***
Первая и вторая недели ноября. Гарри, Рон и Гермиона сидели в библиотеке, окружённые стопками учебной литературы. Пока Гермиона составляла план для первых занятий в Выручай-комнате, Гарри и Рон усердно выискивали в отобранных учебниках информацию по нужным темам и выписывали полезные заклинания. Чуть раньше у Рона и Гермионы произошла небольшая стычка из-за цветов, которые последней принёс шестикурсник с Пуффендуя, поджидавший их у Полной Дамы. — И что это было? — воинственно напыжился Рон, едва они с Гермионой вошли в Общую гостиную. Фред и Джордж заинтересованно подняли головы на голос брата и затем аккуратно переместились подальше от бдительных очей старост факультета, пряча очередные образцы своих товаров. — Ну как что? Цветы. Улыбавшаяся Гермиона понюхала нежный букет из настурций и колокольчиков, обрамлённый веточками вереска. Наверняка Нику Гудроу пришлось влезть в цветник профессора Стебль ради такой красоты. И пусть букет очень пёстрый, зато необычный. Эдакий романтический жест после их «свидания», на котором Нику пришлось заниматься с ней историей магии. — Да я вижу, — продолжал бурчать Рон. — Но по какому поводу? — А разве для цветов нужен повод? Тебе бы тоже не помешало подарить букетик Лаванде, — миролюбиво предложила Гермиона. Она ловко наколдовала стакан из комка исписанной бумаги, забытого кем-то на столике, добавила в него воду и отнесла цветы в спальню. А, вернувшись, вновь столкнулась с недовольством Рона, которое он демонстрировал не только в Общей гостиной, пока они ждали Гарри, но и по дороге в библиотеку, куда пошёл явно из чистого упрямства. Гермиона, посмеиваясь, то и дело подкалывала его насчёт Лаванды и явно не восприняла всерьёз этот милый знак внимания, так взбудораживший её приятеля. — Нет, Гарри, я всё понимаю, — продолжал тихонько ворчать Рон, пока они вдвоём ждали Гермиону, бродившую между книжными секциями. — Но ты вообще слышал, о чём болтают в школе? Якобы наша Гермиона гуляет с разными ребятами. С Когтеврана там, с Пуффендуя. Да даже с этим, с Маклаггеном! Который хвастается, будто она ему с уроками помогала, ещё и с такой ухмылочкой об этом говорит. Бр-р! — Рона даже передёрнуло. — А почему бы Гермионе не помогать неуспевающим ученикам? Это как раз в её духе, — предположил Гарри. — И к тому же это гораздо лучше идеи с шапками для домовиков, — прибавил он шёпотом, в своё время отхватив от подруги за подобное замечание свитком с эссе. — Ну хорошо, пусть она им помогает. А что ты скажешь про её многочисленные свидания? — Многочисленные? Разве она не только с Невиллом гуляла? Ну, тогда, на вечеринке. Про другие я не знаю, Рон, да и, честно говоря, это очень некрасиво — обсуждать Гермиону за её спиной. — Может, и некрасиво, но напрямую она не отвечает, — насупился Рон. — Не могу понять, что с ней происходит? Я думал, дальше выдуманных ею слухов про Крама и Невилла дело не зайдёт, но сейчас ей приписывают романы чуть ли не с половиной Хогвартса! Гарри задумчиво почесал подбородок. Конечно, он слышал что-то подобное, однако был так занят противостоянием с Амбридж и пугающими снами, что не обращал внимания на посторонние раздражители. Привыкнув во всём полагаться на Гермиону, он безоговорочно ей доверял и хотел то же самое сказать Рону, но не успел, так как девушка уже вернулась к ним с такой высокой стопкой книг, что за ними не было видно её макушки. За учебниками ребята просидели до ужина и были вынуждены помалкивать, но когда Рон, мечтательно поглаживая пустой живот, позвал всех уходить, Гермиона покачала головой. — Я останусь здесь. Мне нужно позаниматься с… с кем-то из Пуффендуя. — Она виновато улыбнулась, потому что имя ученика, подходившего к ней за завтраком, совершенно вылетело у неё из головы. — Ты бы хоть имена своих кавалеров записывала для отчётности, — ядовито фыркнул Рон. — А ты бы лучше обратил внимание на свою личную жизнь, а не на чужую, — не осталась в долгу Гермиона. — Ну всё, ребята, хватит, — раздражённо прервал их Гарри. — Гермиона, ты ведь правда только помогаешь этим парням с учёбой, да? Он явно беспокоился за неё, и Гермиона не знала, что ему ответить. Рон всем своим видом показывал недоверие, затем отвернулся и пошёл к выходу из библиотеки, но даже его спина, казалось, излучала недовольство. Гермиона успокаивающе похлопала Гарри по плечу. — Ну конечно. Может, с кем-то я и проводила чуть больше времени, но это не выходило за рамки обычной прогулки. Не беспокойся, я