не закрывай глаза.

Жизнь за жизнь. Всё в мире держится на этом простом принципе. Если он хочет спасти Колфилд, придётся пожертвовать кем-то другим. Нейтан стоит у стены. Тяжёлые басы ревущей в зале музыки он ощущает лопатками. Взгляд прикован к цели — темноволосая девчонка в самой глубине душной толпы. Он не знает её — может, так даже лучше. Главное, что Марк её знает. Она занимается моделированием на некоторых занятиях по искусству, большую часть своей жизни проводит уткнувшись в свой скетчбук. Нейтан с трудом пробирается через десятки движущихся в такт музыке тел и вскоре оказывается прямо перед ней. Растягивает губы в улыбке, отвешивает банальный комплимент шёпотом, прямо на ухо, чтобы она точно могла услышать. Он непозволительно близко, и его губы мазано ведут по её щеке. Он мягко хватает её за плечи и разворачивает к бару. С ней всё намного проще. Когда она в благодарность отвешивает ему поцелуй, Нейтан едва сдерживается, чтобы не схватить её и убежать. Так дальше продолжаться не может. Если бы был хоть какой-то способ увидеть желанный свет в конце туннеля, Нейтан бы бросился в темноту, не раздумывая. «Не могу, не могу, не могу» набатом бьёт в его голове, но он бросает злосчастную таблетку в её стакан и подмигивает. Когда она смотрит в его глаза, Нейтану становится не по себе. Всё, что он видит — это смерть. Холодная, точно вода в океане, омывающем сухие берега его собственного безумия. Марк пообещал никого больше не убивать, но Нейтан понимает, что его слова гроша выеденного не стоят. Он и сам нарушил тысячу и одно обещание. Ещё одна пара стеклянных глаз оказывается прямо подле его ног. Он ищет Марка, слышит знакомый голос и невольно оборачивается на него. Перед ним — Колфилд и её сучка Прайс. Разговаривают, не замечая его в упор, спорят о чём-то. Прайс машет рукой в сторону бара, Колфилд лишь скрещивает руки на груди. Паника льдом растекается по венам. Нейтан знает наверняка: Макс не угрожает опасность, по крайней мере сегодня. Но он должен увести Марка подальше от неё. Она слишком близко. Разглядеть Марка в такой суете оказывается сложно. Сам факт, что Нейтан выловил Колфилд — уже большая удача. И он идёт прямо к ней. — Что ты здесь делаешь? — он хватает её за руку и тянет прочь от бара. — Ищу тебя. Он со стоном закатывает глаза — ну конечно, что же ещё она могла здесь забыть. — Уходи отсюда, — рычит Нейтан, наклоняясь ближе, и Колфилд бьёт мелкая дрожь, когда он опаляет её лицо своим дыханием. — Слушай, это место для Джефферсона — охотничьи угодья. И ты собираешься преподнести себя ему на блюдечке с голубой каёмочкой. Почему ты, блять, никак не успокоишься? Мы не в Скуби Ду. — Потому что нам нужно позвать полицию, если люди пострадают. Мы должны помочь им. Её слова Нейтан благополучно пропускает мимо слуха, когда замечает его — Джефферсон болтает с девчонкой, беззаботно потягивающей напиток из своего бокала. Они пробираются к выходу всё ближе и ближе. Нейтан предполагает, что ей осталось всего пара минут. Марк Джефферсон, конечно, полон очарования и искрит непринуждённостью. Рассказывает о чём-то так увлекательно, подкрепляя свои слова активной жестикуляцией. Она тянется к его улыбке, как мотылёк на свет, перед глазами у неё марево тумана. Он живой. Он обаятельный. И для людей со стороны их разговор выглядит как невинный флирт. Нейтан поспешно отворачивается. — Нет, это не сработает. Копы пляшут под дудку моего отца. И Джефферсон тоже не идиот, — он вдруг ловит себя на том, что неосознанно накручивает на палец тёмную прядку волос Колфилд. Она медленно отступает назад. — Тогда… Тогда как мы… — Съеби отсюда, Прескотт, — Прайс хватает его за руку, загибает его пальцы так, что