взялась за самоповреждение. Раны ноют, но не так сильно как душа и сердце. Возможно сейчас у нее не осталось духа, потому как, даже на слезы не может найти внутри себя капельки сил. Теперь уже, бесследно бросила и усилия, нет желания бороться с внутренней собой. С настоящей собой. С той, которая ничтожно слаба, для того, чтобы сделать шаг навстречу пленительного дальнего. В двери рядом раздается щелчок, теперь наконец-то остается одна в стенах своих родных и успокаивающих. Доктор последний раз окидывает пациентку взглядом сожалеющим, и покидает девичью спальню, придавая госпожу желанной уединенности. У двери его ожидают "смотрящие" во главе с главным телохранителем младшей госпожи. Пак Чимин коротко кивает мужчине и ведет его на первый этаж, где в абсолютном мраке также тихо ожидает его и Чон Минджу. Госпожа, устало протирая переносицу, молчаливо сидит на краю кожаного дивана. Она не в лучшем состоянии, но тем не менее, мысли ее направленны только в сторону рыжеволосой девчонки. Думает только о ней, и больше ничего не желает знать. Доктор чувствует на себе огромное давление, когда становится под прицелом волнующихся глаз первой леди. Та, нервно поджимая ладони, комкает бирюзовое платьице, не сводя взгляд свой, смотрит на мужчину. - У меня нет хороших вестей, первая леди... - прискорбно сообщает - состояние младшей госпожи остается неизменным. Мне жаль. И вот в груди верующей вновь маленькими осколками рушится ранимая надежда. Жизнь несокрушимыми ударами наносит лезвиями глубокие раны на душе несчастной девушки, добивает и увековечивает маленькую кровавыми орденами. Не выпускает из своих темных оков. Не готова прощаться со своим маленьким другом. И в этом старшая видит долю своей вины. - Я... - болезненно начинает, чувствуя, как голос каждой секундой становится ниже - я не уследила. Упустила из виду ее состояние. Во всем, лишь моя вина кроится. Только моя. - Не вините себя. Рецидив недуга произошел в результате эмоциональных переживаний - обрывая сомнения твердит доктор, устало пожимая затекшими плечами - я знаю это девочку так же как и вы, с момента ее рождения. Не вам ли не знать, что она именно тот человек, который будет хранить переживания собственные, подальше от глаз чужих. В этом ее натура, и боюсь с этим... мы поделать ничего не сможем. - И что же вы мне в таком случае предлагаете? Тайно упечь ее за стенами лечебного монастыря, как тремя годами ранее? - бесцветно улыбаясь своим же словам, с горечью на губах шепчет - что же тогда будет? Она сможет оставаться такой же сильной, как и прежде, доктор Кан? Мужчина минутой растягивает давящую беззвучную обстановку над их головами. Пробивает молчание тяжёлым дыханием, выдавая свое довольно потерянное состояние. Не находит ответа. Самому ужасно тягостно на плечах, осознавая, что теперь жизнь той, которую он знал самого ее младенчества, висит на волоске от смерти. Под угрозой прошлого. Госпожа только хмыкнув, отводит взгляд в дальний край комнаты. Ей куда сложнее. Намного сложнее. Сама с ужасом на глазах вспоминает время, когда ей приходилось изо дня в день наблюдать за тем, как маленькая Мин угасала с каждым новым вздохом. В стенах монастыря им обеим было плохо. Ужасно плохо. Не может вспоминать без слез и те моменты, когда доктора уносили, как уже казалось бездыханную девушку, в лечебные части, когда маленькая накладывала на себя руки. А она молилась. Обессиленно падала на колени перед господом и сквозь рыдания просила о спасении невинной. Мин не виновата Она не заслуживает такой жизни. И всему виной только один человек. Тот самый дьявол, который продолжает мучать маленькую страшными видениями. Этот дьявол значится ее сыном. Тот, кто собственноручно губит невинную жизнь. - Этого не случится - неожиданно заявляет, отбросив все сомнения смотрит уверенно и яро - теперь ее никогда никто не побеспокоит. Доктор в недоумении смотрит на старшую госпожу. Точно также растерян и Чимин, стоящий неподалёку от места разговора старших. - Что вы имеете ввиду госпожа Чон? - неуверенно подает голос Кан. - Этот особняк станет ее домом, в котором, нынче не будет никого постороннего. Начальник охраны - переводит взгляд на Пака, заставая того в неком смятении - вручаю безопасность дома в ваши руки. Теперь, эти двери будут закрыты для любого... - нескольким секундами запинается, обдумывает то, что скажет дальше, но как бы тяжело для нее не было, решается продолжить - будь то служащие клану, или же мой сын. - Но госпожа... Как же мы смеем - спрашивает Чимин, когда в словах госпожи, сам же находит невозможное, они не смогут провернуть столь дерзкое дело - вы только представьте, что будет если Глава прознает... Глава не позволит. - Это приказ.