знаю, что делаю. — Хотелось бы верить, — вздохнул Гарри. — Тебе принести что-нибудь с ужина? — Да, пожалуйста. Только проследи, чтобы Рон не накапал туда своей желчью, хорошо? — Я всё слышу! — донеслось со стороны книжных рядов. — Значит, заклинание для увеличения ушей я на тебе тренировать не буду, — фыркнула Гермиона. Засмеявшись, Гарри пошёл следом за другом, оставив девушку в одиночестве складывать учебники. На самом деле Гермиона вовсе не чувствовала себя так уверенно, как держалась при друзьях. То, что ей рассказала Джинни после вечеринки, было ещё цветочками по сравнению с тем, как быстро стали расходиться слухи после «занятия» с Кормаком. Видимо, Маклагген слишком близко к сердцу принял просьбу уверить всех в особых навыках Гермионы, и теперь к ней то и дело подходили молодые люди с просьбами о помощи с домашкой, сопровождавшимися двусмысленными намёками и игривыми взглядами. С другой стороны, в то, что у Гермионы и Кормака что-то было, поверили далеко не все: уж слишком разными были эти люди. Но в недоотношения, связывавшие Гермиону и Невилла, поверили куда больше. Невилл, к его чести, никак это не комментировал, и всем интересующимся оставалось только гадать, что же здесь правда. А особенно смелые подходили к Гермионе с приглашением встретиться, надеясь найти подтверждение домыслам. Их всех ожидало поистине комическое разочарование, когда вместо приятного рандеву с одной из главных отличниц Хогвартса каждому приходилось заниматься тем, о чём они, собственно, и просили. С кем-то Гермиона повторяла основы трансфигурации, кого-то гоняла по истории магии, некоторые демонстрировали ей проблемные заклинания или упражнялись в заклинаниях. И с каждого своего «ученика» Гермиона брала слово, что эта встреча пойдёт в копилку «свиданий», что было выгодно для обеих сторон: юноши имели повод утверждать об особых отношениях с мисс Грейнджер, а мисс Грейнджер получала возможность изучать скорость распространения слухов по Хогвартсу и того, как вместе с тем менялась её репутация. Для поддержания этой самой репутации Гермиона иронично отвечала на все вопросы учениц, каверзные и прямые, не подтверждая, но и не опровергая самые дурацкие слухи. В результате кто-то считал, что она прогуляла пару уроков, так как якобы сбегала в Хогсмид увидеться с Крамом, некоторые думали, что охотник когтевранской команды Чэмберс несколько вечеров учил её держаться на метле, а ещё парочка пуффендуек уверяли, будто видели, как она вместе с Джастином Финч-Флэтчли возвращалась под утро со школьной кухни. «Ведь плохая репутация — тоже репутация, но в любом случае она должна быть безупречна». Именно этого принципа придерживалась Гермиона, неожиданно оказавшись в центре всеобщего внимания. Её по большей части забавляло, как быстро все поверили в лёгкое поведение девушки, слывшей книжным червём, и стали считать её чуть ли не разбивательницей сердец, как было когда-то из-за статьи Риты Скитер. Также она не могла не заметить, что встречи с ней прибавляли молодым людям особое внимание и даже восхищение из-за того, что именно Гермиона Грейнджер была той самой девушкой. А вот Джинни так и пылала негодованием. — Слушай, Гермиона, ты ведь даже мне не всё рассказывала про Крама! — обиженно воскликнула она. — А тут — всей школе разом. Сидят и полощут слухи годичной давности, словно еноты у пруда. Гермиона расхохоталась над таким живописным сравнением, но Джинни оставалась хмурой. Тем вечером девушки устроились на трибуне гриффиндорского сектора, и Джинни, уложив метлу на колени, полировала её древко с таким ожесточением, словно хотела превратить деревянную рукоять в прозрачное стекло. — Ну, знаешь, такие новости трудно утаить, — произнесла Гермиона шутливо. Джинни тут же обожгла её взглядом. — Вот уж не думала, что ты из тех, кому нужно такое дешёвое внимание. Гермиона отвела глаза от подруги. Ей ужасно хотелось сказать Джинни правду, ведь она всегда была единственной девчонкой, кому можно довериться. И, возможно, сейчас был именно тот момент, когда нужно раскрыть карты. Конечно, было чуточку приятно, когда Джинни с горящими от удивления глазами сообщала ей про те или иные слухи, гадая вслух, сошли ли все с ума или это действительно правда. Но так не хотелось, чтобы Джинни думала о ней плохо! А ещё нужна была поддержка. И Гермиона решилась. — Нет, Джинни, дело не в этом. — Наклонившись чуть ближе, она пояснила: — Я провожу эксперимент. — Это какой же? — фыркнула