ему кажется, что они вот-вот сломаются. Он вскрикивает, отдергивая руку, бегло осматривая её на наличие повреждений — его рука, точно веснушками, усыпана маленькими глазами, бездумно взирающими на него. Он стряхивает их и обращает на Хлою свирепый взгляд: — Свалите отсюда, ты и твоя тупая подружка. Я из штанов вон лезу, пытаясь спасти ваши сумасшедшие задницы, но вы всё лезете и лезете ко мне со своими ебанутыми вопросами. Чего вам надо от меня? Волосы, которых он касался, липнут к колфилдской щеке. Его беспокоит, что они именно там, и ему хочется смахнуть их прочь, но вместо этого он выплёскивает свой гнев на Хлою, отталкивая её. — Этого ты хочешь? Он должен остановиться. Он должен обуздать себя, но это сильнее его. Это чувство всеобъемлющее, поглощающее. Нейтан хватает Колфилд за руку и тянет к себе, цедит ей прямо в лицо: — Я предупреждал тебя, что ты пожалеешь, если не оставишь меня в покое. Её попытки вырваться он пресекает на корню, сжимает пальцами её талию, не даёт пошевелиться. Впервые она настолько близко, что он может чувствовать гель для душа, которым она пользуется. Что-то ягодное. Что-то, что влечёт его, заставляя наклониться ближе. Нейтан понятия не имеет, что происходит. Будь это кто угодно, он бы давно расцепил кольцо из рук. Но Колфилд — её голубые глаза; испуг, смешанный с решимостью — потрясает его до такой степени, что он вот-вот взорвётся. Следующее, что Нейтан чувствует — ноющая скула от удара кулаком. Вспышка, и он лежит на спине, а Прайс нависает сверху. Она застаёт его врасплох. Следует ещё один удар. Он стонет сквозь плотно сжатые губы и тянется, чтобы схватить её за запястья. В итоге ему всё-таки удается опрокинуть её на лопатки. — Отпусти её, Нейтан! — кричит на него Макс, и он даже не понимает, за что. Он прижимает Прайс к полу коленями до тех пор, пока у неё не остаётся сил сопротивляться. — Никогда, блять, не прикасайся ко мне, — шипит Нейтан, между их лицами буквально несколько миллиметров. Она смачно харкает ему в лицо, и он брезгливо отбрасывает её в сторону. — Тогда, блять, никогда не прикасайся к ней, — парирует она, лихо поднимаясь на ноги. Нейтан смахивает слюну с щеки. Основная часть его сил уходит на то, чтобы держать кулаки при себе. Его скула распухла и теперь горит в месте удара. Гнев внутри него пульсирует точно поезд, оглушительно грохочущий по рельсам. Нейтан хочет вернуть себя в состояние статики. Колфилд стоит позади Прайс и дрожит, глаза её абсолютно пустые. Она смотрит сквозь Нейтана, и он ощущает, как та малая часть решимости, что осталась в нём, окончательно тает. Он уже не в первый раз задаётся вопросом, в чём разница между ним и Марком? Между ними — лишь тонкая грань, трещина, отделяющая плохое от хорошего даже в те редкие дни, которые они проводят вместе. — Чёрт. Ладно, — произносит он, едва слыша свой собственный голос за оглушительным сердцебиением. — Окей, прости. Он поднимает руки в знак поражения, понимая, что они дрожат. Но хотя бы глаз на них нет. Пока что. Ни Марка, ни девчонки в зале он не обнаруживает — вероятно, они давно ушли. Он делает глубокий вздох прежде чем подозвать к себе Прайс с Колфилд. — Окей, Шерлок, я расскажу тебе, в чём дело, но сначала нам нужно выбраться отсюда. Подкинешь? — С какой стати мы должны верить тебе, уёбок? — вмешивается Хлоя. — Потому что моя правда — это всё, что у вас есть. Она усмехается. Колфилд не сводит глаз с его протянутых рук — это всё, что Нейтан может предложить в качестве перемирия. Она всё моргает и моргает, а потом задаёт вопрос в тишину: — Кто-нибудь умрёт? Вместо того, чтобы ответить, он хватает её за руку и тянет к выходу. Прайс и её возражения покорно плетутся следом.