подруга. — Какое количество парней в школе не устоит перед бывшей подружкой бывшего чемпиона? — Вот в этом и дело! — торжествующе воскликнула Гермиона. Это заставило Джинни отвлечься от метлы. За её спиной над газоном квиддичного поля носились члены гриффиндорской сборной, к которым она вот-вот должна была присоединиться — Фред и Джордж обещали немного с ней потренироваться после отработки новой тактики. Издалека игроки напоминали шумных птиц, от их красных мантий на фоне серого неба рябило в глазах. Наблюдая за ними, Гермиона задумчиво прищурилась. — Слухи рождаются и распространяются слишком быстро, они могут разрушить жизнь или, наоборот, её улучшить. Видишь, мне тоже пришлось в этом убедиться. Но знаешь, что меня особенно бесит? — Она тряхнула кудрявой гривой волос, спутанных ветром. — То, как сильно остальных интересует, кто с кем спал. Вот почему, стоит девушке лишиться девственности со знаменитостью любого масштаба, и каждый парень вмиг хочет оказаться на его месте, а её считают ценным трофеем? Как же, ведь на неё положила глаз звезда квиддича! Любую другую на моём месте уже давно бы заклевали. Поэтому, — Гермиона расправила плечи, — от этого спектакля я возьму всё и покажу, каково это — оказаться в таком огромном заблуждении. Джинни только головой покачала. — Надеюсь, это у тебя получится. Но ведь это значит, всё, что ты наболтала — неправда? Гермиона торжественно кивнула. К её удивлению, Джинни не смогла долго сохранять серьёзное выражение лица и расхохоталась, отложив тряпку с полиролью. — А я-то думала, когда ты уже сознаешься! — давясь смехом, произнесла девчонка. — То есть? — не поняла Гермона. Отсмеявшись, Джинни положила руку в защитной перчатке на колено Гермионы. — Ты что же, всерьёз думала, что я поверю этим сплетницам? — пренебрежительно фыркнула Джинни. — Я вот не забыла, что была первой, кому ты призналась, с кем пойдёшь на Святочный бал. И вообще первой, кому ты рассказывала другие личные вещи. А почему? Потом что, во-первых, мы доверяем друг другу, а во-вторых, ты прекрасно знаешь, что я не из тех, кто тут же помчится сливать информацию в свободные уши. Гермиона была готова расцеловать подругу, испытывая неподдельную радость от того, что та по-прежнему на её стороне. А Джинни между тем продолжила: — Я просто дала тебе возможность немного побыть той, кем тебе так хотелось. Пусть это всё и ужасно глупо. — Она вдруг стала очень серьёзной. — Ты только будь осторожнее. Может, в самом начале это и было забавно, но теперь может стать большой проблемой. К удивлению Джинни, Гермиона лишь легкомысленно отмахнулась. — Всё в порядке, Джинни. С этими слухами удастся разобраться до Рождества, и больше никто и не вспомнит об этом. Можешь считать это моим личным ноябрьским проектом. — Хотелось бы, чтобы ты была права и в этот раз, — задумчиво кивнула подруга.***
Вторая и третья недели ноября. Лаванда, Фэй, Келла и Парвати весело болтали, рассевшись на кроватях, одновременно с тем причёсываясь, подкрашивая ногти и перебрасываясь флакончиками с духами и кремами. В спальне держался сладковатый туман от смешавшихся ароматов разной парфюмерии, заставивший Живоглота сердито пофыркивать на кровати Гермионы. Сама староста вошла как раз незадолго до того, как должны были дать сигнал отбоя, с чуть растрёпанными волосами и непривычно расслабленным полосатым галстуком. Келла присвистнула, отмечая шероховатости во внешнем виде прилежной ученицы. — И как прошло очередное дополнительное занятие? — лукаво поинтересовалась Парвати. — Или уже можно называть вещи своими именами и предположить, что ты была на свидании? — А с кем? — тут же влезла Фэй. — Неужели с Миллером? Я видела, как он подходил к тебе на перемене перед маггловедением. — Он такой красавчик, — мечтательно протянула Келла, повалившись спиной на постель. — Скажи, как ты это делаешь? — Думаю, дело в её «безупречной репутации». Кому не захочется соблазнить такую неприступную девчонку? — ухмыльнулась Лаванда и принялась дальше обдувать ногти на ногах, чтобы подсушить тёмно-синий лак. — Может, и так, — кивнула Гермиона. Она привычно выложила учебники из сумки и приготовила всё необходимое на завтра, затем не спеша переоделась и принялась расчёсывать волосы, зная, что соседки пристально за ней следят. Выжидают подробности, словно стервятники. Поначалу Гермиону даже развлекала эта игра, но розыгрыш заходил всё дальше и дальше. Становилось сложнее объяснять молодым людям, пытавшимся за ней приударить на их встречах, что их ввели в заблуждение, и косвенно по её вине. С этим надо что-то делать. Глянув на девчонок из-за плеча, Гермиона начала нарочито небрежно: — Знаете, все эти слухи пошли по школе буквально в один момент. После нашего с вами разговора по душам о моих отношениях с Виктором и Невиллом. Помните? Именно после этого ко мне подошёл сначала Кормак, а за ним и другие ребята. И все они были уверены, что я готова заняться с ними отнюдь не проверкой знаний. — Девушка вздохнула. — Будет глупо предположить, что вы могли всем рассказать о том, чем я с вами поделилась? Фэй и Келла пристыженно опустили глаза, Парвати склонила голову на бок, продолжая плести косы из своих длинных густых волос. — Разве это была секретная информация? — спросила она. — А разве школа нуждалась в её разглашении? Ещё и в преувеличенном виде. — А разве всё было не так? — округлила глаза Лаванда. — Ты же сама говорила, что много времени уделяла новому материалу, когда встречалась с Виктором. — И долго объясняла сложные темы Невиллу, — прибавила Фэй. — Это твои слова. Ни капли лжи, — подвела итог Парвати. «Но я говорила это вовсе не таким двусмысленным тоном! Или же я действительно не обращала внимания на то, как это звучит?» От того, какими самоуверенными выглядели девчонки, Гермиону охватило раздражение. Неужели для них это совсем ничего не значит? Как вообще можно рассказывать всем о том, чем с тобой поделились, превращая маленькую тайну в слухи всеобщего масштаба? Особенно если эта маленькая тайна — всего лишь безобидная ложь. — В любом случае вы не имели никакого права посвещать в это всю школу! — выпалила Гермиона сердито. — Может, и так, — покорно согласилась Лаванда. — Но всё это выглядит так занимательно, признайся. — И даже пошло тебе на пользу. Келла оживлённо тряхнула головой. — У тебя за такое короткое время было столько свиданий! И не с кем-то вроде Долгопупса, а с довольно популярными ребятами. Да я бы умерла ради того, чтобы ко мне подошёл Томас Эдвуд! Или Льюис Миллер! — Вот именно, — заулыбалась Лаванда. — Теперь у тебя хоть поклонников прибавилось. Можешь не благодарить нас за оживление твоей личной жизни. — Личная жизнь на то и личная, чтобы не становиться предметом обсуждения всей школы. — А какой смысл хранить при себе столько интересных историй? — удивилась Фэй. — Тут со скуки помереть можно, если никого не обсуждать. Вчера — отношения Роджера Дэвиса с Тришей Слоун, сегодня — ты и твои многочисленные «дополнительные занятия», а завтра — кто знает? Может, кто-нибудь застукает Филча и Амбридж в укромном уголке. — Она хихикнула, представив себе эту картину, в то время как остальные девчонки хором протянули полное отвращения «Фу-у». — Наслаждайся, пока находишься в центре внимания, — посоветовала Лаванда. — Вот про нас с Роном ни одна душа не упомянула! А мы ведь почти целовались! У всех на глазах! Парвати, Фэй и Келла устало переглянулись, посвящённые во все подробности этой истории гораздо больше, чем им хотелось бы. Гермиона могла бы сказать, что о Роне и Лаванде известно как минимум Гарри, Джинни и близнецам Уизли, но это значило бы придать Лаванде ещё больше самоуверенности. — Неужели вам не противно от такой дешёвой славы? — скривилась Гермиона. — Знаете, я бы хотела, чтобы обо мне чаще говорили как о талантливой волшебнице, об успешной ученице, но не как о той, с кем перевстречалась половина школы. — Ну, первой и второй ты уже побыла, — фыркнула Фэй. — А теперь и третьей себя почувствуешь, — подхватила Келла. — Разве ты сама не этого хотела? — прищурилась Лаванда. — Тебе ведь нравится быть популярной. Впервые, между прочим. — Не устраивай из этого трагедию, — порекомендовала Парвати, — и прими к сведению мой совет насчёт избирательности. — Тебе просто необходимо развеяться. И нет лучше способа это сделать, чем завести с кем-нибудь роман, — подмигнула Фэй. Гермиона только глаза закатила. Она и так знала, что именно девочки растрезвонили по всей школе о её небольшом романе с Крамом, чуть преувеличенном самой Гермионой, и о поцелуе с Невиллом. Да вот зачем было ещё больше врать? Для «сочности» истории? Но чего ещё было ожидать от заскучавших девчонок? Может, они и правда действовали из благих побуждений? Или хотели отомстить? Ведь первой же солгала сама Гермиона, выдумав гораздо больше того, что связывало её с Виктором, ещё и добавила во время игры на Хэллоуин, к тому же втянула во всё это Невилла. И теперь с этим всем надо разбираться, пока всё не зашло слишком уж далеко. — Не будь такой лицемеркой, — напоследок посоветовала Лаванда, задёргивая полог своей кровати. Она раздражённо распахнула окно, чтобы в женскую спальню ворвался свежий ночной воздух. Но даже ему не удалось развеять натянутую атмосферу в комнате и тревожные мысли Гермионы.***
Суббота, третья неделя ноября. — Ты в курсе, что Кормак Маклагген всерьёз запал на Гермиону Грейнджер? — Да ладно тебе? — Сама слышала, как он рассказывал об их свидании! Сказал, что оно было лучшим. Только представь, чем они там занимались! — Проходили тему размножения порлоков? Старшекурсницы — когтевранки и одна гриффиндорка, рассуждавшие о последних слухах вместо повторения совместного проекта по нумерологии, примолкли, когда Гермиона Грейнджер прошла мимо их стола. В Большом зале было шумно и людно, однако не заметить эту девушку было невозможно: в выходной день, когда по школе разрешалось ходить без формы, она надела возмутительно короткий сарафан поверх максимально закрытой водолазки. Многие мальчишки заинтересованно глядели ей вслед, едва не падая со скамеек, когда рядом с ними мелькали её стройные ноги в целомудренно натянутых до колен шерстяных гольфах. Но Гермиона, казалось, этого не замечала, а голову держала высоко поднятой, словно была выше всяких слухов и взглядов. Она заняла своё привычное место за гриффиндорским столом, и, пользуясь её одиночеством, к ней тут же направился Кормак Маклагген. Когтевранки захихикали, заметив, как Кормак о чём-то рассказывает Гермионе, активно жестикулируя руками, а затем услышали её весёлый смех. — Я думала, его интересует только метла, которую он полирует каждый вечер, да счастливая бита с гравировкой его имени, — удивлённо прошептала ученица факультета Гриффиндор. — Может, теперь он на удачу будет не биту целовать, а старосту? Переглянувшись, семикурсницы расхохотались и вернулись к завтраку, когда Кормак наконец-то отлип от Гермионы. Последняя, не обращая ни на кого внимания, позавтракала и направилась в сторону крытой галереи. Проходя по коридору мимо нескольких третьекурсниц с Пуффендуя, она различила обрывок очередной сплетни: — А ты слышала, что она прогуляла урок у Бинса, чтобы сбежать на свидание с Виктором Крамом в Хогсмиде? — Это когда такое было? — Да в прошлую пятницу! — И где же они встретились? У Мадам Паддифут? — Ну уж явно не на его корабле! Гермионе оставалось только закатить глаза и сделать вид, что её это обсуждение ни капельки не волнует. Слухи расходились по школе, обрастая новыми подробностями, а теперь ещё и новые сплетни рождались сами собой благодаря фантазии некоторых учениц. Соседки по комнате увлечённо пересказывали их Гермионе, но внятного ответа, правдивы ли они, не получали. Желая найти спасение от гула голосов, в котором то и дело слышалась её фамилия, Гермиона направилась в один из внутренних двориков. Там было по-ноябрьски прохладно и иней мягко посеребрил траву, однако многие, как и Гермиона, решили выбраться на свежий воздух, полагаясь на обманчиво яркое солнце. Несколько учениц пятого курса факультета Слизерин расселись на бортике открытой галереи, выходящей во двор из коридора, и разглядывали остальных учеников. Из всей компании только Дафна Гринграсс отнеслась серьёзно к школьному проекту и пыталась привлечь внимание подруг. Однако все они отвлеклись и проводили долгими взглядами Гермиону, мрачную и молчаливую. Походя мимо, девушка никому не отвечала на приветствия и предпочла сесть на мраморную скамью в углу, где обычно собирались те, кто думал покурить тайком от преподавателей. Склонившись над толстой книгой, она отключилась от реальности и совершенно не замечала того, как на неё смотрят. Сокурсницы со Слизерина тоже быстро потеряли к ней интерес и продолжили заниматься своими делами. — Так это правда, что Амбридж отняла у Гриффиндора пять очков из-за одежды Грейнджер? — спустя пару минут поинтересовалась Пэнси Паркинсон, подкрашиваясь тёмно-коричневой помадой. — Разве что из-за этого сарафана, — отметила Дафна Гринграсс, оторвавшись от своих заметок. — Смотрится, конечно, шикарно, но слишком легкомысленно. — А как ещё должна выглядеть девчонка, которая пошла по кривой дорожке? — ядовито фыркнула Миллисента Булстроуд. — Пытается соответствовать. — Хорошо хоть наши ребята не таскаются за ней, — отметила Пэнси. — Просто отвратительно, до чего же остальные готовы опуститься. Спать с грязнокровкой! — Она скривила глянцево блестевшие губы. — Я бы не был так уверен, — послышался за их спинами издевательский голос Блейза Забини. Он перемахнул через бортик галереи и, усевшись рядом с девушками, обманчиво мягко произнёс: — Тео ведь в одном с ней классе по древним рунам. Как думаешь, Дафна, он тоже попадёт на крючок к этой сердцеедке? Молочно-белая кожа Дафны покрылась гневным румянцем. — Тео никогда не выставит себя таким дураком, — уверенно отрезала девушка. — Но к грязнокровкам он относится лучше, чем Драко. — И что с того? — холодно спросила Дафна. — Он их не терпит так же, как и все мы. Не представляю, как ему тяжело быть на занятиях вместе с ней. Блейз закатил глаза. — Уж конечно, после твоего отказа от этого предмета его там держит только любовь к рунам. — Мы и без того много времени проводим вместе. — К тому же вы почти помолвлены, — поддакнула Миллисента. — То-то сейчас он чаще бывает в библиотеке, чем на свиданиях с тобой, — колко произнесла Пэнси. — Совсем как Грейнджер, — коварно заметил Блейз. Вся компания, не сговариваясь, уставилась в сторону Гермионы, даже не подозревавшей, какое бурное обсуждение вызвала её персона. Их внимание отвлекло появление Драко: он кутался в зимнюю мантию и дул на замёрзшие руки, притоптывая рядом с Пэнси, а за спиной у него болталась сумка с квиддичной формой. — Блейз, ну ты идёшь? — нетерпеливо спросил юноша. — Я так тебе нужен, что ты и дня без меня прожить не можешь? — ухмыльнулся Блейз. — Не обольщайся. Мне просто нужен кто-то, кто проследит за исполнением нового манёвра. Ну и донесёт мою сумку. — А как же Нотт? Я думал, вы условились вместе потренироваться. Узкое бледное лицо Драко исказила презрительная гримаска. — У него в голове сейчас только совместный проект по древним рунам. Совсем свихнулся на этих закорючках. Шевелись, Забини, пока я себе руки не отморозил. — А что, у богатенького Драко не нашлось пары галлеонов на кожаные перчатки? — Да пошёл ты! Толкая друг друга в плечо и перекидываясь сумкой с формой, молодые люди ушли. Убедившись, что сокурсницы их не слышат, Блейз спросил: — Может, стоило сказать, что у Тео свидание с той когтевранкой? Как там её, Аланнис? Драко поморщился. — Хочешь посмотреть, как у Дафны крышу сорвёт? — Может, тогда она наконец-то обратит внимание на меня. — Блейз прищёлкнул языком. — Я ведь мог бы разрушить их идиллию буквально одной фразой. — А тебе-то что за дело? Руки Блейза сжались в кулаки в широких карманах плаща. — Просто тошнит от того, как Дафна, строя из себя неприступную девчонку, готова на всё ради Тео, а он это принимает как должное. — Всё не можешь простить, как она тебя продинамила недавно? — ухмыльнулся Драко. — И это тоже, — мрачно подтвердил Блейз. — Видишь ли, хотела, чтобы он приревновал! А я три часа мёрз на Астрономической башне, как полный лузер. Молодые люди прошли по скользким ступням школьного крыльца и направились в сторону стадиона. Яркое солнце их ни капельки не грело, в воздухе пахло скорой зимой. Шагая рядом с непривычно мрачным Блейзом, Драко раздумывал, стоит ли выдавать секрет Теодора. Затем вспомнил прошлый урок зельеварения, на котором Грейнджер снова утёрла ему нос, и то, как Нотт после встал на её защиту — в этой своей равнодушно-высокомерной манере, будто бы ему было плевать на успехи грязнокровки. И, взвесив все за и против, произнёс: — Просто намекни Дафне, что ей стоит заглянуть как-нибудь вечером в класс рун. Блейз заинтересованно уставился на друга и чуть не поскользнулся на подмёрзшей траве. — И что же она там увидит? — поинтересовался он, снова возвращаясь к бодрому расположению духа. — Кое-что, что заставит её разочароваться в Нотте. После этих загадочных слов Блейз остановился, раздумывая над предложением Драко, затем кивнул и поспешил следом за ним, широко улыбаясь. У него в рукаве оказался неплохой козырь, которым он готов был воспользоваться при первом же удобном случае.***
Понедельник, вечер. Тишину в классе рун нарушали только шелест страниц и скрип пера. Гермиона и Теодор склонились над пергаментами, усердно выписывая древние символы; то и дело они сверялись со справочниками, разложенными перед ними длинной вереницей. За всё время, что они были здесь, ребята обменялись лишь парой слов. Единственной причиной, по которой они оказались здесь сегодня, был совместный школьный проект, который им определила профессор Бабблинг. На ноябрь приходилась горячая пора, когда по всем предметам распределяли темы для парных работ, и чаще всего в группы собирали ребят с разных факультетов — для укрепления связей. На пятом курсе нашлось мало желающих изучать такой сложный предмет, как древние руны; большинство составляли когтевранцы, а Тео Нотт, как и Гермиона Грейнджер, оказался единственным представителем своего факультета. Впрочем, он был очень умён и часто как спорил с Гермионой, так и советовался с ней на занятиях, признавая, что она одна из немногих, кто соответствует его уровню. Одна из тётушек Нотта была исследователем древнейших видов письменности и написала несколько трактатов и переводов, привив тем самым племяннику интерес к рунам, и в некоторых вещах он разбирался получше Гермионы, которая терпеть не могла, когда он обходил её при ответах на вопросы преподавателя. Было вполне ожидаемо, что их назначили в пару друг другу, и оба ученика не испытывали особого недовольства распределением. Сегодня был очередной вечер, когда они, условившись ещё в первую встречу, вместе переводили древний текст, особенно сложный, по словам профессора Бабблинг. Она возлагала большие надежды на своих лучших студентов, и подвести её было нельзя. — Что, сможешь пережить совместный проект с грязнокровкой? — иронично спросила Гермиона после того занятия, когда преподаватель зачитала все группы ребят. Теодор тогда глянул на неё свысока и спокойно кивнул. — Малфой позеленеет, если узнает об этом, — отметил он с лёгким намёком на улыбку. — Ты не собираешься хранить это в тайне? — изумилась Гермиона. — А как же все ваши заскоки на чистоте крови? — Ну, вообще-то я действительно не хочу, чтобы об этом кто-либо знал, — ответил Тео. — Так что да, думаю, переживу, но только если это останется между нами. И если ты, конечно, как следует подготовишься Такой ответ изрядно разозлил Гермиону, и она намерена была доказать, что ни в чём не уступает какому-то там слизеринцу. Поэтому каждый вечер они оба напрягали головы, чтобы превзойти один другого в переводах отрывков, на которые разделили заданный им текст. После ребята обменивались пергаментами и разбирали переводы друг друга, комментируя как удачные, так и неудачные моменты, а также немного спорили над толкованием нескольких рун, так как использовали разные справочники. Их головы, близко склонившиеся над учебниками, сейчас заставили Дафну Гринграсс приглушённо вскрикнуть и отвернуться к Блейзу, который вместе с ней пришёл к кабинету древних рун. — Ну и что ты там интересного увидела? — поинтересовался Блейз, наслаждаясь тем, как злится Дафна. — Что-то учат, — недовольно ответила девушка. — Ничего особенного. Отодвинув её плечом, Блейз заглянул в щёлку в двери. — Ого! — восторженно прошептал он. — Кажется, теперь они уже вовсю целуются! — Неправда! — выпалила Дафна. — Отойди и дай мне посмотеть. Блейз тихонько рассмеялся, когда Дафна, прижавшись к нему, тоже заглянула в класс. Затем она, убедившись, что Блейз соврал, больно отпихнула его от себя. — Видишь, — отметил тот, — кое-кто из слизеринцев тоже неровно дышит к Грейнджер. — Это просто учёба, — сухо прокомментировала Дафна, взяв себя в руки. — А остальные тоже с ней просто конспекты зубрили? Сама знаешь, о чём говорят в школе. Представь, — протянул он довольно, — что произойдёт, когда все узнают, что Нотт тоже в числе тех, кто пользовался особыми знаниями Грейнджер? — Пошляк! Прислонившись плечом к стене, Блейз наблюдал за Дафной, нервно расхаживавшей в коридоре. Интересно, как Малфой узнал об этом секрете Теодора? И зачем его выдал? Он же на дух не переносит грязнокровку… Тут по губам Блейза расползлась ухмылка. Вот оно что. Малфой скорее хотел опозорить Грейнджер. Но куда уж больше, чем она сама себя опозорила? — Почему ты ещё здесь? — недовольно спросила Дафна, вырывая его из мыслей. — Хочу посмотреть на ссору двух голубков, — нашёлся Блейз. — Не дождёшься. Иди к себе. Или я тебя заколдую. — Боюсь-боюсь! Тем не менее, Блейзу пришлось уйти. Но мысль о том, что задуманное удалось, поддерживала его хорошее расположение духа. Дафна явно устроит своему женишку скандал, после котоого они разойдутся. Тогда уж она будет совсем по-другому говорить с ним. И, может, всё-таки явится на Астрономическую башню, если он снова её туда пригласит. Скрываясь за каменной колонной, Дафна ждала, пока Тео и Гермиона выйдут из кабинета. Ей пришлось ждать довольно долго, пока, наконец-то, Теодор не появился в коридоре. Знакомым движением перекинув школьную сумку из руки на плечо, он направился в сторону гостиной Слизерина. А вот Грейндже ещё была в кабинете. Пользуясь этим, Дафна зашла в класс и громко захлопнула за собой дверь. Гермиона, сидевшая к ней спиной, испуганно обернулась и удивлённо посмотрела на вошедшую. — Ну как, хорошо провела время? — спросила Дафна, прижавшись спиной к двери. Она пристально разглядывала Гермиону, которая, наоборот, отвернулась, продолжая складывать в сумку учебники. — Не понимаю, о чём ты, — равнодушно ответила девушка. — Да конечно. — Дафна прищурилась. — Не волнуйся, завтра вся школа будет знать о том, как ты пыталась увести моего парня. — Что? Гермиона наконец-то повернулась к Дафне, и вид у неё был действительно непонимающий. — Я вовсе не пыталась… — А мне плевать, Грейнджер. Я видела вас с Тео здесь вместе буквально десять минут назад. И не только я, к слову. Хочешь сказать, это не было очередным твоим дополнительным занятием? — Конечно, нет! — ответила Гермиона с видимым облегчением. — Мы делали совместный проект по древним рунам. Дело в том, что профессор Бабблинг… — Совместный проект? — со смехом перебила Дафна со смехом. — Да уж, твоя фантазия совсем никуда не годится. — Но это правда. Или ты хочешь сказать, что мы… — Хочу сказать, что ты заманила его сюда, чтобы заниматься всякими непотребными вещами. — Тогда говори уж прямо: думаешь, что мы тут занимались сексом? Дафна брезгливо поморщилась. — Не обольщайся, Грейнджер. Я слышала обо всём, что про тебя говорят в последнее время. Про твои дополнительные занятия с учениками. Кажется, так ты называешь эти маленькие свидания? Согласись, при всём этом ваши посиделки с Тео выглядят очень двусмысленно. — Но это неправда! — отчаянно воскликнула Гермиона. — Мы действительно просто занимались. И с ним, и с другими ребятами. — О простых занятиях так не рассказывают. От тебя ещё никто не ушёл недовольным. Видимо, ты у нас всё делаешь не ниже, чем на «Превосходно». Гермиона вскочила с места, намереваясь до последнего отстаивать свою правоту, но Дафна лениво от неё отмахнулась. — Можешь не сотрясать воздух зря, Грейнджер. Я прекрасно знаю, что у Тео достаточно самолюбия, чтобы не опускаться до каких-либо взаимоотношений с такой, как ты. Гермиона в недоумении застыла на месте, пропустив очевидную колкость мимо ушей. — Тогда зачем же ты хочешь рассказать всем о том, что мы были здесь вместе? — Хочу проучить тебя, да и его заодно, — пояснила Дафна с холодной улыбкой. — Ты же так довольна своей новой репутацией. Ещё один скандальный эпизод тебе нисколько не повредит. А Тео будет тщательнее выбирать свой круг общения. — Но ни я, ни Тео ни в чём не виноваты! — Может, и так. Но ты выбрала не того парня. Я не хочу, чтобы ты потом разнесла по всему Хогвартсу слухи о том, что мой жених без ума от тебя. Кажется, именно это ты делаешь? На этот раз я тебя опережу. Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь держать себя в руках. Она понимала чувства Дафны, но при этом сгорала от острой обиды из-за её слов, и к тому же злилась на саму себя. Ведь если бы не эти глупые сплетни, подобная ситуация вообще никогда бы не случилась! Неужели нельзя убедить Дафну, что всё это — не более, чем затянувшаяся шутка? Пожалуй, стоит говорить так же, как она — холодно и уверено. Гермиона подняла подбородок повыше, чтобы казаться самоуверенее, но всё равно проигрывала на фоне Дафны Гринграсс со всеми её аристократичными манерами, холодными глазами и новенькой мантией, от которой доносился аромат дорогих духов. Неудивительно, что она смотрит на старосту, как на грязь, оставшуюся на носках лакированных туфелек. — Значит, ты расскажешь всем неправду? — спокойно спросила Гермиона. — Тебе никто не поверит. — Да ну? — усмехнулась Дафна. — Ты думаешь, кто-то поверит тебе? Девчонке, за последние дни гулявшей с половиной школы? Или мне, чистокровной волшебнице с незапятнанной репутацией? Ты не в том положении, Грейнджер, чтобы качать права. Уже завтра ты поймёшь, что тебе не стоило во всё это лезть. Так что наслаждайся. Не утруждая себя прощанием, Дафна вышла из кабинета. Дробный стук её каблучков для Гермионы был созвучен похоронному маршу. Когда он стих, девушка растерянно опустилась на стул, не понимая, что же ей делать дальше. Угроза Дафны до сих пор звучала в ушах и вызывала дрожь во всём теле. Теперь розыгрыш уж точно зашёл слишком далеко, но прекращать его уже поздно. Или, может, ещё не всё потеряно?